ФСБ с каждым годом заводит всё больше дел по статье о госизмене. Процессы по ним скрыты от публики и чреваты произволом. Юристы Команды рассказывают, что делать, если вами заинтересовались спецслужбы.

ФСБ может прийти к вам в любой момент

Поводом для этого может быть что угодно, не требуется даже уголовного дела. Спецслужбы заинтересуются вами: опубликовали вы какую-нибудь статью в иностранном журнале, встретились ли со знакомым иностранцем, обменивались ли электронными сообщениями со своими родственниками за рубежом — грузинскими, украинскими или американскими, не имеет значения.

Сперва к вам могут прийти в рамках доследственной проверки

Нет никакого уголовного дела, есть только интерес. Происходит это следующим образом. Утром рано вы собираетесь на работу. Вас встречают внизу сотрудники ФСБ, показывают удостоверения, предлагают проехать на беседу. Они вежливо намекают, что лучше всего это сделать, иначе они могут применить что-то иное, и вообще говорят загадками. Вы едете к ним, разговариваете, они записывают, потом результаты бесед могут стать частью уголовного дела против вас.

Уголовное дело возбудят без вашего участия. Это может произойти сразу же

Приходят в районе семи-восьми часов утра с обыском, стучатся в дверь, представляются соседями, дворником, водопроводчиком, почтальоном – в общем делают все, чтобы вы им открыли. Вы им открываете – и в вашей квартире уже стоят сотрудники ФСБ, предъявляют соответствующие документы, решение суда, проводят обыск. Вас, скорее всего, к тому моменту уже забрали. Вы едете к следователю, где оформляют протокол задержания. Там вас уже ждет государственный адвокат (так называемый «адвокат по назначению»). Вы ничего не понимаете. Вас убеждают, что надо им все рассказать. Даете показания под запись в кабинете у следователя. Формулировки он обычно составляет за вас. Вы предлагаете ему что-то переформулировать. Он в ответ говорит, что это не важно.

Вы думаете, что все объясните, и вас отпустят, но вместо этого вас везут в суд, который решает оставить вас под стражей

А с родных, тем временем, хотят взять подписку о неразглашении. Вы отправляетесь в Лефортово, а следователь продолжает собирать дело против вас и уже без вашего участия. Родные ваши пребывают в шоке и ничего не могут из-за этого сделать.

Всего этого можно избежать. Как?

Нет допроса и ордера? Нет беседы

Когда вас просто приглашают побеседовать, ни в коем случае не соглашайтесь никуда ехать. Они могут угрожать, этого бояться не надо. На стадии проверки, когда идет опрос, дача объяснений – не обязанность, а право гражданина. Он может просто сказать: «Не хочу и не желаю давать никаких объяснений». Иногда это вообще может уберечь вас от какого-либо уголовного преследования.

Найдите адвоката

Это следует сделать, как только вы понимаете, что против вас могут возбудить уголовное дело. Договоритесь с ним, что в случае чего он приедет к вам на выручку. Кроме того, попросите его сразу найти специалиста по делам, которые ведет ФСБ: здесь нужен опытный человек в таких вопросах.

Никаких показаний

Когда вас задержали и хотят допросить, отказывайтесь давать какие-либо показания – это право дано вам статьями 46 и 47 УПК РФ. Лучше молчать. Кроме того, откажитесь от предоставленного государством защитника и попросите вызвать вашего адвоката, обязательно уточнив, что у вас есть с ним соглашение. От чужого адвоката надо отказаться и заставить следователя занести это в протокол.

Вообще никаких

Вы должны предупредить родственников, чтобы они не давали ни подписки о неразглашении, ни каких-либо показаний. Статья 51 Конституции РФ дает право вам не свидетельствовать против своих близких. Правоохранители могут даже угрожать вашим родным и пригласить понятых. Помните: ваши родственники имеют полное право ничего не подписывать и ничего не рассказывать.

Подследственность следователей органов ФСБ связана со спецификой их деятельности. Следователи органов ФСБ расследуют большинство дел о преступлениях против основ конституционного строя и безопасности государства (глава 29 Особенной части УК РФ). В частности, это дела о государственной измене (ст. 275 УК РФ), о шпионаже (ст. 276 УК РФ), о посягательстве на жизнь государственного или общественного деятеля (ст. 277 УК РФ) и другие подобные дела. В подследственность следователей органов ФСБ входят также дела о некоторых преступления в сфере экономической деятельности (глава 25 Особенной части УК РФ). Например, это дела о контрабанде (ст. 188 УК РФ), о невозвращении из-за границы средств в иностранной валюте (ст. 193 УК РФ). Следователи органов ФСБ расследуют дела о некоторых преступлениях против общественной безопасности (глава 24 Особенной части УК РФ). В частности, это дела о терроризме (ст. 205 УК РФ), о захвате заложника (ст. 206 УК РФ) и некоторые другие.

Органы предварительного следствия ФСКН РФ возглавляет Следственный департамент (структурное подразделение ФСКН РФ). К его основным задачам относится:

1. организация и производство предварительного расследования по уголовным делам о преступлениях, отнесенных законодательством РФ к подследственности органов по контролю за оборотом наркотических средств и психотропных веществ;

2. организационное обеспечение и контроль деятельности территориальных следственных органов ФСКН России;

3. организационно-методическое обеспечение деятельности подразделений дознания территориальных органов ФСКН России, дознавателей межрайонных, городских (районных) органов наркоконтроля, входящих в структуру территориальных органов ФСКН России, а также деятельности территориальных органов ФСКН России в сфере производства по делам об административных правонарушениях, отнесенных к компетенции органов по контролю за оборотом наркотических средств и психотропных веществ;

4. аналитическое и методическое сопровождение деятельности территориальных следственных органов ФСКН России и подразделений дознания территориальных органов ФСКН России.

Подследственность следственных органов ФСКН России рассматривалась в предыдущей теме.

Органы дознания – органы исполнительной власти, на которые возложены следующие полномочия:

1. осуществление дознания по уголовным делам, по которым производство предварительного следствия не обязательно;

2. выполнение неотложных следственных действий по уголовным делам, по которым обязательно производство предварительного следствия.

При этом существуют органы дознания, которые осуществляют как оба вида деятельности (назовем их универсальными), так и только один – только дознание или только неотложные следственные действия (специализированные органы).

К универсальным органам дознания относится:

1. Органы внутренних дел РФ . Полиция - основной орган дознания в РФ.Подследственность полиции по расследованию дел в форме дознания УПК РФ практически не определена. Полиция расследует те дела, которые не относятся к компетенции других органов дознания (п. 1 ч. 3. Ст. 151 УПК РФ). Это дела о преступлениях, перечисленных в ч. 3 ст. 150 УПК РФ. Можно сказать, что полиция осуществляет неотложные следственные действия по всем преступлениям, подследственным следователям СК РФ и органов внутренних дел.

2. Органы ФСБ. Дознавателями органов Федеральной пограничной службы ФСБ РФ в форме дознания расследуют некоторые дела о преступлениях, совершенных на континентальном шельфе РФ (ст. 253 и 256 УК РФ - нарушение законодательства о континентальном шельфе, нарушение добычи водных животных и растений). Неотложные следственные действия осуществляются по двум группам преступлений. Во-первых, оперативные работники пограничной службы осуществляют неотложные следственные действия по делам о нарушении режима государственной границы РФ, пограничного режима и режима в пунктах пропуска через государственную границу РФ. Это преступления, предусмотренные ст. 322 УК РФ (незаконное пересечение государственной границы РФ), ст. 323 УК РФ (противоправное изменение государственной границы РФ). Затем подобные дела передаются следователю органов ФСБ. Оперативные работники органов ФСБ осуществляют неотложные следственные действия в предусмотренных законом случаях (см. п. 2. ч. 2. ст. 151 УПК РФ)

3. Таможенные органы , которые расследуют в форме дознания дела о контрабанде (ч. 1 ст. 188 УК РФ), а также об уклонении от уплаты таможенных платежей, взимаемых с организации или физического лица (ст. 194 УК РФ).

Сотрудники таможен осуществляют неотложные следственные действия по уголовным делам о преступлениях, предусмотренных ч. 2-4 ст. 188 УК РФ (контрабанда), ст.ст.189 (незаконный экспорт), 190 (невозвращение на территорию РФ предметов художественного, исторического и археологического достояния), 193 (невозвращение из-за границы средств в иностранной валюте) УК РФ.

4. Органы ФСКН РФ . Дознаватели ФСКН осуществляют дознание по уголовным делам, предусмотренным ст.ст. 228 ч. 1., 228.2, 230 ч. 1 УК РФ и другими, связанными с незаконным оборотом наркотических средств, психотропных веществ и их прекурсоров. Неотложные следственные действия работники оперативных подразделений ФСКН осуществляют по всем уголовным делам, предварительное следствие по которым отнесено законом к их компетенции.

5. Органы государственного противопожарного надзора . Органы государственного пожарного надзораявляются органами дознания по делам о пожарах и нарушении противопожарных правил. Государственный пожарный надзор - это специальный вид государственной надзорной деятельности, возложенной на Государственную противопожарную службу, входящую с 1 января 2002 года в систему Министерства РФ по делам гражданской обороны, чрезвычайным ситуациям и ликвидации последствий стихийных бедствий. Руководители органов Государственной противопожарной службы являются одновременно и государственными инспекторами по пожарному надзору. В форме дознания расследуются дела о пожарах - по ч. 2 ст. 168 УК РФ (уничтожение или повреждение имущества по неосторожности), ч. 1 ст. 219 (нарушение правил пожарной безопасности), ч. 1 ст. 261 (уничтожение или повреждение лесов). Дознание в органах государственного пожарного надзора осуществляют инспектора Государственной противопожарной службы.

Неотложные следственные действия указанны органы совершают по делам о пожарах, по ч. 2 ст. 167 УК (умышленное уничтожение или повреждение имущества с отягчающими обстоятельствами), а также – по делам о нарушении требований пожарной безопасности (ст. 219 УК РФ). После совершения неотложных следственных действий такие дела передаются следователям СК РФ.

Специализированные органы дознания:

Во-первых, органы, осуществляющие исключительно неотложные следственные действия.

1. Командиры воинских частей, соединений и начальники военных учреждений осуществляют неотложные следственные действия по делам о всех преступлениях, совершенных военнослужащими, гражданами, призванными на военные сборы, и по делам о преступлениях, совершенных рабочими и служащими Вооруженных сил, в связи с исполнением служебных обязанностей или в расположении части, соединения, учреждения. Неотложные следственные действия по таким делам производят военные дознаватели, назначаемые приказом командира или начальника из числа наиболее подготовленных офицеров.

2. Начальники исправительных учреждений и следственных изоляторов – по уголовным делам о преступлениях против установленного порядка несения службы, совершенные сотрудниками этих учреждений. Это, например, дела о злоупотреблении должностными полномочиями (ст. 285 УК РФ), превышении должностных полномочий (ст. 286 УК РФ), получении взятки (ст. 290 УК) и некоторые другие. По совершению неотложных следственных действий такие дела передаются следователю СК РФ. Вторая категория дел – это дела о преступлениях, совершенных в расположении исправительных учреждений или следственных изоляторов. Это преступления, совершаемые как сотрудниками этих учреждений (кроме преступлений против установленного порядка несения службы), так и лицами, содержащимися в исправительных учреждениях (осужденными) или в следственных изоляторах.

3. Капитаны морских и речных судов, находящихся в дальнем плавании – по всем делам о преступлениях, совершенных на данных судах;

4. Руководители геологоразведочных партий и зимовок , удаленных от мест расположения органов предварительного расследования – по уголовным делам, совершенным по месту нахождения данных партий и зимовок;

5. Главы дипломатических представительств и консульских учреждений РФ – по уголовным делам о преступлениях, совершенных в пределах территорий данных представительств и учреждений.

Во-вторых, это органы, осуществляющие только дознание :

1. Органы Федеральной службы судебных приставов , которые расследуют в форме дознания уголовные дела о злостном уклонении от уплаты средств на содержание детей или нетрудоспособных родителей (с т. 157 УК РФ); о злостном уклонении от погашения кредиторской задолженности (ст. 177 УК РФ); о вмешательстве в деятельность суда в целях воспрепятствованию осуществления правосудия (ч. 1 ст. 294 УК РФ); неуважении к суду (ст. 297 УК РФ); разглашении сведений о мерах безопасности, применяемых в отношении судьи и участников уголовного процесса (ч. 1 ст. 311 УК РФ), незаконных действиях в отношении имущества, подвергнутого описи или аресту либо подлежащего конфискации (ст. 312 УК РФ), а также – неисполнении приговора суда, решения суда или иного судебного акта (ст. 315 УК РФ).

2. Следователи СК РФ. Они осуществляют дознание по уголовным делам о преступлениях, совершенных лицами, указанными в ст. 447 УПК РФ (члены Совета Федерации, депутаты Государственной Думы, судьи, прокуроры, следователи, адвокаты и т.д.).

Литература раздела:

Основная:

1. Конституция Российской Федерации (принята всенародным голосованием 12.12.1993) (с учетом поправок, внесенных Законами РФ о поправках к Конституции РФ от 30.12.2008 № 6-ФКЗ, от 30.12.2008 № 7-ФКЗ) // СЗ РФ 2009. № 4. Ст. 445,

2. Уголовно-процессуальный кодекс РФ от 18 декабря 2001 г. (ред. от 01.03.2012, и изм. и доп., вступ. в силу с 13.03.2012) // СЗ РФ. 2001 № 52 (ч. 1). Ст. 4921.

3. Федеральный закон от 28 декабря 2010 «О Следственном комитете Российской Федерации» (в ред. 21.11.2011, с изм. и доп., вступ. в силу с 01.01.2012) // СЗ РФ. 2011. № 1. Ст. 15.

4. Указ Президента Российской Федерации от 23 ноября 1998 г. № 1422 «О мерах по совершенствованию организации предварительного следствия в системе МВД РФ» (ред. от 19.10.2011)// СЗ РФ. 1998. № 48. Ст. 5923.

5. Указ Президента РФ от 14 января 2011 г. № 38 «Вопросы деятельности Следственного комитета Российской Федерации» (в ред. 13.03.2012) // СЗ РФ. 2011. № 4. Ст. 572.

6. Приказ МВД России от 24 июня 2005 г № 500 «Вопросы Следственного комитета при МВД России»// [Правовая система ГАРАНТ]

Дополнительная:

1. Указ Прези­дента РФ от 22 ноября 1994 г. № 2106 «О создании следственного управления федеральной службы контрразведки и следственных подразделении в органах контрразведки» // СЗ РФ. 1994. №31. Ст. 3255.

2. Приказ Генерального прокурора РФ от 06 сентября 2007 г. № 137 «Об организации прокурорского надзора за процессуальной деятельностью органов дознания» (ред. от 28.12.2007 г.) // «Законность». № 11. 2007.

3. Приказ Генерального прокурора РФ 02 июня 2011 г. № 162 «Об организации прокурорского надзора за процессуальной деятельностью органов предварительного следствия» // [Правовая система ГАРАНТ]

4. Приказ Генерального прокурора РФ от 05 сентября 2011 г. № 277 «Об организации прокурорского надзора за исполнением законов при приеме, регистрации и разрешении сообщений о преступлениях в органах дознания и предварительного следствия» // [Правовая система ГАРАНТ]

5. Бельский К.С. Полицейское право: Лекционный курс. – М.: Издательство «Дело и Сервис», 2004.

6. Есина А. С., Арестова Е. Н. Дознание в органах внутренних дел: Учебно-практическое пособие. М.: Проспект, 2005.

7. Настольная книга следователя: научно-методическое пособие / НИИ ПУЗП при Ген. Прокуратуре РФ; ред. А.И. Дворкин. – М.: Экзамен, 2006.

8. Божьев В. Правоохранительные органы России: Учебник / Под ред. В.П. Божьева. Изд-во: Юрайт, 2010.

9. Гуценко К.Ф., Ковалев М.А. Правоохранительные органы: Учебник. Изд-во: Зерцало-М, 2010.

10. Качалов В.И., Качалова О.В. Правоохранительные органы: Курс лекция в схемах и комментариях. Изд-во Wolters Kluwer. 2010.

11. Мирзоев Г., Григорьев В. Правоохранительные органы и правоохранительная деятельность. Изд-во: ЮНИТИ-ДАНА, Закон и Право, 2010.

12. Правоохранительные органы: Учебник / Под. ред. Ю.К. Орлова. Изд-во: Проспект, 2011.

13. Правоохранительные органы и правоохранительная деятельность России: Курс лекций. СПб.: Из-во СПб ун-та МВД России, 2008.

Как раз накануне Дня работника органов безопасности юрист и правозащитник Павел Чиков обратил внимание на законопроект, который только появился в базе Госдумы: если такой закон будет принят, он существенно изменит действующие правила подследственности, усиливая полномочия органов ФСБ. А так как подследственным (как это нам показал целый ряд недавних уголовных дел) может оказаться каждый, этот закон, если он будет принят, окончательно сделает ФСБ по меньшей мере жупелом для всех россиян.

Член Совета Федерации Алексей Александров (доктор юридических наук, начинавший в Ленинграде следователем, а затем работавший там же адвокатом вплоть до старта политической карьеры в начале 90- х) предлагает предоставить Генеральному прокурору РФ и его заместителям право изымать любое возбужденное дело или даже материалы проверки (еще до формального возбуждения дела и присвоения ему номера) из обычной подследственности МВД или СКР и передавать их для расследования органам ФСБ. По-видимому, так трансформировалось ранее обсуждавшееся разумное предложение (в том числе со стороны уполномоченного по правам предпринимателей) о возвращении органам прокуратуры части ранее бывших у них полномочий по надзору за следствием — но в таком виде это уже совсем другая история.

Центр принятия решений (а по сути, предопределения приговора) уже давно сместился от судей к следователям, а от следователей к готовящим материалы дел оперативным сотрудникам (МВД, ФСБ и других надзорных ведомств, каким до последнего времени была, например, ФСКН). Через механизм предоставления закрытых характеристик органы ФСБ контролируют назначение на должности как судей, так и следователей и руководителей соответствующих подразделений, но и прокуроров тоже. В такой ситуации расширение подследственности ФСБ вплоть до полной неопределенности ее границ так же, как и задействование Генпрокурора и его заместителей в механизме передачи ей дел от органов СК или МВД, — в значительной степени формальность. Но такой механизм обеспечивает ФСБ, по сути, уже тотальный контроль не только за возбуждением, но и за прекращением уголовных дел (любое из которых может быть «изъято»).

Не является секретом тот факт, что уголовные дела в России часто возбуждаются не только для галочки в отчете, но и для создания давления на гражданских активистов, а также для захвата чужого бизнеса и вымогательства взяток. Предлагаемый сенатором Александровым контроль ФСБ, в случае одобрения инициативы, выстроит всю эту механику полностью под ее вертикаль. Это может до какой-то степени даже минимизировать риски «самодеятельности», от которой часто страдают рядовые граждане на местах, зато все дела, имеющие под собой «служебную» (в смысле возможности выслужиться) или коммерческую и коррупционную составляющую, будут монополизированы именно «контрразведкой». Какую-то долю в этом распределении будут иметь теперь и органы прокуратуры, работающие как механизм передачи дел, а это значит, что прежний традиционный блок ФСБ и СКР также может пошатнуться теперь в сторону смычки ФСБ, но уже с прокуратурой.

Вывод Павла Чикова о том, что удар нацелен прежде всего по Следственному комитету, чья подследственность до последнего времени только расширялась, следует не только признать правильным, но можно и расширить: это еще и передел тех полей, с которых следователи СКР до сих пор собирали самый богатый урожай. И такой неформальный фактор ослабит это ведомство (в случае принятия закона) гораздо сильнее, чем формальный.

оригинал:
http://www.rusrep.ru/article/2011/06/01/sledstvie
похожие:
http://echo.msk.ru/blog/zlatoalex/1764076-echo/
http://zlatoalex.livejournal.com/101646.html

Откровения рядовых следователей и прокуроров о коррупции в силовых структурах, реформе уголовного законодательства и войне между их начальниками

Эти интервью «РР» взял, готовя статью «Контора пашет», посвященную войне между Генпрокуратурой и Следственным комитетом России. Часть откровений рядовых сотрудников силовых структур вышла в бумажной версии журнала, но многое осталось за ее рамками. Полные версии интервью позволяют понять условия работы рядовых следователей и прокуроров, когда ведомства находятся в состоянии войны. Из этих же интервью становится понятно, почему эффективность работы наших правоохранительных органов далека от идеала.

Прокурор: «ФСБ и следователи плюют на прокуроров, откровенно говоря»

«Война» со Следственным комитетом

Какие отношения между следствием и прокуратурой сейчас на уровне рядовых сотрудников?

Следствие пользуется своими новыми полномочиями. И еще в наркоконтроле следствие очень хвост подняло. Например, им говорю: «Злодея привлеките», а они отвечают: не будем привлекать, там, говорят, возможен оправдательный приговор. Рычаги воздействия на них в таких случаях есть, но мало.

Есть формальные механизмы – представления, требования. Но они крайне малоэффективны. Но осталось еще одно внезаконное средство – это статистика. Совместными приказами мы подписываем так называемые карточки, на которых выявленное и раскрытое преступление. На содержании этих карточек подпись ставит прокурор. Какие карточки я подпишу, сколько я их подпишу, и что будет в этих карточках написано – это единственный эффективный рычаг воздействия на правоохранительные органы в руках прокурора. Они очень боятся всяких показателей – раскрываемость, реабилитация и т.д. И сильно от этого зависят.

Кто вообще зависит от прокуратуры?

Больше всего зависит милиция, чуть меньше наркоконтроль, очень мало зависит Следственный комитет, и почти нет – ФСБ. Зато у ФСБ множество рычагов воздействия на прокурора. Например, в выдаче секретных допусков к секретным делам мы зависим от фээсбэшников. И это для них хороший рычаг воздействия на прокурора. Теперь фээсбэшники могут следствию просто команду дать – возбудить такое-то дело. Раньше такое было невозможно. Вот дело Сторчака возбудили по команде из ФСБ. А там ведь изначально состава-то практически не было. И это была одна из истинных целей, зачем следствие на самом деле вывели из прокуратуры – чтобы оно было подконтрольно другим силам. А кто может взять под контроль следствие? Только ФСБ.

Поэтому прокурор с опытом, который знает, где есть рычаги воздействия, еще держится. А если молодой прокурор назначается, он в очень незавидной ситуации. Если у него нет авторитета и хватки, то он бумажный тигр. Следственный комитет и фээсбэшники плюют на него, откровенно говоря. Этих молодых-то все больше и больше, а эффективность работы прокурора все меньше и меньше. И скоро действительно можно будет сказать: а на хрена вообще нужна прокуратура?

Итоги реформы?

Единую цепочку уголовного преследования разорвали пополам. Система функционирует просто потому, что все эти благоглупости пока еще не воспринимаются всерьез. Прокуратура еще считает, что какие-то дела все-таки надо подписывать и направлять в суд. Дел в суд уходит все меньше, преступности меньше не становится. Сроки расследования дел становятся длиннее. Нагрузка на следователей больше, серьезных дел меньше.

При этом реформаторы все время ссылаются на иностранный опыт. Но если взять американский опыт, там как раз по-другому все сделано: у них генеральный прокурор является руководителем ФБР. Такое ощущение, что эти реформаторы на самом деле все из сериалов берут.

В разделении следствия и прокуратуры есть практический смысл?

Уголовное дело возбуждается и расследуется только при условии, что прокурор в суде сможет все это защитить. В отрыве от гособвинителя и от представления доказательств в суде расследование невозможно – это антиконституционно. То есть это разделение противоречит нашей Конституции. А сейчас у нас разные громкие дела шумно пиарятся, а потом остаются без адекватного приговора. Единственное дело, по которому Следственный комитет смог получить приговор, - дело Довгия. Но он 15 лет был правой рукой Бастрыкина. То есть, он свою правую руку осудил, - ну, молодец.

Дело Сторчака вообще прекратили после того, как прокуратура три раза отказалась дело направлять в суд, потому что состава там вообще никакого нет. Про Бульбова говорили, что он масштабный коррупционер. В итоге осталась, грубо говоря, «кража мешка картошки». Все остальные дела точно так же провалились. Потому что следствие работало не на гособвинителя, а сами на себя, на свое руководство. Цель этого руководства была пропиариться и показать свою значимость и нужность руководству страны.

Сотрудничество со следствием какое-то есть?

Раньше когда расследовалось дело, следователи каждые две недели заглядывали к нам и показывали, что и как движется. А теперь они вообще не считают нужным советоваться с прокурором. Потом приходят, складывают семь томов и говорит: у тебя десять дней, подписывай в суд. Прокурор видит, что там ничего не сходится и заворачивает дело – он с этим в суд не готов идти. Так что у следователя очень большой соблазн говорить о коррупционности прокуроров. Мол, дело в суд не пошло не потому, что я плохо сработал, а потому что прокурор заинтересован. И этот конфликт подмосковный закономерен, и такие конфликты будут и дальше. И система будет бороться сама с собой, вместо того чтобы бороться с преступностью. В Казахстане то же самое было – тоже создали Следственный комитет, вывели следствие из прокуратуры. Три года поваландались с этим вопросом, и все вернули обратно.

Насколько я понимаю, реформа была сделана, для того чтобы не сращивалось слишком много власти?

Вспомните дело «Мабетекса» – оно тогда напугало всю правящую верхушку. Тогда генеральный прокурор инициировал уголовное дело в отношении президентской семьи. И там сигналы ему посылались, что не надо это дело расследовать, а он все равно расследовал.

И после этого была вонючая история с этими проститутками. Замечу, кто эту историю всю сделал, – нынешний премьер-министр. Я думаю, он на этом президентом стал, именно на этой истории, потому что прошел проверку на пригодность. Генеральный прокурор Чайка тоже на этой истории стал нашим генеральным прокурором.

Так вот сейчас дело «Мабетекса» невозможно в принципе. Независимая прокуратура, которая имеет собственное следствие, – это ужас, летящий на крыльях ночи для некоторых людей наверху. Одна из целей нынешней реформы: чтобы больше такого не повторилось никогда.

Суд; Репрессивный механизм

Можно ли сказать, что правоохранительная система неэффективна?

В 1961 году была принят новый УПК, прокурорский надзор был введен в полном объеме. Это было сделано с целью создать организационные предпосылки невозможности повторения 1937 года. Потому что в 1934-м после убийства Кирова была создана система, где стороны не участвовали, то есть созданы организационные предпосылки для репрессий. Сейчас у нас под флагом борьбы с коррупцией то же самое делают – устраняют организационные предпосылки, прокурорский надзор уменьшают. Это ослабляет защищенность граждан.

Скорее всего, это сиюминутные корыстные вещи. Но ситуация опасна тем, что демонтируются предохранительные механизмы, которые в 1960-е годы специально были введены. Например, раньше прокурор давал санкцию на арест, а теперь должен давать суд. Казалось бы, суд – это демократичнее. Но что на самом деле получается? Прокурор, выдавая санкцию на арест, прекрасно понимал, что с этим делом ему нужно будет идти в суд, и он думал о том, сможет ли потом в суде получить обвинительный приговор. И если видел, что по доказательствам это не вытанцовывается, он никогда не арестовывал. Тем более, в те времена жестко спрашивали. За несколько незаконных арестов, где потом оправдание либо еще что-то, прокурору пинка под зад – ты свободен, все, ты не компетентен.

Сейчас суды в вопросы доказанности при аресте не вникают. Влегкую можно арестовать невиновного человека. Не явился по повестке, прописан в другом субъекте, есть загранпаспорт или бизнес за рубежом – такого человека судьи арестуют с вероятностью в 100%. А ведь достаточно человека под стражей полгода подержать, и весь его бизнес рассыплется либо перейдет в другие руки – и вопрос решен.

Можно ли сказать, что судья играет на стороне прокурора? Ведь часто судья – это ваш бывший коллега, бывший прокурор?

Это не соответствует действительности, мне кажется. Хотя, конечно, мы работаем рядом, общаемся. С днем рождения друг друга поздравляем. Какие-то, может быть, даже праздники можем вместе отметить. Но это совершенно не значит, что судья будет нарушать закон в пользу прокурора.

Сакральность власти

Бастрыкин недавно заявил, что нужно уменьшить количество так называемых неприкасаемых. Вы согласны?

Понимаете, тут нужно помнить об авторитете должности. В советское время дело подмосковных прокуроров было бы расследовано? Были бы собраны материалы, доложено руководству страны, руководство страны приняло бы организационные меры, убрало бы этих людей всех с должности. И после этого без всякой шумихи было бы возбуждено уголовное дело, эти люди потом были бы осуждены. И были бы маленькие сообщения, что такой-то осужден. В наше время происходит так, как у нас сейчас происходит. Например, генерал Бульбов. Очень охотно верю, что он – коррупционер и сволочь. Но его задержание снимали и показывали - он с самолета сходил, его мордой в лужу положили. Мол, боремся с коррупцией, невзирая на лица. Но должна ведь быть сакральность власти – идея, что во власти сидят люди, которые чище и лучше среднего человека в стране. А этого уже нет. А в России без этого нельзя. Потому что как только граждане России видят, что эти люди хуже, чем мы, страна начинает просто расползаться, разваливаться. Поэтому нельзя генерала мордой в лужу класть. Потому что сам-то он, может быть, сволочь, но он при этом носит погоны, которые ему дал государь, а государь не может быть сволочью. Поэтому, уважая погоны, это все должно быть сделано тихо, спокойно.

С прокурорами то же самое: ты в лице этих подмосковных сволочей всех прокуроров унижаешь. Так нельзя делать. Как только люди перестают верить в эффективность, легитимность и нужность властей, в стране зреет негативное настроение, и все может вылиться в 1917 год.

Власть сейчас говорит, мол, у нас все плохо, но мы с этим боремся. А должно быть наоборот. Вот по National Geographic сейчас идет сериал «Полицейские на Аляске». И там показан очень хороший полицейский, который вежливо разговаривает с этими пьяными эвенками. А ведь на деле он наверняка может и пнуть их: когда пьяный брызжет слюной в тебя, то сдержаться ведь невозможно. А они показывают его только в хорошем свете: смотрите, работает, делает дело, которое нам всем нужно и важно.

Независимость следователей

Стали ли следователи независимы?

По-моему, наоборот: сейчас у них начальник следствия занимает ту позицию, которую раньше занимал прокурор, но при этом он является еще и административным начальником, то есть, тем начальником, от которого зависит судьба подчиненных и служебное положение. То есть, он одновременно и процессуальный начальник, и административный начальник. Соответственно сейчас милицейские следователи и следователи фактически по статусу делопроизводители, то есть, самостоятельно ничего не решают.

Статистика

А показатели статистики стали более важными после реформы?

Когда следователи находились в системе прокуратуры, над ними статистика практически не довлела. Мы тупо не делали показатели. А сейчас Следственный комитет просто «на палке» работает, причем – палки жмут любой ценой. Сейчас очень модно сравнивать показатели с аналогичным периодом прошлого года. Это милицейщина. Первые этим стали заниматься милиционеры еще с советских времен – раскрываемость преступлений должна была расти. Это погоня за показателями любой ценой. Заявление о преступлении, где не видно перспективы с точки зрения привлечения «палки», должно футболиться. Возбуждение дела без фигуранта – тоже плохо, потому что оно будет потом не раскрыто, и оно раскрываемость вниз потянет.

Воздействие на подсудимых

Вы занимаетесь надзором над оперативниками: каков масштаб методов незаконного давления? Грубо говоря, много бьют?

На самом деле для нормального опера никакой необходимости заниматься мордобоем нет. Но у милиции ситуация с кадрами намного хуже, чем у нас. У них ниже зарплаты, у них ниже общественное признание того, чем они занимаются. И у них много молодых сотрудников, которым предъявляют конкретные претензии насчет раскрываемости преступлений. А он молодой, он еще ничего не знает, не умеет, он не знает, как это делается. От них требуют раскрываемости - людей фактически провоцируют. Путем насилия проще всего это сделать. Но грамотный опер, которому нужно дать раскрываемость, знает, что есть не только насилие, но и другие пути. Существует много категорий злодеев, которые сразу показания дадут, например, наркоманы. Наркомана можно оформить по мелкому, за употребление наркотиков. Он посидит, на второй-третий день можно его брать тепленьким: его начинает ломать. Надо себе представлять это состояние ломки, что это такое – воля подавлена абсолютно. В этот момент его можно спрашивать о любом преступлении – он расскажет и о себе, и о своих товарищах. То есть, здесь можно поднять показатель. Другой путь: бандиты между собой конкурируют – можно у одних информацию на конкурентов черпать. Cпособов некриминальных для опытного оперативника очень много. Например, агенты: у опера со стажем есть такие доверенные лица, которые могут про многих рассказать. Но, к сожалению текучка высокая, молодежь этих инструментов либо не знает, либо не умеет ими пользоваться. Поэтому что остается? Мордобоем заниматься.

Ну, с другой стороны, вы понимаете, бывают такие пьяные мрази - я сам многократно видел – люди абсолютно деградирующие. Человеком его назвать его нельзя. Вот глаза, уши, нос есть, паспорт есть - исходя из этого он человек. Но это настолько деградирующая мразь, вот откровенная мразь, которая никаких эмоций, кроме того, чтобы ему наподдать, не вызывает. При этом эти мрази могут выделываться. И чисто эмоционально я хорошо понимаю, почему оперативники могут ему поддать.

Коррупция

Вам предлагали?

Конечно, предлагали. И вы не представляете, какие метания у человека возникают при такой ситуации, когда жрать хочется.

Вы брали?

Нет, не брал. На самом деле очень тяжело было не брать. Мысли были: если государство так меня содержит и так ценит мой труд, почему же не взять-то? Кому от этого хуже будет? Да никому.

А эта ситуация сейчас изменилась?

Немножко изменилась. Зарплата сейчас повыше. Но проблема все равно остается, так или иначе. Может, не так остро, как было в 1990-х, но люди постоянно пребывают в искушении. Я стал милицейским следователем после службы в армии, в которой вырос до капитана, то есть у меня уже свои собственные какие-то воззрения на жизнь были, устойчивость была достаточно высокая. А если человек после учебного заведения пришел, то… сами понимаете.

Следователь: «Если приходит бизнесмен и приносит материал на своего партнера, я беру»

Коррупция

Когда дело уже попало к следователю, закрыть его почти невозможно. Лучше давать взятку тогда, когда материалы до следователя еще не дошли, то есть договариваться с контролирующими органами, которые к тебе пришли (налоговая, например) или с оперативниками. Следователю брать взятки гораздо опаснее – когда все материалы на человека уже есть, следователя легко проверить.

Тут еще вопрос, зачем брать: если так хочется много зарабатывать, иди в адвокаты - заработаешь нормально и не надо рисковать свободой. Но если подразделение такое, что там нет жесткого контроля, то, конечно, ничего кроме морали останавливать человека не будет. Если бы у следователей зарплата была 100 тысяч, если бы туда был строгий конкурс и если бы его не заставляли заниматься какими-то лишними вещами, можно было бы говорить о страхе потерять такую работу, а так или мораль – или контроль начальства.

Чаще всего берут, когда ситуация пограничная: например, если видят, что уголовное дело точно не получится, материала недостаточно. Но сама вероятность уголовного преследования человека, конечно, пугает, а поскольку люди не очень хорошо в этом разбираются, то понять, что дело все равно не будет возбуждено, они не могут. И предпочитают заплатить от греха подальше. Получается, что и решение принято законное – дело не возбудили, и с человека денег получили.

Или, например, изъяли у предпринимателя при обыске компьютеры, документацию какую-то. Разумеется, он хочет поскорей получить их назад, а не ждать, пока разберутся в законные сроки. Ему легче заплатить денег, чтобы разобрались быстро. Опять-таки все по закону.

Отчетность

Отчетность - это очень важно. Главный показатель - сколько дел направлено в суд. Отрицательные показатели – это например, приостановленное или прекращенное дело.

Все предпочитают заниматься тем, что легко раскрывается, где много доказательств и можно все быстро сделать. Например, если у тебя 2% прекращенных, 2% приостановленных, а 94% направлено в суд, никто не смотрит, что, например, 90% из всех дел - легкие, а приостановленные как раз сложные – ты все равно молодец.

В милиции отчетность идет по эпизодам, а не по уголовным делам, как у нас. А эпизоды – это как бы отдельные преступления в рамках одного дела. Так вот, там доходит до смешного. Чтобы было побольше эпизодов, им часто приходится дробить преступления до бесконечности. Например, кто-то совершил хищение на 200 тысяч рублей. Они разбили его на 150 эпизодов, как будто крали каждый раз по чуть-чуть. Следователю это все равно, обвиняемому, скорее всего, тоже больше из-за этого не дадут, а оперативникам удобно – зафиксировали 150 эпизодов вместо одного.

Милиция – еще не самый плохой случай, у них хотя бы считаются раскрытые эпизоды, а вот в управлении по налоговыми и экономическим преступлением, по слухам, отчетность идет по выявленным преступлениям. То есть, им нужно просто поставить на учет как можно больше преступлений. А это следователю совсем не выгодно. Они выявили и довольны, а следователю это расследовать. Когда считается по раскрываемости, то оперативники хотят, чтобы дело дошло до суда и как-то помогают, а тут нет.

Милицейская отчетность и взятки

Раскрывает преступление следователь, но по итогам своей работы он должен свои эпизоды «записать» на каких-то конкретных оперативников, которые с ним работали. И это, конечно, предмет торговли. Оперативники могут и денег заплатить следователю. Распространенная практика: у какого-то отдела милиции плохие показатели, они приходят к следователю, у которого крупное дело и говорят: ты сейчас сдаешь дело, у тебя целых 500 эпизодов. Ну 200 ты поставишь тем, кто реально на тебя работал, но у тебя же останется еще 300… В результате следователь получает деньги, оперативники свои «баллы», никто не страдает. А деньги на это у милиционеров, кстати, не обязательно от коррупции, они могут, например, охранниками подрабатывать.

Экономические преступления – медведевские реформы

Да, теперь за экономическое преступление человека под следствием нельзя посадить без наличия специальных аргументов. Это неудобно, мы часто этим пользовались: отправляешь человека в тюрьму – и он тебе все рассказывает. В этом не было ничего плохого, рассказывал-то он правду. У нас часто просто нет других способов выяснения обстоятельств по экономическим преступлениям.

Конечно, лучше было бы, если бы можно было посадить его под домашний арест, но у нас это существует только формально, а в реальности если я попрошу домашний арест, на меня наедет вся правоохранительная система этого региона – «Как мы это будем делать? Кто будет за ним смотреть, кто будет его содержать?»

«Бизнес-заказы»

Если ко мне приходит бизнесмен и приносит материал на своего партнера, я беру, если там речь идет действительно о преступлении. А что в этом такого? Преступление есть, значит надо работать. Так даже удобнее, потому что вообще экономические дела очень сложные, а тут сторона, которая тебе это заказала, сделает все, чтобы дело ушло в суд, а значит, следователю предоставят специалистов (формально их и так можно получить, но очереди большие, а сроки, как известно, затягивать нельзя), отвезут куда надо. Это следователя ни к чему не обязывает, если он готов работать по принципу – если заказчик потом попадется сам, привлечем и его.

Тут проблема в том, что по экономическим преступлениям следователю противостоят хорошо обученные адвокаты, бухгалтеры, решение арбитража имеет преюдицию. В общем, без квалифицированной помощи работать сложно.

У нас на самом деле с экономическими преступлениями не борются, потому что это никому не нужно. Государству - в первую очередь, и оно никаких ресурсов не дает. И у заказных дел гораздо больше шансов быть раскрытыми, потому что следователь со своим оппонентом на равных.

«Навеска» на наркоманов

С ними обычно как работают: задерживают в состоянии наркотического опьянения, сажают за это по административке, по статье 6.9 – дают 10 суток ареста. У них начинается ломка, и через 5 суток он тебе расскажет все, что угодно. Хотя, конечно, следователь будет относиться к этому со скептицизмом – мало ли что он может в таком состоянии порассказать. Часто проверяют показания и если понятно, что наврал – не привлекают.

Если, например, украли у что-то, берут наркомана, сажают по административке, допустим доказательств нет, но если у него есть деньги, то можно договориться, чтобы он просто заплатил и ментам, и потерпевшему, и все будут довольны: он не сел, все получили денег, нераскрытых дел у следователя нет. Бывает, что родственники наркомана сами идут напрямую к потерпевшему, платят ему, и он забирает свое заявление.

Бывает, конечно, в каких-то отделах милиции, что людей бьют, заставляют в чем-то признаваться, обычно это конкретные отделы, у которых уже такая слава.

Вообще бить необязательно. Например, сидит человек на допросе на табуретке без спинки, прислоняться ему не разрешаешь, вот попробуй посидеть так два часа – ты через 15 минут будешь готов.

Но вообще, с теми, кому нечего рассказать, так не разговаривают. Поэтому невиновным бояться нечего, а если человек правда что-то знает, тогда только хорошо, если он, наконец, заговорит.

Еще удобно, что если, по крайней мере, по двум эпизодам в деле все сходится, есть доказательства, а обвиняемый заодно признался в еще 15 эпизодах, по которым у тебя доказательств нет, можно их тоже ему вменить. Оправдательного приговора уже точно не будет благодаря первым двум, а по остальным 15 даже если признают невиновным, сядет все равно.

Все несовершенства нашей системы нивелируются тем, что суд определяет наказание по справедливости.

Изнасилования

Для следователя лишнее прекращенное дело – это плохо. И тут извечная головная боль с изнасилованиями. Бывают настоящие изнасилования - в подворотне догнали-повалили. Но обычно больше половины изнасилований – это познакомились на дискотеке, выпили, поехали к нему – «там он, зараза, меня и изнасиловал». Спрашиваешь обвиняемого, а он говорит – все хорошо было, мы потом еще встречались несколько раз. И часто девушка действительно потом передумает, заберет заявление и скажет, что все было по согласию. Следователи очень на это злятся. Значит, дело надо прекращать, а это отрицательный показатель, а если к тому же прекращено из-за отсутствия состава преступления, так это вообще кошмар. А если следователь к этому времени еще и этого «насильника» задержать успел? В общем, у нас очень не любят брать заявления по изнасилованиям. Но если женщина твердо стоит на своих показаниях до конца, любого мужика осудят.

Суд присяжных

У всей правоохранительной системы отношение к суду присяжных резко отрицательное. Вообще это же американская история, у них другой подход к правосудию: у них все настроено на то, что результат судебного процесса должен быть понятен простому человеку и решения принимаются исходя из этого. Поэтому в Америке все так довольны правосудием. А я считаю, что право - это не такая сфера, в которой должен понимать простой обыватель. Ведь так же можно собрать 10 человек с улицы, описать им клиническую картину больного, пусть они решают, делать операцию или нет. Право - это профессиональная область деятельности.

Суд присяжных – это шоу. Адвокат может им и спеть, и сплясать, чтобы расположить к себе, а прокурор, представляющий обвинение, так не может. Во-первых, он в форме, а это у нас в стране в основном всех отталкивает. Во-вторых, он скован тем, что вообще должен вести себя в предписанных рамках.

Если судят банду, их дружки приходят в суд посмотреть. Они могут потом подойти к этим присяжным и их запугать, у нас ведь нет защиты свидетелей. У нас даже когда люди на улице были свидетелями преступления, они отказываются выступать свидетелями - боятся. Да что там - не только свидетели, даже сами правоохранительные органы никак не защищены, что уж говорить о присяжных.

Оправдательные приговоры

Оправдательный приговор у нас – это ЧП, их быть не должно. То есть, следователь со своей стороны, а прокурор со своей должны довести дело до такого уровня, чтобы обеспечить обвинительный приговор, иначе всем достанется.

Но в последнее время приходится не только стараться, чтобы обвинительный приговор обязательно был, но еще и если ты человека задержал по обвинению, нужно чтобы это обвинение обязательно реализовалось. А это уже вообще неудобно – то есть, посадить во время следствия невиновного теперь целое дело, а это часто бывает нужно.

Например, приезжаешь на труп. В квартире помимо трупа куча пьяных – понятно, что все они подозреваемые. Раньше мы не колеблясь в таких случаях сажали всех, они давали показания и мы на основании этих показаний работали дальше: или оказывался кто-то из них, остальных тогда отпускали, или вообще кто-то еще, который перед нашим приездом на место сбежал, тогда отпускали этих пятерых, ловили его. В таких ситуациях всегда надо хотя бы несколько дней, чтобы разобраться, и если речь идет об убийстве, то это просто логично, что все подозреваемые должны быть в это время изолированы от общества, друг от друга и от свидетелей. Теперь нас за такое наказывают.

Все это не дает нормально работать: получается оправдание (если привлекли невиновного) – ЧП, реабилитация (задержали-арестовали, потом установили на стадии следствия, что он не причастен) - тоже ЧП.

Получается, если ты невиновного отпускаешь на любой стадии, тебя наказывают. Это же абсурд! Это ведь элемент работы – кто убил и как было совершено преступление, знает сначала только преступник. С нашей стороны есть несколько версий и любая из них может потом оказаться верной. И это нормально, когда следователь может использовать законные способы: задержать лицо, застигнутое на месте преступления, или на котором нашли кровь (ведь пройдет время прежде чем станет известно, кому она принадлежит), изолировать его и проверять. В нормальном случае должно быть так – если интересы государства и общества это требуют (а в случае с тяжкими преступлениями это обычно именно так), то подобные меры следователем как представителем государства должны быть применены. И он должен максимально быстро выяснить, что именно произошло. Если человек невиновен, он должен быть отпущен и должен получить компенсацию от государства за то, что в интересах общества пострадал. Но если при этом следователь соблюдал все требования закона и основания подозревать человека были, то почему он должен быть за это наказан? Из-за этого доходит до того, что подозреваемого в убийстве, когда мало доказательств, скорее оставят на свободе, опасаясь наказания в случае, если биологическая экспертиза покажет, что это не его следы. А через неделю-две он совершит еще одно убийство. А что хуже – две недели задержания невиновного человека или новое убийство?

Игорный бизнес

Я не понимаю, зачем его запретили, кому он мешал? Можно было сделать жестче требования, выше налоги. А в результате получилось, что в тех регионах, где с ним реально борются, там просто весь этот бизнес перешел в интернет, сервер у них или в другом городе, или вообще не в России, поймать невозможно. А в тех регионах, где не особенно борются, бизнесмены или просто откупаются, или договариваются как-то. Например, если человек имеет 10 игровых точек, он договаривается с прокуратурой, что сдаст одну. Все довольны: и он не потерял дело, и прокурор может отчитаться о раскрытом игорном бизнесе.

Следствие против Генпрокуратуры

Все зависит от личных отношений. Есть регионы, где прокуратура с СКП стали настоящими врагами – прямо как с МВД. И это, конечно, очень осложняет работу. Потому что прокурор читает дело и решает, пойдет он с ним в суд или нет. Он может развернуть дело для дополнительного расследования. Cледователь не может все сделать идеально, это просто невозможно, а значит если хотеть придраться, можно всегда найти к чему. Если хорошие отношения, то правило такое: доказательств должно быть достаточно, чтобы осудить человека, а соблюдение всех формальностей - необязательно. Например, если человек обвиняется в краже, то достаточно трех справок - о судимости, о том, состоит ли он на учете у психиатра, и иногда еще характеристики с места жительства. Всю историю жизни выяснять в обвинении по краже ты не будешь. Но формально на этом основании дело можно завернуть. Так что если начальники прокуратуры и СКП в районе ссорятся, то прокурорам дается указание «по пять дел у каждого следователя завернуть» - а это сразу опускает все следственное управление по этому субъекту в общем рейтинге.

Дела на прокуроров

Да и раньше привлекали прокуроров, просто это делалось гораздо тише – никому не надо было на этом пиариться. Но решение о том, пойдет ли дело в суд и сейчас, и раньше все равно принимает прокурор, так что следователь может его завести, а они его закроют. Просто теперь, когда возбуждается дело на прокурора, всегда возникает вопрос, а было ли на самом деле преступление и не скрывается ли за заведением дела борьба.

Стало больше бумажной работы и больше надзирающих звеньев. Например, в регионе в среднем 100 следователей, за ними раньше смотрел один прокурор в каждом районе и это не был каждодневный контроль. И были отделы в прокуратурах численностью от 10 до 20 человек, которые смотрели за всем следствием (и прокурорским, и милицейским, и госнарконтроля). Следователь чувствовал ответственность за свою работу, должен был думать, быть самостоятельным. А теперь в каждом регионе за этими 100 следователями наблюдают до 70 человек. Из-за огромного количества надзирающих следователь перестает сам думать, начинает по каждому вопросу ходить-спрашивать. Теперь он просто выполняет указания.

Следственный комитет и МВД

В МВД тоже существуют свои следователи. Статьи уголовного кодекса поделены – какие-то дела расследуем мы, какие-то – следователи МВД. Ну и в том случае, когда дело расследует СКП, все равно всю предварительную работу делают опера из МВД. Проблема в том, что у ментов зарплата примерно в два раза ниже, чем у следователей, и это сказывается.

Если в МВД попадается хороший следователь, то он, конечно, постарается как можно скорее перейти на работу в СКП. Проблема только в том, что существует негласный запрет на то, чтобы брать работать людей из милиции. Все равно, конечно, берут. Но вообще многие предпочитают даже только что закончившего студента взять и самому его всему научить, чем переучивать человека из милиции.

Существующая правоохранительная система готова к тому, что стать репрессивным аппаратом?

Да, абсолютно. То есть, может, отдельные люди и откажутся выполнять какие-то указания, но вообще им не до этого. Если следователь знает, что определенный состав преступления хорошо уходит в суд, то он будет штамповать такие дела – все вопрос судебной практики. У нас и сейчас одно и то же преступление может «прокатить» в одном регионе, и не «прокатить» в другом - в том числе зависит и от политической воли. Например, губернатор велел с чем-нибудь разобраться - и определенные дела стали легко уходить в суд. Это вопрос договоренности.

Преступления на национальной почве

Большая часть преступности в России – бытовая. Следователь может в своей работе вообще никогда с преступлениями на национальной почве не столкнуться. Преступления иностранцев и против иностранцев не имеют сильного распространения за исключением отдельных регионов.

Главная проблема – это отсутствие какой бы то ни было миграционной политики у государства, а специально обусловленной национальной преступности у нас нет. Просто преступления мигрантов а) получают большую огласку и б) их иногда сложнее расследовать, так как нужен переводчик и пр.

Зачем вообще люди идут работать следователями

Идут те, кто хочет в будущем стать адвокатом: сразу его не возьмут, а с двумя-тремя годами работы в правоохранительной структуре – запросто.

Зная систему изнутри, ты будешь успешным адвокатом. Еще для кого-то это решение проблем с армией.

Но вообще достаточно много еще романтически настроенных людей, которые хотят бороться с преступностью, раскрывать убийства и прочее. Раньше этот запал заканчивался года через 3-4, теперь через год-полтора.

Еще тебе повезло, если ты работаешь в регионе, для которого твоя следовательская зарплата в 25-30 тысяч (одинаковая по всей России) является большой. Для Москвы это, конечно, смешно, а вот есть регионы, где средняя зарплата 15 тысяч, а снимать жилье стоит тысяч шесть, какую-то часть арендной платы компенсирует СКП.

Вообще, конечно, если сравнивать с милицией, условия работы у следователей очень приличные. Не только в смысле зарплаты. Тут не надо ходить строем, носить форму, уметь стрелять из пистолета. Так как-то легче.
оригинал.

Директор Федеральной службы безопасности (ФСБ) РФ Александр Бортников. Сергей Гунеев / РИА Новости

ФСБ станет не только самой влиятельной, но и самой коррумпированной силовой структурой в стране, если обретет право вести одновременно оперативную работу и следствие в отношении спецсубъектов. Так считает большинство экспертов.

Сотрудники ФСБ осуществляют оперативно-розыскную деятельность в отношении прокуроров, следователей и адвокатов, то есть спецсубъектов - лиц, обладающих специальным статусом. А следствие же в отношении данной категории лиц ведет только Следственный комитет РФ . Законопроект, поступивший от депутата Алексея Александрова на рассмотрение председателю Госдумы Вячеславу Володину предполагает наделение ФСБ правом возбуждать уголовные дела в отношении спецсубъектов.

Мотивы. Реформы. Следствие.

По предложению народного избранника соответствующими полномочиями наделят главу следствия федеральной службы безопасности. Ведение следствия чекистами, считает автор законопроекта, повысит эффективность предварительного следствия в отношении прокуроров и следователей. Кроме того, депутат предложил наделить ФСБ правом изымать дела у других следственных органов. Для этого представители ведомства должны обратиться с соответствующим ходатайством к генпрокурору или его заместителям.

Эксперты разошлись во мнениях относительно эффективности указанных мер, которые предпринимаются по борьбе с коррупцией

«То, что сейчас предлагается в Госдуме - лишь расширение уже имеющихся полномочий. Ведь Путин одним из своих лозунгов сделал борьбу с коррупцией, а чтобы успешно вести эту борьбу нужно передать полномочия одной из спецслужб». - считает Валерий Малеванный, генерал ФСБ, историк спецслужб.

«Похожий законопроект был ранее предложен в отношении прокуратуры. То есть, прокурорам предлагалось право изымать дела для проведения более тщательного расследования. - говорит заместитель председателя Комитета по безопасности и противодействию коррупции Эрнест Валеев. - Главное, чтобы работало по всем субъектам. И, наверное, такая функция больше подошла бы все-таки прокуратуре» .

Мнение экспертов о том, что законопроект предложенный Алексеем Александровым, мало чем поможет в борьбе с коррупцией - тоже имеет право на существование. Специалисты все больше склоняются к мнению о том, что перераспределение полномочий в сложившейся в России ситуации - мера неэффективная и запоздалая.

«Проблема в том, кто заказывает антикоррупционные дела. ФСБ действует на стороне политических сил, которые расправляются с конкурентами. Пример Улюкаева и Сечина показателен. А ФСБ сыграла роль топора. Поэтому я, в данном случае, не стал бы особо обращать внимание на то, какое ведомство занимается данной деятельностью. Есть закон, в рамках которого действуют правоохранительные органы, - считает политолог Павел Тарусин. - Но это - компанейщнина, а нужна системная борьба. Подставляют колбасой, решаются личные счеты, устраняются конкуренты… Скажут ФСБ заниматься уголовными делами, следить за происходящим в этой сфере - будут заниматься. Не скажут - не будут. А определенный уровень неприкосновенности, как был так и останется. Зависит от положения того или иного чиновника. Мэр или префект - это не тот уровень, на котором можно проводить борьбу с коррупцией. Все решается на более высоком уровне.»

«Видимо, такое явно запоздалое решение было принято исходя из того, что ФСБ - менее коррумпированная структура, нежели, например, суды. Но, все равно, может получиться так, что дела будут передаваться из одной коррумпированной структуры в другую. А чтобы этого не происходило, надо создавать какую-то независимую не коррумпированную структуру. Например, масонскую ложу по борьбе с коррупцией. Они же совсем некоррумпированы». - считает политолог Сергей Марков.

Главный редактор Первого Антикоррупционного СМИ, Дмитрий Вербицкий считает, что закон излишне усилит одну силовую структуру по отношению к другим, что может, напротив, привести к еще большим злоупотреблениям со стороны ФСБ и давлением на прокуратуру и следствие.

«ФСБ не исключение, она также поражена коррупцией, как все правоохранительные, надзорные и судебные органы. Тактически эта инициатива будет верной в настоящее время, только при единственном условии - если ФСБ взяла курс на самоочищение, и такой мощнейший процессуальный ресурс окажется в здоровых руках. Тогда можно будет временно остепенить коррумпированные сообщества прокуроров и следователей, защитивших себя от правосудия статусом спецсубъекта. Забыты в этом законопроекте остались ключевые субъекты - судьи. А стратегически - это решение кардинально не изменит ситуацию, а может только ухудшить, нужна перезагрузка работы всей правоохранительной и судебной системы и борьбы с коррупцией». - уверен главред ПАСМИ Вербицкий.

Эксперты выражают опасения, что усиление ФСБ - очередной шаг к закручиванию гаек, которое не решит проблемы борьбы с коррупцией, а станет инструментом борьбы элит за власть.

Напомним, что в декабре этого года в Кремле рассматривали инициативу по .