«Изъятие органов и тканей для трансплантации (пересадки) у трупа не допускается, если медицинская организация на момент изъятия в установленном законодательством Российской Федерации порядке поставлена в известность о том, что данное лицо при жизни либо иные лица в случаях, указанных в частях 7 и 8 настоящей статьи, заявили о своем несогласии на изъятие его органов и тканей после смерти для трансплантации (пересадки)».

Статья 47, пункт 8. ФЗ от 21 ноября 2011 г. N 323-ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации»

«В случае смерти несовершеннолетнего или лица, признанного в установленном порядке недееспособным, изъятие органов и тканей из тела умершего для трансплантации (пересадки) допускается на основании испрошенного согласия одного из родителей».

Презумпция согласия и несогласия

Правило отказа от донорства Если нет ясного прижизненного отказа от донорства умершего, то возможно проведение изъятия органов для трансплантации. В некоторых странах родственники имеют право на запрет проведения изъятия органов. Правило информирования Готовность к донорству при отсутствии прижизненного отказа. Извещение родственников о планируемом заборе органов. Но у них отсутствует право запрета на проведение. Расширенное правило согласия Прижизненное оформление согласия. Паспорт донора. Родственники могут принимать решение о произведении забора органов, если им известнапредположительная воля умершего.

Ксенотрансплантация

1.Проблема отторжения;

2.Перенос патогенных агентов (СПИД);

3.Неизвестные

ксенозоонотические

инфекции.

Этические проблемы ксенотрансплантации

Является ли человек высшей моральной ценностью, во имя которой можно причинять страдания и боль, а также вызывать смерть других живых существ?

Возможность размывания границ между видами.

Идентичность личности и восприятие человеком

собственного тела.

Отношение к трансплантации религии

Христианство:

Православие: посмертное донорство – проявления любви. Недопустимость презумпции согласия. Пересадка от живого донора – это акт милосердия.

Католицизм: трансплантация - крайняя мера.

Протестантизм: признает законность реципиента, но продажа органов признается аморальной.

Иудаизм: недопустимость вскрытия. Презумпция несогласия. Допустимость трансплатации, если речь идет о спасении человеческой жизни.

Конфуцианство: тело считается неприкосновенным, принадлежащим всей генеалогической ветви – предкам и потомкам.

Буддизм: трансплантация возможна только от живого донора, при условии дара.

Ислам: трансплантация возможно только от живого донора-мусульманина, давшего согласие. Допустим диагноз смерти мозга (церебральная смерть). Трупное донорство

– крайняя мера, условие согласие донора.

Вывод:

1.Информированность донора о возможных последствиях эксплантации органа для его здоровья.

2. Морально не допустима эксплантация, прямо угрожающая жизни донора. РФ: живой донор и реципиент в генетической связи (исключение – трансплантация костного мозга).

3. Неприемлемо сокращение жизни одного человека с целью продления жизни другого.

Развитие трансплантологии сегодня является не только медицинской, но и биомедицинской проблемой требующей разработки и принятия законодательных актов на основе соблюдения этических норм.

25.05.2016 | Валерий Выжутович

Минздрав разработал и внес в правительство законопроект «О донорстве органов, частей органов человека и их трансплантации». В нем предусмотрено создание федерального регистра доноров органов, реципиентов и донорских органов человека. Регистр нужен для большей прозрачности процесса трансплантологии. Это стало результатом недавнего обращения в Конституционный суд родных скончавшейся в больнице женщины, чьи сердце и другие органы были изъяты без разрешения.

«Благодаря ему в стране появится единая база доноров и нуждающихся в донорстве, - прокомментировал документ главный трансплантолог РФ, директор Федерального научного центра трансплантологии и искусственных органов Сергей Готье. - А самое главное - возникнет реальный механизм прижизненного волеизъявления». По словам врача, в этом случае человек, достигший совершеннолетия, сможет пойти в лечебное заведение (или к нотариусу) и заявить о своем желании быть донором после смерти или, наоборот, о желании не становиться донором. «Суть в том, что эта информация должна содержаться в едином регистре, - сказал Сергей Готье, - и туда должны быть занесены все люди, отказавшиеся быть донорами после смерти».

В марте на эту же тему высказался Конституционный суд. Он подтвердил законность изъятия органов для трансплантации после смерти человека без согласия его родственников. Решение было принято в связи с обращением в КС родных и близких скончавшейся в больнице женщины, чьи сердце, почки и другие внутренние органы были изъяты без разрешения. Заявители требовали признать неконституционными соответствующие нормы «Закона о трансплантологии». Конституционный суд вынес вердикт: «Презумпция согласия на изъятие органов имеет целью развитие в стране донорства и трансплантации, и Конституции не нарушает». При этом суд напомнил, что если известно об отрицательном отношении к трансплантации умершего, его близких родственников или законных представителей, то эту процедуру проводить нельзя. КС констатировал, что существо требований заявителей фактически сводится к необходимости перехода от существующей в России модели презумпции согласия на изъятие органов человека после его смерти к системе испрошенного согласия. «Однако разрешение этого вопроса - при том, что и та, и другая нормативная модель является допустимой как с точки зрения конституционных установлений, так и с точки зрения положений международно-правовых актов - составляет прерогативу федерального законодателя и не относится к компетенции Конституционного суда», - пояснил КС.

Почему обыватели настороженно относятся к трансплантации органов, еще можно понять, но почему и сами врачи в этом деле не проявляют энтузиазма? «Среди профессионалов есть совершенно замечательные люди, которые отрицают саму возможность пересадки органов. Они говорят: я этого не понимаю и поэтому делать не буду, - рассказывает Сергей Готье. - Другие же сторонятся трансплантологии, потому что многие вещи здесь до сих пор недостаточно регламентированы, и рисковать никто не собирается. А кому-то просто не хочется брать на себя лишний груз обязанностей». Между тем в зарубежных клиниках в квалификационные требования к реаниматологу входит подготовка донорских органов. Считается, что если человек умер, можно попытаться получить его органы, и, следовательно, их нельзя испортить. «У нас же такие задачи пока не ставятся, - говорит Готье. - Хотя я могу себе представить, насколько это трудно в организационном отношении. Да и в финансовом тоже: вся работа по обеспечению органного донорства должна быть оплачена. Это такая же работа, как выхаживание больных».

Первая трансплантация сердца в России была сделана в 1987 году. Делал ее академик Шумаков, и делал на свой страх и риск. Российская медицина была в этом смысле достаточно консервативна, понятия «смерть мозга» тогда как бы не существовало. А критерием смерти человека, могущего стать донором, является именно смерть мозга. Сердце может еще работать. Могут также работать и почки, и печень, но если наступила смерть мозга, то уже нет личности, нет человека. При этом для забора органа у скончавшегося не требуется согласие его родственников. Врачи в таких случаях работают по презумпции согласия. Это одна из форм организации посмертного донорства во многих странах. Она означает, что если человек при жизни не выразил свою волю и если в случае его смерти родственники не против, то никаких препятствий для донорства нет. Но это совершенно не лишает родственников права прийти и заявить: мы против! В таком случае презумпция согласия действовать не будет.

Бывает, что родственники не знают, что умерший стал донором, но это случается очень редко. Врачи по закону и не должны у них спрашивать разрешения, обязаны реагировать только на отказ. И чем больше отказов, тем меньше людей получают шанс на вторую жизнь. Никакая трансплантация не может развиваться без посмертного донорства.

За последние десять лет количество операций по трансплантации органов в России увеличилось вдвое. Но это менее 16 процентов от числа трансплантаций, в которых нуждаются пациенты. В стране необходимо делать девять тысяч подобных операций в год. Возможность получения органов для трансплантации составляет всего 5-6 процентов от требуемого количества. Потому что массовое сознание сопротивляется этому.

Готовность после смерти послужить людям следует воспитывать со школы. Когда в Испании начинали трансплантировать органы, сколько было по этому поводу телевизионных передач, газетных статей! В Мадриде стояли вагончики, где добровольцы сдавали кровь. Это было общенациональное движение. Оно возглавлялось католической Церковью и дало мощный толчок к развитию так называемой испанской модели донорства. Эту модель врачи-трасплантологи пытаются внедрить в России, но общество к ней не готово. Мало кто понимает, зачем это надо.

Трансплантация органов - это в России во многом общественная проблема, связанная с нашей ментальностью. Здесь нужна просветительская работа.

  – политический обозреватель

Publication in print media: Актуальные вопросы теории и практики судебно-медицинской экспертизы, Красноярск 2007 Вып. 5

Е. X. Баринов, П. О. Ромодановский

Кафедра судебной медицины и медицинского права ГОУ ВПО МГМСУ Росздрава, г. Москва

Одним из прогрессивных и бурно развивающихся разделов медицины является трансплантология, наука, занимающаяся проблемами пересадки (трансплантации) органов и тканей. Как метод лечения трансплантация показана при большом количестве самых разнообразных заболеваний, зачастую ее применение является единственным способом спасения человеческой жизни. С самого начала трансплантология поставила перед обществом ряд правовых, медицинских и этических проблем, большая часть которых не разрешена и в настоящее время.

Одним из вопросов, вызывающих бурные споры, является понятие презумпции согласия на донорство. Это означает, что каждый человек в России, а также ряде других стран (Испания, Португалия, Германия, Англия, Австралия) считается давшим согласие на то, чтобы у него в случае тяжелой неизлечимой травмы изъяли органы для пересадки. Единственным препятствием для пересадки может быть отказ человека от донорства. Закон (статья 8 «Закона о трансплантации органов и (или) тканей человека») не предусматривает, в какой форме должен быть сделан этот отказ. В других странах закон разрешает брать органы для пересадки, только если пациент или его представитель дал на это согласие.

Соответственно, люди, которые серьезно относятся к пересадке, заранее оформляют специальные документы (карточки) или делают записи в своих водительских правах, паспортах. Обычно делается заверенная подписью запись о том, что «я желаю, чтобы в случае несовместимых с жизнью травм органы моего тела были использованы для пересадки другим людям». Эти карточки люди носят с собой и после несчастного случая врачи могут узнать об отношении человека к донорству.

Из существующих систем каждая имеет свои плюсы и минусы. Часто ли в своей жизни, особенно в относительно короткой, молодой и желанной, человек задумывается о посмертной судьбе своих глаз, кожи, печени и т. п. Как он распорядился бы своими органами, задай ему этот вопрос при жизни? Кто может предсказать этот ответ? Изложенная в законе «презумпция», фигурально говоря, злоупотребляет неведением человека. Итак, если на теле больного не будет никакого документа, где было бы зафиксировано его нежелание быть донором (никто не знает, что это за документ должен быть), и если его родственник не узнает о травме своевременно и не заявит, что пострадавший при жизни заявлял, что он не хотел бы, чтобы из его тела после смерти извлекали органы, то врачи органы возьмут. При этом необходимо учитывать сложнейшую психоэмоциональную ситуацию, в которой находятся родственники погибшего. С одной стороны, возможен вариант, когда врачи могут просто воспользоваться горем и беспомощностью людей и влиять на принятие ими окончательного решения.

С другой стороны, будущие доноры обычно поступают в приемное отделение травматологической больницы в тяжелом состоянии. Иногда уже с погибшим от травмы или гипоксии мозгом. Иногда мозг погибает в ближайшее время после доставки в стационар. С точки зрения обычного человека, такие пациенты еще живы - сердце сокращается. С точки зрения закона такой пациент мертв. Это понимает медицинский персонал, но убедить в этом родственников погибшего бывает крайне трудно.

Если в больнице действует программа заготовки органов для пересадки, то после того, как принято решение о наступлении смерти мозга, откладывать изъятие органов нельзя - поддержание деятельности организма с умершим мозгом стоит очень дорого. Ведь органы для пересадки должны быть в хорошем состоянии и тело с умершим мозгом нужно хорошо «лечить». Это были бы естественные усилия и расходы, если бы речь шла о лечении пострадавшего, но если он уже умер, то такие расходы наносят ущерб всем.

Еще одна проблема - то, что органы для пересадки надо брать только у относительно молодых и практически здоровых людей, у которых организм не подвергся изменениям в результате хронических болезней. Поэтому у людей, умирающих от болезней, органы не берут, а берут только у пострадавших в авариях. Кроме того, организм человека умирает довольно быстро, и органы умирают тоже, поэтому надо изъять органы быстро. В совокупности эти два фактора (берут пострадавших от несчастного случая и спешат со взятием органов) приводят к тому, что в значительном числе случаев родственники и узнать-то о дорожном происшествии не успевают, а у пострадавшего уже изъяли органы и он мертв.

Психологически, по нашему мнению, в основе неэффективности такой системы принятия решения о донорстве лежат расхождение между абстрактной готовностью людей к донорству и реализацией этой готовности в виде прижизненного юридически оформленного согласия, подсознательное нежелание вносить в свою жизнь столь явное напоминание о предстоящей собственной смерти.

Презумпция несогласия имеет в данном случае ряд неоспоримых положительных сторон. Вот одно из реально существующих решений: о согласии или несогласии отдать после своей смерти собственные органы и (или) ткани молодого человека спрашивают при вручении ему паспорта - его решение заносится в этот удостоверяющий документ. Конечно, такая форма тоже небезупречна, спорна и трудоемка. Но невозможно спорить с тем, что она все же представляет пусть несовершенную, но вполне конкретную попытку выяснить отношение человека к весьма деликатному вопросу. Кстати сказать, соответствующая запись в паспорте не является пожизненным «клеймом». Наличие записи часто или нечасто, вольно или невольно заставляет человека в течение жизни возвращаться к этой личной для него проблеме, корригировать свое первоначальное решение, т. е. в конечном итоге принять продуманное решение.

Зато подобная система создает условия для придания исключительного права личности или ее родственников на определение судьбы своего физического тела, обеспечивает охрану телесной неприкосновенности после смерти человека, снижает потенциальную возможность криминализации данной отрасли медицины, усиливает веру человека в достойное отношение к его телу после смерти.

Необходимо также отметить данные о том, что введение презумпции несогласия не отразится на количестве доноров, используемых в целях трансплантации.
Последний тезис может быть подтвержден данными New et al.. King"s Institute. 1994 г., отраженными в таблице:

Страна	Число пересадок почки от трупов (на 1 млн. населения, в год)	Число погибших в ДТП (на 1 млн. населения, в год)	Юридическая концепция презумпции согласия (ПС)
Австрия	40,2	205
Испания	38,0	230	ПС
Португалия	35,6	310	ПС
Бельгия	34,9	202
США	30,6	177	ПС
Дания	30,4	124
Франция	30,3	200
Германия	29,3	130	ПС
Новая Зеландия	28,8	215
Швейцария	28,8	140
Нидерланды	28,5	92
Финляндия	28,5	130
Англия	28,2	94	ПС
Швеция	26,9	91
Норвегия	25,2	79
Австралия	23,3	136	ПС
Канада	22,6	148

Из данных таблицы видно, что наличие или отсутствие презумпции согласия кардинально не влияет на количество доноров, используемых в целях трансплантации органов и тканей.

Одной из проблем существующего в Россия «Закона о трансплантации органов и(или) тканей человека - это неопределенность круга родственников, имеющих право принимать решение за погибшего. Этот вопрос вообще не оговорен, хотя очевидно, что подобную ответственность могут брать на себя только ближайшие родственники (родитель, дети, братья/сестры и супруги). Излишнее расширение круга родственников приведет к невозможности получать пригодные для пересадки органы, так как срок их жизнеспособности после смерти человека невелик. Также необходимо уточнить ряд расплывчатых и неоднозначных формулировок, вносящих сложности в трактовку закона.
Становится ясно, что на данный момент не существует преобладающей тенденции в решении этого вопроса. Очевидно, что в первую очередь каждый гражданин должен определить свое личное отношение к данной проблеме, а государство, в свою очередь, должно обеспечить надежную законодательную базу для реализации принятого решения и защиты прав граждан.

Список литературы:

1. Конституция Российской Федерации.- СПб.: Альфа, 1995.
2. Основы законодательства Российской Федерации об охране здоровья граждан от 22.07.93.
3. Сальников В.П., Стеценко С.Г. Трансплантация органов и тканей человека: проблемы правового регулирования. Серия: «Право и медицина». Фонд «Университет»,2000.
4. В.Л. Попов, Н.П. Попова. Правовые основы медицинской деятельности.- СПб.: Издательство «Деан», 1999.
5. Сборник нормативных актов по охране здоровья граждан Российской Федерации // Под редакцией Ю.Д. Сергеева.- М.: «Претор», 1995.
6. Деонтология в медицине (ред. Б.В. Петровский). В 2 томах.-М.: Медицина.- 1988
7. Введение в клиническую трансплантологию (ред. Б.А. Констинов, С.Л. Дземешкевич).- Москва,-1993.- С.391.
8. Петровский Б.В., Белорусов О. С. Деонтологические и социально-правовые аспекты клинической трансплантологии жизненно важных органов. Деонтология в медицине (ред. Б.В. Петровский). Т. 1.-М.: Медицина.- 1988.- С. 206-238.

В морге Уфы подтвердили, что у погибшей девочки изъяли глаза для Центра глазной хирургии Мулдашева. Скандал разгорелся после самоубийства 16-летней школьницы. Выяснилось, что судмедэксперт изъял глазные яблоки без ведома родителей. В самом Центре исключают возможность , говоря, что в организации постоянно проходят проверки. Между тем этот инцидент уже не первый. Патологоанатомы забирают человеческие ткани, часто не сообщая об этом родственникам. Причем сами медики утверждают: это легальная процедура. Как регулируются подобные вопросы, выясняла корреспондент Александра Писарева.

Скандал вокруг Центра Мулдашева разгорается во второй раз за последний год. Сейчас - изъятые у несовершеннолетней девочки глаза, до этого - пятки. В июне в машине, которую остановили на трассе Москва-Уфа, обнаружили отрезанные части тела - пятки и мениски, хотя по документам среди груза числилась только кровь. Костная ткань предназначалась для Всероссийского центра глазной и пластической хирургии. Из нее производят аллоплант - особый биоматериал, который используется в гинекологии, офтальмологии, пластической хирургии и других сферах - изобретение директора центра, хирурга-офтальмолога Эрнста Мулдашева. Специалистов такие истории не удивляют. На самом деле, в роли донора может оказаться каждый, поясняет президент Лиги защиты прав пациентов Александр Саверский. У нас действует так называемая презумпция согласия.

"В законе очень хитрая формулировка, касающаяся согласия на изъятие органов. То есть вообще у нас презумпция того, что у нас органы могут изымать, но вот если рядом родственники, которые выражают волю, то тогда врачи не имеют права. Вопрос только в том, что никто не обязан их спрашивать, этих родственников, и если их не спросили, а они не сказали, то можно изъять что угодно".

Одно дело, когда ткани берутся на анализ, чтобы установить причины смерти, совсем другое - когда для дальнейшей трансплантации, продолжает эксперт. Причем в некоторых случаях их изъятие может вообще остаться незамеченным. Срок годности донорских тканей разный, говорит президент Общества специалистов доказательной медицины Василий Власов.

"Этот срок есть, но он для разных органов и для разных тканей разный. Поэтому некоторые органы торопятся изымать, пока тело, так скажем, функционирует, а другие части можно забирать не спеша, например, роговицу глаза, или мозговые оболочки. Поэтому и возникают разные коллизии с родственниками".

Россияне все-таки могут сделать выбор, быть или не быть донором, продолжает Власов. Только озаботиться этим вопросом надо заранее.

"Закон о трансплантации - это не единственный закон, который действует в нашей стране. Есть еще закон о погребении и похоронном деле, согласно которому граждане могут отказаться от изъятия органов и от вскрытия. От вскрытия отказываться не надо, а вот от изъятия органов граждане должны отказываться по своему разумению. Если у вас есть возможность заранее высказать такое пожелание - то это в действительности обязательно для медработников выполнить ваш отказ от донорства".

С другой стороны, демонизировать врачей не стоит. Действительно, часто органы, полученные от умерших, помогают другим победить неизлечимые болезни. То же касается и тканей, продолжает президент Лиги защиты прав пациентов Александр Саверский.

"Продолжает развиваться направление, и такой, например, как Мулдашев, стоит в огромной степени именно на таких технологиях, они действительно помогают, но здесь надо смотреть, где граница между средневековьем с ее черной магией и использованием младенцев для омоложения и собственно наукой, медициной, этикой. Это сложнейшая сфера, которая у нас, к сожалению, плохо урегулирована".

Предложения перейти к презумпции несогласия уже звучали. В июле об этом говорил протоиерей Всеволод Чаплин. Однако против выступает Минздрав. Если в законе произойдут такие изменения, порядок будет честнее нынешнего. Однако, как предсказывают эксперты, количество доноров резко сократится, и нехватка органов для пересадки станет еще острее.

На прошлой неделе Конституционный суд РФ в очередной раз , что презумпция согласия на посмертное донорство, то есть предполагаемая готовность каждого совершеннолетнего россиянина стать потенциальным донором органов, не нарушает права граждан.

Если человек при жизни не заявил, что не хочет, чтобы его органы использовались для трансплантации, а после смерти этого не сделали родственники, считается, что умерший был согласен стать донором. При этом в России до сих пор не существует единого регистра, где хранилась бы информация о согласии или несогласии пациентов стать донорами. Можно заявить о своей воле устно в присутствии свидетелей или в письменной форме (тогда нужно заверить документ у нотариуса или руководителя больницы). Но неясно, эффективна ли такая система. Кроме того, врачи сетуют, что почти никто не понимает, что такое смерть мозга, и мнение, что органы забирают у еще живых пациентов, не такая уж редкость.

Не лучше ли ввести в России практику испрошенного согласия, чтобы донором мог стать только тот, кто заявил о своем желании? Почему отказывать в пересадке органов тем, кто сам не хочет быть потенциальным донором неэтично? Что такое смерть мозга и как ее диагностируют?

Михаил Каабак

доктор медицинских наук, руководитель отделения пересадки почки Российского научного центра хирургии им. академика Б.В.Петровского РАМН

- Презумпция согласия - это звучит страшно. Значит ли это, что тело после смерти человеку уже не принадлежит?

Презумпция согласия - нормальная практика, есть во многих странах, в прошлом году в Великобритании. При этом презумпция согласия и информированное согласие одинаковы по своей гуманности. С точки зрения этики важно, чтобы взрослый человек сам принимал решение о донорстве.

- Могут ли родственники вмешаться?

В России у родственников сообщить о своем несогласии на изъятие органов умершего близкого человека. Закон врачей спрашивать об этом у родственников, но и не запрещает, поэтому как поступит врач - дело личной этики.

- Случаи злоупотребления презумпцией согласия есть?

Улучшить действующее законодательство Конституционный суд призвал еще в 2003 году после . Тогда врачи областной больницы не сумели сказать матери о смерти сына, она сидела у его постели, и чтобы изъять органы, они забрали тело под предлогом проведения исследований. Конституционный суд подтвердил, что презумпция согласия не нарушает права граждан, но практика применения нуждается в уточнении. Этого до сих пор не произошло.

- Что делают, чтобы это больше не повторилось?

Несколько лет назад Минздрав законопроект «О донорстве органов, частей органов человека и их трансплантации (пересадке)». Если он наконец будет принят, врачей обяжут попытаться связаться с родственниками, чтобы сообщить им о смерти близкого человека. Но, боюсь, врачи, которые хотят избежать разговора с родственниками, легко обойдут этот пункт. Например, мать сидит у постели больного, а ей звонят на домашний телефон. А в случае возникновения судебных разбирательств недобросовестный врач скажет, что на спине женщины, которая у постели сидит, не написано, что она мама. Вот такие вещи могут быть, понимаете?

Самое важное, что есть в последней редакции законопроекта, - создание процедуры, которая позволит при жизни зафиксировать волю человека, как поступать с его органами после смерти. Ходили слухи, что планируется создать базы людей, которые отказались от донорства, и кто-то даже предлагал отказывать таким пациентам в трансплантации. Это, конечно же, глупость и нарушение прав человека, нужно проследить, чтобы ничего такого в новом законе не появилось. Волеизъявление в отношении посмертного донорства должно быть свободным от любого давления, иначе такую практику нельзя считать этичной.

- В России и за рубежом количество трансплантаций похоже или отличается?

Ежегодно в России выполняется около 1000 трансплантаций почки. И это сравнимо с данными западных стран в плане пропорций: количество ожидающих и количество выполняемых трансплантаций.

Михаил Синкин

невролог - клинический нейрофизиолог, старший научный сотрудник НИИ СП им Н.В.Склифосовского

- Мы знаем по сериалам, что после клинической смерти жизнь человека поддерживают в реанимации, пока родственники принимают решение о своем согласии на передачу органов. Разве это гуманно? Ведь если человек дышит - он жив.

- Смерть мозга полностью эквивалентна смерти человека. Это было доказано более 50 лет назад и сейчас принято во всем мире. Современный уровень медицины позволяет пересадить или заменить механически почти любой орган - сердце, легкие, печень или почки. Если же разрушился и погиб мозг, его никак нельзя заменить. Это значит, что человек как личность безвозвратно погиб. Разница между обычной биологической смертью и смертью мозга только в наличии сердцебиения. Все остальные клинические признаки совпадают: отсутствуют дыхание, стволовые рефлексы и мышечный тонус, расширены зрачки. Смерть мозга может произойти исключительно в реанимации, когда есть возможность искусственно поддерживать функции сердца, легких. Если не проводить интенсивную терапию, то с гибелью мозга остановится и сердце.

Прямой связи между констатацией смерти мозга и трансплантацией органов нет. Человек умирает вне зависимости от того, будет он донором или не будет. Чтобы диагностировать смерть мозга, собирается консилиум, в него обязательно входят реаниматолог и невролог, минимум два врача. С 1 января действует обновленный констатации смерти мозга. Требования к процессу диагностики одни из самых строгих в мире. Нужно знать историю болезни, провести компьютерную томографию, анализы на содержание токсических веществ, препаратов, которые могут угнетать сознание. После этого наблюдать за пациентом минимум шесть часов. Это все заносится в специальный протокол, который подписывают несколько врачей. В сложных случаях для подтверждения смерти мозга проводят ЭЭГ и ангиографию, чтобы определить прекращение электрической активности мозга и мозгового кровотока (установлено, если кровь не поступает более получаса, мозг погибает). Чаще чем в 50% случаев при смерти мозга наблюдается так называемый спинальный автоматизм - движения руками или ногами. Это рефлексы замыкаются на уровне спинного мозга, его активность повышается, когда головной мозг перестает функционировать и оказывать тормозное влияние. В таких случаях проводят дополнительные проверки.

Отсутствие самостоятельного дыхания - один из главных признаков смерти мозга. В реанимации многим пациентам в тяжелом состоянии проводится так называемая искусственная вентиляция легких (ИВЛ), когда за человека дышит аппарат. Поэтому во время диагностики смерти мозга в присутствии членов консилиума пациента на какое-то время отключают от аппарата искусственной вентиляции и смотрят - не появляется ли дыхание. Все проводится по специальной, безопасной для больного процедуре, и если в течение определенного законом времени дыхания нет, значит, дыхательный центр погиб и никогда не восстановится.