Роль любого государства в формировании международного права предопределяется объективными и субъективными факторами. К ним относятся, в частности, степень вовлеченности государства в международные отношения и возможность его влияния на них, обусловливаемые уровнем экономического, научно-технического, интеллектуального, военного развития страны в соответствующий период общественной эволюции. Кроме того, немаловажное значение имеют адекватность отстаиваемых государством международноправовых идей объективным потребностям международного сообщества и степень привлекательности этих идей для его партнеров по международным отношениям, качество международно-правовой подготовки лиц, которые представляют данное государство в международных отношениях, их дипломатическое искусство.

Наша страна стала превращаться во влиятельную и активную силу международных отношений, прежде всего отношений в Европе, в первой половине XVIII в., в период царствования Петра I. В 1722 г. появляется первая российская работа по международному праву - «Рассуждения, какие законные причины Его Царское Величество Петр Первый царь и повелитель всероссийский... к начатию войны против Короля Карла XII, Шведского, в 1700 году имел...», написанная вице-канцлером П. П. Шафировым. Актом, имевшим важное международно-правовое значение, стала принятая Россией в 1780 г. Декларация о вооруженном нейтралитете , в которой Екатерина II провозгласила свободу плавания кораблей нейтральных государств и перевозку ими грузов «у берегов воюющих наций».

В XIX - начале XX вв. Россия уже играет одну из центральных ролей в европейской политике и оказывает существенное влияние на формирование международно-правового режима международных отношений. Переживает расцвет отечественная международно-правовая наука. В 1862 г. появляется первый русский «Курс международного права» Д. И. Каченовского, затем выходят работы М. Н. Капустина, Л. А. Камаровского, П. Е. Казанского, И. А. Ивановского, Н. М. Коркунова, а также Ф. Ф. Мартенса, издавшего 15-томное «Собрание трактатов и конвенций, заключенных Россией с иностранными государствами» .

Особенно заметным стал вклад России в право войны. В XIX в. война международным правом не запрещена, но все большей популярностью пользуются идеи международно-правового регулирования методов и средств ее ведения, укрепления начал гуманности, ограничения вооружений и внедрения в межгосударственные отношения правил и механизмов мирного урегулирования разногласий. В частности, в 1868 г. принимается Санкт-Петербургская декларация об отмене употребления взрывчатых и зажигательных пуль - первый международно-правовой документ, регламентирующий методы и средства военных действий . В конце XIX в. широкую поддержку нашла инициатива России о проведении первой, универсальной по тем временам, конференции мира, которая состоялась в 1899 г. и получила продолжение в 1907 г. в виде второй конференции мира. На конференциях, проведенных в Гааге, были приняты конвенции о правилах ведения войны, а также о системе мирных средств разрешения споров между государствами. Важнейшую роль в формировании этой инициативы, ее интеллектуальном наполнении и реализации российской позиции в ходе конференций сыграл выдающийся российский юрист-международник, ученый и дипломат Ф. Ф. Мартенс. Сформулированное им положение о том, что в случаях, не предусмотренных правом войны, воюющие остаются под защитой и действием принципов международного права, проистекающих из установившихся обычаев, принципов гуманности и требований общественного сознания (так называемая оговорка Мартенса) , до сих пор считается одним из важных положений международного гуманитарного права.

Существенное, но противоречивое влияние на международные отношения и международное право и, соответственно, на вклад нашей страны в их развитие оказала Октябрьская революция 1917 г. Пришедшие к власти в России политические силы уже в первых программных правовых актах - Декрете о мире от 26 октября 1917 г., Декларации прав народов России от 2 ноября 1917 г., Декларации о правах трудящегося и эксплуатируемого народа от 13 января 1918 г. - провозгласили ряд оказавших прогрессивное влияние на развитие международных отношений и международного права идей и принципов, каковыми были, в частности, самоопределение и мирное сосуществование. Принцип самоопределения народов к тому же получил практическую реализацию в действиях Советской России. Их результатом стало, например, обретение независимости Финляндией, Латвией, Литвой, Эстонией, отказ нашей страны от заключенных царской Россией договоров о разделе Польши. Сформулированные в Декрете о мире положения, в частности о прекращении войны (Первая мировая война в тот период была в самом разгаре) и немедленном заключении мира без аннексий и контрибуций, внесли важный вклад в формирование принципа неприменения силы и угрозы силой в отношениях между государствами и, соответственно, принципа мирного разрешения международных споров.

Идеи, провозглашенные советской властью, были адекватны времени, привлекательны и созвучны идеям, выдвигавшимся и другими государствами. Например, принцип самоопределения содержался в «Четырнадцати пунктах» об условиях мира Президента США В. Вильсона в его послании Конгрессу от 8 января 1918 г., ставших важным шагом на пути создания в 1919 г. Лиги Наций. Идеи мирных отношений между государствами, необходимости мирного урегулирования споров и отказа от войны также разделялись многими государствами. Они получили отражение сначала в Статуте Лиги Наций, а затем в ряде международных договоров, включая такой важнейший документ, как Парижский договор об отказе от войны в качестве орудия национальной политики, заключенный в 1928 г., который обычно называют Пактом Бриана - Келлога .

Вместе с тем Октябрьская революция привела к расколу мира на две системы - социалистическую и капиталистическую, ориентированные на различные ценности и мировоззрение. В советской государственной идеологии важное место заняла концепция необходимости победы социалистической системы во всем мире. Это усилило конфронтационные тенденции в международных отношениях, нанесло тяжелый урон и международно-правовой науке страны. Многие ученые были вынуждены покинуть Россию и работать за рубежом . Отечественная международно-правовая наука утратила независимость, была подчинена государству и господствовавшей коммунистической идеологии. По сути, до 1950-х гг. она не признавала общее международное право, руководствуясь тезисом о существовании двух международно-правовых систем - социалистической и капиталистической. Даже мирное существование, рассматривавшееся СССР и советской доктриной одновременно как международно-правовой принцип и как тип отношений между социалистическими и капиталистическими государствами, считалось формой классовой борьбы на международной арене.

Следует, однако, отметить: при рассмотрении конкретных вопросов международных отношений идеологические установки в значительной мере уступали место прагматичному подходу. Страна не могла существовать автаркически. Необходимо было, в том числе с помощью международного права, обеспечивать интересы ее безопасности от внешних угроз, поддерживать торгово-экономическое и иное мирное взаимодействие с другими государствами. Международное право оказалось востребованным. Так, Советское государство отказалось лишь от международных договоров, заключенных Российской Империей, которые считало кабальным порождением империалистических отношений . Другие международные договоры продолжали действовать. Заключались новые, сначала в основном двусторонние, договоры. Постепенно СССР вовлекался в многостороннее сотрудничество, а в 1934 г. вступил в Лигу Наций. В период между двумя мировыми войнами наша страна также стала участницей ряда договоров, направленных на запрещение агрессивной войны и обязывающих разрешать споры только мирными средствами, включая Пакт Бриана - Келлога.

Внешнеполитическая деятельность СССР не всегда была последовательной: так, в 1939 г. Советский Союз начал войну с Финляндией, в результате чего был исключен из Лиги Наций. Продолжил СССР и практику тайной дипломатии и тайных договоров, об отказе от которых было заявлено в Декрете о мире (наиболее известным примером являются секретные протоколы к советско-германскому Пакту о ненападении 1939 г.). Следует заметить, правда, что в силу своей природы дипломатическая деятельность всегда в значительной мере скрыта от посторонних глаз, а заключение секретных договоров как таковое не противоречило международному праву.

После победы над Германией и Японией во Второй мировой войне, создания ООН, одним из учредителей и постоянным членом СБ которой по праву стал СССР, его роль в международных делах значительно возросла. Это, в свою очередь, создало предпосылки для усиления влияния нашей страны на международное право. Советский Союз превратился в одну из двух сверхдержав, обладающих колоссальным военным, экономическим и интеллектуальным потенциалом, стал лидером так называемого социалистического лагеря. Последовавшие за смертью И. В. Сталина смена руководства страной и перемены в ее политической жизни привели в середине 1950-х гг. к изменению отношения к международному праву. Советская международно-правовая доктрина признала существование общего для всех государств международного права. Значительную роль в этом сыграли работы Г. И. Тункина, выдвинувшего теорию согласования воль государств как основы нормотворческого процесса в международном праве. Международное право и в науке, и на практике признавалось важным инструментом, обеспечивающим не только противостояние, но и сотрудничество государств. Ведущие позиции СССР в ряде областей экономической и научно-технической деятельности создавали предпосылки для продвижения важных внешнеполитических и международно-правовых инициатив. В значительной степени благодаря СССР получило развитие право международной безопасности, а также международное космическое право. В 1963 г. заключен Договор о запрещении испытаний ядерного оружия в атмосфере, космическом пространстве и под водой, в 1967 г. - Договор по космосу, в 1968 г. - ДНЯО. В 1974 г. ГА ООН, во многом в результате внешнеполитической активности СССР, приняла Определение агрессии . Также в значительной мере благодаря СССР в международном праве получили закрепление социальные, экономические и культурные права человека, нашедшие свое отражение сначала во Всеобщей декларации прав человека 1948 г., а затем в Международном пакте об экономических, социальных и культурных правах 1966 г.

Довольно заметное влияние приобрела и советская наука международного права. Например, книга С. Б. Крылова «История создания Организации Объединенных Наций» (1960 г.) до сих пор считается одной из лучших на эту тему. Фундаментальный труд Г. И. Тункина «Теория международного права» (1970 г.) переведен и опубликован за рубежом. В СССР издавались многочисленные работы по международному праву, среди которых особо следует отметить шеститомный и семитомный «Курсы международного права», изданные, соответственно, в 1967-1973 и 1989-1993 гг. Видные советские юристы-меж- дународники всегда входили в состав таких важных для международного права органов, как МС ООН и КМП, и внесли заметный вклад в его кодификацию и прогрессивное развитие.

В конце 1980-х гг. на фоне начавшихся политических перемен в СССР стали проявляться изменения во внешней политике и в международно-правовых позициях нашей страны. Это коснулось прежде всего отношения к теме прав человека. СССР согласился с тезисом о том, что эту проблематику, в том числе вопросы, касающиеся политических и гражданских прав, нельзя более рассматривать как относящуюся исключительно к внутренним делам государства. В 1989 г. Советский Союз признал обязательную юрисдикцию МС ООН по спорам, вытекающим из ряда важнейших международных договоров о правах человека, сняв сделанные ранее соответствующие оговорки к этим договорам.

После выхода остальных союзных республик из состава СССР в 1991 г. Российская Федерация стала государством - продолжателем Советского Союза. Это означает, что в международно-правовом плане Россия продолжила правосубъектность СССР и, следовательно, осуществление его международных прав и обязательств, участие в международных договорах и членство в международных организациях.

В то же время с точки зрения политики, экономики да и во многих других аспектах Россия - иное государство, что не могло не отразиться на ее отношении к целому ряду международно-правовых вопросов. Прежде всего это касается роли международного права во внутренней жизни страны. Впервые в истории России конституционно было закреплено положение о том, что общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры нашей страны являются составной частью ее правовой системы (ч. 4 ст. 15 Конституции РФ 1993 г.). Более того, Конституция РФ закрепляет приоритет применения международного договора РФ перед законом и содержит другие важные ссылки на международное право . Широкое распространение приобрела практика обращения органов власти Российской Федерации, прежде всего российских судов, к международно-правовым нормам. Международное право служит важным инструментом защиты прав российских граждан и юридических лиц. После того как в 1996 г. Россия стала членом СЕ, а в 1998 г. - стороной Конвенции о защите прав человека и основных свобод 1950 г., физические и юридические лица, находящиеся под российской юрисдикцией, могут, опираясь на международное право, защищать свои права в ЕСПЧ.

Поскольку Россия стала современным, открытым государством, а ее экономика - частью глобальной экономики, потребовались новые подходы к вопросам правового регулирования передвижения физических лиц, международной торговли, инвестиций. Россия заключает многочисленные договоры, направленные на упрощение визовых процедур, защиту и поощрение капиталовложений, регулирование международных торгово-экономических и финансовых отношений. В 2001 г. наша страна вступила в Гаагскую конференцию международного частного права, стала участницей все большего числа принятых в ее рамках конвенций. Используя различные международно-правовые инструменты, Российское государство активно защищает права своих граждан и юридических лиц, а также соотечественников за рубежом. Изменилось отношение к вопросу об иммунитете государства. Если при господстве государства в экономике СССР отстаивал принцип абсолютного иммунитета государства от иностранной судебной юрисдикции, то после перехода к рыночной экономике и закрепления института частной собственности Россия согласилась с уже продолжительное время доминировавшей в странах Запада концепцией, согласно которой иммунитет государства имеет ограниченный или функциональный характер. Поскольку аналогичные перемены произошли в других государствах, ранее принадлежавших к «социалистическому содружеству», появилась возможность принять в 2004 г. Конвенцию ООН о юрисдикционных иммунитетах государств и их собственности.

В конце прошлого - начале нынешнего века наша страна стала членом ряда влиятельных международных организаций, в которых не участвовал СССР: организаций группы Всемирного банка (МБРР, МАР, МФК, МАИГ), МВФ, Европейского банка реконструкции и развития, ФАО. В августе 2012 г. Россия вступила в ВТО. Установлены отношения партнерства и сотрудничества с ЕС, НАТО, ОЭСР. Россия является ключевым участником СНГ, ОДКБ, ЕврАзЭС и его ТС, ШОС.

В результате процессов конца 1980-х - начала 1990-х гг., распада СССР и исчезновения «социалистического содружества» мир перестал быть биполярным, двусистемным, приобрел более сложные очертания. В условиях глобализации появились новые возможности для развития международного сотрудничества и международного права. Перемены в нашей стране, ее изменившаяся внешняя политика и подходы к некоторым международно-правовым вопросам сделали возможным повышение эффективности универсальных международных организаций, прежде всего ООН и ее СБ. По сути, новой жизнью зажила гл. VII Устава ООН, посвященная действиям в отношении угрозы миру, нарушений мира и актов агрессии. Благодаря единым действиям постоянных членов СБ стало возможным принятие им решений, позволивших предотвратить или урегулировать ряд острых международных кризисов. Россия стала инициатором или соавтором ряда новаторских резолюций СБ ООН, направленных на борьбу с этими угрозами и вызовами (например, резолюции 1373, 1540, 1566). Важным вкладом нашей страны в развитие международного права в данной области явилась разработка проекта Конвенции по борьбе с актами ядерного терроризма, принятой в 2005 г. ГА ООН.

Отличительные черты внешней политики современной России и ее отношения к международному праву по сравнению с СССР - не- догматичность и прагматизм. Ее основная задача - защита интересов государства, его граждан и юридических лиц на основе международного права и с использованием международно-правового инструментария. Эти цели закреплены в утвержденной Президентом РФ 12 февраля 2013 г. Концепции внешней политики Российской Федерации. В ней, в частности, отмечено, что поддержание и укрепление международной законности - одно из приоритетных направлений деятельности Российской Федерации на международной арене и что верховенство права призвано обеспечить сотрудничество государств при соблюдении баланса их зачастую не совпадающих интересов, а также гарантировать стабильность мирового сообщества в целом.

• См.: Декларация Императрицы Екатерины II относительно вооруженного нейтралитета, обращенная к дворам Лондонскому, Версальскому и Мадридскому, 28 февраля 1780 года // Международное право в избранных документах / сост. Л. А. Моджорян,В. К. Собакин отв. ред. В. Н. Дурденевский. М., 1957. Т. III. С. 264-266.

ЮРИДИЧЕСКИЕ НАУКИ

УДК 34 ББК 67

ПРАВОВАЯ СИСТЕМА РОССИИ И МЕЖДУНАРОДНАЯ ПРАВОВАЯ СИСТЕМА: ВОПРОСЫ И ПУТИ ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ

ИРИНА СЕРГЕЕВНА ИСКЕВИЧ,

ФГБОУ ВПО «Тамбовский государственный технический университет», исполняющая обязанности заведующего кафедрой «Международное право»,

кандидат юридических наук E-mail: [email protected]; АНА ТОЛИЙ НИКОЛАЕВИЧ ПОПОВ, ФГБОУ ВПО «Тамбовский государственный технический университет», доцент кафедры «Международное право», кандидат юридических наук

E-mail: [email protected] Научная специальность 12.00.10 - международное право;

европейское право

Citation-индекс в электронной библиотеке НИИОН

Аннотация: Рассмотрены проблемы взаимодействия международного и внутригосударственного права. Раскрывается содержание понятия «имплементация», рассматривается его «переход» в российское законодательство. Анализируются современные процессы имплементации на уровне взаимодействия международного и национального права.

Ключевые слова: международная правовая система, международное право, внутригосударственное право, Конституция РФ, государство.

Annotation. In the article problems of interaction of international and domestic law. The concept of «implementation» is considered a «transition» in the Russian legislation. The author analyzes the current processes of implementation at the level of interaction between international and national law.

Keywords: the international legal system, international law, domestic law, the Constitution of the Russian Federation, the state.

В последнее время преобладают тенденции, определяющиеся стремлением России к сближению национальной правовой системы с международной правовой системой; желанием воспринять европейские ценности и стандарты в области прав человека .

В современной юридической литературе понятие правовой системы остается дискуссионным. Обращаясь к «самому узкому» понятию правовой системы, А.Х. Саидов утверждает, что под ней понимается право определенного государства . М.Н. Марченко говорит о правовой системе общества как о целостном комплексе правовых явлений, которые формируются в результате взаимодействия всех компонентов юридической природы . Г.И. Муромцев дает определение правовой системе как научной категории, дающей многомерное отражение правовой действительности конкретного государства на ее идеологическом, нормативном уровнях . Д.А. Па-шенцев формулирует следующее ее определение: «Правовая система - это структурированная совокупность правовых норм, институтов и правоприменительных механизмов, существующих в данном

конкретном государстве, достигших достаточно высокой степени развития, исторически обусловленных и соответствующих определенному уровню правосознания» .

В ходе поставленной темы необходимо решить вопрос о месте международного права в системе отечественной правовой системы. Эта проблема до сих пор остается актуальной и подлежит научному и практическому разрешению.

Каждая страна самостоятельно определяет объем своих полномочий в делах мирового сообщества. Конституция Российской Федерации не только устанавливает, что общепринятые принципы и нормы международного права являются составной частью правовой системы, но и отдает предпочтение нормам международного права над национальным в случае коллизионных споров (ч. 4 ст.15 Конституции РФ) .

Так, Российская Федерация, осуществляя свои суверенные права, подписала и ратифицировала Конвенцию, тем самым приняв на себя определенные обязательства. Одним из главных обязательств является выполнение решений Европейского Суда по правам

ЮРИДИЧЕСКИЕ НАУКИ

человека. В буквальном смысле ст. 1 Федерального закона от 30 марта 1998 г. № 54-ФЗ «О ратификации Конвенции о защите прав человека и основных свобод и Протоколов к ней» для России обязательна только в части практики Европейского Суда, которая формируется при рассмотрении дел в связи с предполагаемыми нарушениями Российской Федерацией своих конвенционных обязательств .

Решения Европейского Суда по правам человека обладают более высокой юридической силой по отношению к федеральным законам. Вместе с тем, не разрешен вопрос о соотношении решений Европейского Суда по правам человека с нормами Конституции Российской Федерации. Конституционный Суд Российской Федерации сформировал принципиальные подходы к его разрешению. Правовая позиция Конституционного Суда Российской Федерации означает, что если Конституция Российской Федерации предусматривает более высокий стандарт гарантирования прав и свобод человека и гражданина, чем в положениях Европейского Суда по правам человека, то применять нужно нормы Конституции РФ и, соответственно, наоборот, если выявляется более высокое обеспечение прав и свобод человека и гражданина в конвенциях Европейского Суда по правам человека, то приоритет остается за конституционными нормами.

Следовательно, совокупность правомочий, закрепленных в конвенциях Европейского Суда по правам человека являются ключевым фактором признания и развития европейских конституционных основ, их защиты внутригосударственными органами конституционного контроля.

На основе вышеизложенного можно выделить следующие моменты воздействия принципов и норм международного права на развитие национального права .

Во-первых, новая правоспособность государств, которая означает добровольное принятие на себя международных обязательств и передачу осуществления части своих полномочий межгосударственным объединениям.

Во-вторых, наблюдается заметное воздействие идей, принципов и структур международного права на процессы реформирования отраслей национального права.

В-третьих, международные нормы переходят во внутренние путем их конкретизации, полного или частичного воспроизведения (диспозиции) в тексте национального закона, ссылки и отсылки.

В-четвертых, признание международных решений необходимо для деятельности органов государственной власти.

Реализация норм и принципов международного права и их имплементация в правовую систему России представляют собой сложный процесс. Одни нормы реализуются только в международных отношениях, а другие - во внутреннем праве государств с помощью

определенных процедур. Здесь много особенностей. Поэтому очень важно не ошибиться в процессе импле-ментации международно-правовых норм.

Ю.А. Тихомиров считает необходимым выделить следующие этапы имплементации норм международного права.

1. Реально происходит выбор из всего массива норм и предпочтений, так как каждое государство наделено многими международными обязательствами. Наиболее часто предпочтение отдается политическим и экономическим нормам, которые связывают государство с другими государствами и межгосударственными объединениями.

2. Приходится соотносить международные и национальные нормы. Зачастую понятия и термины не совпадают, тем самым усиливая проблему их содержательности и точности перевода. Важным моментом в данном случае является создание глоссариев. Например, выработка понятия «регион» при подготовке Европейской хартии регионального развития была сопряжена с разными толкованиями в законодательстве разных стран. «Перевод» международных норм, разных по структуре, требует зачастую длинных правовых «нитей» в виде норм законов, постановлений и др.

3. Имплементация международных норм связана с ратификацией (одобрение, присоединение), которая должна пройти международно-правовую и конституционную процедуры. Они содержатся в Конституции РФ и Законе о международных договорах.

4. Международные нормы, которые требуют принятия, изменения или отмены национальных норм, оказывают достаточно сильное влияние.

5. Коллизии норм международного и внутреннего права порождают механизм их преодоления. Используются переговоры, согласительные процедуры, а также в этой связи реализуются специальные третейские и коллизионные структуры, например, в рамках ВТО. Кроме того, существует большой опыт функционирования Международного суда ООН, Европейского Суда по правам человека, Экономического Суда СНГ, Международного уголовного суда. Тем не менее, сохраняется проблема их юрисдикций, процедуры принятия и исполнения судебных решений .

Анализируя содержательную сторону вопроса о взаимодействии правовой системы России и международной правовой системы, можно отметить, что эта проблема тесно связана с самой сущностью права, с его определением. Одно из наиболее подходящих выдвинула Н. Лапина: «Право есть внешняя свобода, предоставленная и ограниченная нормой». Нетрудно убедиться, что определение это заключает в себе именно те существенные признаки права, которые указывают на некую определенность .

Большая часть определений считает типичным для права то, что оно является созданием государства или пользуется его признанием, авторитетом, так как право определяет собою верховенство. Таким образом, само

ЮРИДИЧЕСКИЕ НАУКИ

стремление России сблизиться с системами мирового сообщества можно проследить через основное влияние непосредственного развития так называемого «чистого права», определяющего тенденции к уважению нравственности в целом.

В нынешних условиях у российской правовой системы есть исключительная возможность единства достижений в области права западных и восточных правовых систем. Это единение может выбрать два направления: единство на основе заимствования как положительного, так и отрицательного опыта. Сохранить все лучшее, что есть в нашей правовой системе, и приспособить для нее все лучшее, что накоплено в мировой практике - это один путь. Отвергать свои, устоявшиеся ценности и традиции, а вместо них взять чуждое для нашей правовой системы - это другой путь.

Выход мы видим в сопряженном развитии права и морали. Закон не должен отделяться от нравственности, тогда он обретает особую силу. В этом случае удастся вернуться к исконным, генетически обусловленным ценностям славянского мира, так как исторически в России играли первостепенную роль в общественной жизни нравственные, духовные, религиозные ценности, которые оказывали определяющее воздействие на поведение людей, а не законы .

Литература

1. Осокин Р.Б. Об основных направлениях уголовно-правовой политики в сфере противодействия преступлениям против общественной нравственности // Уголовный закон: проблемы и перспективы: материалы Международной научно-практической конференции (15 апреля 2011 г.). Тамбов: Бизнес-Наука-Общество, 2011. С. 219-223.

2. Осокин Р.Б., Денисенко М.В. Уголовно-правовая характеристика незаконного распространения порнографических материалов или предметов: Научно-практ. пособ. М.: Московский университет МВД России, 2005. 104 с.

3. Осокин Р.Б. К вопросу о совершенствовании механизма уголовно-правовой охраны общественной нравственности // Юридическая наука и правоприменение (V Саратовские правовые чтения): Сб. тезисов докладов Всероссийской научно-практической конференции (г. Саратов, 1-2 июня 2012 г.). Саратов: Изд-во ФГБОУ ВПО «Сарат. гос. юр. акад.», 2012. С. 149-150.

4. Кокорев В.Г. К вопросу об уголовно-правовой охране религиозных чувств верующих (на примере положений международных договоров и уголовного законодательства зарубежных стран) // Юридическая ответственность в условиях международной интеграции: Материалы X Международной научно-практической конференции студентов и аспирантов (г. Казань, 20-21 ноября 20-21 ноября 2015 г.). Казань: Изд-во Казан. ун-та. Т. 5. С. 180-182.

5. Саидов А.Х. Сравнительное правоведение. М.: Юрист, 2000. 448 с.

6. Марченко М.Н. Сравнительное правоведение. Общая часть. М.: Зерцало, 2001. 560 с.

7. Проблемы общей теории права и государства / Под общ. ред. В.С. Нерсесянца. М.: Норма, 2004. 832 с.

8. Пашенцев Д.А. Генезис правовой системы России: проблемы методологии // Право и политика. 2008. № 3. С. 518-523.

9. Конституция Российская Федерация: принята на всенародном голосовании 12 декабря 1993 г. (с учетом поправок, внесенных Законами РФ о поправках к Конституции РФ от 30 декаюря 2008 г. № 6-ФКЗ, от 30 декабря 2008 г. № 7-ФКЗ, от 5 февраля 2014 г. № 2-ФКЗ) // СЗ РФ. 2014. № 15, Ст. 1691.

10. О ратификации Конвенции о защите прав человека и основных свобод и Протоколов к ней: Федеральный закон Российской Федерации от 30 марта 1998 г. № 54-ФЗ: принят Государственной Думой Федерального Собрания Российской Федерации 20 февраля 1998 г.: одобрен Советом Федерации Федерального Собрания Российской Федерации 13 марта 1998 г. // СЗ РФ. 1998. № 14, Ст. 1514.

11. ТихомировЮ.А. Глобализация: взаимодействие внутреннего и международного права // Журнал российского права. 2002. № 11. С. 3-12.

12. Лапина Н., Чирикова А. Трансформация российской элиты: вперед в номенклатурное будущее? // Мировая экономика и Международные отношения. 2005. № 6. С. 44-50.

13. Осокин Р.Б. Уголовно-правовая охрана общественной нравственности: история и зарубежный опыт противодействия: Монография. Тамбов: Изд-во Пер-шина Р.В., 2013. 156 с.

14. Осокин Р.Б. Теоретико-правовые основы уголовной ответственности за преступления против общественной нравственности: Дисс... докт. юрид. наук. М., 2014. 581 с.

15. Осокин Р.Б. Общественная нравственность как объект регулирования и охраны по российскому законодательству // Труды Тамбовского филиала Московского университета МВД России за 2010 г. Тамбов: Изд-во Першина Р.В., 2011. С. 114-116.

16. Осокин Р.Б. Общественная нравственность как особо ценный объект охраны // Вестник Московского университета МВД России. 2011. № 7. С. 167.

17. Осокин Р.Б. Проблемы уголовно-правового противодействия жестокому обращению с животными // Вестник Воронежского института МВД России. 2011. № 1. С. 44-46.

18. Осокин Р.Б. О формировании единой концепции противодействия преступлениям против общественной нравственности в уголовном законодательстве России // Актуальные проблемы борьбы с преступностью в Сибирском регионе: сборник материалов XIV научно-практической конференции (17 февраля 2011 г.): В 2 ч. Красноярск: СибЮИ МВД России, 2011. Ч. 1. С. 135-138.

19. Осокин Р.Б. О необходимости разработки концептуальных основ противодействия преступлениям

ЮРИДИЧЕСКИЕ НАУКИ

против общественной нравственности // Вестник Тамбовского университета. Серия: Гуманитарные науки. 2011. Вып. 3 (95). С. 236-239.

1.Osokin R.B. Ob osnovnyh napravleniyah ugolov-no-pravovoj politiki v sfere protivodejstviya prestupleni-yam protiv obshchestvennoj nravstvennosti // Ugolovnyj zakon: problemy i perspektivy: materialy Mezhdunarodnoj nauchno-prakticheskoj konferencii (15 aprelya 2011 g.). -Tambov: Biznes-Nauka-Obshchestvo, 2011. S. 219-223.

2.Osokin R.B., Denisenko M.V Ugolovno-pravovaya harakteristika nezakonnogo rasprostraneniya pornogra-ficheskih materialov ili predmetov: nauchno-praktich-eskoe posobie. M.: Moskovskij universitet MVD Rossii, 2005. - 104 s.

3.Osokin R.B. K voprosu o sovershenstvovanii mekh-anizma ugolovno-pravovoj ohrany obshchestvennoj nravstvennosti // YUridicheskaya nauka i pravoprimenenie (V Saratovskie pravovye chteniya): sbornik tezisov dokladov Vserossijskoj nauchno-prakticheskoj konferencii (g. Saratov, 1-2 iyunya 2012 g.). - Saratov: Izd-vo FGBOU VPO «Sarat. gos. yur. akad.», 2012. S. 149-150.

4.Kokorev V.G. K voprosu ob ugolovno-pravovoj ohrane religioznyh chuvstv veruyushchih (na primere polozhenij mezhdunarodnyh dogovorov i ugolovnogo zakonodatel"stva zarubezhnyh stran) // YUridicheskaya otvetstvennost" v usloviyah mezhdunarodnoj integracii: materialy X Mezhdunarodnoj nauchno-prakticheskoj konferencii studentov i aspirantov (g. Kazan", 20-21 noyabrya 20-21 noyabrya 2015 g.). Kazan": Izd-vo Kazan. un-ta. - T. 5. S. 180-182.

5.SaidovA.H. Sravnitel"noe pravovedenie. M.: YUrist, 2000. - 448 s.

7.Problemy obshchej teorii prava i gosudarstva / pod obshch. red. V. S. Nersesyanca. M.: Norma, 2004. - 832 s.

8.Pashencev D.A. Genezis pravovoj sistemy Rossii: problemy metodologii // Pravo i politika. - 2008. № 3. S. 518-523.

9.Konstituciya Rossijskaya Federaciya: prinyata na vsenarodnom golosovanii 12 dek. 1993 g. (s uchetom po-pravok, vnesennyh Zakonami RF o popravkah k Konsti-tucii RF ot 30 dek. 2008 g. № 6-FKZ, ot 30 dek. 2008 g. № 7-FKZ, ot 5 fevr. 2014 g. № 2-FKZ) // Sobr. zakonoda-

tel"stva Ros. Federacii. 2014. № 15, st. 1691.

10.0 ratifikacii Konvencii o zashchite prav cheloveka i osnovnyh svobod i Protokolov k nej: feder. zakon Ros. Federacii ot 30 marta 1998 g. № 54-FZ: prinyat Gos. Du-moj Feder. Sobr. Ros. Federacii 20 fevr. 1998 g.: odobr. Sovetom Federacii Feder. Sobr. Ros. Federacii 13 marta 1998 g. // Sobr. zakonodatel"stva Ros. Federacii. - 1998. № 14, st. 1514.

11.Tihomirov YU.A. Globalizaciya: vzaimodejst-vie vnutrennego i mezhdunarodnogo prava // ZHurnal rossijskogo prava. - 2002. № 11. S. 3-12.

12.Lapina N., CHirikovaA. Transformaciya rossijskoj ehlity: vpered v nomenklaturnoe budushchee? // Mirovaya ehkonomika i Mezhdunarodnye otnosheniya. - 2005. № 6. S. 44-50.

13.Osokin R.B. Ugolovno-pravovaya ohrana obshchestvennoj nravstvennosti: istoriya i zarubezhnyj opyt protivodejstviya: monografiya. - Tambov: Izd-vo Pershina R.V., 2013. - 156 s.

14. Osokin R.B. Teoretiko-pravovye osnovy ugolovnoj otvetstvennosti za prestupleniya protiv obshchestvennoj nravstvennosti: dis. ... d-ra yurid. nauk. M., 2014. - 581 s.

15.Osokin R.B. Obshchestvennaya nravstvennost" kak ob"ekt regulirovaniya i ohrany po rossijskomu zakonoda-tel"stvu // Trudy Tambovskogo filiala Moskovskogo uni-versiteta MVD Rossii za 2010 g. - Tambov: Izd-vo Pershi-na R.V, 2011. S. 114-116.

16.Osokin R.B. Obshchestvennaya nravstvennost" kak osobo cennyj ob"ekt ohrany // Vestnik Moskovskogo uni-versiteta MVD Rossii. 2011. № 7. S. 167.

H.Osokin R.B. Problemy ugolovno-pravovogo protivodejstviya zhestokomu obrashcheniyu s zhivotnymi // Vestnik Voronezhskogo instituta MVD Rossii. 2011. № 1. S. 44-46.

18.Osokin R.B. O formirovanii edinoj koncepcii protivodejstviya prestupleniyam protiv obshchestvennoj nravstvennosti v ugolovnom zakonodatel"stve Rossii // Aktual"nye problemy bor"by s prestupnost"yu v Sibirskom regione: sbornik materialov XIV nauchno-prakticheskoj konferencii (17 fevralya 2011 g.): v 2 ch. - Krasnoyarsk: SibYUI MVD Rossii, 2011. - CH. 1. S. 135-138.

19.Osokin R.B. O neobhodimosti razrabotki koncep-tual"nyh osnov protivodejstviya prestupleniyam protiv obshchestvennoj nravstvennosti // Vestnik Tambovskogo universiteta. Seriya: Gumanitarnye nauki. 2011. - Vyp. 3 (95). S. 236-239.

Международное право и правовая система России

Вопросы соотношения и взаимодействия международного права и правовой системы России приобретают особое значение в контексте процессов интеграции и глобализации. Конституционное право закрепляет механизмы распространения действия международно-правовых актов, международного права на национальные правовые системы. Институт имплементации международно-правовых норм в национальные правовые системы служит созданию государством необходимых правовых условий для реализации взятых на себя международных обязательств. Суверенным является решение государства о том, каким образом будет выполнено взятое обязательство, какая процедура будет избрана для реализации международно-правовых норм в национальном законодательстве.

Процедуры имплементации международно-правовых актов определяются национальным законодательством. Это, однако, ни в коей мере не противоречит возможности непосредственного действия международно-правовых актов в правовой системе страны при выполнении принятых в государстве процедур. Отечественным правоведением сформулированы критерии имплементации международно-правовых норм в российское законодательство при признании приоритета международного права и обеспечении суверенитета государства.

Советское правоведение исходило из принципа приоритета советского права и содержало в ряде нормативно-правовых актов бланкетные нормы или положения о применении международных договоров при их коллизии с внутригосударственным правом. Конституция СССР в ст.29 закрепляла среди принципов отношений СССР с другими государствами принцип добросовестного выполнения обязательств, вытекающих из общепризнанных принципов и норм международного права, из заключенных СССР международных договоров. "Национальная правовая система, - утверждает А.М. Васильев, - так же суверенна, как и государство, поэтому на территории страны без санкции (в той или иной форме) национальной государственной власти не могут действовать нормы, созданные помимо ее правотворческих органов"*(1) . Советское право, таким образом, отрицало примат международного права. Подобное отрицание не было оригинальным для мировой практики. Так, если в Королевстве Нидерландов признается, что международные договоры в иерархии правовых актов стоят выше конституции страны, то в Королевстве Швеция, в цивилизованности которого не принято сомневаться, непосредственное действие международно-правового договора допускается лишь в исключительных случаях, если риксдаг примет решение об опубликовании его в "Собрании законов Швеции", придав тем самым данному международному договору силу закона.

В письме МИД СССР Генеральному секретарю ООН от 28 февраля 1989 года Советский Союз выразил свою приверженность концепции упрочения международно-правового порядка, с тем чтобы обеспечить примат права в политике. В письме раскрывалась точка зрения советского правительства, в соответствии с которой нормы международного права и обязательства государств обладают приоритетом перед их внутренними нормами*(2) . Очевидно, что представленная концепция отражала скорее политическую волю СССР, нежели реальную практику. МИД СССР, анализируя отражение данной концепции в советском законодательстве, был вынужден признать медлительность, с которой происходит ее реализация в правотворческой и правоприменительной деятельности*(3) .

Впервые положение о приоритете правил международного договора было включено в Основы гражданского законодательства Союза ССР и союзных республик. Статья 7 Гражданского кодекса РФ восприняла положение Основ, установив, что международные договоры Российской Федерации применяются к отношениям, которые регулируются гражданским законодательством, непосредственно, кроме случаев, когда из международного договора следует, что для его применения требуется издание внутригосударственного акта. Если международным договором РФ установлены правила, отличные от предусмотренных гражданским законодательством, то применяются положения международного договора.

Проблемы соответствия международным обязательствам Союза ССР нормативных актов органов государственной власти и управления СССР были включены в компетенцию Комитета конституционного надзора СССР. Уже в самом начале своей работы в 1990 г. Комитет при признании неконституционности института прописки ссылался на закрепленную во Всемирной декларации прав человека и Международном пакте о гражданских и политических правах свободу передвижения и выбора местожительства. Закон о Высшем арбитражном суде СССР 1991 г. устанавливал, что в своей деятельности он руководствуется Конституцией СССР, настоящим законом, другим законодательством СССР и республик, многосторонними и двусторонними договорами СССР и соглашениями между республиками, международными соглашениями*(4) .

Конституция Российской Федерации 1993 г. в ст.15 утверждает общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры Российской Федерации в качестве составной части правовой системы Российской Федерации. Они действуют на основе принципа непосредственности действия международно-правовых норм. Однако речь идет не о любой норме международного права, а лишь об императивных нормах, обладающих общеобязательным характером, - jus cogens. Императивная норма общего международного права "принимается и признается международным сообществом государств в целом как норма, отклонение от которой недопустимо и которая может быть изменена только последующей нормой международного права, носящей такой же характер" (ст.53 Венской конвенции о праве международных договоров 1969 г.). Исчерпывающего перечня норм, обладающих подобным императивным характером, международное право не дает. К ним, бесспорно, следует отнести лишь приведенные в Уставе ООН и в Декларации о принципах международного права 1970 г. основные принципы международного права.

Проблема непосредственности действия международно-правовых норм - предмет принципиальной дискуссии в отечественном правоведении. Сторонники непосредственного действия (И.П. Блищенко, М.М. Солнцев) и его категорические противники (В.Г. Буткевич, С.В. Черниченко, В.А. Василенко, А.Л. Маковский, К.Ф. Егоров, О.П. Коровин) расходятся не столько в подходе к роли международно-правовых норм, сколько в толковании самого явления "непосредственное применение". Непосредственное применение не должно толковаться как действие норм международного права вне конституционных основ и требований национального права и вопреки им.

На основе анализа положения Конституции РФ о том, что если международным договором РФ установлены иные правила, чем предусмотренные законом, то применяются правила международного договора, нельзя утверждать, будто приоритет над национальным законодательством имеют любые договорные нормы международного права. Подобным договором является только международный договор Российской Федерации межгосударственного, межправительственного или межведомственного характера, ратифицированный и официально опубликованный. Хотя Конституция РФ не конкретизирует, что речь идет лишь о ратифицированном международном договоре, именно такой договор выступает в качестве источника российского права. Именно в момент ратификации международного договора Россия принимает на себя все обязательства по нему. Это нашло отражение в формулировке Верховного Суда РФ, отметившего, что речь идет о международном договоре, "решение о согласии на обязательность которого для РФ было принято в форме федерального закона".

Соотношение норм международного права и международных договоров России наряду с ч.4 ст.15 Конституции закрепляется в п."б" ст.86 , п."г" ст.106 , ч.6 ст.125 Конституции Российской Федерации и Федеральном законе "О международных договорах Российской Федерации".

Российское законодательство в ст.6 Федерального закона "О международных договорах Российской Федерации" закрепляет следующие процедуры включения положений международно-правовых актов, международных соглашений России в российскую правовую систему: а) согласие Российской Федерации на обязательность для нее международного договора; б) подписание международного договора; в) обмен документами, образующими договор; г) ратификация; д) утверждение; е) принятие; ж) присоединение; з) иные способы выражения согласия по договоренности сторон.

Федеральным законом "О международных договорах Российской Федерации" устанавливаются процедуры ратификации и требования, предъявляемые к данной процедуре. Так, правом внесения в Государственную Думу ФС РФ на ратификацию международных договоров обладают только Президент Российской Федерации и Правительство Российской Федерации (единственное исключение из этого положения установлено ст.16 Закона). Закон выдвигает следующие требования к содержанию предложения о ратификации: оно должно содержать копию официального текста международного договора, обоснование целесообразности его ратификации, определение соответствия международного договора законодательству Российской Федерации и в первую очередь Конституции РФ, а также оценку возможных финансово-экономических и иных последствий ратификации международного договора.

Федеральный закон "О международных договорах Российской Федерации" впервые в отечественном праве закрепляет положение, что вместе с осуществлением процедуры ратификации должны быть определены меры по обеспечению выполнения Россией ратифицируемого договора и выработаны механизмы защиты интересов России в связи с участием в ратифицируемом договоре. На международные договоры в полной мере распространяется положение Конституции Российской Федерации об обязательном опубликовании нормативных правовых актов и о неприменении любых нормативных правовых актов, затрагивающих права, свободы и обязанности человека и гражданина, если они не опубликованы (ч.3 ст.15 Конституции РФ).

Поэтому наиболее корректной представляется позиция исследователей, являющихся сторонниками трансформации положений международного права в национальную правовую систему (Г.И. Тункин, Е.Т. Усенко, Г.В. Игнатенко, И.И. Лукашук, Р.А. Мюллерсон, Г.И. Курдюков, А.М. Васильев).

Включение норм международного права в национальную правовую систему опосредуется решениями органов государственной власти страны. Ратификация и иные виды трансформации представляют собой механизм защиты национальной правовой системы от проникновения правовых положений, являющихся чужеродными для данной правовой системы. В известном смысле можно говорить о натурализации правовых норм в системе национального права.

Часть 6 ст.125 Конституции РФ закрепляет положение о том, что не соответствующие Конституции РФ международные договоры Российской Федерации не подлежат введению в действие и применению. Таким образом, приоритет международных договоров не распространяется на Конституцию РФ. Более того, Конституционный Суд Российской Федерации согласно п."а", "з" ст.125 Конституции РФ вправе разрешать дела о соответствии не вступивших в силу международных договоров Конституции РФ.

В литературе выделяются разные способы воздействия международно-правовых актов на национальные правовые системы*(5) :

1. Ценностная ориентация. Международное право содержит в себе наиболее общие цивилизационные ценности, которые оказывают влияние на формирование национальных правовых систем. Конституционная формула "общепризнанные принципы и нормы международного права" означает, что подобные принципы и стандарты должны быть признаны самой Российской Федерацией. Вне подобного признания они не могут считаться частью российской правовой системы и, следовательно, не могут порождать каких-либо обязательств для Российской Федерации, ее органов и граждан.

2. Признание примата, приоритета норм международного права над национальным правом. Важным является признание приоритета международно-правовых актов при толковании норм национальных правовых систем.

3. Определение процедур имплементации международно-правовых норм в национальное законодательство. Практикой различных государств был выработан ряд общих процедур имплементации норм международного права в национальные правовые системы.

4. Включение ратифицированных международно-правовых актов в национальные правовые системы.

5. Коллизионное право.

При ратификации международных договоров надлежит особое внимание уделять их соответствию законодательству Российской Федерации, прежде всего Конституции РФ. Для решения подобных вопросов должен быть задействован Конституционный Суд РФ. Вместе с тем следует сохранить практику Конституционного Суда РФ, который использует при обосновании своих решений акты международного права (в частности, Суд ссылался на Всеобщую декларацию прав человека, на Международный пакт об экономических, социальных и культурных правах, на документы международных организаций и международные договоры), но в своих решениях основывается только на положениях Конституции РФ.

Объединенная комиссия по координации законодательной деятельности по вопросу "О реализации международных правовых актов в российской правовой системе", отмечая в подготовленных ею рекомендациях актуальность для России проблемы "вхождения" международно-правовых актов и норм во внутреннее законодательство, была вынуждена отметить, что практика исполнения международных договоров и их имплементации наталкивается на многочисленные препятствия и сложности юридического, организационного, политического и иного порядка, и признала целесообразным рассмотреть возможность подготовки и принятия федерального закона с условным названием "О порядке реализации международных правовых актов в правовой системе Российской Федерации"*(6) . Для решения этой проблемы среди прочих мер предлагается ввести обязательную экспертизу проектов федеральных законов с точки зрения их соответствия требованиям ратифицированных международных правовых актов. Проведение подобной экспертизы следует возложить на специально сформированную комиссию из представителей Министерства иностранных дел, Министерства юстиции, юридических научных учреждений и т.п.

Для того чтобы деятельность комиссии была оправданна, надлежит разработать механизмы предварительной юридической, организационной и финансовой оценки готовности России к вступлению и участию в работе таких структур, как органы Содружества Независимых Государств, Совета Европы, Всемирной торговой организации. Например, вступление в Совет Европы выявило неготовность страны к выполнению связанных с данным шагом международных правовых обязательств и стандартов.

Венская декларация глав государств и правительств стран - членов Совета Европы, принятая 9 октября 1993 года, подтверждает требования к государствам, претендующим на членство в Совете Европы: "Гарантированная свобода слова и, особенно, средств массовой информации, защита национальных меньшинств и соблюдение принципов международного права должны оставаться решающими критериями для оценки любой заявки на полноправное членство". Декларация также подтверждает необходимость при вступлении привести свои учреждения и правовую систему в соответствие с основными принципами демократии, верховенства права и уважения прав человека.

28 февраля 1996 года Россия присоединилась к Уставу Совета Европы. Тем самым была завершена процедура вступления России в эту европейскую организацию, начатая еще 7 мая 1992 года, когда Россия подала заявку на вступление в Совет Европы в качестве полноправного члена. Генеральный секретарь Совета Европы Д. Таршис отметил на церемонии вступления: "Каждый раз, когда какая-либо страна вступает в Совет Европы и решает стать частью общего правового пространства, которое мы создавали на протяжении 47 лет, в выигрыше оказывается прежде всего население этой страны, ибо ее власти принимают таким образом решение соответствовать весьма высоким стандартам".

При присоединении к Уставу Совета Европы Российская Федерация подписала Европейскую конвенцию о защите прав человека и основных свобод, Конвенцию о запрещении пыток и бесчеловечного или унижающего достоинство обращения или наказания, Рамочную Конвенцию о защите национальных меньшинств, Европейскую хартию местного самоуправления (ратифицированы Российской Федерацией в 1998 г.). После принятия Российской Федерации в Совет Европы было издано распоряжение Президента РФ от 13 апреля 1996 года "О мерах по обеспечению участия Российской Федерации в Совете Европы".

Наиболее подробно вопросы правовых последствий вступления Российской Федерации в Совет Европы и подписания Европейской Конвенции о защите прав человека (ЕКПЧ) были разработаны в докладе "Европейская Конвенция о защите прав человека и основных свобод и законодательство и правоприменительная практика Российской Федерации", подготовленном в рамках программы сотрудничества Совета Европы, Европейской комиссии и Российской Федерации. В нем отмечается, что ратификация ЕКПЧ порождает для России серьезные юридические последствия. Среди них:

приведение в соответствие с Конвенцией национального законодательства и правоприменительной практики (при том что Совет Европы весьма расширительно толкует права и свободы человека и резко ограничивает возможность установления изъятий и исключений);

признание обязательной юрисдикции Европейского Суда и Европейской комиссии по правам человека, права за россиянами непосредственного обращения в международные организации по правам человека, в том числе в контрольные органы Конвенции, при условии исчерпания национальных средств защиты прав и свобод;

исправление или отмена действующей в стране нормы национального законодательства, противоречащей Конвенции, в случае положительного решения по индивидуальной жалобе, вынесенного против государства;

применение судебными и другими правоприменительными и правоохранительными органами Российской Федерации норм Конвенции в случае коллизии норм национального российского права и норм ЕКПЧ при соблюдении требований ч.4 ст.15 Конституции РФ.

Проблема не ограничивается формальным соответствием российских нормативно-правовых актов требованиям международного права и международных договоров. Особое значение имеет фактическая неспособность выполнения (в силу прежде всего экономических трудностей) взятых на себя обязательств. В то же время это не может служить оправданием формулировок, подобных той, что закреплена в ч.1 ст.3 Уголовно-исполнительного кодекса Российской Федерации: "Уголовно-исполнительное законодательство Российской Федерации учитывает (?! - Авт.) международные договоры Российской Федерации, относящиеся к исполнению наказаний и обращений с осужденными". Верховный Суд РФ своим постановлением от 31 октября 1995 года "О некоторых вопросах применения судами Конституции Российской Федерации при осуществлении правосудия" обратил внимание судов, что при осуществлении правосудия надлежит учитывать общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры Российской Федерации.

Другим важным аспектом проблемы имплементации международно-правовых норм в правовую систему Российской Федерации является осуществление международной договорной правоспособности субъектов Российской Федерации и, следовательно, включение этих положений в общегосударственную правовую систему и в правовые системы субъектов Российской Федерации.

Уставы Ленинградской, Свердловской и ряда других областей закрепляют возможность заключения договоров и соглашений с иностранными государствами в пределах, установленных Конституцией Российской Федерации и федеральными законами (ст.5 Устава Ленинградской области, ст.13 Устава Свердловской области). Устав Воронежской области включает общепризнанные принципы и нормы международного права, международные договоры РФ и Воронежской области в качестве составной части в правовую систему области (ст.8 Устава). Это положение Устава Воронежской области корреспондируется со ст.17 Закона Воронежской области "О правовых нормативных актах Воронежской области": "Органы государственной власти области могут заключать договоры, являющиеся правовыми нормативными актами: с иностранными государствами по вопросам, представляющим их общий, взаимный интерес". А в Тюменской области в 1995 г. был принят Закон "О международных соглашениях Тюменской области и договорах Тюменской области с субъектами Российской Федерации". Конституция Республики Татарстан, провозглашая республику суверенным государством, субъектом международного права, утверждает: "Законы Республики Татарстан обладают верховенством на всей ее территории, если они не противоречат международным обязательствам Республики Татарстан" (ст.59 Конституции).

Международное право не отрицает за субъектами федеративных государств права на заключение международных соглашений и международной правосубъектности в целом, однако и не закрепляет его. Как известно, вопросы заключения, исполнения и прекращения действия международных договоров определяются Венской Конвенцией о праве международных договоров 1969 г., в которой нет упоминания о праве субъектов федеративных государств участвовать в международных соглашениях.

Таким образом, международная правосубъектность субъектов федеративных государств определяется конституционными актами самого федеративного государства. Комиссия международного права ООН в 1966 г. сформулировала правило: "Государства - члены федеративного союза могут обладать правоспособностью заключать договоры, если такая правоспособность признается федеральной конституцией и не выходит за установленные ею пределы".

Хотя это правило не собрало необходимого для принятия большинства голосов на Венской конференции по праву международных договоров 1968-1969 гг., оно является наиболее корректным как с политической, так и с юридической точки зрения, поскольку именно оно в полной мере соответствует принципам международного права и учитывает конституционную практику известных сложнопостроенных государств. Рядом ученых это правило признается в качестве нормы обычного международного права*(7) .

Конституция ФРГ устанавливает: "Поддержание отношений с иностранными государствами является компетенцией Федерации" (ч.1 ст.32 Конституции ФРГ); "В той мере, в какой земли обладают законодательной компетенцией, они могут с согласия федерального правительства заключать договоры с иностранными государствами" (ч.3 ст.32 Конституции ФРГ). Схожая формулировка, хотя и сконструированная от обратного, закреплена в Конституции США: "Ни один штат не может без согласия Конгресса: входить в соглашения или заключать договоры с другим штатом или с иностранным государством" (ч.3 разд. 10 ст.1 Конституции США).

Бывший председатель Международного Суда ООН Э.Х. де Аречага придерживается следующей точки зрения: "Государство как субъект международного права характеризуется прежде всего тем, что оно имеет территорию и, следовательно, обладает, по выражению Международного Суда, "территориальным верховенством": Территориальный суверенитет можно определить как право государства осуществлять исключительную юрисдикцию по отношению ко всем лицам и предметам на своей территории"*(8) . Отсюда выводится тезис, сформулированный Г. М. Вельяминовым: "Государcтво - член федерации не может быть субъектом международного права. Во всяком случае полноправным его субъектом, уже в силу того, что государства - члены федерации никогда на практике не обладают исключительной территориальной юрисдикцией, разделяя ее с федерацией"*(9) .

В теоретическом плане наиболее отчетливо вопрос о правосубъектности субъектов федеративных государств определен Л. Оппенгеймом, который, не признавая субъектов федеративных государств совершенными и нормальными субъектами международного права, полагает ошибочным утверждение, что они не могут обладать каким бы то ни было международным положением: "Они часто во многих отношениях обладают правами, в других выполняют обязанности международных лиц: Этому не может быть дано другого объяснения, кроме того, что эти полусуверенные государства так или иначе являются международными лицами и субъектами международного права. Такое неполноправное международное лицо является, конечно, аномалией; но самое существование государства без полного суверенитета уже есть аномалия"*(10) .

Основной проблемой в данном контексте является отнесение к ведению субъекта федерации вопросов регулирования внешней политики и международных отношений. Право самостоятельно выступать участником международных отношений, заключать международные договоры предоставили сами себе Дагестан, Башкортостан, Бурятия, Татарстан, Тыва, Ингушетия, Республика Коми, Мордовия. Более того, конституции ряда республик (п.3. ст.89 Конституции Республики Татарстан, ст.69 Конституции Республики Саха (Якутия), п."з" ст.88 Конституции Республики Башкортостан, п.2 ст.62 Конституции Чеченской Республики, п.1 ст.93 Конституции Республики Ингушетия), раскрывая полномочия высших органов власти республик, отмечают право республик определять и осуществлять их внутреннюю и внешнюю политику. Так, согласно Конституции Башкортостана внутреннюю и внешнюю политику Республики Башкортостан определяет Государственное Собрание республики совместно с Президентом республики. Статья 13 Конституции Бурятии закрепляет за республикой право в пределах своего ведения заключать международные договоры, устанавливать торговые и иные отношения с иностранными государствами.

В меньших объемах отнесли к своему ведению ряд прерогатив, нарушающих положение п."к" ст.71 Конституции РФ, Архангельская (ст.23 Устава), Брянская (ст.40 Устава), Воронежская (ст.33, 72 и 73 Устава), Омская (ст.5 Устава), Тюменская (ст.6 , 9 и 28 Устава), Свердловская (ст.46 Устава), Самарская (ст.95 Устава) области.

Конституция Российской Федерации относит внешнюю политику и международные отношения к предметам ведения Российской Федерации, и лишь вопросы координации международных и внешнеэкономических связей субъектов РФ отнесены к предметам совместного ведения Российской Федерации и ее субъектов. Никаких иных уточнений нет. Признания возможности субъектов РФ заключать соглашения в форме международных договоров нет и в законе о международных договорах: заключение международных договоров относится к ведению Российской Федерации при согласовании его с органами того субъекта Федерации, интересы которого затрагиваются данным договором.

В своем письме Председателю Государственного Собрания Башкортостана Президент РФ В.В. Путин, требуя привести республиканское законодательство в соответствие федеральному, отметил, что в ряде статей Конституции республики "проводится идея об установлении полной международной правосубъектности Республики Башкортостан, включая самостоятельное участие в международных и внешнеэкономических отношениях, в межгосударственных объединениях и содружествах государств, заключение международных договоров, обмен дипломатическими, консульскими и иными представительствами"*(11) , что прямо противоречит Конституции РФ и выходит за пределы прав, определенных для российских регионов.

В известной степени противоречит данным установкам ряд положений договоров о разграничении полномочий, заключенных между органами государственной власти Российской Федерации и органами государственной власти ряда субъектов Федерации. Так, возможность заключения международных договоров и соглашений предусмотрена п.14 ст.3 Договора "О разграничении предметов ведения и взаимном делегировании полномочий между органами государственной власти Российской Федерации и органами государственной власти Республики Башкортостан", п.11 ст.II аналогичного соглашения с Татарстаном. Несколько иными полномочиями наделяются в соответствии с договорами о разграничении предметов ведения Свердловская область, Республика Саха (Якутия), которые вправе заключать соответствующие договоры с субъектами иностранных федеративных государств, административно-территориальными образованиями иностранных государств, а также министерствами и ведомствами иностранных государств (ст.13 Договора о разграничении предметов ведения и взаимном делегировании полномочий между органами государственной власти РФ и органами государственной власти Свердловской области, ст.1 Договора c Республикой Саха (Якутия); ст.3 Договора о разграничении предметов ведения и полномочий между органами государственной власти Российской Федерации и органами государственной власти Калининградской области, ст.15 Договора с органами власти Омской области).

Процедуры координации международных и внешнеэкономических связей субъектов Российской Федерации регулируются Федеральным законом от 4 января 1999 года "О координации международных и внешнеэкономических связей субъектов Российской Федерации". Законом установлено: "Субъекты Российской Федерации в пределах полномочий, предоставленных им Конституцией Российской Федерации, федеральным законодательством и договорами между органами государственной власти Российской Федерации о разграничении предметов ведения и полномочий, обладают правом на осуществление международных и внешнеэкономических связей с субъектами иностранных федеративных государств, а также на участие в деятельности организаций в рамках органов, созданных специально для этой цели. Субъекты Российской Федерации с согласия Правительства Российской Федерации могут осуществлять такие связи и с органами государственной власти иностранных государств" (п.1 ст.1 ). Международные и внешнеэкономические связи осуществляются в форме соглашений.

Можно утверждать, что законодательство Российской Федерации в целом исходит из возможности участия субъектов Российской Федерации в международных и внешнеэкономических связях, при этом они не обладают всеми необходимыми элементами международной правосубъектности и не могут заключать международные межгосударственные договоры. Закрепленные права на заключение международных договоров, предоставленные Республике Татарстан и Республике Башкортостан, должны быть аннулированы как противоречащие федеральному законодательству. Соглашения между субъектами различных федераций, между субъектами федераций и иностранными государствами, соглашения внешнеэкономического характера не относятся международным правом к международным договорам. Субъекты Российской Федерации не обладают международной договорной правоспособностью.

Итак, Российская Федерация в лице своих федеральных органов государственной власти обладает монополией на осуществление международных договорных отношений. Субъекты Российской Федерации могут осуществлять международные и внешнеэкономические связи. Следует отметить, что в случае принятия внесенной Президентом РФ В.В. Путиным поправки к Бюджетному кодексу, предусматривающей исключение из ст.99 БК слов "в том числе международных", субъекты Российской Федерации фактически будут лишены права заключать международные соглашения в сфере экономики.

При анализе текста Конституции необходимо уточнить, в каком соотношении находятся между собой п."к" ст.71 , закрепляющий, что внешняя политика и международные отношения Российской Федерации, международные договоры находятся в ведении Российской Федерации, и п."о" ст.72 , предусматривающий, что координация международных и внешнеэкономических связей субъектов Российской Федерации, выполнение международных договоров Российской Федерации находятся в совместном ведении Российской Федерации и субъектов Российской Федерации. В действительности противоречия здесь нет. Однако абсолютно не урегулирован на сегодняшний день процесс данной координации. Важной стороной внешнеполитической деятельности субъектов Федерации является то, что Федерация несет ответственность за последствия деятельности ее субъектов в области внешней политики и экономики. Целесообразно принятие федерального закона о разграничении компетенции Российской Федерации и ее субъектов в вопросах внешнеполитической и внешнеэкономической деятельности.

И все же следует не согласиться с С.В. Черниченко, который утверждает: "Их [субъектов Федерации] международная правосубъектность не зависит от признания их суверенитета конституцией Федерации. Главное - самостоятельный выход в межгосударственную сферу"*(12) . Напротив, без подтверждения федеральной конституцией выход субъектов Федерации на международную арену должен быть признан неправовым, не влекущим каких-либо последствий. При запрещении федеральным законодательством субъектам Федерации участвовать в международных договорах подобные правовые акты, даже будучи заключенными, являются юридически ничтожными.

Базовым принципом российской ВП является соблюдение норм МП. Это постоянно подчеркивает Президент РФ. Неуклонно следуют принципу соблюдения МП Совет Федерации и Госдума Федерального Собрания РФ, Совет Безопасности РФ, Правительство, МИД, субьекты РФ.

Основные начала ВП России закреплены в таких документах, как Концепция национальной безопасности РФ; Военная доктрина РФ; Концепция внешней политики РФ.

Россия проводит самостоятельную и конструктивную ВП, которая основывается на последовательности и предсказуемости, взаимовыгодном прагматизме. Отличительной чертой российской ВП является ее сбалансированность, что обусловлено геополитическим положением страны как крупнейшей евроазиатской державы, требующим оптимального сочетания усилий по всем направлениям.

Прошедшие после утверждения основополагающих документов в области ВП и безопасности РФ годы (с 2000 г. одобрены Президентом России) показали, что главные оценки международной обстановки, тенденций развития МО, необходимости повышения роли России на международной арене сохраняют свою силу.

В Конституции РФ 1993 г. закреплены принципы и цели ВП страны. Соотношение норм МП и международных договоров России наряду с ч.4 ст.15 Конституции закрепляется в п."б" ст.86, п."г" ст.106, ч.6 ст.125 Конституции РФ и ФЗ "О международных договорах РФ".

В соответствии с п. 4 ст. 15 Конституции«общепризнанные принципы и нормы МП и международные договоры РФ являются составной частью ее правовой системы. Если международным договором РФ установлены иные правила, чем предусмотренные законом, то применяются правила международного договора». Подобным договором является только международный договор РФ межгосударственного, межправительственного или межведомственного характера, ратифицированный и официально опубликованный. Хотя Конституция РФ не конкретизирует, что речь идет лишь о ратифицированном международном договоре, именно такой договор выступает в качестве источника российского права. Именно в момент ратификации международного договора Россия принимает на себя все обязательства по нему. Это нашло отражение в формулировке Верховного Суда РФ, отметившего, что речь идет о международном договоре, "решение о согласии на обязательность которого для РФ было принято в форме федерального закона".

Российское законодательство в ст.6 ФЗ "О международных договорах РФ" закрепляет следующие процедуры включения положений международно-правовых актов, международных соглашений России в российскую правовую систему: а) согласие РФ на обязательность для нее международного договора; б) подписание международного договора; в) обмен документами, образующими договор; г) ратификация; д) утверждение; е) принятие; ж) присоединение; з) иные способы выражения согласия по договоренности сторон.

При ратификации международных договоров надлежит особое внимание уделять их соответствию законодательству РФ, прежде всего Конституции РФ. Для решения подобных вопросов должен быть задействован Конституционный Суд РФ.

В случае коллизии между нормой договора и нормой внутреннего права, приоритет имеет норма договора (но это не касается общепризнанных принципов и норм МП).

Т.о., Конституция РФ определила тесную связь МП с правовой системой РФ.

• (п. “к” ст.71) “В ведении РФ находятся внешняя политика и международные отношения, международные договоры”.
• (п. “о” ст. 72 ) Выполнение международных договоров находятся в совместном ведении РФ и ее субъектов.
• (гл.2) В Конституции признаются и гарантируются права и свободы согласно МПП.
• (ч.3 ст.46) Каждый в праве обращаться в межгосударственные органы по защите прав и свобод человека, если исчерпаны внутригосударственные средства правовой защиты

В Федеральном законе «О международных договорах РФ» 1995 г. подтверждается приверженность основополагающему принципу МП - принципу добросовестного выполнения международных обязательств.

Конституционный Суд РФ в своих постановлениях неоднократно ссылался на общепризнанные принципы МП. Согласно постановлению Пленума Верховного Суда РФ от 10 октября 2003 г. №5 «О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм МП и международных договоров РФ» международные договоры, имеющие прямое и непосредственное действие в правовой системе РФ, применимы судами, в том числе военными, при разрешении гражданских, уголовных и административных дел.

Конституция РФ относит ВП и МО к предметам ведения РФ, и лишь вопросы координации международных и внешнеэкономических связей субъектов РФ отнесены к предметам совместного ведения РФ и ее субъектов. Никаких иных уточнений нет. Признания возможности субъектов РФ заключать соглашения в форме международных договоров нет и в законе о международных договорах: заключение международных договоров относится к ведению РФ при согласовании его с органами того субъекта Федерации, интересы которого затрагиваются данным договором.

Процедуры координации международных и внешнеэкономических связей субъектов РФ регулируются ФЗ от 4 января 1999 года "О координации международных и внешнеэкономических связей субъектов РФ". Законом установлено: "Субъекты РФ в пределах полномочий, предоставленных им Конституцией РФ, федеральным законодательством и договорами между органами государственной власти РФ о разграничении предметов ведения и полномочий, обладают правом на осуществление международных и внешнеэкономических связей с субъектами иностранных федеративных государств, а также на участие в деятельности организаций в рамках органов, созданных специально для этой цели. Субъекты РФ с согласия Правительства РФ могут осуществлять такие связи и с органами государственной власти иностранных государств" (п.1 ст.1). Международные и внешнеэкономические связи осуществляются в форме соглашений.

Можно утверждать, что законодательство РФ в целом исходит из возможности участия субъектов РФ в международных и внешнеэкономических связях, при этом они не обладают всеми необходимыми элементами международной правосубъектности и не могут заключать международные межгосударственные договоры.

РФ в лице своих федеральных органов государственной власти обладает монополией на осуществление международных договорных отношений. Субъекты РФ могут осуществлять международные и внешнеэкономические связи.

В гл. 2 Конституции РФ «Права и свободы человека и гражданина » зафиксировано, что «в РФ признаются и гарантируются права и свободы человека и гражданина согласно общепризнанным принципам и нормам МП и в соответствии с настоящей Конституцией» (ст.17).

Данная статья закрепляет концепцию «естественных прав» человека и гражданина, в соответствии с которой свобода - это естественное состояние человека. Государство не дарует человеку права, а признает и гарантирует их согласно общепризнанным принципам и нормам МП. Из этого следует, что:

• - законодательные органы РФ и ее субъектов при принятии законов должны руководствоваться общепризнанными принципами и нормами МП;
• - правоприменительные органы, прежде всего суды, при решении конкретных дел обязаны принимать решения не только на основе Конституции и законов РФ, но и общепризнанных принципов и норм МП;
• - физические и юридические лица, реализуя свои права и свободы, могут рассчитывать на то, что государственные органы должны охранять и защищать их права и законные интересы в соответствии с общепризнанными принципами и нормами МП.

В результате освоения данной главы студенты должны:

знать

• эволюция отечественной доктрины международного нрава;
• конституционный статус общепризнанных принципов и норм международного нрава в Российской Федерации;
• международные договоры в правовой системе РФ;

уметь

• определять сферы взаимодействия международного и российского права;
• давать оценку значимости международного нрава в российской правовой системе;
• анализировать юридические факты, возникающие в связи применением норм международного права;

владеть навыками

• проведения аналитических исследований по вопросам взаимодействия российского и международного права;
• оценки соответствия действий органов власти РФ договорным нормам;
• оценки соответствия действий субъектов международного права основополагающим принципам и нормам.

Отечественная доктрина международного права

Хотя уже во времена Петра I появились первые работы по международному праву, становление российской науки международного права специалисты относят к средине XIX в., когда Россия, становясь активным участником международной жизни, приходит к осознанию необходимости урегулирования отношений между государствами на основе права. Именно в этот период появляются такие исследования как "Рассуждения о войне и мире" В. Малиновского (1803); "Международное право Древней Греции" А. Бибикова (1825); "Курс международного права" Д. И. Каченовского (1863); "Международное право" М. Н. Капустина (1873); "Очерки истории и догматики международного права" А. Н. Стоянова (1875); учебник "Международное право" Н. М. Коркунова (1886); "Пособие к изучению истории и системы международного права" В. П. Даневского (1892). Познее появляются: "Учебник международного права" П. Е. Казанцева (1902–1904); "Международное право" Л. А. Комаровского и В. А. Ульяницкого (1908). В 40-е гг. XIX в. в российских университетах открываются первые кафедры международного права.

Значительный вклад в понимание сущности международного права внес Ф. Ф. Мартенс (1845–1909) – заведующий кафедрой международного права Петербургского университета, почетный доктор Кембриджского и Эдинбургского университетов, член Французской академии наук. Вышедший в России в 1883 г. курс лекций Ф. Ф. Мартенса "Современное международное право цивилизованных народов" выдержал несколько изданий и был переведен в ряде стран Западной Европы и Азии.

Особо следует отметить работы видного историка международного права В. Э. Грабаря, который почти за 70 лет научной деятельности создал свыше 135 работ, посвященных истории международного права, праву войны, воздушному праву, режиму черноморских проливов.

В целом в российской доктрине международного права этого периода признавалась значимость международного права, как регулятора внешних сношений самостоятельных государств – "членов международного союза". Подчеркивалась юридическая обязательность международных норм. В работах русских юристов содержалась острая критика германских учений о праве войны и "национализме" в международном праве, выдвигалась теория реального равенства держав в международных отношениях. Ф. И. Кожевников, автор исследования, посвященного роли России в развитии международного права, отмечал: "Русская наука международного права по богатству идей, по глубине научного анализа, по широте охвата политико-правового материала, по своей прогрессивности, по силе научного предвидения, по своей гуманности, наконец, по изяществу своей литературной формы – не только не уступает лучшим западноевропейским образцам в этой области права, но в ряде отношений она положительно превосходит их" .

В советской юридической пауке взгляды на природу, сущность, характер международного права долгое время оставались в плену идеологических установок. Формально СССР поддерживал ООН, выступал против любых попыток поколебать принципы ее деятельности, резко выступал против стремления западных стран ослабить Совет Безопасности ООН. Министр иностранных дел СССР А. Я. Вышинский, выступая на Пленарном заседании Генеральной Ассамблеи ООН 13 ноября 1947 г. подчеркнул: "Мы должны направить все силы на то, чтобы укрепить авторитет Организации Объединенных Наций, придать ей наибольшую мощь, потому что без этого будут повторяться уроки печальной памяти Лиги Наций. Нужно, чтобы эта организация обладала моральной силой, но для этого нужно прежде всего уважать договоренности, быть вместе в важнейших вопросах, ничего не предпринимая за спиной друг друга и против друг друга. На этой основе мы, Советский Союз, стоим и будем стоять" . Однако на практике подобные декларативные заявления не подтверждались, что в частности проявлялось в отношении государства к международному праву: обосновывались концепции о "советском международном праве" о приоритете советского права над правом международным. Некоторые ученые сужали значение международного права, сводили его до уровня отрасли и включали в систему отраслей советского права. Тем самым игнорировались специфика международного права, предмет правового регулирования, а также особый механизм создания и реализации норм, не присущий внутригосударственному праву. Кроме того, международное право рассматривалось как "надстройка" над экономическим строем общества, отражающая его классовую сущность и подразделялось на "буржуазное" и "советское" (Е. А. Коровин, С. А. Голунский, М. С. Строгович).

Радикально настроенные советские юристы международники 1929– 1930-х гг. выступали с предложениями отказа от сложившихся к началу XX в. международно-правовых "нормативов". Они настаивали на том, что международное право является "формой борьбы" различных государств и классов, высказывали большие сомнения относительно развития договорных отношений между "антагонистическими классами" и заявляли, что международное договорное право "переживает свой закат", призывали, если не к замене его "правом природы" или "правом культуры", то к изменению большинства действующих в международном праве "идеологически нежелательных" конструкций. По сути это означало призыв к ликвидации международного права, основанного на всеобщности интересов, и строительству права "классово ориентируемого". Главная особенность концепций, которые советские правоведы развивали по вопросам международного права в 1920–1940-х гг., заключается в том, что они видели в международных отношениях не более чем разновидность классовых отношений.

Происшедшая в 1950-е гг. замена идеологической "матрицы" 1920– 1940-х гг., которая выражалась в постулатах "классовой борьбы", на доктрину "мирного сосуществования" позволила советским юристам-международникам внести изменения в трактовку международного права.

Постепенному отказу от идеологизированного подхода в отечественной науке международного права способствовали активизированные в 1970-е гг. различного рода связи нашей страны с государствами мира, расширение форм и участников международного общения. В середине 1980-х гг. в рамках разработанной в СССР концепции "нового мышления" во внешней политике впервые была признана идея взаимозависимости и целостности мира. Международное право было признано необходимой предпосылкой для взаимодействия государств на международной арене, что привело к изменениям в подходах Советского государства к ряду международных проблем, требующих правового регулирования, к расширению сферы действия международного права. Значительные изменения произошли в оценке Советским Союзом возможностей использования различных средств мирного урегулирования международных споров, необходимости соблюдения принятых международных обязательств, приведения в соответствие с международными нормами советского законодательства.

В "Теории международного права" – главном научном труде известного специалиста по международному праву, профессора, заведующего кафедрой международного права юридического факультета МГУ им. М. В. Ломоносова Г. И. Тункина (1906–1993) была изложена и обоснована советская доктрина "согласования воль государств". Г. И. Тункин подчеркивал, что нормы международного права, договорные и обычные, являются результатом согласования воль государств в отношении их в качестве норм международного права. Концепция "согласования воль", лежащая в основе механизма нормотворчества в международном праве, стала доминирующей в советской доктрине международного права.

Еще в советский период в Екатеринбурге, Казани, Москве, Ленинграде (Санкт-Петербурге) и ряде других городов сформировались высоконаучные школы международного права, яркими представителями которой являлись Ф. И. Кожевников, Д. Б. Левин, Д. И. Фельдман, И. П. Бли- щенко, Л. А. Колодкин, В. И. Кузнецов, Г. В. Игнатенко, А. Н. Талалаев, И. И. Лукашук, Л. Н. Шестаков, Н. А. Ушаков и другие ученые. Советские ученые принимали активное участие в разработке проектов многих международных договоров, являлись членами международных органов.

В настоящее время российская наука международного права продолжает оставаться частью мировой международно-правовой науки. За последнее время опубликовано свыше десятка учебников и учебных пособий по международному праву, некоторые из которых выдержали несколько изданий. В монографиях таких ведущих международников страны, как А. X. Абашидзе, К. А. Бекяшев, Р. М. Валеев, А. Н Вылегжанин, Л. Н. Галенская, Б. Л. Зимненко, Р. А. Каламкарян, А. Я. Капустин, В. А. Карташкин, А. И. Ковлер, Ю. М. Колосов, И. И. Котляров, Ю. М. Малеев, С. А. Малинин, С. Ю. Марочкин, Т. Н. Нешатаева, О. И. Тиунов, О. Н. Хлестов, С. В. Черниченко, Л. М. Энтин и др. исследуются теоретические вопросы международного нрава, различные аспекты его применения во внутригосударственной сфере. Многие из этих российских ученых представлены в международных органах и организациях, играют важную роль в формировании международно-правовой позиции Российской Федерации.

• См.: Кожевников Ф. И. Российское государство и международное право. М., 1947. С. 134.
• Вышинский А. Я. Вопросы международного права и международной политики. М., 1919. С. 368-369.