Судьба этого полководца – пример исторической несправедливости. В вся слава досталась , Багратиону и , а Барклаю-де-Толли современники устраивали обструкцию, а потомки «задвинули» его во второстепенные персонажи. Если воспользоваться выражением Пушкина, он стал чем-то вроде «русского бога» – признано, что есть, но никто на него особо не рассчитывает.

Шотландский немец

Немалую роль сыграл в этом деле национальный вопрос (в то время великорусские шовинисты уже существовали). Предки Михаила Богдановича Барклая-де-Толли, шотландские монархисты, эмигрировали в Прибалтику, спасаясь от Кромвеля. Там их кровь смешалась с кровью лифляндских немцев.

В результате Михаил Богданович (годы жизни: 1761-1818) считался «худородным» и вообще сомнительным в своем происхождении человеком. Он получил отличное воспитание и образование, начал военную службу (реальную, не на бумаге!) в неполные 15 лет, и при том ему потребовалось 20 лет, чтобы дослужиться до полковника.

При этом офицер успел поучаствовать во взятии Очакова и Аккермана, войне со Швецией, боевых действиях против повстанцев Костюшко, завоевании Финляндии (где потом был губернатором).

В 1807 году Барклай сделал неоцененное военное открытие. Он предложил царю стратегию «выжженной земли», предлагая использовать ее в случае нападения Франции. Современники использовали ее, но не похвалили, и позднейшим поколениям изобретение также пригодилось.

Военный министр

В 1810-1812 годах Барклай был военным министром. На этом посту он стремился реформировать управление армией, сделать ее более организованной. Ему страна обязана увеличением боеспособности накануне войны – он провел в 1811-1812 гг. 4 дополнительных рекрутских набора, увеличив армию на 1,5 млн. человек. Часть из них к началу войны уже были боеспособны, другие могли заменить подготовленных солдат в отдаленных гарнизонах.

Стараниями Барклая у России не было недостатка и в военном снаряжении, и в артиллерии.

Не сошлись характерами

В начале войны Барклай командовал 1-й армией в Литве, проигнорировал ни на что не годный план отражения Наполеона (составленный генералом Фулем) и начал «жечь землю» и отступать, избегая генерального сражения.

Назначенный главнокомандующим в августе, делал то же самое. Но его современники признали гением, а Барклая за те же действия – трусом и чуть ли не изменником.

Дело в том, что с большинством высшего офицерства Барклай решительно не сходился характерами. В моде была гусарская удаль, а Барклай был вежливым, сдержанным, осторожным «немцем», и ему предпочитали буйного Багратиона, хотя он со своей жаждой решающего сражения напрямую играл на руку Наполеону (тот тоже очень хотел большой битвы). Но этот немец был настолько патриотом России, что ради нее терпел насмешки и издевательства, изворачивался и льстил, но умел настоять на своем. Это он сохранил армию не только для Бородино, но и для последующего наступления. Это Барклай первым поддержал в Филях идею оставления Москвы ради спасения России, хотя все присутствующие (включая Кутузова!) предпочли этого «не заметить». И это он создал выжженный «коридор», в котором погибла отступающая «Великая армия».

После войны

Когда Наполеон был разгромлен, союзники России ценили Барклая очень высоко, царь тоже выразил ему благодарность, но вот «свет» игнорировал почти демонстративно. Помещики, предпочитавшие «именьице» Родине, не простили ему «выжженной земли». А фельдмаршал (это звание он получил в 1815 году) дополнительно портил им настроение, выступая против военных поселений и требуя наделять землей выходящих в отставку солдат…

Умер он своей смертью, не доехав до курорта, куда направлялся на лечение…

В 1837 году в Петербурге был установлен двойной памятник работы скульптора Орловского: Кутузову и Барклаю. Так история, наконец, признала, что победу в 1812 году они делали вдвоем.

Барклай де Толли кратко о русском полководце

Михаил Богданович Барклай-де-Толли краткая биография для детей

Родился Михаил Богданович в Лифляндии в поместье своего отца и деда Памушис в 1761 году 16 (27) декабря. Его фамилия происходила из древнего Шотландского рода, но его предки жили в Риге с середины XVII века. Его отец после службы в российской армии получил дворянство. Михаилу с ранних лет прочили военную карьеру, службу он начал в 1776 году. Карьера юноши была не такой стремительной, как ему мечталось, возможно, причиной тому было его происхождение или бедность его семьи.

В 1778 году он получил звание корнета и к 1794 году дослужился до подполковника. В течение своего длительного служебного роста он неоднократно доказывал, что исполнительный, смелый и решительный. Его первое боевое испытание - русско-турецкая война 1787-1791 года. За активное участие в штурме Очакова Барклай де Толи кратко говоря, был представлен к награде, а по итогам всей военной компании повысили в звании до секунд-майора. В 1791 году его перевели в Санкт-Петербург. В 1794 в Польше разгорелось восстание, которое успешно было подавленно Барклай де Толи. Показал особую доблесть при битве за Вильно, и разгромил повстанческие отряды. Далее последовало назначение подполковником.

В 1805 году участвовал в борьбе с Наполеоном, к этому времени уже был генерал-майором. За качественную работу Барклай де Толи неоднократно был представлен к награде различной степени важности. В 1809 году, в ходе русско-шведской войны проявил блестящие способности к тактическому осмыслению и стратегическому планированию. Исход военных действий был практически решен благодаря операции спланированной Михаилом. К этому времени события на поле сражения складывались не самым благоприятным образом для русской армии, и необходимо было срочно переломить ситуацию.

Михаил Богданович предлагает перебросить значительную часть боевого состава армии через Ботнический залив в Швецию. Переходить нужно было зимой по льду, ситуация была осложнена тяжелыми погодными условиями. Но благодаря выдержанному и жесткому управлению, постоянной координации движения между корпусами переход был осуществлен в срок, и атака прошла по плану, что способствовало успешному завершению военных действий. За успех в сражении со шведами Барклай де Толи был удостоен чина генерал от инфантерии, становится главнокомандующим финской армии, а затем и губернатором Финляндии.
Особенно стоит отметить его роль в Отечественной войне 1812 года. В боевых действиях в Европе 1805-1807 годов, Барклай де Толи внимательно изучал французскую армию, тактику ведения боя Наполеоном. По его личному убеждению войны с Францией Россия избежать не могла, а значит, требовалась качественная подготовка российской армии.

В 1810 году, когда Михаил Богданович становится главой военного министерства, он употребил все свои знания для реформирования армии и реорганизации военного министерства. Особое внимание он уделял воинской подготовке и условиям содержания армии. Было улучшено питание и снабжение боевого состава. Благодаря его участию были пересмотрены права и обязанности офицеров, были введены усовершенствованные воинские уставы, ужесточена дисциплина и контроль. Также министерство способствовало активному строительству военных укреплений, в частности на западном направлении появились Динабургская и Бобруйская крепости.

Когда Наполеон объявил Российской Империи войну, Барклай де Толи имел огромный военный, управленческий и организаторский опыт, в совершенстве владел знаниями ведения боя и идеально знал врага. Именно поэтому он был поставлен на передовую во главе 1-ой Западной армии для встречи с врагом. Но Михаил Богданович, опираясь на свои убеждения, предпринимает тактику отступления, изнуряя противника незначительными столкновениями и проводя арьергардные бои. Многие его современники, в том числе Александр I не одобряли такое ведение борьбы и считали его тактику проявлением трусости. Но на сегодняшний день военные историки убеждены, именно благодаря отступлению русской армии и ее дальнейшему объединению с армией Багратиона перед основной битвой и было возможно дальнейшее поражение Наполеона. Так как военного потенциала 1-ой Западной армии не было достаточно для сокрушения французов, и исход войны в целом мог быть другим.

В конце августа 1812 года пост главнокомандующего занимает князь Кутузов, а Барклай де Толи становится в его подчинении. Осуждение его военных действий с начала войны обществом достигло к этому времени слишком высокой степени, отношения с Кутузовым не складывались, что следует из военных писем самого Михаила жене. И, будучи абсолютно уверенным в правоте своих действий, но, страдая от окружающего презрения, в битве при Бородино он намеренно идет в открытую борьбу с противником. Под ним было убито и ранено пять лошадей. Это была его последняя значимая битва в Отечественной войне. Его командование Западной армией оставалось формальным, и при первой возможности Барклай де Толи получает отпуск и отправляется в свою деревню в Лифляндии. Позже Александр I признал заслугу Михаила Богдановича в победе над французами, но только в личной переписке.

После Барклай де Толи вновь встает во главе русской армии и в союзе с прусскими военными силами, а затем под командованием австрийского фельдмаршала Шварценберга в течение всего 1813 года с успехом ведет заграничные бои против Наполеона. Участвует во взятии Парижа. За умелое ведение военных действий и за особые заслуги перед Отечеством после окончательной победы над Наполеоном Барклай де Толи получил множество наград самых разных степеней от Российской Империи и от союзных государств. В 1815 году он получил титул графа, а затем и князя. Скончался Михаил Богданович в мае 1818 года, ему было 56 лет. Он направлялся на лечение в Германию, но не перенес длительной дороги.

Михаил Богданович Барклай-де-Толли родился в 1761 году. Предками его были шотландцы, переехавшие в Россию в 17 веке. Они поселились в Риге, которая вскоре вошла в состав Российской Империи. В 6-ти летнем возрасте Михаил был записан в кирасирский полк. Де - факто, он начал нести военную службу в 15 лет, через два года стал корнетом. Михаил Богданович участвовал в . Отличился при штурме Очакова, за свои заслуги был представлен к званию майора и получил памятную награду.

Также участвовал в подавление польских восстаний. В боях на территории Польши он показал себя с наилучшей стороны. Быстро продвигался по службе, причем исключительно за свои заслуги. Во время наполеоновских войн в Европе Барклай-де-Толли был тяжело ранен и долго лечился. Выздоровев, участвовал в войне со шведами, стал генералом и губернатором Финляндии, а так же командующим русских войск в северной части Российской Империи.

Вскоре он занял пост военного министра в кабинете правительства. Эту должность занимал до сентября 1812 года. Михаил Богдановичем была проделана огромная работа по подготовке русской армии к отражению атак Наполеона. Барклай построил множество крепостей, увеличил численность русской армии. Он знал, что война с Наполеоном не за горами и предлагал Императору предупредить об этом всех генералом, раздав им список действий, на случай вторжения. Император игнорировал такую инициативу.

Года началась в июне. Барклай в это время командовал 1-ой западной армией русских войск. Он умело отвел войска к Смоленску, соединившись без особых потерь с . Соединившись, они не позволили французам разбить русскую армию. Несмотря на определенный успех, Барклай-Де-Толли утрачивал свое влияние в армии и обществе. Его решения находили непопулярными. В августе, из-за отступления русской армии, Александр сместил Барклая с занимаемой должности. Главнокомандующим русской армии стал .

А Кутузов считал Барклая опытным воином, готовым к самопожертвованию во благо России. Он доверил опальному генералу командовать большими силами русских войск в Бородинском сражении. И он не подвел, отчаянно бил французов. Очевидцы говорили, что Барклай искал смерти в бою. Под полководцем было ранено или убито аж ЧЕТЫРЕ(!) лошади! Погибли все адъютанты генерала, а он сам остался жив. За мужество, проявленное во время он получил орден Святого Георгия второй степени.

Михаил Богданович поддержал Кутузова на совете в Филях. Вскоре он заболел и на год оставил службу. После смерти Кутузова, Барклай-де-Толли стал главнокомандующим русской армией. Он действовал успешно, громя французов по всей Европе и вот русские войска вошли в Париж. В 1815 году Михаилу Богдановичу был присвоен княжеский титул. Через три года Великого полководца не стало.

Барклай-де-Толли замечательный сын нашего Отечества, храбрый воин, хороший стратег. Отвага этого человека не знала границ. Именно такие люди, как он, спасли нашу страну от французских интервентов.

Российский полководец, генерал-фельдмаршал, военный министр князь Михаил Богданович Барклай де Толли (Michael Andreas Barclay de Tolly) родился 27 (16 по старому стилю) декабря 1761 года в имении Памушис, близ Шауляя Лифляндской губернии (ныне поселок Памушис Шяуляйского уезда Литвы).

В 1817 году Барклай де Толли сопровождал в путешествии по стране, предпринятом с инспекционными целями. По возвращении, пробыв короткое время в Санкт-Петербурге, в 1818 году Михаил Богданович испросил себе отпуск в Германию, надеясь восстановить свои силы на минеральных водах. Проезжая через Восточную Пруссию, неподалеку от Инстербурга (ныне город Черняховск Калининградской области РФ), он почувствовал себя плохо. Во время вынужденной остановки на мызе Штилицен (поместье Жиляйтшен, ныне поселок Нагорное Черняховского района), что в шести верстах от города Инстербург, 26 (14 по старому стилю) мая 1818 года полководец скончался. Сердце Барклая де Толли было похоронено на небольшом возвышении в 300 метрах от мызы Штилитцен, а набальзамированный прах доставлен в имение его жены Бекгоф, в 1,5 километрах от нынешнего эстонского населенного пункта Йыгевесте .

За свою жизнь Михаил Барклай де Толли был награжден многими орденами Российской империи и иностранных государств. Он удостоен российских орденов Святого Андрея Первозванного (1813), Святого Георгия I, II, III и IV классов (1813, 1812, 1807, 1794), Святого Владимира I, II и IV степеней (1811, 1807,1788), Святого Александра Невского (1809 и 1813), Святой Анны I степени (1807).

Был удостоен прусских орденов Черного Орла (1813) и Красного Орла I степени (1807), шведского военного ордена Меча I класса (1814), австрийского ордена Марии Терезии (1813), французских орденов Святого Людовика (1816) и Почетного Легиона I степени (1815), английского ордена Бани I степени (1815), нидерландского военного ордена Вильгельма I степени (1815), саксонского ордена Святого Генриха I степени (1815), а также медалями, золотыми крестами и шпагами с алмазами.

Михаил Барклай де Толли был женат на своей двоюродной сестре Хелене Августе фон Смиттен (1770-1827). Его сын, Эрнст Магнус (Максим Михайлович) Барклай де Толли (1798-1871), полковник и флигель-адъютант, был женат первым браком на баронессе Леонилле фон Кампенгаузен, вторым браком — на баронессе Александре фон Тизенгаузен, но оба брака были бездетными и княжеский титул Барклая был оставлен в наследство его двоюродному племяннику, генералу от инфантерии Александру Магнусу Фридриху (Александру Петровичу) фон Веймарну (1824-1905).

Память о полководце была запечатлена в нескольких памятниках. Первый монумент Барклаю де Толли по инициативе короля Фридриха Вильгельма III был сооружен в Германии в 1818 году над местом захоронения сердца полководца, на мызе Штилитцен в Восточной Пруссии (ныне территория России).

В 1823 году на могиле Барклая де Толли его вдовой был сооружен мавзолей по проекту архитектора Аполлона Щедрина с надгробным монументом работы скульптора Василия Демут-Малиновского.

В 1837 году был открыт памятник Барклаю де Толли (скульптор Борис Орловский).

В 1849 году памятник Барклаю де Толли работы скульптора Василия Демут-Малиновского был сооружен в Тарту (Эстония).

В 1913 году памятник полководцу был открыт в Риге (Латвия). В годы первой мировой войны монумент пропал, в 2002 году мастера из Санкт-Петербурга на средства рижского предпринимателя Евгения Гомберга.

В 2007 году памятник Михаилу Барклаю де Толли работы скульптора Владимира Суровцева был установлен в Черняховске Калининградской области (бывший Инстербург).

Материал подготовлен на основе информации из открытых источников

Как потомок горцев Барклай-де-Толли подарил России Финляндию, обманул Наполеона и спас Россию.

198 лет назад, 26 мая 1818 г., в Восточной Пруссии по пути к чешским минеральным водам умер человек, чей род восходил к шотландским горцам. Хотя можно сказать и так - скончался великий русский полководец, полный Георгиевский кавалер, основатель российской армейской разведки и контрразведки. Можно и ещё проще - спаситель России. Михаил Богданович Барклай-де-Толли.

Память о нём скукожилась до обидной и несправедливой поговорки. Вернее, даже глумливой шуточки, основанной на детсадовской игре слов. После отступления и сдачи Смоленска в кампанию 1812 г. некие острословы переиначили фамилию полководца: «Болтает, да и только». Можно ручаться - этот «смешной» эпизод обязательно прозвучит на школьном уроке по теме Отечественной войны 1812 г.

С таким пренебрежительным отношением к памяти по-настоящему великого человека мы в своё время доигрались до откровенной нелепицы. Михаила Богдановича у России попытались украсть. Посмертно. И небезуспешно. В 1841 г. немецкие националисты с великой помпой поставили его бюст в Вальхалле - зале славы германского народа, что у города Регенсбург. Немцы сумели оценить величие российского подданного и шотландца по крови, чьё отношение к Германии исчерпывалось, пожалуй, лишь местом рождения - Лифляндия, Рига. Впрочем, пока ещё не поздно напомнить, кто есть кто.

Финляндия наша!

Исследователи солдатского фольклора зафиксировали другую поговорку, которая бытовала в войсках за несколько лет до начала Отечественной войны 1812 г. Звучала она так: «Поглядя на Барклая, и страх не берёт!» А связана была с русско-шведской войной 1808–1809 гг. В тот раз шведы, неоднократно битые ещё Петром Великим, внезапно проявили знаменитый нордический норов и умение драться. Начало войны для России было явно неудачным - несколько отрядов были разбиты, другие отступали, а части контр-адмирала Николая Бодиско и вовсе капитулировали.

Гангутское сражение, гравюра Маврикия Бакуа. «Морская Полтава». Как царь Петр взял шведов на абордаж
Была ещё опасность, что русские смогут устроить морской десант в мягкое подбрюшье Швеции. Но шведы были уверены, что Генерал Мороз нынче на их стороне. Ботнический залив, разделявший Россию и Швецию, в ту зиму сковал особенно толстый панцирный лёд, исключавший морские диверсии.

Замысел Барклая был дерзким до безумия. И уж точно беспрецедентным. На подобное ещё не отваживался никто за всю военную историю человечества.

Он предложил поднять войска непосредственно с зимних квартир и бросить их по льду залива сначала на Аландские острова, а потом на Стокгольм. Главнокомандующий русской армии генерал Богдан Кнорринг в ужасе докладывал царю о «сумасшествии» своего подчинённого: «Государь! Батальоны не фрегаты, а казаки не шебеки, чтобы ходить по заливам!» Но императору идея Барклая неожиданно понравилась.

250 вёрст по ледяной пустыне. Пять переходов. Пять ночёвок, во время которых не разрешали даже разводить костры, которые могут демаскировать. На вопрос: «А как же нам греться?» - невозмутимый Барклай отвечал: «Можете прыгать». Впрочем, не так уж сильно и мёрзли. По настоянию Барклая, провиант был взят соответствующий - сухари, сало и водка.

То, что русских не ждали, - мягко сказано. Первый пункт - Аландские острова - был взят с налёту. Шведский гарнизон не мог поверить, что такое возможно. Он даже почти не сопротивлялся - потери с обеих сторон составили около 100 человек. Пленных же Барклай взял более 3 тысяч.

Не ждали наших и в Стокгольме. Очевидцы, возможно, несколько привирая, говорят, что сам король Густав IV 7 марта 1809 г. был разбужен залпом русских пушек в непосредственной близости от дворца. В предместьях города, и это совершенно точно, уже появились казачьи разъезды. В любом случае, Густав был моментально низложен, а новый король тут же отправил к Барклаю-де-Толли парламентёров. К России отошли не только стратегически важные Аландские острова, но и вся Финляндия. Идеальный способ ведения войны.

Предтеча Штирлица и боевой раввин

Красиво проведённые операции для настоящего полководца - полдела. Согласно китайскому мыслителю Сунь Цзы, который считается высшим асом военной стратегии: «Самое лучшее - разбить замыслы неприятеля». Здесь пальму первенства тоже следует отдать Барклаю. Именно он создал в нашей армии аппарат, который способен разбивать замыслы. Военную разведку.

О подвигах русского резидента Александра Чернышева более или менее известно. Блестящий офицер, он, по заданию Барклая, внедрился в высшие парижские круги. Его выделял сам Наполеон, который любил вести с русским беседы о тактике и стратегии, об охоте и философии. Сам же Чернышев, по слухам, и вовсе завёл роман с сестрой Наполеона, Полиной Боргезе. А в промежутках между беседами и ухаживаниями подкупил некоего Мишеля, капитана французского военного ведомства. Тот имел доступ к сверхсекретным документам. Скажем, расписание численного состава французской армии составляли на основании батальонных и полковых рапортов каждые две недели. В единственном экземпляре - для самого Наполеона. Правда, после усилий Чернышева уже не в единственном - Мишель снимал копию для русского царя Александра I и русского военного министра Барклая-де-Толли.

Гораздо менее известно, что ведомство Барклая охватило своей сетью не только круги высшей аристократии. На него работало ещё и духовенство, причём весьма специфическое. Ребе Шнеур Залман бар-Борух, основатель хасидского движения Хабад, был, пожалуй, единственным иудейским авторитетом, который публично выступил против Наполеона: «Не падайте духом и не придавайте значения временным победам ненавистника, ибо полная победа будет на стороне российского царя!» Кроме пропаганды, он наводнил вторгшуюся в пределы России армию Бонапарта своими лазутчиками. Ученики любавичского ребе в первые же недели войны создали сеть, которая опутала всю территорию Литвы и Белоруссии. Вот как об их работе отзывался герой войны 1812 г. Михаил Милорадович: «Эти люди суть самые преданные слуги государя, без них мы бы не победили Наполеона и не были бы украшены этими орденами». Однако если рассуждать беспристрастно, все лавры по линии разведки должны были достаться Барклаю-де-Толли.

Второе место или забвение?

При жизни Пушкина из его знаменитого стихотворения «У русского царя в чертогах есть палата» изымали одну строфу. Вот она:

Преемник твой стяжал успех, сокрытый
В главе твоей. А ты, непризнанный, забытый
Виновник торжества, почил. И в смертный час
С презреньем, может быть, воспоминал о нас.

Сейчас это приходится объяснять, но в те годы ясно было всем - Пушкин говорит здесь о Барклае и его «преемнике», Кутузове. Общественное мнение, а особенно потомки Кутузова, были страшно возмущены. Как же так? Кто, по мнению Пушкина, спаситель России? Неужели не Кутузов, а какой-то чужеземец? Который к тому же не дал ни одного сражения, а только бесславно отступал?

Чтобы показать «ничтожество» Барклая, на свет божий тут же извлекли переписку князя Багратиона, который в выражениях не стеснялся: «Наш министр нерешим, трус, бестолков, медлителен и имеет все худшие свойства». Или ещё хлеще: «Подлец, мерзавец, тварь Барклай отдал даром такую прекрасную позицию!»

А теперь давайте сравним две цитаты.

Первая: «С потерей Москвы не потеряна ещё Россия. Но когда уничтожится армия, погибнет и Москва, и Россия».

Вторая: «Москва - не более как точка на карте Европы. Я не совершу для этого города никакого движения, способного подвергнуть армию опасности, так как надобно спасать Россию и Европу, а не Москву».

Может показаться, что это говорит один человек. Однако на самом деле первая фраза принадлежит Кутузову, а вторая - как раз Барклаю.

Именно он, став военным министром в 1810 г., обладая исчерпывающими разведданными от службы, которую сам же и создал, разработал план войны с Наполеоном. План той самой «скифской войны». Отступление. Растягивание коммуникаций. Тревожащие удары. В перспективе - бегство неприятеля.

Вот свидетельство адъютанта Барклая, Владимира Левенштерна: «Он не раз поручал мне писать Его Величеству, что потеря нескольких провинций будет вскоре вознаграждена совершенным истреблением французской армии… Барклай умолял Его Величество потерпеть до ноября и ручался головою, что к ноябрю французские войска будут вынуждены покинуть Россию более поспешно, нежели вступили туда».

То, что события развивались точно по схеме Барклая, нам уже известно. Однако его имя в данном контексте не упоминается почти никогда. А если и упоминается, то реакция на него будет негодующей.

Поэтому лучше всего снова процитировать Александра Пушкина, которого трудно заподозрить в недостаточном патриотизме: «Неужели должны мы быть неблагодарны к заслугам Барклая-де-Толли потому, что Кутузов велик? Вы говорите, что заслуги его были признаны, оценены, награждены. Так, но кем и когда? Конечно, не народом и не в 1812 г.»

Последнее утверждение, к сожалению, осталось верным и более чем сто лет спустя.