Я помню чудное мгновенье:
Передо мной явилась ты,
Как мимолетное виденье,
Как гений чистой красоты.
К *** А.С Пушкин

Анна Петровна Керн (урождённая Полторацкая, по второму мужу Маркова-Виноградская; 11 (22) февраля 1800, Орёл - 16 (27) мая 1879, Торжок) - русская дворянка, в истории более всего известна по роли, которую она играла в жизни Пушкина. Автор мемуаров.

«Я родилась в Орле, в доме моего деда Ивана Петровича Вульфа, который там был губернатором..., 11 февраля 1800». (Керн А. П. «Воспоминания»). На фасаде здания гостиницы «Русь» в мае 1990г. была установлена мемориальная доска с указанием, что на этом месте стоял дом, в котором родилась А.П. Керн.

Образование Анна Петровна получила домашнее. С 8 до 12 лет она обучалась гувернанткой, вызванной из Петербурга.Она немного знала французский язык, зарубежную литературу (в основном, на основе романов). Вместе с родителями жила в усадьбе деда с материнской стороны Ивана Петровича Вульфа, орловского губернатора, чей потомок Дмитрий Алексеевич Вульф является её внучатым племянником.

Портрет Ивана Петровича Вульфа. 1811 г. Кипренский Орест Адамович.

Позже родители и Анна переехали в уездный город Лубны Полтавской губернии, где отец ее, Полторацкий Пётр Маркович, был уездным предводителем дворянства. Всё детство Анны прошло в этом городе да в Бернове, имении, также принадлежавшем И. П. Вульфу.

Берново. Усадьба Вульфов.

Её родители принадлежали к кругу состоятельного чиновного дворянства. Отец - полтавский помещик и надворный советник, - сын известного ещё в елизаветинские времена начальника придворной певческой капеллы М. Ф. Полторацкого, женатого на богатой и властной Агафоклее Александровне Шишковой. Мать - Екатерина Ивановна, урожденная Вульф, женщина добрая, но болезненная и слабохарактерная, находилась под началом у мужа. Сама Анна много читала.

А. Арефьев-Богаев. Портрет Анны Петровны Керн (1840)

Юная красавица начала «выезжать в свет», поглядывая на «блистающих» офицеров, но отец сам привёл в дом жениха - не только офицера, но и генерала Ермолая Фёдоровича Керна из имевшего английское происхождение дворянского рода Керн. В это время Анне было 17 лет, Ермолаю Фёдоровичу - 52. Девушке пришлось смириться и в январе, 8 числа, 1817 года состоялась свадьба.

Доу, Джордж - Портрет Ермолая Федоровича Керна.

В своём дневнике она писала: «Его невозможно любить - мне даже не дано утешения уважать его; скажу прямо - я почти ненавижу его». Позже это выразилось и в отношении к детям от совместного с генералом брака - Анна была к ним достаточно прохладна (дочери её Екатерина и Александра, родившиеся в 1818 и в 1821 годах соответственно, воспитывались в Смольном институте). Александра умерла примерно в 1835 году. В 1826 году у Анны Петровны родилась еще одна дочь Ольга, умершая в 1833 году. К слову- сын Екатерины Ермолаевны Керн- Юлий Шокальский - советский океанограф, географ и картограф, почётный член АН СССР (с 1939 года; член-корреспондент с 1923 года).

Неизвестный художник.
Портрет дочери Анны Керн, Екатерины Ермолаевны (1818-1904)

Анне Петровне пришлось вести жизнь жены армейского служаки аракчеевских времён со сменой гарнизонов «согласно назначенью»: Елизаветград, Дерпт, Псков, Старый Быхов, Рига…В Киеве она сближается с семьёй Раевских и говорит о них с чувством восхищения. В Дерпте её лучшими друзьями становятся Мойеры - профессор хирургии местного университета и его жена - «первая любовь Жуковского и его муза».

В 1819 году зимой в Петербурге в доме своей тетки Е.М.Олениной она восторженно слушала И.А. Крылова, и здесь судьба впервые случайно столкнула её с Пушкиным, которого она попросту не заметила. "На одном из вечеров у Олениных я встретила Пушкина и не заметила его: мое внимание было поглощено шарадами, которые тогда разыгрывались и в которых участвовали Крылов, Плещеев и другие", - пишет она в воспоминаниях, и далее, словно оправдываясь: "В чаду... такого очарования (Крыловым) мудрено было видеть кого бы то ни было, кроме виновника поэтического наслаждения, и вот почему я не заметила Пушкина"… Хотя Пушкин вовсю старался обратить на себя её внимание "льстивыми возгласами как, например: Можно ли быть такой хорошенькой!" и разговорами, в которых она что-то "нашла… дерзким, ничего не ответила и ушла".

Анечка Керн и Александр Пушкин. Автор?

Он еще не стал тем Пушкиным, которым восхищалась вся Россия, и, возможно, поэтому некрасивый кудрявый юноша не произвел на нее никакого впечатления…"Когда я уезжала и брат сел со мною в экипаж, Пушкин стоял на крыльце и провожал меня глазами", - пишет Анна Керн в воспоминаниях (брат, с которым она села в экипаж, - это Алексей Вульф, двоюродный брат Анны Керн). Позднее двоюродная сестра А.Н. Вульф писала ей: "Ты произвела сильное впечатление на Пушкина во время вашей встречи у Олениных; он всюду говорит: "Она была ослепительна".Ей было девятнадцать лет, Пушкину двадцать. Впрочем, в 1819 году в её жизни мелькнул некий мужчина - из дневника можно узнать, что она называла его «шиповник».

П.Ф.Соколов. Портрет А.С.Пушкина.1836 г.

Прошло шесть лет, и на всю Россию прогремели поэмы и стихи поэта, сосланного императором в ссылку в село Михайловское. "В течение 6 лет я не видела Пушкина, но от многих слышала про него, как про славного поэта, и с жадностью читала: Кавказский пленник, Бахчисарайский фонтан, Разбойники и 1-ю главу Онегина…"И она уже им восхищена... Вот она, волшебная сила искусства. Некрасивый кудрявый, с африканскими чертами лица, юноша превратился в желанного кумира. Как она пишет: "Восхищенная Пушкиным, я страстно хотела увидеть его…"

Н.Рушева Пушкин и Анна Керн.

Пушкин узнал о восхищенной поклоннице, которой сам был восхищен, в 1824 году от ее родственников Вульфов, которые жили в Тригорском, находившимся рядом с Михайловском. Правда природа этих восхищений была разная, что и определило драматизм дальнейшей истории их отношений… Их знакомство продолжилось… правда сначала заочно. И снова здесь свою роль сыграл господин Случай. Рядом с имением Керн жил друг Пушкина Аркадий Родзянко, Пушкин пишет Родзянко письмо, в котором интересуется судьбой Керн. Родзянко, естественно, показывает письмо Анне Петровне, и они вдвоем пишут ответ Пушкину (Анна Петровна вставляет в письмо свои реплики, причем очень мило и раскованно, но при этом создается ощущение, что Родзянко и Керн связывают не только дружеские отношения).

С. Гуляев. Я помню чудное мгновенье.

В июне 1825 года, уже покинув мужа, по пути в Ригу, она заглянула в Тригорское, имение своей тётушки, Прасковьи Александровны Осиповой, где вновь повстречалась с Пушкиным (имение Михайловское находится неподалёку). Гений поэта оказывал на женщин огромное влияние. Впрочем, женщинам в любые времена нравились мужчины талантливые, известные, сильные духом и телом.

Пушкин в Михайловском. Кончаловский Петр Петрович.

Но мужчинам тоже часто нравятся женщины, которым они нравятся… Весь месяц, который Керн провела у тетки, Пушкин часто, почти ежедневно появлялся в Тригорском, слушал, как она пела, читал ей свои стихи. За день до отъезда Керн вместе с теткой и двоюродной сестрой побывала в гостях у Пушкина в Михайловском, куда они поехали из Тригорского на двух экипажах, тетушка с сыном ехали в одном экипаже, а двоюродная сестра, Керн и Пушкин – целомудренно в другом. Но в Михайловском они все-таки вдвоем ночью долго бродили по запущенному саду, но, как утверждает Керн в своих воспоминаниях, "подробностей разговора я не запомнила."

Аллея Анны Керн в парке усадьбы Михайловское.

На другой день, прощаясь, Пушкин принес ей экземпляр первой главы Евгения Онегина, в листах которого она нашла сложенный вчетверо лист бумаги со стихами "Я помню чудное мгновенье". "Когда я сбиралась спрятать в шкатулку поэтический подарок, он долго на меня смотрел, потом судорожно выхватил и не хотел возвращать; насилу выпросила я их опять; что у него промелькнуло тогда в голове, не знаю", – пишет она. Почему Пушкин хотел забрать стихи обратно – загадка… По поводу этого существует много версий, но это только добавляет пикантности в историю любви-страсти поэта…

Такой Анну Керн видел Пушкин
(рисунок на полях рукописи; предположительно на нем изображена Анна Керн), 1829 г.

Сохранились письма Пушкина к Керн на французском языке; они по крайней мере не менее пародийны и шутливы, чем отмечены серьёзным чувством, отвечая тому характеру игры, который царил в Михайловском и Тригорском. Анна Петровна только через два года, уже в Петербурге, вступила в мимолётную связь с поэтом; Пушкин отнёсся к этому событию иронически и в довольно грубом тоне упомянул о случившемся в письме к своему другу С. А. Соболевскому. В другом письме Пушкин называет Керн «наша вавилонская блудница Анна Петровна».

В дальнейшей своей жизни Керн была близка к семье барона А. А. Дельвига, к Д. В. Веневитинову, С. А. Соболевскому, А. Д. Илличевскому, А. В. Никитенко, М. И. Глинке (Михаил Иванович написал прекрасную музыку к стихотворению «Я помню чудное мгновенье», но посвятил ее уже Екатерине Керн - дочери Анны Петровны), Ф. И. Тютчеву, И. С. Тургеневу.

Однако после женитьбы Пушкина и смерти Дельвига связь с этим кругом общения была разорвана, хотя у Анны остались хорошие отношения с семьёй Пушкиных - она по прежнему навещала Надежду Осиповну и Сергея Львовича Пушкиных, «„Льва", которому я вскружила голову», и конечно же, с Ольгой Сергеевной Пушкиной (Павлищевой), «наперсницей в сердечных делах», (в её честь Анна назовёт свою младшую дочь Ольгой).

Анна Петровна Керн. Репродукция портрета работы Ивана Жерена.

После смерти Надежды Осиповны и гибели Пушкина отношения Керн с семьей поэта не прервались. Сергей Львович Пушкин, неизменно влюбчивый, а после смерти жены остро ощущавший одиночество, писал Анне Петровне сердечные, едва ли не любовные письма: "... я еще не влюблен в вас, но именно с вами хотелось бы мне прожить оставшиеся мне еще последние печальные годы".

Анна продолжала любить и влюбляться, хотя в «светском обществе» приобрела статус отверженной. Уже в 36 лет она снова влюбилась - и это оказалась настоящая любовь. Избранником был шестнадцатилетний кадет Первого Петербургского кадетского корпуса, её же троюродный брат Саша Марков-Виноградский. Она совсем прекратила появляться в обществе и стала вести тихую семейную жизнь. Через три года родила сына, которого назвала Александром. Всё это происходило вне брака.

Силуэт Анны Керн (предположительно), здесь ей 25 лет.

Немного спустя (в начале 1841 года) умирает старый Керн. Анне, как генеральской вдове, полагалась приличная пенсия, но 25 июля 1842 года она официально венчается с Александром и теперь её фамилия - Маркова-Виноградская. С этого момента она уже не может претендовать на пенсию, и им приходится жить весьма скромно.

Вот что писал Тургенев: «Вечер провел у некой мадам Виноградской, в которую когда-то был влюблен Пушкин. Он написал в честь ее много стихотворений, признанных одними из лучших в нашей литературе. В молодости, должно быть, она была очень хороша собой, и теперь еще при всем своем добродушии (она не умна), сохранила повадки женщины, привыкшей нравиться. Письма, которые писал ей Пушкин, она хранит как святыню. Мне она показала полувыцветшую пастель, изображающую ее в 28 лет - беленькая, белокурая, с кротким личиком, с наивной грацией, с удивительным простодушием во взгляде и улыбке... немного смахивает на русскую горничную а-ля Параша. На месте Пушкина я бы не писал ей стихов..."

В это время у Анны заподозрили туберкулёз и чтобы вылечить ее и как-то свести концы с концами, им приходится многие годы прожить в деревушке Сосница Черниговской губернии - доме деда Анны Петровны. В 1855 году Александру Васильевичу удаётся получить место в Петербурге, сначала в семье князя С. А. Долгорукова, а затем столоначальника в департаменте уделов. Было тяжело, Анна Петровна подрабатывала переводами, но их союз оставался нерушимым до самой смерти.

В ноябре 1865 года Александр Васильевич вышел в отставку с чином коллежского асессора и маленькой пенсией, и Марковы-Виноградские покинули Петербург. Жили то здесь, то там, их преследовала ужасающая бедность. В силу нужды Анна Петровна продала свои сокровища - письма Пушкина, по пяти рублей за штуку.

Двадцать восьмого января 1879 года А. В. Марков-Виноградский скончался в Прямухине («от рака желудка в страшных болях»), а через четыре месяца (27 мая) умерла и сама Анна Петровна, в «меблированных комнатах», на углу Грузинской и Тверской (её перевёз в Москву сын). Говорят, когда траурная процессия с гробом проезжала по Тверскому бульвару, на нём как раз устанавливали знаменитый памятник знаменитому поэту. Так в последний раз встретился Гений со своим «гением чистой красоты».

Памятный камень с пушкинской строкой: «Я помню чудное мгновенье…» у церкви Петра и Павла в Риге (сейчас концертный зал Ave Sol).

Перед смертью она велела похоронить ее рядом с мужем, но ее воля не была выполнена по причине весьма слякотной погоды весны 1879 года, размывшей дорогу, которая раскисла от влаги до такой степени, что стала абсолютно непроходима. Анну Петровну не довезли до могилы мужа и похоронили на полпути на старом сельском кладбище, возле старой каменной церкви в деревне Прутня, что в 6 километрах от Торжка. Трагична судьба и ее четвертого ребенка - сына, Александра, взрослым он покончил с собой в возрасте сорока лет вскоре после смерти своих родителей, видимо по причине неприспособленности к жизни.

А через 100 лет в Риге, у бывшей церкви, был поставлен скромный памятник Анне Петровне с надписью на латышском языке.

Приносят и приносят
Сюда от Пушкина цветы...

Русская дворянка Анна Петровна Керн не осталась бы в русской истории, если бы Пушкин не посвятил ей своё знаменитое стихотворение "Я помню чудное мгновенье". Реальная жизнь Анны Керн из-за её многочисленных любовных романов и интрижек была очень небезупречной.

ИЗОБРЕТАТЕЛЬ БУЛЬОННЫХ КУБИКОВ

В сказках престарелые феи строят козни юным красавицам. В жизни Анны роль злого гения сыграл ее отец. Петр Маркович Полторацкий имел крутой характер малороссийского казака, а его супруга Екатерина Ивановна была женщиной тихой, болезненной, во всем уступала грозному мужу. Ни себя, ни новорожденного ребенка она защитить не могла. «Батюшка мой с пеленок начал надо мною самодурствовать, - писала Анна Петровна. - Когда, бывало, я плакала, оттого что хотела есть или была не совсем здорова, он меня бросал в темную комнату и оставлял в ней до тех пор, пока я от усталости не засыпала в слезах». Конечно, Петра Марковича нельзя изображать записным тираном. Он бывал и хлебосольным хозяином, и весёлым балагуром, но противоречить его мнению в семье никто не мог.

Семья Полторацких жила в поместье близ города Лубны Полтавской губернии. Провинциальный городишко не соответствовал творческому полёту фантазии Петра Марковича. В его голове один за другим рождались прожекты всероссийского масштаба. В 1809 году Полторацкий предложил правительству оригинальный способ производства сухого мясного концентрата. Жидкость, которая оставалась после вываривания сала, высушивалась в специальных формах, и получались великолепные бульонные кубики. Производство стоило копейки, а выгода для снабжения армии была огромной. Император Александр I наградил помещика Полторацкого орденом за полезное изобретение, но по всегдашней русской привычке дело положили в долгий ящик. Тогда Петр Маркович решил действовать на свой страх и риск. Потратив огромные средства, он «купил скота, сварил бульон, которым предполагалось кормить армию во время войны, повез его в Петербург, чтобы продать его в казну, но не хотел подмазать приемщиков, и бульон забраковали. Он повез его в Москву, сложил там. Пришёл Наполеон и съел бульон».

Вот так иронично вспоминала Анна Петровна о бульонной авантюре своего батюшки.
Некоторые идеи Петра Марковича намного опередили свое время. Полторацкий пытался собрать компанию инвесторов для строительства элитных апартаментов в Киеве, где землю тогда раздавали даром. Петр Маркович уговаривал хозяев будущих квартир дать ему деньги на строительство. Афера окончилась судом. Уже без судебных процессов, но с огромными денежными убытками завершилось разведение морских рыб в местном пруду. Лопнула, как мыльный пузырь, мечта разбогатеть на производстве сливочного масла в форме зернистой икры. Однако авантюрный пыл Петра Марковича не унимался, и в итоге семейство почти разорилось.

Анна Керн в 1840-х годах

«ПОЛТАВСКАЯ БИТВА» ГЕНЕРАЛЬШИ КЕРН

А тем временем Анна "мечтала в рощах и за книгами, танцевала на балах, выслушивала похвалы посторонних и порицания родных". Петр Маркович держал дочь в строгости. Анна «была в ужасе от него и не смела перечить ему даже мысленно». Насчет будущего дочери у Петра Марковича созрел план, от которого он не хотел отступать ни при каких обстоятельствах. Анна должна выйти замуж за генерала, поэтому молодые люди без чинов и званий отгонялись от дочери, как назойливые мухи. Если на балу Анна танцевала дважды с одним и тем же кавалером, то Петр Маркович доводил дочь упреками до слез. Каждый танцевальный вечер заканчивался грандиозным скандалом. А тут нашелся и подходящий претендент на руку и сердце семнадцатилетней Анны. В Лубнах был расквартирован 37-й Егерской полк, где служил Ермолай Федорович Керн - «природный российский немец», боевой генерал, герой войны 1812 года, кавалер многих орденов, к тому же мужчина в самом соку, всего 52 лет от роду.

Объяснение в любви было по-военному коротким. Генерал Керн спросил Анну:
- Не противен ли я вам?
- Нет, - ответила Анна и выбежала из комнаты.

Анна Полторацкая и генерал Керн обвенчались 8 января 1817 года. Почему немолодой мужчина, который с гордостью называл себя «солдатом», подразумевая, что воинская служба - главное дело его жизни, женился на юной девушке, которая его не любила? Ответ прост: «Любви все возрасты покорны». Возможно, поседевший в битвах генерал влюбился... влюбился, как потом влюбится Пушкин и еще множество мужчин, которые преклонялись перед красотой и прелестью "гения чистой красоты". Однако ответного чувства генерал Керн не заслужил. «Его
невозможно любить мне даже не дано утешения уважать его, - писала генеральша Керн. - Скажу прямо - я почти ненавижу его».

Прошло несколько месяцев после безрадостной свадьбы, и Анна Керн всем утёрла нос: и деспоту-отцу, и ненавистному мужу, и малороссийской знати. В Полтаве проходил смотр войск в присутствии императора Александра I, а потом был обязательный в таких случаях бал. Анна Петровна присутствовала на торжестве вместе со своей подругой. И тут случился страшный конфуз: Анна Петровна заметила, что прелестные головки большинства дам украшали куафюры с пером. Оказалось, что именно такой головной убор нравится императору. В прическу Анны Петровны был воткнут голубой цветок с серебряными листьями. Без модной куафюры Керн почувствовала себя, как полководец на поле сражения без орудия главного калибра! Однако в «полтавской битве» за внимание Александра I победила генеральша Керн. Мило беседуя, император танцевал с ней польский танец.

Страсть Александра I к мимолетным романам во время «служебных командировок» была общеизвестна. Он мог увлечься и королевой, и женой станционного смотрителя. Удостоиться внимания самодержца считалось величайшей честью не только для женщины, но и для ее мужа. На другой день после бала губернатор Полтавы Тутолмин приехал поздравить генерала Керна с успехом жены. Император прислал Ермолаю Федоровичу пятьдесят тысяч рублей. Нетрудно догадаться, что наградные предназначались не бравому генералу, а прелестной генеральше. Любопытно, что за участие в Бородинском сражении генерал Барклай де Толли тоже получил 50 тысяч рублей.

Весной 1818 года генерал Керн поссорился со своим непосредственным начальником генералом Сакеном. Сакен пожаловался на Ермолая Федоровича императору, и генерал Керн попал в опалу. Уладить недоразумение могло только вмешательство прелестной генеральши. Александр I по-прежнему испытывал к ней расположение и даже согласился быть заочным крестным отцом новорожденной дочери Екатерины. В подарок молодой матери император прислал бриллиантовую застёжку-фермуар стоимостью в шесть тысяч рублей. В начале 1819 года супруги Керн поехали в Петербург. Александр I любил в одиночестве, без сопровождающих лиц и охраны, прогуливаться по столице. Маршруты его любимых прогулок были известны всем петербуржцам. Несколько дней Анна Петровна приходила на набережную реки Фонтанки и, дрожа от петербургского холода, ждала встречи с императором, но ни разу его не увидела. «Случай мне доставил мельком это счастье: я ехала в карете довольно тихо через Полицейский мост, вдруг увидела царя почти у самого окна кареты, которое я успела опустить, низко и глубоко ему поклониться и получить поклон и улыбку, доказавшие, что он меня узнал». Глубокого поклона было достаточно, чтобы генерал Керн получил назначение в Дерпт дивизионным командиром.

В Петербурге Анна Петровна часто бывала у своей тетки Елизаветы Марковны Олениной и познакомилась со многими петербургскими знаменитостями. «На одном из вечеров у Олениных я встретила Пушкина и не заметила его, - вспоминала Анна Петровна, - мое внимание было поглощено шарадами, которые тогда разыгрывались и в которых участвовал Крылов... За ужином Пушкин уселся... позади меня и старался обратить на себя мое внимание льстивыми возгласами, как, например: «Можно ли быть такой хорошенькой!» Анна Петровна осталась холодна к комплиментам поэта, ведь она была влюблена в императора и поклонялась ему «как высшему обожаемому существу».

В сентябре 1819 года Анне Петровне довелось еще раз увидеть Александра I. На балу в Риге император танцевал с генеральшей Керн третий танец, а после смотра войск царь поклонился всем присутствовавшим дамам. Анна Петровна заметила: «...мне поклонился в особенности».

«О БОЖЕ, СЖАЛЬСЯ НАДО МНОЙ!»

Свою супружескую жизнь Анна Петровна называла жалким прозябанием. Поведение мужа раздражало до отвращения: он «либо спит, либо на учениях, либо курит». Каждое сказанное генералом слово оскорбляло тонкую женскую натуру: «У извозчика и то мысли более возвышенные». Свои принципы и мысли она считала недосягаемо возвышенными. В июле 1820 года, узнав о волнениях во Франции, генеральша пришла в восторг: «Говорят, будто от этого может случиться война. Как бы хорошо!» Конечно, война - это такая прелесть: постылый муж исчезнет с глаз долой, а если повезет, то и вдовой можно остаться! Тогда она соединится с предметом своей безумной страсти. Анна Петровна именовала его Шиповником. Фамилия офицера, укрывшегося под кустиком псевдонима, осталась неизвестной. Шиповник служил в Малороссии, а Анна сгорала от любви во Пскове и за лето 1820 года исписала 76 страниц горячечным романтическим бредом: "Я купила себе в Орше платье за 80 рублей, да только оно с короткими рукавами, и я не хочу надевать его, пока не сделаю длинные рукава. Не хочу показывать свои красивые руки, как бы это не привело ко всяким приключениям, а с этим теперь покончено, и я буду обожать Шиповника до последнего своего вздоха...О, какая прекрасная, какая возвышенная у него душа!"

Генеральша Керн считала себя неотразимой покорительницей сердец: «Я сейчас мельком взглянула в зеркало... я ныне так красива, так хороша собой», «Губернаторша очень собой хороша, но... ее красота блекнет, когда меня увидишь». После полкового бала Анна Петровна похвасталась подруге: «Не буду описывать вам мои победы. Я их не примечала и слушала хладнокровно двусмысленные недоконченные доказательства удивления - восхищения». Только генерал Керн был от жены не в восторге, говоря, что по ее милости «должен кулаками слезы утирать».

В июле 1820 года Анна Петровна обнаружила, что снова беременна. Она честно признавалась, что не хотела иметь детей и не могла их любить из-за непреодолимой неприязни к мужу. Генерал Керн позволил беременной жене уехать в Лубны к родителям. Вполне возможно, что Анна Петровна встретилась с несравненным Шиповником. Однако романтические чувства часто увядают, когда мужчина замечает растущий женский животик. В начале 1821 года Керн родила дочь, названную Анной. Материнство не приносило радости, душа искала любви, а тело жаждало страсти...

ТЕОРИЯ БОЛЬШОГО ЛЮБОВНОГО ВЗРЫВА

Во всех справочных изданиях Аркадия Гавриловича Родзянко называют поэтом, однако ни одно его стихотворение никогда не было опубликовано. В Петербурге Родзянко проходил военную службу, баловался стихосложением и был принят в литературное общество «Зеленая лампа», где познакомился с Пушкиным. В 1821 году Родзянко вернулся в Малороссию в свое имение, находившееся недалеко от Лубны. Симпатичный холостой помещик стал соседом прелестной генеральши Керн, которая в очередной раз уехала от мужа. 8 декабря 1824 года Пушкин написал Родзянко: «Зная твою влюбчивость и необыкновенные таланты во всех отношениях, полагаю дело твое сделанным или полусделанным». Дело было не только сделано, но весной 1825 года связь уже начала тяготить любовников. Анна Петровна задумалась: может быть, муж не так и плох, а в замужестве есть свои плюсы? Генеральша Керн была уважаемой дамой, царицей балов, а в звании отставной жены ее и в приличный дом не приглашали. Вполне возможно, что просто кончились деньги, ведь Анна Петровна находилась в полной материальной зависимости от мужа.

В середине июня 1825 года Керн поехала к мужу, который в это время был комендантом Риги. По дороге она решила завернуть в имение Тригорское к тетушке Прасковье Александровне Осиповой, посоветоваться, как склонить генерала к перемирию. Тригорское походило на некую неведомую науке планетарную систему. Пушкин, как Солнце, находится в центре, а дамы-планеты вращались вокруг, испытывая на себе силу его притяжения. Старшая дочь Осиповой некрасивая и плаксивая Анна любила Пушкина до беспамятства. Александр Сергеевич ухаживал за Анной, но с вожделением поглядывал на вторую дочь Осиповой - «полувоздушную деву» Евпраксию. Прасковья Александровна состояла с Пушкиным в дальнем родстве и, конечно, любила его по-родственному, но как-то подозрительно сильно. И тут является Анна Керн, и в накалённой атмосфере всеобщей влюблённости происходит Большой любовный взрыв! Вселенная уже никогда не будет прежней: к тому, что нерушимо, незыблемо и вечно, прибавятся гениальные строки...

Я помню чудное мгновенье:
Передо мной явилась ты,
Как мимолетное виденье,
Как гений чистой красоты.

Стихи были написаны после прогулки в Михайловском 18 июня 1825 года. На другой день слуги бегали по дому Осиповой как угорелые, собирали вещи в дорогу. Прасковья Александровна от греха подальше увезла дочерей и Анну Петровну в Ригу, но вдогонку полетели пушкинские письма: игривые, ревнивые, полные пылких признаний в любви к «божественной» Анне. Одно из писем случайно прочла Прасковья Александровна и пришла в ужас. Она помирила племянницу с мужем, а Керн переписывается с Пушкиным! Осипова немедленно уехала из Риги, поссорившись с Анной Петровной.

Генерал Керн капитулировал перед милой женушкой, и супруги снова зажили вместе. Однако Анну Петровну неодолимо тянуло к Пушкину. Нужен был предлог для поездки в Тригорское, и Керн сказала мужу, что хочет помириться с тетушкой. Генерал изъявил желание сопровождать жену. В октябре 1825 года супруги Керн приехали в Тригорское. Анна Петровна несколько раз виделась с Пушкиным. «Он очень не поладил с мужем, а со мною опять был по-прежнему и даже больше нежен, хотя урывками, боясь всех глаз, на него и меня обращенных».

«ВАВИЛОНСКАЯ БЛУДНИЦА», ИЛИ «ПОСЛЕ УЖИНА ГОРЧИЦА»

Супруги Керн погостили в Тригорском несколько дней и вернулись в Ригу. Анна Петровна немедленно закрутила бурный роман с двоюродным братом Алексеем Вульфом. И тут («к своему несчастью») снова обнаружила, что беременна. Кто был отцом ребенка? Генерал Керн? Пушкин? Вульф? Думается, Анна Петровна сама не знала наверняка. Дальнейшее поведение Керн не имело ничего общего с моралью, здравым смыслом и логикой, пусть даже женской. В начале 1826 года, беременная, без собственных средств к существованию, Керн бросила мужа и уехала в Петербург. В столице Анна Петровна неожиданно сблизилась с родителями Пушкина и даже некоторое время жила у них в доме. Весной 1826 года умерла дочь супругов Керн четырехлетняя Анечка. Анна Петровна на похороны не пошла, сославшись на нездоровье. Однако нездоровье и беременность не мешали Анне Петровне заводить новые связи. Сестра Пушкина Ольга утверждала, что «Анета Керн очаровательна, несмотря на свой большой живот». Действительно, большой живот не помешал маленькому роману с неким Болтиным, а следующей жертвой на любовном фронте пал младший брат Пушкина Лев Сергеевич.

7 июля 1826 года, ровно через девять месяцев после того, как Анна Петровна вторично побывала в Тригорском, она родила дочь, названную в честь сестры Пушкина Ольгой. Роман со Львом Пушкиным вспыхнул с новой силой. Лев Сергеевич по примеру старшего брата одарил Керн стихами:

Как можно не сойти с ума.
Внимая вам, на вас любуясь...

К счастью, Лев Пушкин сойти с ума не успел, был признан годным в военной службе и отбыл на Кавказ в марте 1827 года. Слухи о похождениях Керн доходили до Михайловского, и Александр Сергеевич в письме к Алексею Вульфу задал язвительный вопрос: «Что делает Вавилонская блудница Анна Петровна?» Впоследствии несколько поколений пушкинистов стеной вставали на защиту чести и достоинства «гения чистой красоты», научно доказывая, что она не была блудницей, а Пушкин просто пошутил. Однако Анна Керн никак не соответствовала образу бестелесной Музы. Анна Петровна отчаянно флиртовала с безвестным студентом Александром Никитенко и с известным математиком Петром Базеном. Никитенко был молод и от внимания Керн ходил как «отуманенный и как бы в состоянии легкого опьянения». Однажды Анна Петровна пригласила бедного студента на вечеринку, и от увиденного Никитенко протрезвел: «Обращение генерала Базена есть образец светской непринуждённости: он едва не садился к госпоже Керн на колени, говоря, беспрестанно трогал её за плечо, за локоны, чуть не обхватывал её стана. Удивительно и не забавно!»

Генерал Керн служил в Смоленске, был наслышан о поведении жены, которая, по его словам, «предалась блудной жизни». Генерал неохотно, но продолжал присылать деньги непутевой супруге. Однако Анна Петровна всегда была стеснена в средствах и очень обрадовалась, когда ей удалось снять недорогую уютную квартирку на Владимирском проспекте. Да и соседи оказались просто замечательные: лицейский друг Пушкина барон Антон Антонович Дельвиг и его жена Софья Михайловна. По средам и воскресеньям у Дельвигов собиралась интеллектуальная элита столицы. Анна Петровна наслаждалась духовной жизнью и вниманием известных петербуржцев, но заплатила за гостеприимство барона Дельвига черной неблагодарностью. Анна Петровна буквально подталкивала жену Дельвига в объятия своего постоянного любовника Алексея Вульфа. Дельвиг почувствовал неладное и увез жену в Харьков. Однако Вульф не остался без дела. В квартире Анны Петровны поселилась ее младшая родная сестра Лиза Полторацкая. Вульф принялся развращать девушку, «провел ее постепенно через все наслаждения чувственности, однако не касаясь девственности». Керн всё знала, всё видела и не возражала. В свою очередь, Вульф не мешал Анне Петровне преподавать уроки любви 18-летнему прапорщику, состоять в интимной связи с бароном Вревским и Алексеем Илличевским. Вывший лицеист Илличевский в честь Анны Петровны разразился стихами с легким гастрономическим оттенком:

Ни вдова ты, ни девица,
И моя любовь к тебе
После ужина горчица.

В то время среди любвеобильных мужчин вошло в моду составлять так называемые донжуанские списки. Всех превзошел Сергей Александрович Соболевский, который внес в перечень своих любовных побед имена пятисот женщин. Среди них была и Анна Керн. Соболевский - человек широчайшей эрудиции, автор едких эпиграмм и неутомимый гуляка - был близким другом Пушкина. В феврале 1828 года Сергей Александрович уехал в Москву, и Пушкин писал приятелю: «Безалаберный! Ты ничего не пишешь мне о 2100 р., мною тебе должных, а пишешь о M-de Керн, которую с помощью Божией я на днях вы...» Конечно, Пушкин не предполагал, что его дружескую переписку будут читать «и гордый внук славян, и финн, и ныне дикой тунгус, и друг степей калмык». Александр Сергеевич писал, не оглядываясь на вечность. Как чувствовал, как относился к M-de Керн с ее сильно подмоченной репутацией, так и написал.

Неутолимый любовный аппетит генеральши удивлял даже видавшего виды Вульфа: «1830 год 1 сентября. Анна Петровна все еще в любовном бреду, и до того, что хотела бы обвенчаться со своим любовником. Дивлюсь ей!.. Пятнадцать лет почти беспрерывных несчастий, уничижения, потеря всего, чем в обществе ценят женщину, не могли разочаровать это сердце или воображение?»

В 1832 году после смерти матери Анна Петровна попыталась отсудить у родственников часть семейного состояния, но процесс проиграла. В 1833 году умерла ее младшая дочь Оленька. Генерал Керн после смерти дочери перестал высылать Анне Петровне деньги. В 1828 году скоропостижно скончался барон Дельвиг, веселые дружеские собрания в его доме закончились. Женатый Пушкин старался не поддерживать отношений с дамами, с которыми в прежнее время имел романы.

Наталья Дементьева. "Альковный список Анны Керн" // газета "Секретные материалы", N23, ноябрь 2015 г.

«ПОРА ПРИШЛА, ОНА ВЛЮБИЛАСЬ»

В 1837-1838 годах Анна Петровна живёт в Петербурге с дочерью Екатериной, за которой ухаживает композитор М.Глинка.

Он часто бывает у них и посвящает Екатерине свой романс «Я помню чудное мгновенье...» на стихи А.Пушкина, написанные поэтом в честь её матери. Анна чувствует себя одиноко, её поиски настоящей любви не имели успеха: в своих поисках она искала не приключений, а любви, и каждый раз верила, что наконец-то её нашла. И именно в это время судьба посылает ей последнюю любовь, которая продлится до последних дней её жизни. Начало не предвещало ничего романтического: родственница из Сосниц Черниговской губернии Д.Полторацкая просила навещать её сына Александра Маркова-Виноградского, который учился в 1-м Петербургском кадетском корпусе и доводился Анне Петровне троюродным братом. И происходит непредвиденное - юный кадет влюбляется в свою кузину. Она не остаётся равнодушной к его чувству, а, может быть, в ней вспыхивает так и не востребованная в прежние годы нежность и жажда любви. Это была любовь, которую так долго искала Анна Керн. Они сходятся: ей - 38, ему - 18. В апреле 1839 года у них родился сын Александр, которому Анна Петровна отдала всю нерастраченную материнскую нежность, а Александр Марков-Виноградский был счастлив: «Всё, что ни делается, от Бога, и наш союз, как он ни странен, Им благословен! Иначе мы не были бы так счастливы, не имели бы такого Сашечку, какой нас теперь так утешает! Ни о чём случившемся жалеть не надо, всё к лучшему, всё хорошо!»

Генерал Е.Ф.Керн, уволенный в отставку в 1837 году, в 1841 году умер. В том же году, окончив корпус в чине подпоручика и прослужив всего два года, А.В.Марков-Виноградский выходит в отставку и, вопреки воле отца Анны Петровны, женится на ней. Отец Анны в гневе: он лишил дочь всех прав наследства и всякого состояния, даже на материнское наследственное имение. За умершего мужа, Е.Ф.Керна, Анне положена была большая пенсия, но, выйдя замуж за Маркова-Виноградского, она от неё отказалась. И потекли годы истинного счастья: хотя муж её не обладал никакими талантами, кроме чуткого и чувствительного сердца, но он не мог надышаться на свою Анету, восклицая: «Благодарю тебя, Господи, за то, что я женат! Без неё, моей душечки, я бы изныл скучая... она сделалась мне необходимостью! Какое счастье возвращаться домой! Как хорошо в её объятиях! Нет никого лучше, чем моя жена!» Они были счастливы в браке несмотря на бедность. Им пришлось уехать из Петербурга в крохотное поместье мужа в Черниговской губернии, которое состояло из 15 душ крестьян. Но духовная жизнь их, заброшенных в деревенскую глушь, была поразительно полна и разнообразна. Они вместе читали и обсуждали романы Диккенса и Теккерея, Бальзака и Жорж Санд, повести Панаева, толстые русские журналы «Современник», «Отечественные записки», «Библиотека для чтения».

Александр Васильевич Марков-Виноградский

В 1840 году муж Анны, Александр Васильевич, получил место заседателя в Сосницком уездном суде, где прослужил более 10 лет. А Анна пыталась подрабатывать переводами, но много ли на этом заработаешь в глубинке. Никакие жизненные трудности и невзгоды не могли нарушить трогательно-нежного согласия этих двух людей, основанного на общности духовных запросов и интересов. Они говорили, что «выработали себе счастье». Семья жила бедно, но между Анной и мужем была истинная любовь, которую они сохранили до последнего дня. Красноречивым свидетельством материального положения и морального состояния этого необычного семейного союза является письмо Анны, которое она писала более, чем через 10 лет семейного счастья сестре мужа Елизавете Васильевне Бакуниной: «Бедность имеет свои радости, и нам хорошо, потому что в нас много любви... может быть, при лучших обстоятельствах мы были бы менее счастливы...» В конце 1855 года они переехали в Петербург, где Александр Васильевич получил место домашнего учителя в семье князя С.Д.Долгорукова, а затем столоначальника в департаменте уделов. В Петербурге они прожили 10 лет, и эти годы были самыми благополучными в их совместной жизни: сравнительно обеспеченными материально и чрезвычайно насыщенными умственной и общественной активностью. Они дружили с семьёй Н.Н.Тютчева, литератора и в прошлом приятеля Белинского. Здесь они встречались с поэтом Ф.И.Тютчевым, П.В.Анненковым, писателем И.С.Тургеневым.

Предполагаемый портрет Анны Керн. А. Арефов-Багаев. 1840-е гг. (По другой атрибуции здесь изображена Анна Бегичева, дочь И. М. Бегичева).

В ноябре 1865 года Александр Васильевич вышел в отставку в чине коллежского асессора и с маленькой пенсией, и они уехали из Петербурга. Опять их преследовала бедность - им приходилось жить у родных и друзей. Они попеременно жили то в Тверской губернии у родных, то в Лубнах, то в Киеве, то в Москве, то у сестры Александра Васильевича в Прямухине. Анна Петровна даже продала пять писем Пушкина по 5 рублей за штуку, о чём очень сожалела. Но они по-прежнему с поразительной стойкостью переносили все удары судьбы, не озлобляясь, не разочаровываясь в жизни, не утрачивая к ней прежнего интереса. Разница в возрасте им никогда не мешала. Они прожили вместе более сорока лет в любви и согласии, хотя и в тяжёлой бедности. 28 января 1879 года Александр Васильевич скончался от рака желудка, в страшных мучениях. Сын перевёз Анну Петровну к себе в Москву, где в скромных меблированных комнатах на углу Тверской и Грузинской она прожила около четырёх месяцев до своей кончины 27 мая того же, 1879 года.

Лидия Айзенштейн.

...1819 год. Санкт-Петербург. Гостиная в доме Олениных, где собирался цвет литераторов России - от Ивана Андреевича Крылова до совсем молодого но уже известного Саши Пушкина. Традиционные чтения - Крылов читает свою басню "Осёл". Традиционные у Олениных "шарады". Роль Клеопатры выпала племяннице хозяйки дома - молоденькой генеральше. Пушкин рассеянно взглядывает на "актрису". Над корзиной цветов, само, как цветок - нежное женское лицо удивительной красоты...
А.П.Керн: "После этого мы сели ужинать. У Олениных ужинали на маленьких столиках, без церемоний и, разумеется, без чинов. Да и какие могли быть чины там, где просвещенный хозяин ценил и дорожил только науками и искусствами? За ужином Пушкин уселся с братом моим позади меня и старался обратить на себя мое внимание льстивыми возгласами, как, например: "Est-il permis d"etre aussi jolie!" (Можно ли быть такой хорошенькой! (фр.)). Потом завязался между ними шутливый разговор о том, кто грешник и кто нет, кто будет в аду и кто попадет в рай. Пушкин сказал брату: "Во всяком случае, в аду будет много хорошеньких, там можно будет играть в шарады. Спроси у m-me Керн, хотела ли бы она попасть в ад?" Я отвечала очень серьезно и несколько сухо, что в ад не желаю. "Ну, как же ты теперь, Пушкин?" - спросил брат. "Je me ravise (Я раздумал (фр.)), - ответил поэт, - я в ад не хочу, хотя там и будут хорошенькие женщины..."

А.Федосеенко. Анна Петровна Керн

...Анна Петровна Керн родилась 11 февраля 1800 года в Орле, в состоятельной дворянской семье надворного советника П.М.Полторацкого. И отец её, и бабушка - Агафоклея Александровна, из очень богатого рода Шишковых - были людьми властными, деспотичными, настоящими самодурами. Болезненная и тихая мать - Екатерина Ивановна Вульф - была полностью под каблуком мужа и свекрови. Впечатлительная девочка на всю жизнь сохранила воспоминания о той достаточно примитивной среде, в которой она росла, - и эта же среда оказала самое непосредственное влияние на её характер и судьбу.

Анна получила очень неплохое по тем временам домашнее образование,она много читала, что в совокупности с её природной живостью ума и любознательностью дало натуру чувствительную, романтическую и вполне, как сейчас бы сказали, интеллектуальную, при этом искреннюю и по умственным запросам весьма отличающуюся от многих барышень своего круга...

...Но, едва начавшись, жизнь её оказалась сломанной, "прибитой на цвету". 8 января 1817 года прелестная семнадцатилетняя девочка по настоянию родных выходит замуж за генерала Ермолая Керна, который был старше её на 35 лет. Самодуру отцу льстило, что дочь будет генеральшей - и Анна с отчаянием подчиняется. Утонченной, мечтающей об идеальной романтической любви девочке никак не подходил грубый солдафон, малообразованный, вышедший в генералы из нижних чинов. Сверстницы ей завидовали - а красавица-генеральша лила слёзы, с отвращением глядя на мужа - чистой воды аракчеевского военного - провинциально-гарнизонная среда и общество были для неё невыносимы.
Позднее она напишет: "Против подобных браков, то есть браков по расчету, я всегда возмущалась. Мне казалось, что при вступлении в брак из выгод учиняется преступная продажа человека, как вещи, попирается человеческое достоинство, и есть глубокий разврат, влекущий за собою несчастие..."
...В 1817 году во время празднества по случаю больших маневров, на Анну обратил внимание император Александр - "…я не была влюблена... я благоговела, я поклонялась ему!.. Этого чувства я не променяла бы ни на какие другие, потому что оно было вполне духовно и эстетично. В нем не было ни задней мысли о том, чтобы получить милость посредством благосклонного внимания царя, - ничего, ничего подобного... Все любовь чистая, бескорыстная, довольная сама собой... Если бы мне кто сказал: "Этот человек, перед которым ты молишься и благоговеешь, полюбил тебя, как простой смертный", я бы с ожесточением отвергла такую мысль и только бы желала смотреть на него, удивляться ему, поклоняться, как высшему, обожаемому существу!.." Для Александра - лёгкий флирт с хорошенькой, очень похожей на известную красавицу, прусскую королеву Луизу, генеральшей. Для Анны - начало осознания своей привлекательности и очарования, пробуждения женских амбиций и - возможность отвлечься от серой и страшной тоски гарнизонной жизни с нелюбимым до страдания мужем. Не радовали и дети - в 1818 году родилась дочь Катя,потом - еще две девочки. В своем дневнике, который она адресовала своей родственнице и подруге Феодосии Полторацкой, она писала с жестокой откровенностью:
"Вы знаете, что это не легкомыслие и не каприз; я вам и прежде говорила, что я не хочу иметь детей, для меня ужасна была мысль не любить их и теперь еще ужасна. Вы также знаете, что сначала я очень хотела иметь дитя, и потому я имею некоторую нежность к Катеньке, хотя и упрекаю иногда себя, что она не довольно велика. По несчастью, я такую чувствую ненависть ко всей этой фамилии, это такое непреодолимое чувство во мне, что я никакими усилиями не в состоянии от оного избавиться. Это исповедь! Простите меня, мой ангел!" . Этим нежеланным детям - кроме Кати - судьба долгой жизни не подарила.
...Ей было 20 лет, когда она впервые серьёзно влюбилась - имя её избранника неизвестно, она называет его в Дневнике Иммортелем или Шиповником - и Керн кажется ей еще более омерзительным.

"Ты прав: что может быть важней
На свете женщины прекрасной?
Улыбка, взор ее очей
Дороже злата и честей,
Дороже славы разногласной...
Поговорим опять о ней.

Хвалю, мой друг, ее охоту,
Поотдохнув, рожать детей,
Подобных матери своей;
И счастлив, кто разделит с ней
Сию приятную заботу..."

Отношения Анны и Родзянко были лёгкими и фривольными - она отдыхала...

...И наконец - Тригорское. Приехав в дом своих друзей, Пушкин встречает там Анну Керн - и весь месяц, который Керн провела у тетки, Пушкин часто, почти ежедневно появлялся там, слушал, как она пела, читал ей свои стихи. За день до отъезда Керн вместе с теткой и двоюродной сестрой побывала в гостях у Пушкина в Михайловском, куда они поехали из Тригорского на двух экипажах, тетушка с сыном ехали в одном экипаже, а двоюродная сестра, Керн и Пушкин - целомудренно в другом. Но в Михайловском они все-таки вдвоем ночью долго бродили по запущенному саду, но, как утверждает Керн в своих воспоминаниях, "подробностей разговора я не запомнила."

А вспышка поэта, когда он выхватил подарок, скорее всего, была связана и со вспышкой ревности - его счастливым соперником оказался его друг и кузен Анны - Алексей Вульф, и многое в его поведении и было вызвано этим соперничеством. Да и Анна особых иллюзий на его счёт не питала: "Живо воспринимая добро, Пушкин, однако, как мне кажется, не увлекался им в женщинах; его гораздо более очаровывало в них остроумие, блеск и внешняя красота. Кокетливое желание ему понравиться не раз привлекало внимание поэта больше, чем истинное и глубокое чувство, им внушенное... Причина того, что Пушкин скорее очаровывался блеском, нежели достоинством и простотою в характере женщин, заключалась, конечно, в его невысоком о них мнении, бывшем совершенно в духе того времени".

В ту пору с Анной Петровной Керн познакомился молодой студент Александр Никитенко, в будущем цензор и профессор Петербургского университета, снимавший квартиру в одном с ней доме. Он едва не попал в сети неотразимой обольстительницы. Керн поразила его при первой же встрече. В мае 1827 года он дал в своём "Дневнике" замечательный её портрет:

"Несколько дней тому назад г-жа Штерич праздновала свои именины. У нее было много гостей и в том числе новое лицо, которое, должен сознаться, произвело на меня довольно сильное впечатление. Когда я вечером спустился в гостиную, оно мгновенно приковало к себе мое внимание. То было лицо молодой женщины поразительной красоты. Но меня больше всего привлекла в ней трогательная томность в выражении глаз, улыбки, в звуках голоса...Женщина эта очень тщеславна и своенравна. Первое есть плод лести, которую беспрестанно расточали её красоте, её чему-то божественному, неизъяснимо в ней прекрасному, - а второе есть плод первого, соединенного с небрежным воспитанием и беспорядочным чтением". В конце концов Никитенко бежал от красавицы, записав при этом:"Она хотела бы сделать меня своим панегиристом. Для этого она привлекала меня к себе и поддерживала во мне энтузиазм к своей особе.А потом, когда выжала бы из лимона весь сок, корку его выбросила бы за окошко..."
...И в это же время у Пушкина, наконец, появляется возможность взять "галантный реванш".В 1828 году в феврале, через полтора года после написания строк "я помню чудное мгновенье", Пушкин в письме похвастался своему приятелю Соболевскому, не стесняясь в выражениях и пользуясь к тому же лексиконом дворников и извозчиков (извините за неблагообразную цитату - но что есть, то есть): "Ты ничего не пишешь мне о 2100 руб., мною тебе должных, а пишешь мне о m-me Kern, которую с помощью Божьей я на днях..." Такое откровенное и грубое сообщение о близости с некогда страстно любимой женщиной Пушкин, видимо, написал, потому что испытывал сильнейший комплекс из-за того, что не сумел получить эту близость раньше,из чувства соперничества с тем же Вульфом - и ему непременно нужно было донести до друзей, что факт этот случился, пусть даже запоздало. Ни в одном другом письме по отношению к другим женщинам Пушкин не допустил такой грубой откровенности.
Впоследствии Пушкин напишет Алексею Вульфу с сарказмом: "Что делает Вавилонская блудница Анна Петровна?" А Анна Петровна наслаждалась свободой.

Красота её становилась всё более и более притягательной

Вот как пишет она о себе в своем дневнике: "Представьте, я сейчас мельком взглянула в зеркало, и мне показалось чем-то оскорбительным, что я ныне так красива, так хороша собой. Я не буду по-прежнему описывать вам мои победы. Я их не примечала и слушала хладнокровно двусмысленные недоконченные доказательства удивления - восхищения".

Пушкин о Керн: "Хотите знать, что такое г-жа К...? - она изящна; она все понимает; легко огорчается и так же легко утешается; у нее робкие манеры и смелые поступки, - но при этом она чудо как привлекательна".
Брат поэта, Лев Сергеевич, тоже увлечен красавицей и посвящает ей мадригал:

"Как можно не сойти с ума,

Внимая вам, на вас любуясь;

Венера древняя мила,
Чудесным поясом красуясь,
Алкмена, Геркулеса мать,
С ней в ряд, конечно, может стать,
Но, чтоб молили и любили
Их так усердно, как и вас,
Вас спрятать нужно им от вас,
У них вы лавку перебили!"

...Генерал Керн продолжал забрасывать письмами всевозможные инстанции, требуя содействия по возвращению заблудшей супруги в лоно семьи. Девочки - три дочки - находились до своего поступления в Смольный при нём...Её превосходительство генеральша, сбежавшая от мужа-генерала, все-таки использовала его имя… и, видимо, деньги, на которые жила.
В 1831 году Пушкин женится. Вскоре умирает Дельвиг. Софья Дельвиг очень быстро и неудачно выходит замуж. Всё это в корне меняет привычную петербургскую жизнь Анны Керн. "Её превосходительство" уже не так приглашали, или совсем не приглашали на литературные вечера, где собирались известные ей не понаслышке талантливые люди, она лишилась общения с теми талантливыми людьми, с которыми, благодаря Пушкину и Дельвигу, свела её жизнь… Перед красавицей-генеральшей ощутимо вставал призрак нищеты.Муж отказал ей в денежном довольствии, видимо, таким способом пытаясь вернуть её домой. Одна за другой умирают две её младшие дочери и мать. Лишённая всяких средств к существованию, обобранная отцом и близкими, она пыталась отсудить материнское имение, в чем ей безуспешно пытался помочь Пушкин, пробовала подрабатывать переводами - и в этом ей тоже помогал, хотя и ворча, Александр Сергеевич.
В 1836 году семейные обстоятельства Керн вновь приобрели драматический оборот. Она была в полном отчаянии, потому что к моменту окончания Смольного института ее дочерью Екатериной объявился генерал Керн, вознамерившийся забрать дочь к себе. Дело с трудом уладилось.
...Первого февраля 1837 года в Конюшенной церкви, где отпевали Пушкина, Анна Керн вместе со всеми, пришедшими под своды храма, "плакала и молилась" о его несчастной душе. А в это время её уже настигла всепоглощающая взаимная любовь...
... "Я помню приют любви, где мечтала обо мне моя царица..., где поцелуями пропитан был воздух, где каждое дыхание ее было мыслью обо мне. Я вижу ее улыбающуюся из глубины дивана, где она поджидала меня...
Никогда я не был так полно счастлив, как на той квартире!!... Из той квартиры выходила она и медленно шла мимо окон корпуса, где я, прильнувши к окну, пожирал ее взглядом, улавливая воображением каждое ее движение, чтоб после, когда видение исчезнет, тешить себя упоительной мечтой!... А эта беседка в Петергофе, среди душистых цветов и зелени в зеркалах, когда ее взгляд, прожигая меня, воспламенял..."

И потекли годы истинного счастья. А. Марков-Виноградский был, что называется, неудачником, не обладая никакими талантами, кроме чистого и чувствительного сердца. Он не умел зарабатывать на хлеб насущный, так что семье приходилось бедствовать и даже жить у разных друзей из милости. Но он не мог надышаться на свою Анету и заполнял дневник трогательными признаниями:"Благодарю тебя, Господи, за то, что я женат! Без нее, моей душечки, я бы изныл, скучая. Все надоедает, кроме жены, и к ней одной я так привык, что она сделалась моей необходимостью! Какое счастье возвращаться домой! Как тепло, хорошо в ее объятьях. Нет никого лучше, чем моя жена" . А она писала своей родственнице Е. В. Марковой-Виноградской уже более чем через десять лет их совместной жизни: "Бедность имеет свои радости, и нам всегда хорошо, потому что в нас много любви. За все, за все благодарю Господа! Может быть, при лучших обстоятельствах мы были бы менее счастливы".

Они прожили вместе почти сорок лет в любви и в ужасающей бедности, часто переходящей в нужду.После 1865 года Анна Керн с мужем, который вышел в отставку с чином коллежского асессора с мизерной пенсией, жили в страшной бедности и скитались по разным углам у родных в Тверской губернии, в Лубнах, в Киеве, в Москве, в селе Прямухино. Анна писала воспоминания и свято сохраняла пушкинские реликвии - письма. И всё же их пришлось продать - по мизернейшей цене. К месту сказать, ранее оригинал стихотворения "Я помню чудное мгновение" композитор Михаил Глинка попросту утерял, когда сочинял на него свою музыку ("он взял у меня стихи Пушкина, написанные его рукою, чтоб положить их на музыку, да и затерял их, Бог ему прости! "); музыку, посвященную, кстати, дочери Анны Керн Екатерине, в которую (в дочь) Глинка был безумно влюблен. Ко времени продажи Екатерина вышла замуж за архитектора Шокальского, и об увлечении ей Глинкой почти не вспоминала.
В 1864 году семейство Марковых-Виноградских посетил Иван Сергеевич Тургенев: «Вечер провел у некой мадам Виноградской, в которую когда-то был влюблен Пушкин. Он написал в честь ее много стихотворений, признанных одними из лучших в нашей литературе. В молодости, должно быть, она была очень хороша собой, и теперь еще при всем своем добродушии (она не умна), сохранила повадки женщины, привыкшей нравиться. Письма, которые писал ей Пушкин, она хранит как святыню. Мне она показала полувыцветшую пастель, изображающую ее в 28 лет - беленькая, белокурая, с кротким личиком, с наивной грацией, с удивительным простодушием во взгляде, улыбке...немного смахивает на русскую горничную а-ля Параша. На месте Пушкина я бы не писал ей стихов.
Ей, по-видимому, очень хотелось познакомиться со мной, и, так как вчера был день ее ангела, мои друзья преподнесли ей меня вместо букета. У нее есть муж на двадцать лет моложе нее: приятное семейство, немножко даже трогательное и в то же время комичное». (Выдержка из письма Тургенева к Полине Виардо, 3 (15)февраля 1864 года, письмо № 1567)".

В январе 1879 года в селе Прямухине "от рака в желудке при страшных страданиях", как пишет его сын, скончался А.В. Марков-Виноградский, муж Анны Керн, а через четыре месяца 27 мая 1879 года в недорогих меблированных комнатах на углу Тверской и Грузинской в Москве (в Москву её перевез сын) в возрасте семидесяти девяти лет закончила свой жизненный путь и Анна Петровна Маркова-Виноградская (Керн).
...Она должна была быть похоронена рядом с мужем, но сильные проливные не свойственные для этого времени года дожди размыли дорогу и невозможно было доставить гроб к мужу на кладбище. Её похоронили на погосте возле старой каменной церкви в деревне Прутня, расположенной в шести километрах от Торжка. Общеизвестен мистический рассказ о том, как "гроб ее повстречался с памятником Пушкину, который ввозили в Москву".
Сын Марковых-Виноградских, с детства отличавшийся слабым здоровьем, покончил с собой вскоре после смерти родителей. Ему было около 40 лет, и он был, как и родители, совсем не приспособлен к жизни. Катенька Шокальская-Керн прожила долгую и спокойную жизнь и умерла в 1904 году.

Бурная и тяжёлая земная жизнь Анны Петровны была закончена. До сих пор на ее скромную могилу люди приносят живые цветы, а молодожены со всей округи приезжают сюда, чтобы поклясться друг другу в вечной любви именем той, которая пусть недолго, но была столь дорога великому жизнелюбцу Пушкину.
На могиле А.П. Керн установлен большой гранитный камень-валун, на нем укреплена беломраморная доска с высеченными четырьмя строками знаменитого пушкинского стихотворения...

Керн Анна Петровна

Анна Петровна Керн (1800–1879) - дочь орловского помещика П. М. Полторацкого, жена (с 1817) бригадного генерала Е. Ф. Керна, а после его смерти - А. П. Маркова-Виноградского.

Ее мать, Екатерина Ивановна Вульф - сестра первого мужа П. А. Осиповой. В возрасте трех лет ее привезли из Орла в село Бернов Тверской губернии к деду И. П. Вульфу, где она воспитывалась до 12 лет вместе с двоюродной сестрой А. Н. Вульф. Затем ее увезли в Лубны Полтавской губернии, где ее отец стал предводителем уездного дворянства. Замуж Анну выдали 17-летней за 52-летнего генерала, грубого, малообразованного солдафона, во многом напоминавшего грибоедовского Скалозуба. Естественно, такая семейная жизнь превратилась для молодой женщины в каторгу. С Пушкиным она познакомилась 19-летней замужней женщиной в доме своих родственников Олениных. Пушкин сразу же обратил внимание на эту «хорошенькую женщину». Керн вспоминала: «Когда я уезжала, и брат [А. А. Полторацкий - двоюродный брат] сел со мной в экипаж, Пушкин стоял на крыльце и провожал меня глазами».

В 1819–1820 годах ей приходилось вести кочевую жизнь жены военного, переезжая из гарнизона в гарнизон. Замечая на себе восторженные взгляды офицеров, Анна Керн начала заводить романы на стороне. Так в Лубне у нее завязалась любовная связь с егерским офицером, а затем в 1824 году - с полтавским помещиком А. Г. Родзянко, поэтом и приятелем Пушкина. В письме от 8 декабря 1824 года Пушкин писал Родзянко из Михайловского: «…Объясни мне, милый, что такое А. П. Керн, которая написала много нежностей обо мне своей кузине? Говорят, она премиленькая вещь…»

Вторая встреча Пушкина с Анной Керн состоялась в 1825 году в Тригорском, куда она приехала в гости к родственнице, П. А. Осиповой. Керн вспоминала: «…Он [Пушкин] был очень неровен в обращении, - то шумно весел, то грустен, то робок, то нескончаемо любезен, то томительно скучен, и нельзя было угадать, в каком он будет расположении духа через минуту…» С этого момента на протяжении месяца они встречались почти ежедневно. Удивительно, но за этот месяц из образа доступной любому мужчине «вавилонской блудницы», как называл Керн Пушкин, она превратилась для него «в гений чистой красоты», воспетый им в стихотворении «Я помню чудное мгновенье…», которое он подарил Анне Петровне 19 июля 1825 года. Видя, что их взаимное увлечение зашло довольно далеко, П. А. Осипова насильно увезла Анну Керн к мужу в Ригу, где тот был комендантом.

В июле - сентябре Пушкин и Керн много переписывались. Поэт писал ей: «Ваш приезд в Тригорское оставил во мне впечатление более глубокое и мучительное, чем то, которое некогда произвела на меня встреча наша у Олениных… Прощайте, божественная; я бешусь и я у ваших ног… Перечитываю ваше письмо вдоль и поперек и говорю: (милая! прелесть)… я люблю вас гораздо больше, чем вам кажется… я отдал бы всю свою жизнь за миг действительности. Прощайте… Если ваш супруг очень вам надоел, бросьте его… и приезжайте… куда? в Тригорское? вовсе нет, в Михайловское!»

В октябре 1825 года Керн снова приехала в Тригорское, но на этот раз вместе с мужем. Позже она вспоминала, что Пушкин сразу же «очень не поладил с мужем». Он писал Анне Петровне: «…Г-н Керн, человек степенный, благоразумный и т. д. У него только один недостаток - он ваш муж. Как можно быть вашим мужем? я не могу представить себе этого так же, как не могу представить себе рая… Умоляю вас, божественная, снизойдите к моей слабости, пишите ко мне, любите меня, и я тогда постараюсь быть милым. Прощайте, дайте ручку». Это письмо второе из известных нам писем Пушкина к Анне Керн, хотя по порядку оно было третьим, предыдущее, написанное в период с 1 по 14 августа, по ошибке попало к П. А. Осиповой, и она, прочитав его, тут же уничтожила.

После возвращения Анны Петровны с мужем в Ригу она порвала отношения с ним навсегда и уехала в Петербург, где очень подружилась с родными поэта, с его другом Антоном Дельвигом, живущим с женой Софьей, и даже сняла квартиру в одном с ними доме. Дельвиг в своих письмах не называл ее иначе, как «моя вторая жена». Периодически в это семейство вливались еще и Алексей Вульф вместе с младшей сестрой Анны - Елизаветой Петровной Полторацкой. Елизавета была на два года младше Анны. «Высокого роста, с прекрасной грудью, руками и ножками и с хорошеньким личиком: одним словом, она слыла красавицей», - писал о ней Вульф, бывшей с Елизаветой в близких отношениях. Здесь же регулярно бывал и Пушкин.

Поэт писал в это время П. А. Осиповой об Анне Керн: «У нее гибкий ум, она понимает все, она застенчива в приемах, смела в поступках, но чрезвычайно как привлекательна».

Керн, не прерывавшая многолетнюю связь с А. Н. Вульфом, была близка с будущим мужем Евпраксии Вульф бароном Вревским, лицейским приятелем поэта Илличевским, другим его приятелем - Соболевским и др. Естественно, что первоначальная большая любовь и романтическое чувство к ней Пушкина уступили место дружбе и необременительной любовной связи. Они по-прежнему продолжали встречаться и часто вели очень продолжительные беседы. В лице Анны Керн Пушкин нашел родственную душу. С ней он обсуждал самые интимные подробности своей личной жизни, в частности, собираясь жениться на Анне Олениной, высмеял предполагаемую невесту перед ее же двоюродной сестрой, что, возможно, и послужило одной из причин отказа Олениных.

Ермолай Керн пытался вернуть Анну Петровну к «супружеским обязанностям», решительно отказав ей в деньгах. Он публично заявлял, что жена «бросила его, разорив долгами, предалась блудной жизни, увлеклась совершенно преступными страстями своими». Попав в тяжелое материальное положение, А. П. Керн пыталась заработать деньги своими переводами иностранных авторов, но не очень удачно, о чем в 1835 году Пушкин писал жене: «…Дура вздумала переводить Занда».

В 1837 году Керна уволили в отставку, а в 1841 он умер. Получив за него приличную пенсию, Анна Петровна отказалась от нее, выйдя замуж за своего родственника 20-летнего Александра Маркова-Виноградского, к тому времени только что закончившего кадетский корпус. Она была счастлива в браке, хотя жила очень бедно. Письма Пушкина Анна Петровна из-за нужды продавала по 5 руб. за штуку.

Керн написала очень теплые воспоминания о поэте, которые затем многократно переиздавались. По просьбе Анны Петровны на ее надгробии были выбиты слова признания в любви к ней любимого поэта: «Я помню чудное мгновенье…»