Клубок восемнадцатый Жидовствующие и прочая ересь В первые века нашей эры, когда по разным странам распространялось христианство, у него возник опасный антидвойник. Гностицизм. Его породили язычники. Нет, не те простодушные язычники, которые традиционно били поклоны

Пятнадцатый век стал временем пробуждения религиозной мысли в Европе. Многие задумывались тогда над сущностью религии, и в разных странах возникали всевозможные секты, которые отрицали церковные обряды, некоторые догматы и иерархию христианства и видели единственный выход из этого — возвращение к Библии. Знаменитый Афонский монастырь в Греции был в те времена центром движения христиан, которые отрицательно относились ко всякой обрядности, и монахи этого монастыря разносили свое учение по всему православному Востоку. Еще в четырнадцатом веке распространилась в Болгарии ересь секты "болгарских жидовствующих". Ее сторонники искали, очевидно, поддержку у жены царя Федоры, которая была крещеной еврейкой из Тырнова по имени Сарра. Жидовствующие отвергали церковную власть, причастие, иконы и священников. По приговору церковного собора ересь была уничтожена, а евреев Болгарии лишили права владеть недвижимостью.

В конце четырнадцатого века объявился в Ростове некий Маркиан, "зело хитр в словесах и в писании книжном коварен". Он восставал против поклонения иконам, считая их идолами, и своими доводами поколебал многих, в том числе даже бояр и местного князя. Из рук в руки ходили по всей России разные сочинения, в которых утверждалось преимущество содержания "над обрядностью и обличалась бесплодность обряда самого по себе, обряда неосмысленного. Верующие — в основном, монахи — отпадали в разные ереси, с которыми церковь беспощадно боролась.

Одна из таких ересей возникла в Пскове во второй половине четырнадцатого века — ересь "стригольников". Стригольники считали, что все русское священство "во зле лежит", потому что берет пошлины и подарки при посвящении в священники, и отказывались от общения с таким духовенством. Они объединялись в особые группы, во главе которых стояли наставники — "простецы". Еще в 1375 году в Новгороде трех руководителей этой секты сбросили с моста в реку Волхов, но ересь не исчезла. Еретиков ловили в Пскове и в Новгороде, убивали, сажали в темницы, а они убегали от преследований и разносили по разным краям свое учение. На русском Севере были в обычае религиозные споры; в Новгороде мужчины и женщины, люди разных сословий, сходились не только в домах, но и на площадях, обсуждали духовные проблемы, критиковали порой церковь, ее обряды и ее постановления. В этом всеобщем хаосе споров и мнений и объявился некий человек, разъяснявший свое учение, которое и легло на подготовленную почву.

В 1470 году свободный Новгород, опасаясь притязаний Москвы, попросил польского короля прислать из Киева на княжение князя Михаила Олельковича. В свите этого князя были купцы-евреи, и вместе с ними приехал из Киева ученый иудей Схария, о котором сказано в русских источниках, что он изучил астрологию, чернокнижие и всякие чародейства. Неизвестно, что Схария делал в Новгороде и сколько времени там оставался; известно только, что с этого момента и пошла в Новгороде, а затем и в Москве "ересь жидов-ствующих". В русской летописи за 1471 год сказано об этом так: "Отселе почала быти в Новегороде от жидовина Схария ересь".

Ученый иудей Схария, без сомнения, повлиял на местных священников, которые и до него склонялись к ереси. Могли быть их контакты с приезжим иудеем на почве тогдашнего увлечения "тайным знанием" — астрологией и алхимией. Могли быть и религиозные споры, и, скорее всего, доводы Схарии подтолкнули в определенном направлении тех священников, которые и до этого уже задумывались над основами своей веры. Как бы там ни было, но в русских источниках сказано, что, приехав в Новгород, Схария "прельстил в жидовство" двух влиятельных новгородских священников — Алексея и Дионисия, людей мыслящих и начитанных по тем временам. В этом ему помогли, якобы, еще два еврея из Литвы — Йосеф Шмойло Скарявый и Моисей Хануш. К новой вере обратились затем некий Иванька Максимов, Гридя Клоч, поп Григорий, Мишук Собака, Васюк Сухой зять Денисов, дьяк Гридя, поп Федор, поп Василий, поп Яков, поп Иван, дьякон Макар, поп Наум и даже протопоп Софийского собора Гавриил. Новообращенные хотели было обрезаться, — их было уже много, не один десяток, — но их учители велели держать иудейство в тайне. В тайне держались и новые их имена: так, например, священник Алексей получил имя Авраам, а жена его — имя Сарра. Вскоре евреи уехали из города, и ересь распространялась уже без них.

В 1479 году великий князь московский Иван III побывал в Новгороде — после присоединения его к Московскому государству.

Слухи о благочестивой жизни и мудрости двух главных тайных еретиков Алексея и Дионисия дошли до него, сами они произвели на великого князя хорошее впечатление при встрече, и Иван III взял их с собой в Москву. Алексей стал протопопом Успенского собора в Кремле, а Дионисий — священником Архангельского собора. Так ересь попала из Новгорода в Москву. Дионисий и Алексей пользовались большим уважением в столице, и там они распространили свое учение между людьми известными и влиятельными. В числе принявших учение были: всесильный тогда при княжеском дворе дьяк Федор Курицын, его брат Иван Волк, дьяки Истома и Сверчок и другие. Даже вдова Елена, невестка великого князя и мать наследника престола, приняла это учение. Даже Иван III подпадал временами под влияние еретиков и тоже "склонял слух" к ереси. Великий князь конфисковывал тогда монастырские земли, и критика церковных "стяжателей", возможно, соответствовала его политике.

Сторонники "ереси жидовствующих" по вполне понятным причинам держали в тайне свою веру, и потому не сохранилось с той поры никаких письменных свидетельств, которые бы объясняли их учение. А ее противники были чрезвычайно пристрастны в своих обличениях, и очень трудно теперь полагаться на их оценки. Некий монах Самсонка под пыткой показал, что еретики изрекали хулу на Христа и на всех святых, расщепляли иконы, показывали иконам кукиш, спали на них, мылись на них, плевали на них, поливали "скверной водой" и кидали иконы в лохань, — даже в те времена далеко не все верили показаниям, полученным под пыткой.

В 1487 году новгородскому архиепископу Геннадию донесли, что несколько священников в пьяном виде надругались над иконами. Геннадий тут же начал вести розыск в Новгороде, и в этом ему помогал раскаявшийся поп Наум, передавший Геннадию тетрадки с псалмами и молитвами жидовствующих. На допросах еретики называли себя православными, но выяснилось, что втайне они держались своей ереси и распространяли ее в городах и селах, где у них было много приверженцев среди попов. Заподозренные в ереси — поп Григорий с сыном Самсонкой, поп Ереса и дьяк Гридя — сбежали в Москву к своим покровителям, но Геннадий отправил туда собранные при розыске материалы. Беглецы были схвачены, осуждены на соборе, их били кнутом и вернули назад, в Новгород, — но оттуда они снова сбежали в Москву и даже пожаловались великому князю, что архиепископ их "имал, и ковал, и мучил, да грабил животы". При великом князе Иване III еретики жили в Москве вольготно, "в ослабе".

В 1489 году новым митрополитом Руси стал симоновский архимандрит Зосима. Геннадий из Новгорода потребовал от него, чтобы он вместе с церковным собором предал еретиков проклятию, и привел в пример испанскую инквизицию, при помощи которой "шпанский король землю свою очищал". Зосима вынужден был созвать собор в 1490 году, и из его приговора над еретиками следует, что жидовствующие не признавали Иисуса Христа сыном Божьим,

отвергали его божественность и святую троицу, "хулы изрекали на Иисуса и Марию", отрицали почитание креста, икон, святых и чудотворцев, отвергали монашество и считали, что Мессия еще не явился. Все они почитали "субботу паче воскресения Христова", признавали лишь единого Бога — "Творца неба и земли" и праздновали еврейскую Пасху.

Еретики упорно отрицали свою вину, но собор лишил их духовного сана, предал проклятию и осудил на заточение. Некоторых из них отправили к Геннадию в Новгород, и архиепископ велел встретить их за сорок верст от города, надеть на них вывороченную одежду, шлемы из бересты с мочальными кистями и соломенные венцы с надписью "се есть сатанино воинство". Их посадили на лошадей лицом к хвосту, а народу велено было плевать на них и кричать: "Вот враги Божий, хулители Христа!" Затем на их головах зажгли шлемы из бересты, некоторые из осужденных лишились после этого рассудка и умерли.

Но ересь продолжала распространяться при дворе великого князя, и этому способствовало одно обстоятельство. В 1492 году окончились семь тысяч лет от сотворения мира — по православному христианскому исчислению. Уже давно считали на православном Востоке, что мир будет существовать ровно семь тысяч лет, но срок этот прошел, а конец мира не наступил. Это обстоятельство вызывало всякие еретические мысли, сомнения в вере, всевозможные толкования Библии, — это подтолкнуло и "ересь жидовствующих". "Если Христос был Мессия, — говорили еретики православным, — то почему же он не является в славе, по вашим ожиданиям?" По еврейскому летосчислению шел тогда всего лишь 5252 год, и это был еще один сильный аргумент в пользу учения жидовствующих.

Знаменитый Иосиф Волоцкий, основавший в волоколамских лесах новый монастырь со строгим уставом, стал главным борцом с ересью. Из его посланий можно понять, в каком состоянии было тогда всеобщее брожение умов. Он писал: "С того времени, как солнце православия воссияло в земле нашей, у нас никогда не бывало такой ереси: в домах, на дорогах, на рынке все, иноки и миряне с сомнением рассуждают о вере, основываясь не на учении пророков, апостолов и святых отцов, а на словах еретиков, отступников Христа; с ними дружат, пьют и едят, и учатся у них жидовству. А от митрополита — сосуда сатаны и дьявола — еретики не выходят из дома и спят у него". Иосиф требовал, чтобы священники отказались от всякого общения с митрополитом Зосимой, не приходили к нему и не принимали у него благословения, потому что Зосима — "скверный, злобесный волк в пастырской одежде" — защищал еретиков и считал, что осуждать их не надо. И на самом деле, в нетрезвом виде Зосима высказывал порой еретические суждения о том, что Христос сам себя назвал Богом, что церковные уставы — это вздор, а иконы и кресты — просто "болваны". "Что такое царство небесное, что такое второе пришествие, что такое воскресение мертвых? — говорил он. — Ничего этого нет: кто умер, тот умер, и только; дотоле и был, пока жил на свете". В 1494 году Зосима, заподозренный в ереси, отрекся от митрополии — "по немощи своей". В летописях объясняется это так: Зосима был удален за страсть к вину и за нерадение о церкви.

Удаление Зосимы не помешало еретикам в Москве. Более того, они добились назначения в новгородский Юрьев монастырь архимандритом монаха Кассиана, который тоже держался ереси. Это было сделано стараниями всесильного дьяка Федора Курицына. Кассиан собрал вокруг себя новгородских еретиков, и в кельях его монастыря они сходились на тайные свои собрания. Но архиепископ Новгорода Геннадий нашел их и тут, и тогда некоторые из них бежали в Литву и к немцам, где окончательно перешли в иудаизм.

Невестка великого князя Елена была на стороне еретиков, ее поддерживали могущественные сановники, а Иван III торжественно провозгласил Дмитрия, сына Елены, наследником великокняжеского престола. Кто знает, что могло бы случиться в русском государстве, если бы Дмитрий стал великим князем, а вокруг него сгруппировались бы люди, придерживавшиеся "ереси жидовствующих"? Об этом много писали и говорили в России. Это напугало в свое время и церковь, и правителей. Существует даже предположение, что резко отрицательное отношение к иудаизму и к евреям в Московской Руси, неизвестное там до начала шестнадцатого века, началось именно тогда, в период борьбы с "ересью жидовствующих".

Но все обошлось в Московском государстве. Торжество Елены и ее приверженцев было непродолжительным. Влиятельного дьяка Федора Курицына не было уже в живых. Иван III из-за разных семейных неурядиц охладел к своей невестке Елене, заключил ее с сыном в темницу и назначил в 1502 году своего сына Василия наследником. Вместе с этим пришел конец влиянию жидовствующих при дворе великого князя.

Нового наследника Василия поддерживал Иосиф Волоцкий, который требовал от Ивана III немедленных крутых мер против еретиков. Великий князь обещал это сделать, но долго колебался, не грешно ли предавать их казни. Он признался Иосифу, что "ведал новгородскую ересь, которую держал Алексей протопоп и которую держал Федор Курицын"; знал также великий князь, что его невестку совратили в жидовство, и просил простить ему его прегрешения. "Государь, — ответил на это Иосиф Волоцкий, — подвинься только на нынешних еретиков, а за прежних тебе Бог простит".

В конце 1504 года был созван церковный собор. Жидовствующие пытались защищаться, Иосиф Волоцкий был обвинителем, — собор постановил предать смерти главных еретиков. Некоторые из них объявили, что они раскаиваются, но их раскаяние не было принято:

Иосиф Волоцкий отклонил его под тем предлогом, что раскаяние, вынуждаемое страхом казни, не может быть искренним. 27 декабря 1504 года в Москве в деревянных клетках всенародно были сожжены дьяк Волк Курицын, Дмитрий Коноплев и Иван Максимов. В Новгороде сожгли архимандрита Кассиана, Некраса Рукавого и других еретиков. Многих отправили в заточение по тюрьмам и монастырям. Всех еретиков предали церковному проклятию, и даже через два столетия после этого ежегодно предавались анафеме Кассиан, Курицын, Рукавый, Коноплев и Максимов "со всеми их поборниками и соумышленниками".

Результатом этой борьбы с жидовствующими стала более жесткая политика по отношению к евреям. На еврея смотрели как на антихриста, его считали колдуном, чернокнижником и совратителем, перед ним испытывали суеверный страх. Изредка купцы-евреи еще приезжали из Литвы и Польши; они "ходили с товарами" через Смоленск и Новгород, путь был небезопасен, порой жители грабили проезжих, да и в Москве к ним относились враждебно и даже отбирали товары.

Затем Московским царем стал Иван Грозный. О нем писал иностранец, побывавший в России: "Как ни был он жесток и неистов, однако же не преследовал и не ненавидел никого, кроме жидов, которые не хотели креститься и исповедовать Христа: их он либо сжигал живьем, либо вешал и бросал в воду". В 1563 году Иван Грозный завоевал город Полоцк. Евреям этого города было предложено креститься, а отказавшихся — вместе с детьми и с женами — утопили зимой в реке: прорубили лед и бросили всех в воду — около трехсот человек. Записано об этом в хрониках: "Всех жидов, которые не захотели принять святое крещение, велел (царь Московский) утопить в славной реке Двине". Подобная судьба постигла и евреев других завоеванных городов и крепостей. Спаслись лишь немногие, согласившиеся креститься по православному обряду.

Иван Грозный не впускал евреев-купцов в Москву даже временно. Король Польши Сигизмунд Август писал ему: "Ты не впускаешь наших купцов-евреев с товарами в твое государство, а некоторых велел задержать и товары их забрать... А между тем в наших мирных грамотах написано, что наши купцы могут ездить с товарами в твою Московскую землю, а твои в наши земли, — что мы с нашей стороны твердо соблюдаем". На это Иван Грозный ответил: "Мы тебе неоднократно писали о том раньше, извещая тебя о лихих делах от жидов, как они наших людей от христианства отводили, отравные зелья в наше государство привозили и многие пакости людям нашим делали... Мы никак не можем велеть жидам ездить в наше государство, ибо не хотим здесь видеть никакого лиха, а хотим, чтобы Бог дал моим людям в моем государстве жить в тишине без всякого смущения. А тебе, брат наш, не следует впредь писать нам о жидах".

"Ересь жидовствующих" не проявлялась открыто в России до конца восемнадцатого — начала девятнадцатого века, когда она была обнаружена властями. Но до сих пор в русском народе существуют различные секты иудействующих, сторонники которых уверяют, что веру свою "исповедуют издревле", якобы с пятнадцатого века, со времен новгородской "ереси жидовствующих", — но доказать это теперь невозможно.

Распространение "ереси жидовствующих" сопровождалось появлением книг еврейских философов по логике, астрономии, астрологии и другим наукам. Эти книги переводились с иврита на древнерусский язык главным образом для того, чтобы доказать правильность еврейского летосчисления и исторической традиции в сравнении с византийской. Были переведены "Слова логики" Маймонида, "Тайная тайных", книга по астрономии "Шестокрыл" Эммануэля бен Яакова Бонфиса, астрологическая книга "Лопаточник", а также "Логика Авиасафа" мусульманского философа одиннадцатого века Газали, тоже переведенная жидрвствующими с иврита. Переводились на древнерусский язык Книга Даниила и апокрифическая Книга Ханоха, и был у жидовствующих даже сборник еврейских праздничных молитв, так называемый "Псалтырь Федора Жидовина", который перевел крещеный еврей Федор.

У православного духовенства не было этих книг, и потому им было трудно спорить с еретиками. Не случайно новгородский архиепископ Геннадий просил прислать ему книги, много книг по списку, "ибо все эти книги имеются у еретиков". И он же поручил переводчику посольского приказа Дмитрию Герасимову — "Мите Малому, толмачу латынскому" — перевести Библию на церковно-славянский язык, чтобы обличать со знанием "ересь жидовствующих".

В 1490 году, в самый разгар "ереси жидовствующих", приехал в Москву на постоянное жительство один еврей из Венеции. Звали его Леон, или — Мистро Леон, Жидовин; это был первый врач, приехавший в Россию из Европы, который стал лейб-медиком великого князя Ивана III. Когда заболел сын великого князя Иоанн (муж Елены и отец Дмитрия), Леон вызвался его лечить, жизнью своей ручаясь за успех. "И князь великий велел ему лечить сына своего князя Ивана, — записано в русской летописи за 1490 год. — Лекарь же дал ему зелие пить и жечь начал скляницами по телу, вливая горячую воду. И от того стало ему тяжче и умер. И того лекаря Мистра Леона велел великий князь поймать и казнить его смертною казнью, голову ссечи; они же отсекли ему голову на Болвановке апреля двадцать второго".

Из этой записи следует, что лекарь Леон Жидовин практиковал в России всего лишь несколько месяцев, после чего ему отрубили голову на Болвановке, в Москве. В те времена верили в непогрешимость медицины и в плохих результатах лечения усматривали вину одного только врача.

В 1517 году снова объявился некий "жидовин, волхв, чародей и прелестник" Исаак, который совращал православных, — и снова был созван церковный собор, и опять казнили еретиков. (Возможно, что Исаак не был евреем, Словом "жидовин" называли иногда и отступников от веры. К примеру, одного русского монаха называли "Аврамко-жидовин, чернец лживый".)

В том же веке выдвинулся при дворе Ивана Грозного Матвей Башкин, выходец из мелкопоместных "боярских детей". Башкин собрал кружок вольнодумцев и под влиянием протестантизма и "ереси жидовствующих" отвергал святую троицу, считал Христа только человеком, отрицал почитание икон и церковное покаяние. По решению собора Башкина заточили в Волоколамский монастырь, и дальнейшая его судьба неизвестна.

Один из соратников Матвея Башкина Феодосии Косой бежал в Белоруссию, где у него тоже объявились ученики, а потом ушел в Литву, принял иудаизм и женился на еврейке.

Сохранилось еврейское народное сказание о событиях в Полоцке в 1563 году: "Была лютая зима. Московский царь Иван Грозный завоевал Полоцк и повелел всех евреев с их женами и детьми — всех до единого! — согнать к берегу реки Двины, неподалеку от княжеского замка. Собрали всех евреев, их жен и детей, числом три тысячи, и поставили всех у реки Двины, как приказал царь. И лишь двое детей — мальчик, сын одного коэна, и девочка, дочь коэна, — во время суматохи были позабыты и не приведены к реке. И приказал Иван Грозный поставить всех евреев на лед реки и затем разрубить лед. И были все потоплены, числом три тысячи. Спаслись только те двое детей, которых Иван Грозный затем пощадил; их приютили добрые люди. Выросли они и поженились, получив прозвище Бар-Коэн — Баркан. От них пошла новая община и фамилия Баркан".

Еще в начале двадцатого века в память этого трагического события члены погребального братства в Полоцке постились ежегодно в определенный день и устраивали богослужение на старом кладбище, в нескольких километрах от города, где — по преданию — были похоронены всплывшие трупы мучеников 1563 года.

Из епископов, святительствовавших при Иоанне III, кроме известного уже Вассиана, знаменитого своим горячим словом во время нашествия Ахмата, стяжал себе неувядаемую память Чудовский архимандрит, а впоследствии Новгородский архиепископ Геннадий, как горячий ревнитель православия, немало пострадавший за него своей непоколебимой стойкостью, но успевший к концу своей деятельности оградить Русскую церковь от крайне пагубного и тлетворного вторжения в ее недра жидовства.

Мы именуем иудеев - жидами, а не евреями, как их часто называют многие русские писатели новейшего времени, и делаем это потому, что Евер, предок Авраама, считается родоначальником многих семитических племен, в том числе и арабов; иудеи же происходят от потомков Иуды, почему на всех европейских языках для них и имеются названия, происходящие от слова Иуда: - юде - (по-немецки), джю - (по-английски), жюйф - (по-французски), жид - (по-польски) и так далее; наши летописцы, а также историки - Карамзин и Соловьев, тоже неизменно называли иудеев - жидами. (Прим. автора)

Во время управления русской метрополией преемником Феодосия - Филиппом I, занимавшим митрополичий стол с 1464 по 1474 годы, какой-то иудей Феодор, прибыв в Московское государство, по всем вероятиям, из Литвы, крестился и так повел свои дела, что митрополит поручил ему, как знающему иудейский язык, перевести на славянский Псалтырь, что тот и сделал. Псалтырь эта сохранилась в собрании рукописей Кирилло-Белозерского монастыря и по новейшим исследованием наших ученых оказывается иудейской молитвенной книгой «Махазор», причем, по словам одного из исследователей, М.Н. Сперанского, «ни в одном из псалмов этого перевода нет пророчеств о Христе» , которых так много в истинной псалтыри, итак как Феодор - жид, «фанатически преданный иудейству», перевел вовсе не псалтырь Давида, а молитвы иудейские, употребляемые при богослужении, в которых ярко просвечивает иудейская оппозиция (неприязнь) учению о троичности лиц Божества».

Темная личность Феодора-жида была только предшественником гораздо более опасных разрушителей нашей веры.

В 1470 году новгородцы пригласили к себе литовского князя Михаила Олельковича. Вместе с ним из Киева прибыл и ученый жид Схария, который был хорошо научен «...чародейству же и чернокнижию, звездознанию и астрологии» , как впоследствии его описывает один из обличителей. Этот Схария и взялся за прочное насаждение жидовства в лоне нашей церкви. Первым его учеником был священник Дионисий, которого он, без сомнения, привлек тайнами иудейского чернокнижия или каббалы , являющимися смесью вавилонских и египетских тайных учений, переделанных иудейскими учеными раввинами на свой лад.

В каббалу, между прочим, входит астрология , то есть искусство узнавать судьбу каждого человека посредством наблюдения за звездами и различных таинственных вычислений над ними, а также магия , или искусство производить чары с помощью заклинаний и других волхований. Заманчивые и таинственные сведения, которые сулит изучение каббалы, служат на протяжении множества веков, вплоть до настоящего времени, сильнейшей приманкой для людей легковерных и не особенно твердых в христианстве, причем по мере углубления в занятия эти у них мало-помалу в корне разрушается вера во Христа, так как наставники-каббалисты, пользуясь своим влиянием на учеников, постепенно убеждают их, что полное посвящение в тайные науки возможно лишь при условии отречения от Христа.

XIV и XV века ознаменовались особенным увлечением западно-европейского общества занятиями каббалистическими науками, преимущественно же астрологией. «Отреченные книги», во множестве появившиеся на Руси в XIV и XV веках в переводах с западноевропейских языков: «Аристотелевы врата, или тайные тайных», «Рафли», «Шестокрыл», «Трепетники» и «Лопаточники», хотя и приписывались египетским и арабским мудрецам, но, как выяснено целым рядом исследований, имеют самую близкую связь с иудейской каббалой, и, по-видимому, значительная их часть составлена иудейскими раввинами, из коих в средние века особой известностью пользовался Моисей Маймонид; странствовавшие под видом врачей и знахарей раввины во множестве распространяли его сочинения на разных языках и рассказывали чудеса про его врачебное искусство и необыкновенные познания в тайных науках.

Одним из таких странствующих раввинов-каббалистов, которых в это время имелось много в Западной Европе, и был, очевидно, Схария. Дионисий не замедлил совершенно поддаться опытному жиду-совратителю и привел к нему вскоре другого священника Алексей, тоже ставшего усердным учеником Схарии; последний, видя успех своего растления православных священников, выписал еще двух жидов учителей из Литвы: Шмойлу Скарявого и Моисея Хапуша.

Оба новообращенных священника так усердствовали в новом учении, что хотели даже обрезаться, но жиды их до этого не допустили, говоря, что в случае падения на них подозрений обрезание будет служить уликою, и что иуйдества они должны держаться тайно, явно же оставаться христианами и строго исполнять наружное благочестие. Это наружное благочестие первых еретиков обратило на них общее внимание и содействовало быстрому распространению их учения. Причемновообращенные жидовствующие всеми силами старались получать священнические места, чтобы успешно воздействовать на свою паству.

При этом, если они «видели человека твердого в православии , - говорит известный наш историк С. Соловьев, - перед таким и сами являлись православными; перед человеком, обличающим ересь, они и сами являлись ее строгими обличителями, проклинали еретиков; но где видели человека слабого в вере, тут были готовы на ловлю».

Еретики отличались ученостью и имели книги, каких не было у православного духовенства, которое потому и не могло успешно бороться с ними. Конечно, они не сразу открывались ученикам в иудействе, а предварительно старались возбудить их сомнение в некоторых местах Нового и Старого Заветов, криво толкуя их, и в то же время заманивали их воображение недомолвленными рассказами о прелестях кабалистики и только после того, шаг за шагом, переходили к полному отрицанию и хуле христианства, не признавая ни Божества Спасителя, ни Божественного Его Воскресения; при этом жидовствующие, строго блюдя наружное благочестие на людях, когда оставались одни между собой, самым возмутительным образом надругались над православной святыней - иконами и крестами, позволяя себе над ними неслыханные кощунства. Увидя, что дело разрушения православной веры благодаря усердию новообращенных, несомненно обольщенных прелестью открытий, которые им сулила каббала, стало на вполне прочные основы, жид Схария счел благоразумным скрыться со своими жидами помощниками из Русской земли.

Русские же жидовствующие безвозбранно продолжали свое развращающее и преступное дело. Скоро слава о благочестивой жизни и мудрости двух главных новгородских еретиков, Дионисия и Алексея, достигла того, что обратила на них внимание великого князя Иоанна Васильевича, когда он был в Новгороде в 1480 году, и оба они были взяты им в Москву, причем одному было велено быть протопопом в Успенском соборе в Кремле, а другому - в Архангельском.

Таким образом, гнусная ересь заползла, так сказать, в самое святое место для русских людей. Отсюда оба попа стали усердно распространять пагубное учение среди известнейших и могущественных людей, окружавших великого князя, и скоро приобрели себе многих усердных сообщников, в числе которых были: невестка великого князя Елена, вдова Ивана Молодого и мать наследника престола Димитрия, Симоновский архимандрит Зосима и славный своею грамотностью думный дьяк Феодор Куницын, пользовавшийся величайшим и особо трогательным расположением великого князя. Он заведовал сношениями с иностранными государями и сам ездил к ним послом. К нему примкнул и другой Куницын - Волк. Вместе с этими занятиями астрологией жидовствующие, без сомнения, стали также всеми мерами распространять и отреченные книги.

В продолжение 17 лет секта существовала в Новгороде, Москве и других местах, куда ее разнесли, оставаясь совершенно неизвестной правительству, так как упорное запирательство и употребление при этом всевозможных клятв составляло одно из основных правил еретиков. Наконец, в 1487 году она была случайно открыта в Новгороде. Пьяные еретики затеяли меду собою ссору и в ней стали наговаривать друг на друга, причем выдали и свою тайну о принадлежности к секте.

Об этом сообщили архиепископу, который был в это время Геннадий. Он донес сейчас же в Москву великому князю и митрополиту Геронтию. Великий князь с обычным своим здравомыслием отвечал ему: «Того береги, чтобы то лихо в земли не распростерлося» . Геннадий немедленно нарядил следствие, в котором ему помогло раскаяние священника Наума, отрекшегося от жидовства и сообщившего важные сведения о существе и учении секты. Но обыск, произведенный Геннадием, вследствие решительного запирательства сектантов, привел к немногому: было задержано только четыре человека (два священника и два дьякона), которых он отдал на поруки.

Скоро они нашли случай бежать в Москву, где, как мы видели, у них имелись могущественные покровители. Геннадий послал за бежавшими все обыскное дело в Москву. Здесь, несмотря на настойчивые запирательства сектантов, великим князем и митрополитом было признано, что трое из них в пьяном виде надругались над святыми иконами. Государь приказал бить их на торгу кнутом и отправил затем к Геннадию с приказанием: «ты созови собор, обличи их ересь и дай им наставление: если не покаются, то отошли их к моим наместникам, которые казнят их гражданской же казнью» (битье кнутом на торгу).

Вместе с тем Геннадию предписано было производить дальнейший розыск об ереси. Он усердно занялся этим и открыл новых еретиков, причем на покаявшихся накладывал епитимию, а упорствующих отсылал к наместникам для гражданской казни. Все свои розыски о нераскаявшихся еретиках Геннадий отправлял в Москву, прося окончательно осудить их, созвав для этого собор. Но на эти просьбы он не получал никакого ответа. Без сомнения, московским жидовствующим духовенством и дьяконом Феодором Куницыным дело было выставлено перед великим князем и митрополитом как сильно преувеличенное, а сам Геннадий - беспокойным человеком. Эта московская ослаба послужила большим соблазном для раскаявшихся новгородских еретиков. Они побежали в Москву, стали беспрепятственно ходить в церковь и алтарь, а некоторые даже беспрепятственно и служить литургию, надругиваясь над святынею.

В этом протопоп Дионисий, взятый великим князем в Москву вместе с Алексеем из Новгорода, дошел до крайней дерзости: во время богослужения он плясал за престолом и ругался над крестом. Причиной такого надругательства, говорит известный ученый Е. Голубинский в своей «Истории Русской церкви», была «не одна только прямая и простая ненависть к христианству как к вере, но и тот языческий взгляд, существовавший у волхвов (и доселе остающийся у колдунов), что чем сильнее будут оскорбления христианской святыни, тем действеннее будут волхвования».

Между тем умер митрополит Геронтий, и на его место был поставлен тайный последователь жидовствующих - симоновский архимандрит Зосима, человек распутный и пьяный. На это поставление уговорил великого князя пользовавшийся его большим доверием соборный протопоп Алексей, «своими волхвовавниями подойде державного, да поставит на престоле святительском скверного сосуда сатанина, его же он напои ядом жидовского». Таким образом, во главе всей Русской церкви стал жидовствующий митрополит. Опасность была воистину велика.

Как только Зосима сел на митрополичьем столе, он начал сейчас же теснить Геннадия. Прежде всего он потребовал от него исповедания веры. Это прямо означало, что Геннадий подозревался в неправоверии. Конечно, последний отлично понимал, кто строит против него козни, но не только не устрашился своих врагов, а напротив, усилил против них свою ревность. Он отказался послать Зосиме свое исповедание, объяснив, что он уже дал его по обычаю при постановлении в архиепископский сан, и со своей стороны напоминал Зосиме, что последний обещал настаивать перед великим князем о преследовании еретиков и казни их: «Если князь великий того не обещает и не казнит этих людей, то как нам тогда срам свести со своей земли.

Вон, фряги, смотри, крепость какую держат по своей вере. Сказывал мне цезарский посол про шпанского короля, как он свою землю-то очистил». При этом Геннадий прямо указывал на государева дьяка и любимца Феодора Куницына как на корень всего зла: «от него вся беда стала; он отъявленный еретик и заступник еретиков перед государем».

Вслед за письмом к митрополиту Геннадий отправил послание и к архиереям: ростовскому, суздальскому, тверскому и пермскому. Он убеждал их всех требовать безотлагательного созвания собора и до самого строго суда над еретиками ввиду того, что они держат свою ересь в тайне, а явно остаются ревностными православными. «От явного еретика человек бережется, - писал он, - а от сих еретиков как уберечься, если они зовутся христианами. Человеку разумному они не объявятся, а глупого как раз съедят».

Геннадиево послание оказало немедленно же свое действие. Зосима не мог противиться общему требованию духовенства, и Собор открылся 17 октября 1490 года, хотя по проискам митрополита Геннадия на него не пригласили. Тем не менее собор обвинил еретиков и проклял их. Часть отправили в заточение, а часть Геннадию в Новгород, причем сам Зосима во главе собора вынужден был вынести им приговор, начинавшийся так: «Речью глаголю вам, прелестником и отступником веры Христовы, тобе Захарие черньцю, и тобе Гаврилу протопопу Новгородскому, и тобе Максиму попу, и тобе Денису попу, и тобе Василью попу, и тобе Макару дьякону, и тобе Гриди дьяку, и тобе Васюку дьяку, и тобе Самухе дьяку, и всем вашим единомысленником, мудрствующими с вами злую вашу окаянную и проклятую ересь, что есте чинили в Великом Новгороде злая и проклятая дела неподобная: мнози от вас ругалися образу Христову и пречистые образу, написанным на иконах, а инии от вас ругалися кресту Христову, а инии от вас на многиа святыя иконы хулные речи глаголали, а инии от вас святыя иконы щепляли и огнем сжигали, а иные от вас крест силололен (крест из дерева алоэ) зубы искусали, а инии от вас святыми иконами и кресты о землю били и грязь на них метали, а инии от вас святыя иконы в лоханю метали, да иного поруганиа есте много чинили над святыми образы написанных на иконах. А инии от вас на самого Господа нашего Иисуса Христа Сына Божья и на Пречистую Его Богоматерь многиа хулы изрекли... Ино все то чинили есте по обычаю жидовскому, противясь божественному закону и вере христианстей...»

Геннадий велел посадить осужденных на лошадей лицом к хвосту в вывороченном платье и в берестовых остроконечных шлемах с надписью: «се есть сатанино воинство». В таком виде их провезли по всему Новгороду, выставляя на позор народонаселения, и в заключении сожгли на их головах шлемы. Однако собор 1490 года нисколько не обессилел ереси в Москве, где главные жидовствующие, и в том числе митрополит, остались неоткрытыми.

Дерзость еретиков особенно усилилась, когда прошел 1492 год: на этот год падало седьмое тысячелетие со времени сотворения земли по библейскому счислению, и многие, по суеверию, ожидали конца мира, а между тем год благополучно окончился и все оставалось по-прежнему. «Если Христос был Мессия, - говорили еретики православным, - то почему же он не явился в славе, по вашим ожиданиям».

Но в это время на поддержку Геннадию для борьбы с жидовством выступил могущественный союзник, знаменитый игумен Волоколамского монастыря Иосиф Санин, с ранней молодости прославивший себя подвигами сурового подвижничества и не устрашившийся просить пострижения у Пафнутия Боровского, страшного старца, который, как мы сказали, имел особый дар отгадывать по лицу приближавшегося к нему человека все, что у того делается на душе.

Пафнутий, увидя павшего к его ногам юношу, узнал тотчас же с кем имеет дело, и постриг его в тот же день. Избранный после смерти Пафнутия игуменом Боровского монастыря, Иосиф хотел ввести устав еще гораздо более строгий, и когда увидел, что братия этим недовольна, то ушел в волоколамские леса, где основал обитель с правилами строжайшего общежительного устава. Он запретил женщинам всякое сношение с братией и сам, подчиняясь этому, отказал себе в свидании с престарелой матерью. Здесь он скоро прославил себя особо трудными подвигами высшего подвижничества и, кроме того, приобрел славу как муж знаменитый своей ученостью и начитанностью.

Видя возрастающую наглость жидовствующих и соблазнительное поведение митрополита, Иосиф смело и решительно поднялся против него и в самых сильных выражениях написал послание к суздальскому епископу Нифонту, призывая с остальными русскими иерархами встать на защиту православия. «В великой церкви Пречистой Богородицы, на престоле святых Петра и Алексия, - писал он, - сидит скверный, злобный волк в пастырской в пастырской одежде, Иуда предатель, бесам причастник, злодей, какого не было между древними еретикам и отступниками...

Если не искоренится этот второй Иуда, то мало-помалу отступничество утвердится и овладеет всеми людьми. Как ученик - учителя, как раб - государя, молю тебя: поучай все православное христианство, чтобы не приходили к этому скверному отступнику за благословением, не ели и не пили с ними». Всех обличительных посланий, или «Слов» против жидовствующих преподобный Иосиф Волоцкой написал 16. Собрание их известно под именем «Просветитель», причем они написаны настолько сильно и живо, что до сих пор нельзя равнодушно читать те места «Просветителя», в которых говорится о нечестивых мнениях и действиях жидовствующих.

Приведенное выше послание Иосифа к Нифонту Суздальскому, написанное, вероятно, заодно с Геннадием, возымело свое действие. В 1497 году Зосима, отговорившись немощью, добровольно сложил с себя звание митрополита и удалился в монастырь, а на его место был поставлен Симон, игумен Троице-Сергиевой лавры.

Поставление Симона митрополитом было произведено самим великим князем Иоанном в Успенском соборе. Знаменуя, что соизволение государя дает Русской церкви первосвятителя, Иоанн торжественно повелел Симону «принять жезл пастырства и взойти на седалище старейшинства».

Тем не менее, и удаление Зосимы нисколько не ослабило ереси в Москве. Искусно влияя на великого князя через дьяка Феодора Курицына и невестку Елену, к которой он как раз в то время особенно благоволил, охладев к Софии Фоминичне, жидовствующие добились назначения архимандритом Новгородского Юрьева монастыря инока Кассиана, державшегося жидовства с тем, чтобы он опять поднял на ноги новгородских еретиков, сильно ослабленных деятельностью Геннадия. Скоро Юрьев монастырь сделался средоточием жидовствующих. Там происходили их совещания и совершались надругания над священными предметами.

Геннадий, конечно, знал о непорядках в Юрьевом монастыре, но многого сделать не мог, так как московские еретики, а вместе с ними и бояре князья Патрикеевы, благожелатели Елены и ее сына, настраивали великого князя, постоянно нуждавшегося в земле для раздачи ее воннослужилому сословию в виде поместий, отнять часть новгородских архиепископских земель для боярских детей. Тем не менее, Геннадий продолжал, насколько мог, свою борьбу с жидовством. Сознавая при этом, что с ним надо бороться не только наказанием, но и убеждением, и что для этого нужны просвещенные священники, он первый начал говорить о необходимости училищ для духовных, созданных в Древней Руси святым Владимиром и Ярославом и исчезнувших при страшном татарском иге.

«Бил я челом, - писал он митрополиту Симону, - государю великому князю, чтобы велел училища устроить; ведь я своему государю напоминаю для его же чести и спасения, а нам быв просмотр был: когда приведут ко мне ставленника (в священники или дьяконы, по выбору мирян - прим. автора), грамотного, то велю нему ектенью выучить, да и ставлю его и отпускаю тотчас же, научив как божественную службу совершать. Но вот приведут ко мне мужика: я велю ему Апостол дать читать, а он и ступить не умеет; велю дать Псалтырь - он и по тому снова едва бредет; я ему откажу - а они кричат: земля, господине, такая, не можем добыть человека, чтобы грамоте умел; но ведь это всей земле позор, будто нет в земле человека, кого бы можно в попы поставить!.. Для того-то я и бью челом государю, чтобы велел училища устроить: его разумом и грозою, а твоим благословением дело исправится...»

Усердно заботясь о просвещении священников и о борьбе с ересью, Геннадий вместе с тем успешно руководил огромным трудом, который довел до конца. Это был полный новый перевод Старого Завета на церковно-славянский язык.

Торжество еретиков продолжалось, к счастью, недолго. Смерть их главы, Феодора Курицына, умершего после 1497 года, была для них огромной потерей, так как, несомненно, главным образом он усыплял бдительность Иоанна, уверяя его, что никакого жидовства нет, а есть невинное занятие угадывания судьбы по звездам, к каковому занятию, по естественному стремлению знать свою судьбу, были склонны почти все государи в тот век.

«Звездозаконию бо прилежаху, - говорит Иосиф Волоцкой про Феодора Курицына и протопопа Алексия, - и многим баснотворением и астрологии и чародейству; сего ради мнози к ним уклонишася и погрязоша в глубине отступления».

Затем, в 1499 году опала поразила Патрикеевых и их партию. Иоанн охладел к невестке и внуку и примирился с Софией Фоминичной, постоянной горячей ревнивицей православия, которая с сыном Василием поддерживала частые отношения как с Геннадием, так и с Иосифом Волоцким. С возвращением доверия Иоанна Васильевича с жене последняя устроила доступ Иосифу к князю, который и без того его высоко чтил. Оставшись с государем наедине, Иосиф стал усердно упрашивать его о принятии строгих мер против еретиков.

«Прости меня, отче, как простили меня митрополит и владыка. Я знал про новгородских еретиков», - сказал Иоанн, каясь, без сомнения, в том, что он взглянул на них слишком легко, полагая, что главным их занятием была астрология. «Мне ли тебя прощать?» - отвечал Иосиф. «Нет, отче, пожалуй, прости меня». - «Государь, - сказал ему на это Иосиф, - если ты подвигнешься на нынешних еретиков, то и за прежних Бог тебе простит» . В том же духе действовали на Иоанна и его духовник с митрополитом.

Наконец, в конце 1504 года был созван собор на еретиков. Но в нем уже не мог принять участия Геннадий. Дело в том, что в предыдущем 1503 году был тоже созван церковный собор, на котором участвовал и он, для рассмотрения вопроса о повышении нравственности среди духовенства, вопроса, поднятого самим же Геннадием. Собор этот постановил ряд суровых определений, в числе коих было воспрещение служить вдовым священникам обедню ввиду того, что они часто вели жизнь, недостаточно чистую по их сану, а также запрещение митрополиту, архиепископам и епископам брать за поставление духовных лиц всех степеней какую-либо плату, причем за нарушение сего полагалось лишения сана.

Лицо, которое первым подверглось по всей строгости этому соборному постановлению, был сам Геннадий!.. Едва он прибыл в Новгород, как на него последовало обвинение, что он ставит священников «за мзду», и он должен был, сложив свой сан, удалиться в Чудов монастырь. «Догадываются, что свержение Геннадия было делом еретиков» , - говорит С. Соловьев.

На соборе 1504 года обличителем жидовствующих явился Иосиф. Главные виновные - дьяк Волк Курицын, Димитрий Коноплев и Иван Максимов были переданы в руки гражданского суда, а затем сожжены в клетке 28 декабря в Москве. Некрасу Рукавову отрезали язык и отправили в Новгород. Там его сожгли вместе с архимандритом Касьяном, братом и некоторыми другими. Менее виновных отправили в заточение в тюрьмы, а еще менее виновных - в монастыри. Иосиф Волоцкой не одобрял отправления еретиков в монастыри и говорил Иоанну: «Этим ты, государь, творишь мирянам пользу, а инокам погибель» , и требовал более суровых наказаний.

Александр Нечволодов,

«Сказания о Русской земле»

Появление на Руси ереси жидовствующих связывают с именем учёного еврея Схария, приехавшегоиз Литвы в Новгород в в 1470 году вместе с призванным новгородцами князем Михаилом Олельковичем. Схария сумел убедить принять иудаизм двух священников Дениса и Алексия. Их семьи так же приняли иудейство. Вскоре в Новгород по приглашению Схарии приехали ещё два еврея: Шмойла Скарявый и Моисей Хапуш, которые также приняли активное участие в распространении иудейства. Всем принявшем иудейство было велено держать его в строгой тайне. Когда ересь в Новгороде достаточно укрепилась, евреи уехали из города. А оставшиеся новообращённые еретики в тайне продолжили преступное дело своих еврейских учителей по насаждению ереси.

Жидовстующие ненавидели христианство и не признавали христианских православных таинств, постов, празднеств, храмов иконопочитания, священных предметов, обрядов, церковной иерархии. Они отрицали все христианские догматы: бессмертие души, святую троицу, божество спасителя, его воскрешение и второе пришествие, всеобщее воскрешение мёртвых и страшный суд. Но зато учили своих последователей соблюдать закон Моисея, праздновать иудейскую пасху, хранить субботу, а также каббалистическим гаданиям и астрологии.

В конце 1479 года великий князь Иван Васильевич III посетил Новгород. Алексий и Дионис произвели на него настолько хорошее впечатление своим внешним благочестием, начитанностью и обходительностью, что он ничего, не зная об их принадлежности к еретикам, взял их с собою в Москву, где Алексей стал протопопом Успенского собора, а Денис священником архангельского собора. Оба священника сразу после своего приезда в Москву начали вести активную пропаганду ереси, в результате которой достаточно быстро при дворе великого князя сформировался влиятельный кружок еретиков, к которому примкнули многие высокопоставленные духовные и светские лица, такие как дьяк посольского приказа, Фёдор Курицын, архимандрит Симановского монастыря Зосима, и даже невестка Ивана III Елена Стефановна.

Долгое время еретикам удавалось сохранять свою деятельность в тайне благодаря глубокой конспирации, которую они соблюдали с самого начала. Поэтому о ереси стало известно совершенно случайно спустя только семнадцать лет с момента её возникновения. В 1487 году в Новгороде два пьяных еретика Григорий и Герасим, утратив бдительность и осторожность, принялись хулить православие. Об этом было доложено архиепископу Геннадию, который провёл расследование этого дела, и установил наличие ереси в своей епархии.

В расследовании Геннадию большую помощь оказал раскаивавшийся еретик поп Наум, который сообщил Геннадию сведения о секте, принёс ему книги, по которым молились жидовстующие, а также назвал имена четырёх еретиков двух попов Григория и Герасима и двух дьяков Самсона и Гриди. Еретики были арестованы новгородским владыкой и выданы на пороки, как ему казалось, надёжным людям, но скоро они бежали в Москву, где у них имелись высокопоставленные покровители.

Геннадий сообщил о ереси великому князю и митрополиту Геронтию. Однако он не встретил активной поддержки в своей борьбе с их стороны. Это объяснялось тем, что Иван III, не будучи еретиком сам, тем не менее, им покровительствовал, руководствуясь при этом, правда политическими, а не религиозными убеждениями, так как ему импонировали идеи еретиков об усилении великокняжеской власти и ослаблении влияния церкви. А митрополит Геронтий в свою очередь питал большую личную неприязнь к Геннадию за то, что новгородский владыка переспорил его в богословском споре.

Долгое отсутствие ответа из Москвы заставило Геннадия обратится за помощью к другим епископам: Прохору Сарайскому, Нифонту Суздальскому, Филофею Пермскому и Иоасафу Ростовскому. С их помощью он добиться созыва в 1488 году церковного собора, который, однако, не имел существенного значения в борьбе с ересью, так как на нём были названы только малозначительные еретики, которых собор приговорил к градской казни, то есть к порке кнутом на торговой площади.

Ересь после этого собора не только не была побеждена, но даже и не ослабла, а напротив ещё больше усилилась и продолжала беспрепятственно распространяться.
Видя это, новгородский владыка продолжал упорно добиваться от великого князя разрешения преследовать еретиков. Настойчивость Геннадия привела в итоге к тому, что Иван III приказал созвать новый церковный собор.

Собор состоялся в 1490 году. Новым митрополитом к этому времени вместо умершего в 1489 году Геронтия был назначен слабохарактерный, сильно пьющий, морально и интеллектуально деградировавший игумен Симонова монастыря Зосима, который к тому же, не только был еретиком, но и не умел скрыть этого факта. Часто, будучи нетрезв, Зосима отрицал второе пришествие, воскрешение мёртвых и сам факт загробной жизни, говоря, что « ничего этого нет: кто умер, тот умер, да только и был, пока жил на свете». Зосима занимал престол митрополита до 1494 года и своим поведением навлёк на себя такое недовольство православных священнослужителей, что был вынужден оставить московскую митрополию, и удалился сначала в Симонов, а затем в Троице Сергиев монастырь.

Зосима не хотел созывать собора, но игнорировать настойчивое требование духовенства, которое дружно требовало суда над еретиками, он не мог. Архиепископ Геннадий не был приглашён на этот собор. Поэтому, ещё не зная о еретичестве нового митрополита, он написал Зосиме послание, в котором убеждал его принять к еретикам самые строгие меры.

Второй собор оказался продуктивнее первого. На нём еретикам были предъявлены обвинения в богохульстве и отступничестве от православной веры. Еретики этих обвинений не признали. Собор осудил ересь и предал её анафеме. Но из высокопоставленных еретиков никто снова не пострадал. Наказаны были лишь новгородцы, бежавшие из Новгорода в Москву. Они были высланы обратно в Новгород Геннадию. Он провёз их по городу на конях посаженными задом на перёд, в берестяных остроконечных колпаках, и с надписью на груди «Се сатанино воинство». Встречавшиеся им на пути новгородцы плевали в осуждённых еретиков и поносили их бранными словами. В заключении экзекуции берестяные колпаки были сожжены прямо на головах еретиков. После того осуждённые были разосланы по монастырям для покаяния.

Однако, и этот собор не достиг желаемой цели в борьбе с ересью, которая продолжала расползаться по русской земле, чему во многом способствовала деятельность митрополита еретика, который налагал на священников запреты, отлучал от причастия своих обвинителей, жаловался великому князю на светских людей, и тот сажал их в тюрьму за клевету на митрополита.

Видя, что репрессии против еретиков не достигают желаемого результата, Геннадий переходит от силовых методов борьбы с ересью к просвещению народа. Им осуществляется перевод полемических сочинений, в которых содержится систематическое опровержение иудейских сект. По его инициативе также была полностью переведена Библия, перевод которой идеологически обезоружил еретиков, которые теперь в качестве аргументов против христианства, могли прибегать только к обману.

В борьбе с ересью новгородского святителя поддержал настоятель Волоколамского монастыря Иосиф Волоцкий (в миру Иван Санин). Он видел напрасность призывов Геннадия к верховной власти об истреблении ереси, и поэтому обратился ко всем епископам, монахам и благочестивым мирянам с воззванием противостоять ереси. Его призыв оказался услышан и против ереси выступили лучшие представители православной церкви.

Другой важной заслугой преподобного Иосифа было составление первого русского свода православного богословия, получившего название «Просветитель», в котором Иосиф не только разоблачил ересь жидовствующих, но и дал образец подхода к любому неправославному учению - будь то латинство, протестантство или любое другое проявление «нового религиозного сознания».

Не остался в стороне от борьбы с еретиками и другой выдающийся религиозный деятель Нил Сорский, составивший сборник житий; куда он включил в частности житие Фёдора Студита и Иоанна Домаскина осуждающих иконоборчество.

Борьба с ересью завершилась только в 1504 году, когда Иван III, во многом благодаря Иосифу Волоцкому, понял свою ошибку, перестал покровительствовать еретикам, и созвал новый церковный собор, на котором еретики были ещё раз осуждены и прокляты, а их руководители: Волк Курицын (брат Фёдора Курицына), Иван Максимов, Дмитрий Коноплёв и другие были сожжены в специальных деревянных срубах, чтобы собравшиеся не могли видеть ужасов предсмертной агонии казнённых.

После этого собора с ересью жидовствующих было покончено уже окончательно. Хотя конечно, без сомнения остатки её учения продолжали существовать ещё некоторое время тайно.

Некоторые из них эмигрировали в Израиль . Характерная черта такого рода сект - следование некоторым иудейским предписаниям и обрядам.

Старейшей из сект жидовствующих в России считается секта Схарии XV века . Другие секты появлялись в позднее время, вплоть до XIX века , хотя связь между ними и жидовствующими XV века не прослеживается . Название «жидовствующие» обычно присваивалось этим движениям их оппонентами.

Энциклопедичный YouTube

1 / 5

✪ Ересь жидовствующих: история зарождения, генезис развития и современность. Часть I

✪ Ересь жидовствующих, прошлое и настоящее

✪ Суд над руководителями ереси жидовствующих (рассказывает историк Алексей Кузнецов)

✪ Ересь жидовствующих: история зарождения, генезис развития и современность. Ответы на вопросы

✪ Ересь жидовствующих: история зарождения, генезис развития и современность. Часть II

Субтитры

«Ересь жидовствующих» на Руси

«Ересь жидовствующих» (иначе Новгородско-московская ересь ) - идейное течение, охватившее часть русского общества в конце XV века, в основном Новгорода и Москвы.

Как следует из названия ереси, предполагается, что в мировоззрении еретиков присутствуют значительные элементы иудаизма. По меньшей мере, непризнание божественной природы Иисуса Христа и отрицание связанных с этим догматов, а также следование некоторым обрядовым предписаниям иудаизма.

Несмотря на обилие исследований и публикаций по ереси, согласного мнения о её природе, происхождении и месте в русском средневековом обществе - нет. Зачастую его связывают с протестантскими и реформаторскими тенденциями в русском обществе, видят в этом движении начало русского Ренессанса . Советская историографическая школа (А. И. Клибанов , Я. С. Лурье , А. А. Зимин и др.) видит в движении антифеодальную направленность и расценивает его как реформационно-гуманистическое. Другая тенденция - сравнивать это движение с распространёнными в своё время мистическими сектами богомилов или мессалиан . Митрополит Макарий видит в мировоззрении жидовствующих чистейший иудаизм. А. Л. Юрганов находит его вполне ортодоксальным. Академик Д. С. Лихачёв по поводу ереси жидовствующих пишет: «По-видимому, ереси эти не имели какого-либо законченного и упорядоченного учения… Вероятнее всего, это даже была не ересь, сколько движение вольнодумцев. Это было по всей вероятности гуманистическое течение» . О. Георгий Флоровский , считает ересь жидовствующих тоже лишь вольнодумством: «Всего вернее, что еретического сообщества не было вообще. Были известные настроения, именно шатание умов, вольнодумство» . Профессор Иерусалимского университета гебраистики М. Таубе считает, что целью Схарии было обратить русских в иудаизм из мистических побуждений, «тщательно скрытых от их ничего не подозревающей аудитории» .

История ереси

События развиваются на фоне формирования русского централизованного государства. Отношения с Константинопольской патриархией в результате схизмы в это время прерваны.

Начало дела о ереси жидовствующих

Собор на еретиков 1490 года

Собор на еретиков состоялся уже при новом митрополите, которым в 1490 году стал ставленник дьяка Фёдора Курицына игумен Симонова монастыря Зосима . Самого Зосиму Иосиф Волоцкий в послании епископу Нифонту Суздальскому, называет не иначе как «злобесным волком»: «Осквернил он святительский престол, одних уча жидовству, других содомски скверня - Сын погибели, он Сына Божия попрал, похулил Пречистую Богородицу и всех святых унизил; икону Господа нашего Иисуса Христа и пречистой Его Матери и иконы всех святых называет болванами…» Волоцкий приписывает Зосиме слова :

Однако этим обвинениям доверяют не многие, подозревая преподобного Иосифа в предвзятости и излишней запальчивости. Осторожен в своих выводах и митрополит Макарий . Соборное определение предавало проклятию еретиков и перечисляло их вины. Среди них непочитание икон и креста и глумление над ними, непризнание Иисуса Христа Сыном Божиим, хула на Христа и Божью Матерь. Непризнание святых отцов и постановлений семи Вселенских Соборов , неверие в Воскресение Христово и Его Вознесение, почитание субботы превыше Воскресения Христова, несоблюдение постов. «Ино все то чинили есте по обычаю жидовскому, противясь Божественному закону и вере христианстей»,- следует вывод. Согласно соборному приговору священники должны быть извергнуты из сана, а все еретики преданы отлучению.

В соборе участвовали авторитетные белозерские старцы Паисий Ярославов и Нил Сорский . Существует устойчивое мнение, что именно благодаря их участию в соборе приговор еретикам оказался относительно мягким . Если, конечно, отлучение от Церкви можно назвать мягким приговором . Однако нет никаких документальных свидетельств о том, насколько их мнение повлияло на соборное решение. В IV-й Новгородской летописи сообщается лишь об их участии в соборе. Самого Геннадия на собор не допустили якобы «ради великих дел», которые были у святителя в Новгороде.

Ересь и внутриполитическая борьба

Ересь на соборе была осуждена и анафематствована , но никто из высокопоставленных московских еретиков не пострадал. Наказаны были лишь новгородцы, ранее бежавшие под покровительство великого князя. Они были выданы новгородскому владыке, и он подверг их своего рода гражданской казни , проведя по городу на конях, посаженными задом наперёд, в берестяных колпаках и с надписью на груди: «Се сатанино воинство». В конце экзекуции колпаки были сожжены прямо на головах осуждённых. В самом способе экзекуции современные исследователи видят влияние практики испанской инквизиции . Однако после этого аутодафе осуждённые пошли не на костёр, как того требовал зарубежный опыт, а были разосланы по монастырям. На этом первый этап борьбы с ересью был завершён. Сам архиепископ Геннадий в подобных деяниях более не участвовал, предпочитая заниматься трудами просвещения.

Что же касается московских еретиков, возглавляемых думным дьяком Фёдором Курицыным , то положение их при дворе нисколько не пошатнулось, а наоборот, только усилилось. Привлечение к ереси невестки великого князя Елены Стефановны значительно укрепило положение еретиков.

Борьба политических группировок вокруг великокняжеского трона поляризовала московское общество. Фактически образовались две политические партии. Одна из них группировалась вокруг вдовы умершего в 1490 году Ивана Ивановича Молодого Елены Стефановны . Именно в окружении вдовой княгини оказались еретики. Другая группировка была связана со второй женой великого князя Софьей Палеолог , сохранившей свои связи с Римом . Близок к окружению Софьи был и архиепископ Геннадий.

Разная была и внешнеполитическая ориентация. Если партия Елены Волошанки (дочери молдавского господаря Стефана Великого) энергично налаживала отношения со странами Центральной Европы и Крымом , то в окружении великой княжны больший интерес проявляли к католической Германской империи и Литве . Именно дочь Софьи Елена Ивановна стала женой литовского короля Александра . Хлопотали о браке греки Траханиоты .

По убеждению И. Б. Грекова идеология ереси жидовствующих отражала «строго ориентированные международные контакты ведущих участников этого сложного идейно-политического течения» .

Кроме внешнеполитической направленности явна и другая составляющая, касающаяся внутренних отношений. Вокруг Софьи группируются сторонники боярских вольностей, в то время как еретики поддерживают идею жёсткой самодержавной власти. Партия, которую возглавляют жидовствующие, уже только по политическим причинам имеет антиклерикальную направленность. Отрицающие монашество вообще, жидовствующие выступают и против церковного землевладения. Близки к ним в вопросе монастырского землевладения монахи северных монастырей. В то же время противная еретикам сторона, прежде всего идеолог крупного монастырского землевладения Иосиф Волоцкий, а также архиепископ Геннадий, выступает за сохранение монастырских владений и усиления влияния церкви в общественных делах. Именно Волоцкий игумен писал впоследствии о возможности неповиновении неправедному государю, ибо «таковый царь не Божий слуга, но диавол, и не царь есть, но мучитель».

В итоге происходит видимая поляризация московской элиты, образование двух влиятельных политических партий. Одна из них, лидеры которой связаны с ересью, ориентирована на усиление великокняжеской власти, ослабление влияния церкви. Её внешнеполитические связи ориентированы на страны Юго-восточной Европы и Оттоманскую империю. Другая партия, связавшая свою политику с защитой Православия, склоняется к поддержке «старины» (в смысле сохранения высокого авторитета Церкви в политических делах и боярских вольностей) и ориентирована на сближение с западными, католическими странами.

Таким образом, сложился весьма сложный узел политических, идеологических и просто своекорыстных интересов, который не мог не привести к кровавой развязке. В деле жидовствующих переплелись разные и подчас несовместимые интересы.

В 1482 году в столицу венгерского королевства Буду для переговоров о московско-венгерском союзе отправляется Фёдор Курицын. Из Буды московский посол возвращается с неким «угрином Мартынкой», который в дальнейшем будет играть определённую роль в формировании московской ереси. Именно в этой поездке, как считает архиепископ Геннадий, дьяк был обращён в ересь.

В 1483 заключён династический брак сына Ивана III Ивана Молодого и дочери Стефана Елены. Михаил Олелькович, бывший ставленник короля Казимира на Новгород, в свите которого и обретался тот самый Схария, приходится двоюродным братом Елены Стефановны: их матери были сёстрами и происходили из тверского княжеского дома .

Великий князь практически на всём протяжении этой истории явно покровительствует еретикам. Правильно было бы предположить, что покровительственное отношение Ивана III к еретикам определяется политическими расчётами и другими государственными выгодами, связанными с кругом образованных, имеющих обширные политические связи еретиков. Не может не импонировать князю и идея об усилении авторитета великокняжеской власти и ослаблении влияния Церкви.

Единственный реальный политический успех, которого добились противники жидовствующих в этот период, было смещение митрополита Зосимы, которое последовало в октябре 1494 года. Курицын в это время в Москве отсутствовал.

Литературная борьба с ересью

После 1492 года Геннадий уже не принимает усилий в борьбе против ереси, сосредоточившись на литературной деятельности. Ранее он выступал против прений с еретиками из-за «простоты» клира. Теперь он с этой «простотой» борется просвещением, занимаясь не только организацией переводческой деятельности, но и проявляя заботу об училищах .

Разгром ереси. Собор 1504 года

В 1498 партия Курицына, казалась, достигает максимального политического успеха. Василий вместе со своей матерью оказался в опале. Юный Дмитрий венчан «на царство» и отныне является соправителем своего деда. Однако не прошло и года, как соправителем великого князя стал сын Василий. А в 1502 году внук Дмитрий вместе со своей матерью оказался в темнице. Трудно сказать, что привело к таким стремительным изменениям, но в итоге партия Софьи оказалась победителем. Теперь со стороны князя следовало ждать уступок и в отношении самой ереси.

В появившемся вскоре «Слове на списание» автор, по всей видимости Вассиан Патрикеев выступает с критикой карательных мер Иосифа, призывает не бояться богословских диспутов с еретиками. Вассиан апеллирует к Иоанну Лествичнику: «Немощнии с еретикы не ядят, сильные же на славу Божию сходятся». Покаявшиеся еретики, по мысли Вассиана, должны быть прощены. «Слово о еретицех», документ более поздний, отличается хорошо разработанной аргументацией с привлечением канонических источников. Вассиан различает кающихся и некающихся еретиков, при этом допускает казни, но признает их делом светских властей .

О личности новгородского ересиарха

О личности новгородского ересиарха прямых достоверных сведений практически нет. Сообщения о неком «жидовине», положившем начало ереси, появляется в 1490 году у новгородского архиепископа Геннадия в послании митрополиту Зосиме. По имени он назван в анти-еретическом трактате Иосифа Волоцкого «Просветитель». Известно, что этот учёный еврей прибыл из Киева, в свите луцкого князя Михаила Олельковича , поставленного королём Польши Казимиром князем на Новгород в 1470 году . От него-то, по утверждению архиепископа Геннадия и Иосифа Волоцкого, и пошла ересь в Новгороде.

Скудность сведений о Схарии позволила выдвинуть предположение, что это легендарная личность, выдуманная противниками жидовствующих (архиепископом Геннадием и Иосифом Волоцким) для дискредитации движения. Эта версия получила широкое распространение в советской историографии. Активным сторонником этой версии был Я. С. Лурье . Подобных взглядов придерживался и Р. Г. Скрынников . А. А. Зимин высказывался более осторожно, предполагая, что в качестве проповедника-иудея противники ереси представили реально существующего Схарию, но отрицает его влияние на формирование ереси.

Однако, кроме «Просветителя» Иосифа Волоцкого, есть ещё, по меньшей мере, один источник, который упоминает имя новгородского ересиарха. Это - послание инока Саввы с Сенного острова послу Ивана III в Крыму Дмитрию Шеину . Этот компилятивный труд содержит анти-иудейскою полемику, упоминает известного иноку «жидовина Захария Скару», представленного как соблазняющего в «жидовскую веру» великокняжеского посла. Упоминание Саввой «новгороцких попов, веру жидовскую приемшим» не оставляет сомнения, что речь идёт о «начальнике жидовской ереси» Схарии.

Тот же самый «жидовин Захария Скара» упоминается в дипломатической переписке московского великого князя с бывшим правителем Матреги Захарией Гизольфи .

Согласно первой версии иудейским эмиссаром в Новгороде стал Захария де Гизольфи , получеркес, полуитальянец по происхождению. По мнению Г. М. Прохорова Гизольфи стал обращенным из христианства караимом и был тем странствующим проповедником, смутившим веру новгородцев. Однако эта версия содержит ряд противоречий и анахронизмов. Своим появлением эта версия обязана сохранившейся в «Посольской книге» переписке великого князя Ивана III с «таманским князем» Захарией, который сначала именуется «Захарией евреянином» (в тексте послания), «Захарией Скарой жидовином» (в комментарии в посольской книге) , затем, после получения послания от Захарии, отправленного на этот раз с доверенным лицом и так же сохранившемся в посольской книге, «князем таманским» и даже «фрязиным» . Биография таманского князя достаточно хорошо известна благодаря документам генуэзского архива, исследованных в XIX веке профессором Новороссийского университета Ф. К. Бруном , и она не оставляет места для его далёкого путешествия на север в 1470 в свите луцкого князя. Почему возникла такая путаница в именах, остаётся только догадываться. Это могла быть и интрига, и просто ошибка. Одно несомненно: имя Захарии Скары московским посольским дьякам было известно.

Вторая версия была предложена Юлием Бруцкусом . Согласно этой версии иудейским эмиссаром мог оказаться известный киевский учёный еврей Захария бен Аарон га-Коген . Эта версия активно поддержана профессором Иерусалимского университета гебраистики М. Таубе. Имя Схарии-философа неожиданно обнаруживается в Псалтыри XVI века из библиотеки Киевской Духовной Академии. Профессор Таубе обращает внимание, что термины Схарии из Псалтыри совпадает с терминами, применяемыми в «Логике» жидовствующих . Очевидно, Схарии принадлежит и перевод части ветхозаветных книг из Виленского Ветхозаветного свода . Текстологические исследования основного корпуса литературы жидовствующих подтверждают причастность к переводам этого представителя еврейской образованности . А. Ю. Григоренко по этому поводу пишет: «…Мы не знаем, что Иван III приглашал к себе на службу Захарию бен Арона Га Когена, сведений о том, что этот Захария ездил на Русь, у нас нет»

Источники по ереси жидовствующих

Несмотря на то, что сохранился соборный приговор 1490 года, послания главных обличителей ереси Геннадия Новгородского и Иосифа Волоцкого, ряд других документов, имеющих отношение к ереси, вследствие того, что они исходят из лагеря противников еретиков, доверять им вполне не принято. Однако никаких серьёзных противоречий среди этого довольно внушительного корпуса документов не выявлено и о ереси мы знаем прежде всего по ним. Наиболее полное описание содержится в «Просветителе» Иосифа Волоцкого.

Каких-либо документов, последовательно излагающих учение самих еретиков, не найдено. Вероятнее всего, их вообще не было. Сами еретики не признавали себя таковыми. Признания, полученные на допросах, в том числе под пытками, тоже ставятся под сомнение.

Косвенными источниками, по которым можно судить о взглядах еретиков, является обширная полемическая литература, появившаяся в связи с ересью. Прежде всего это «Просветитель» Иосифа Волоцкого, Послание инока Саввы великокняжескому послу Дмитрию Шеину, которое представляет собой компилятивный сборник антииудейской полемики, литература, переведённая с латыни в Новгороде при архиепископе Геннадии, послания основных участников событий.

Известна философская и астрономическая литература, которой пользовались жидовствующие. Среди этих книг астрономический трактат Иммануэля бен Якоба Бонфуса «Шеш кнафанаим», известный как «Шестокрыл», трактат Иоанна де Сакробоско «О сфере», «Логика» Моисея Маймонида , дополненная фрагментами из аль Газали , книга «Тайная Тайных» Псевдо-Аристотеля, известная в русской версии как «Аристотелевы врата» и восходящая к еврейскому переводу «Secretum Secretorum» аль-Харизи . Книги «Шестокрыл» и «Логика» прямо упоминаются Геннадием Новгородским в письме архиепископу Иоасафу в списке литературы жидовствующих . «Аристотелевы врата», известный на Руси текст, появляется в употреблении русскими книжниками как раз в это время. Текстологический анализ показывает, что все эти тексты были переведены с иврита на западно-русский (рутенский) язык во второй половине XV века евреем, получившим образование, по всей видимости, в Византии, и связанным с еврейской рационалистической традицией Испании и Прованса (сефардов). Таким образом вся литература подобного характера оказывается связана с одним регионом. Профессор Иерусалимского университета гебраистики М. Таубе обращает внимание на то, что переводчик стремился скрыть авторство арабских философов, заменяя арабские имена еврейскими, и делает вывод, что для славянского читателя предложенная литература должна была выглядеть, как плоды еврейской мудрости . Аудиторией, для которой предназначались переводы, по мнению учёного, являются именно московские еретики .

Определённый интерес представляют тексты, вышедшие из-под пера еретиков. Это прежде всего «Лаодикийское послание» Фёдора Курицына . Им же написано «Сказание о Дракуле воеводе » - пересказ легенд о правившем Валахией в середине XV века воеводе Владе Цепеше . Кроме писаний дьяка Курицына - предисловие к «Еллинскому летописцу», сделанное одним из еретиков Иваном Чёрным , его же глоссы на полях «Еллинского летописца» и Библейского сборника.