У умершего человека без согласия родственников и заявил, что это не противоречит Конституции РФ. Родственники находящегося при смерти человека должны заранее предупредить медперсонал, что не согласны на извлечение, сообщается на сайте Конституционного суда. По мнению экспертов, Россия не готова к развитию трансплантологии в условиях презумпции согласия на изъятие органов из-за большой криминогенности этого процесса. /сайт/

Скандал разгорелся в январе 2014 года по поводу Алины Саблевой, сбитой машиной. Через пять дней 19-летняя девушка скончалась в реанимации ГКБ №1 имени Пирогова. После смерти её родственники обнаружили, что девушка лишилась сердца, почек, части аорты, надпочечников, нижней полой вены, части правого лёгкого. Попытка обратиться с иском в суд оказалась безуспешной.

Фото: Christopher Furlong/Getty Images

В июле родственники обратились в Конституционный суд РФ с жалобой на нарушение ст. 8 Закона «О трансплантации органов». Согласно ей, извлечение органов возможно только по согласованию с родственниками умершего человека (если он не соглашался на трансплантацию при жизни). Суд встал на сторону медучреждения. Поскольку после смерти девушки протеста против извлечения органов со стороны её родных не поступало, то вступила в силу презумпция согласия, разрешающая изъятие органов, пояснили её родным.

Мама умершей заявила, что находилась рядом с врачами практически всё время, но заявления о возможном извлечении органов от них не слышала. По её словам, сложившаяся правоприменительная практика «исключает обязанность врачей сообщать родственникам потенциального посмертного донора о планируемом изъятии органов».

В 2015 году вступили новые правила по трансплантации органов

Начиная с 13.07.2015, в России приступили к учёту донорских органов и тканей человека, доноров органов и тканей, пациентов (реципиентов). Кроме того, разрешена посмертная детская трансплантация органов по согласию с родителями или опекунами. На детей-сирот данное правило не распространяется. Ранее детская трансплантология в России находилась под запретом.

Положительным в новых правилах является решение проблемы детского донорства, остро стоящей в России. Согласно статистическим данным, каждый год в трансплантации органов нуждаются 5 тысяч граждан России, из которых 30% составляют дети. Россияне вынуждены везти детей за границу, однако не всем это по карману. В России пересадка органов детям осуществляется за счёт тканей взрослых органов. Сейчас в России проводится ежегодно около 3,5 операций на миллион населения. В Европе этот показатель составляет от 40 до 65 операций на 1 млн.

Отрицательным фактором детской трансплантологии является коррумпированность нашего общества. По мнению некоторых экспертов, страна не готова к презумпции согласия, позволяющей изымать органы без согласия родных. По мнению координатора движения «Русские матери» Ирины Бергсет, в стране практически существует ювенальная юстиция, когда детей могут забрать из семьи при живых родителях.

Вместо родителей согласие на трансплантацию могут написать сотрудники опеки, сторонние наёмные организации. Таким образом, ребёнку «помогут умереть и заберут у него органы», считает она. Коррумпированность в стране может привести к тому, что детей открыто начнут поставлять на рынки трансплантологии. Кроме того, некоторые родители могут и продать своего ребёнка на органы, отметила она. Детям-сиротам часто ставят диагноз инвалида для более лёгкого усыновления, в том числе и иностранцами. Дальнейшая их судьба зачастую остаётся неизвестной.

Также она выступила против узаконенной в стране презумпции согласия, позволяющей с молчаливого согласия забирать у людей органы. В противовес ей в западных странах, например, США, Германии, Великобритании, странах Латинской Америки существует презумпция несогласия (по умолчанию нельзя извлекать органы), но ведётся активная пропаганда донорства. Франция приняла презумпцию согласия, но активное возмущение населения заставило отменить это решение. Презумпция согласия существует в Финляндии, Швеции, Бельгии, Италии.

Лидером коррумпированности в сфере трансплантологии стал Китай

Опасения Бергсет по развитию трансплантации в стране при высокой коррупции ненапрасны, поскольку извлечение органов является прибыльным делом и постепенно может стать основным источником дохода. В таком случае задействованными в коррупционных схемах оказываются чиновники всех рангов, а усилия государства направляются на сокрытие фактов незаконной трансплантации. При этом жертвами преступлений становятся малообеспеченные слои населения, дети, неугодные властям группы граждан.

Подобная ситуация сложилась в Китае, где массовому преследованию со стороны Коммунистической партии подверглись сторонники духовно-оздоровительной практики Фалуньгун, а также тибетцы и уйгуры. Причиной этому стала духовная независимость этих групп людей, а также необычайная популярность Фалуньгун у населения.

В одном из отчётов Всемирной Организации по расследованию преследований в отношении Фалуньгун (ВОРПФ) говорится, что жертвами чёрной трансплантологии в Китае могут быть более двух миллионов сторонников Фалуньгун. В незаконной трансплантации органов задействованы минимум 7402 врача и 865 медучреждений. «Вся информация об этом тщательно скрывается властями, поэтому добыть её было нелегко. Это результат наших 10-летних усилий. Мы хотим, чтобы весь мир знал об этом», - заявила руководитель ВОРПФ Ван Чжиюань.

Начиная с 2012 года, Европарламент, парламенты Австралии, Италии, Ирландии, Тайваня, конгресс США и Канады приняли резолюции, осуждающие насильственное извлечение органов у узников совести в КНР. Однако анонимный опрос членами ВОРПФ по телефону более тысячи медработников сферы трансплантологии во всех китайских провинциях показал, что незаконная система излечения органов у последователей Фалуньгун действует в стране до сих пор.

В случае смерти или неизлечимой травмы, каждый человек в России считается согласным на изъятие органов для пересадки. Нравится вам это или нет, но такой порядок распоряжения вашим «внутренним миром» не информируя об этом родственников или близких, предусмотрен Федеральным законом. Одни соглашаются стать донором и исходят их принципов гуманности и сострадания к потенциальным реципиентам, а другие руководствуются принципом «ни себе, ни людям». Однако и те и другие в случае беды не откажутся от жизненно важного органа…

Согласно закону «о трансплантации органов или тканей человека» в России действует презумпция согласии, в соответствии с которой каждый гражданин по умолчанию согласен на посмертное донорство. Смерть в данном случае подразумевает собой необратимые изменения головного мозга, когда его функции уже не могут быть восстановлены. При этом остальные органы еще «живы».

Избежать донорства можно в том случае, если при жизни человек выразил свое несогласие в изъятии органов. Но и тут можно столкнуться с проблемой. Человек должен постоянно носить в письменном виде отказ на изъятие, иначе врачи просто не смогут узнать его возражения на донорство. В России пока не существует единого регистра, где хранилась бы информация о несогласии пациентов стать донорами, но, по мнению трансплантолога Российского научного центра радиологии, такой регистр решил бы множество проблем.

«Если будут созданы базы данных, то человеку будет проще выразить свое отношение к донорству — категорический отказ или же согласие. Если человек находится в листе согласных, то сразу же возникает мнение, что такого человека будут специально отлавливать, умертвлять и забирать на органы. Возникает вопрос: зачем нужен регистр на согласие? Государство должно учесть именно негативное отношение к посмертному донорству. Если человек, по каким либо причинам не хочет быть донором, то он внесет себя в список отказавшихся. Если человек не выразил своего несогласия, то он по умолчанию не против стать донором». По мнению эксперта, испрошенное согласие это «лишние игры в демократию», а не нормальное отношение к людям.

Когда речь заходит о презумпции согласия, возникает множество споров о ее гуманности. Люди, отказавшиеся от посмертного донорства, идут на этот шаг осознанно. Но могут ли тогда они рассчитывать, в случае необходимости, на донорский орган? Тут возникает вопрос социальной солидарности. Как правило, такие люди настаивают на пересадке донорского органа.

«Общество, которое скажет, что мы не согласны с посмертным донорством, не доросло до такого морального состояния, чтобы воспользоваться разработанной с технологической точки зрения медицинской помощи как пересадка донорских органов»

Исходя из закона «О трансплантации тканей или органов человека», врачи имеют права изымать органы у пациента, не информируя об этом родственников или близких.

«Я бы не ставил вопрос о необходимости сообщать близким погибшего об изъятии органов для трансплантации. На них свалилось несчастье, и человек, убитый горем, находится в таком состоянии, когда половину слов он просто не понимает. Информирование о посмертном донорстве принесет им лишь больше страданий».

Для родных принятие решения о трансплантации является настоящей психологической нагрузкой. Родственники умерших, переживая уход родного человека, просто откажутся от посмертного донорства, даже не осознавая, что согласие смогло бы спасти несколько жизней. Обязательное информирование родственников умершего, приведет к снижению операций по трансплантации.

В 2014 году Елена Саблина, мать погибшей в автокатастрофе Алины обратилась в Конституционный суд России. Девушка попала в реанимацию после того, как ее сбил автомобиль. Она пробыла в коме шесть дней, а затем скончалась. Месяц спустя, изучая материалы дела, Елена случайно узнала, что ее дочь похоронили без семи органов, в том числе сердца, печени и почек. Суд подтвердил право медицинских учреждений изымать органы у скончавшихся людей, не уведомляя об этом их родственников.

«Девушка погибла не от изъятия органов, а от черепно-мозговой травмы, которую она получила в ДТП. У родственников было меньше претензий к тому, кто сбил ее, чем к врачам, которые изъяли органы в соответствии с законом, так как они не были извещены о несогласии на донорство. Родственники набрасываются на того, кто ближе, хотя виновник случившегося водитель автомобиля, он первопричина. Здесь норма этики не работает с точки зрения родственников, а не врачей».

«Отказ от презумпции согласия приведет к дефициту донорских органов. Это приведет к упадку проводимых операций по трансплантации, что, в свою очередь, увеличит смертность. Но готово ли общество к этому?»

«Если все будут отказываться от посмертного донорства, то значит, этому обществу такой вид медицинской помощи не нужен. Общество не доросло до него. Трансплантация это не та медицина, где есть врач, болезнь и больной. Здесь есть еще один участник - донор. Общество, которое скажет, что мы не согласны с посмертным донорством, не доросло до такого морального состояния, чтобы воспользоваться разработанной с технологической точки зрения медицинской помощи как пересадка донорских органов».

Презумпция согласия действует во многих странах. На сегодняшний день многие не знают, что по закону изначально каждый согласен быть донором, и врач может не спрашивать согласия на донорство у родственников. По мнению экспертов, каждый человек должен знать, что представляет из себя этот закон, и каждый должен решить для себя, готов ли он стать донором или нет. Но, к сожалению, информирования о презумпции согласия нет. Об этом не говорят ни в школах, ни в больницах. Зачастую люди узнают о презумпции только когда сталкиваются с ней лично - как родственник умершего или реципиент.

Ольга Викторова

Во всем мире существует два юридических подхода к решению проблемы донорства органов: презумпция согласия и презумпция несогласия. Первый случай: если человек при жизни не сообщал, что он против трансплантации своих органов, то считается, что после смерти их можно использовать как донорские. Для этого не требуется согласия его родственников. В случае презумпции несогласия (она же - информированного согласия) считается, что человек априори против, и чтобы после смерти его тело стало донором, он должен специально об этом заявить. Обе эти модели одобрены Всемирной организацией здравоохранения (ВОЗ) и успешно применяются во всем мире. Так, например, в США и Великобритании действует презумпция несогласия. В Испании, Австрии и Бельгии - презумпция согласия. Все эти страны - лидеры в области трансплантологии. Испанию, кстати, врачи любят упоминать как пример государства, где общественное мнение по проблеме трансплантации кардинально изменилось всего за три-четыре года.

Сергей Готье: Здесь все дело в широкой пропаганде, страна была буквально набита информацией об успехах трансплантологии. Мне самому не раз приходилось видеть на улицах, на дверях церквей лозунг: "Не стоит забирать свои органы на небеса, там они вам не понадобятся. Оставьте их на земле, и они спасут жизнь другим". У нас, боюсь, массовое сознание изменится еще не скоро.

В России с 1992 года действует презумпция согласия. Однако внедрить ее в практику оказалось не так просто. Елена Фомичева, руководитель отдела координации органного донорства Института трансплантологии и искусственных органов: Закон, принятый 13 лет назад, был создан в соответствии с рекомендациями ВОЗ, однако он требует некоторых изменений и дополнений. Это касается учета тех, кто не желает отдавать свои органы после смерти. Как врачи могут узнать точку зрения мертвого человека? Где именно человек должен написать, что он не согласен? В паспорте? В водительских правах? До сих пор нет юридического механизма, который фиксировал бы позицию человека в отношении посмертного донорства.

В других странах, где, как и в России, принята практика презумпции согласия, существуют базы данных "отказников". Каждый может зафиксировать в ней свое несогласие, а также, если передумает, отозвать его. В случае смерти любого человека так называемые трансплантационные координаторы в первую очередь проверяют, не состоит ли умерший в этой базе. В России такой системы пока нет, и каждый выражает свою волю, как может. О своем несогласии на донорство человек или его близкие (после его смерти) должны заявить сами. Форма заявления не определена, однако достаточно даже письменного или устного заявления в произвольной форме. Как показывает опыт, многие не делают этого, поскольку попросту не задумываются о данной проблеме.

Здесь на первый взгляд возникает противоречие. С одной стороны, малое количество операций объясняется нехваткой органов, которая возникает из-за негативного общественного мнения относительно донорства органов. С другой стороны, в нашей стране действует презумпция согласия, то есть ни у общества, ни даже у родственников потенциального донора хирурги по закону не обязаны спрашивать разрешения.

На самом деле никакого противоречия здесь нет. Хотя формально хирурги не нарушают закон, забирая органы, они часто не решаются это сделать, опасаясь негативной реакции родных умершего. Елена Фомичева: Мне не раз приходилось присутствовать на судебных заседаниях по искам родственников умершего в связи с якобы незаконным изъятием органов. То, что не требуется согласия родственников, является неожиданностью не только для истцов, но порой даже для следователя. Беда в том, что, хотя презумпция согласия была принята законодательно, не было широкой информационной кампании, популяризации донорства. Поэтому известие о том, что у кого-то после смерти изъяли орган, конечно, шокирует непосвященных. К сожалению, многие люди не понимают, что у их умерших родственников изъяли органы, чтобы спасти жизнь другим, а не для того, чтобы эти органы продать и нажиться на их горе.

Сами врачи не заинтересованы в какой-то конкретной формулировке закона и готовы соблюдать какую угодно презумпцию, если она будет адекватно реализована.

Академик Шумаков: Мы не против того, чтобы ввели презумпцию информированного согласия. Однако спрашивать разрешения у родственников у постели умирающего, когда они в подавленном нервном состоянии, бессмысленно. Поэтому нужна более цивилизованная форма - при получении паспорта или когда человек обращается в поликлинику. Кроме того, наше общество еще не созрело для принятия презумпции информированного согласия. Если принять ее сегодня, это окончательно погубит трансплантологию в России. Сначала нужно объяснить людям, что это не варварство, а наоборот, благое дело.

В противном случае Россия рискует повторить печальный опыт Украины. Там до недавнего времени действовал тот же принцип презумпции согласия. Потом правительство приняло закон о презумпции информированного согласия, то есть для того, чтобы труп можно было использовать в качестве донора, стало необходимо получить согласие родственников покойного. С этого момента трансплантация в стране практически прекратилась.

Елена Фомичева: Трансплантология, как любая этическая проблема, всегда будет делить общество на тех, кто за и тех, кто против. Задача в том, чтобы учесть интересы и тех и других. На мой взгляд, презумпцию согласия необходимо сохранить, но подкрепить ее механизмом регистрации несогласия, как это принято в других странах. И кроме того, постоянно разъяснять гуманные цели трансплантации и показывать ее позитивные результаты. Ведь никто не застрахован от того, что в будущем ему самому потребуются донорские органы.

МОСКВА, 9 мар — РИА Новости. Конституционный суд РФ не нашел нарушений в законе о трансплантации, согласно которому действует презумпция согласия на изъятие органов, говорится в опубликованном на сайте суда определении.

В суд с жалобой обратились родственники московской студентки Алины Саблинойч которая в январе 2014 года попала в ДТП и скончалась в больнице. Родители узнали, что без их согласия у дочки изъяли для трансплантации некоторые органы. Это возмутило мать, которая обратилась в суд, требуя взыскать с больницы компенсацию морального вреда, но проиграла процесс. Саблины обратились в Конституционный суд, усмотрев в законодательстве о трансплантологии нарушение своих прав, позволяющее врачам не сообщать родственникам о планируемом изъятии органов у потенциального донора.

Конституционный суд в своем решении пояснил, что трансплантация органов или тканей человека — средство спасения жизни и восстановления здоровья людей. "Презумпция согласия на изъятие органов имеет целью развитие в стране донорства и трансплантации, и конституции не нарушает", — определил суд.

При этом он напомнил, что если известно об отрицательном отношении к трансплантации умершего, его близких родственников или законных представителей, то эту процедуру проводить нельзя.

Суд считает, что существо требований заявителей фактически сводится к необходимости перехода от существующей в России модели презумпции согласия на изъятие органов человека после его смерти к системе испрошенного согласия.

"Однако разрешение этого вопроса - при том, что и та, и другая нормативная модель является допустимой как с точки зрения конституционных установлений, так и с точки зрения положений международно-правовых актов - составляет прерогативу федерального законодателя и не относится к компетенции Конституционного суда", — пояснил суд.

Законопроект о донорстве органов

В определении также указывается, что уже разработан и внесен в правительство законопроект "О донорстве органов, частей органов человека и их трансплантации", который для большей прозрачности процесса трансплантологии предусматривает ведение регистра доноров органов, реципиентов и донорских органов. При разработке законопроекта было уделено серьезное внимание позиции граждан и экспертного сообщества.

"Широкое обсуждение проекта этого закона отражает демократический процесс выработки рационального, обоснованного и справедливого законодательного решения. Только проведение свободной публичной дискуссии по столь важному вопросу, каким является нормативная модель выражения согласия на изъятие органов после смерти, позволит выработать вариант его разрешения, отвечающий конституционным целям и одновременно отражающий этические, моральные и религиозные предпочтения", — заявил суд.