Господь объявляет о предателе

Подробнее всего об изобличении Господом Своего предателя рассказывает св. Иоанн, как бывший ближе всего к Иисусу на вечери, возлежавший у Него на персях, по выражению самого Евангелиста. Умыв ноги учеников и сказав им наставление об этом, Господь "возмутился духом " от сознания, что в эти торжественные часы, когда Он собирался установить великое таинство причащения Тела и Крови Его и дать ученикам Свои последние прощальные наставления, тут же присутствует и предатель Его. И, конечно, с целью, быть может, и в самом Иуде возбудить раскаяние в замышляемом им страшном преступлении, Господь сказал: "Аминь, аминь говорю вам, что один из вас предаст Меня" . Эти слова вызвали вполне понятное смятение среди учеников: в них заговорило чувство глубокой скорби по поводу того, что их Возлюбленный Учитель найдет среди них предательство. "Они опечалились" , по св. Марку, и "весьма опечалились" , по св. Матфею. Ясно понимая глубокое падение человеческой природы, они все, как бы не полагаясь сами на себя, спрашивают: "Не я ли, Господи?" и переглядываются, по св. Иоанну, недоумевая, кого может иметь в виду Господь. По св. Матфею, и Иуда спросил: "Не я ли, Равви?" , и Господь тихо ответил ему: "ты сказал" , в последний раз побуждая его к покаянию, хотя и безрезультатно. "Один же из учеников Его, которого любил Иисус, возлежал на груди Иисуса" — так говорит возлюбленный ученик Христов св. Иоанн Богослов, по смирению не называя себя по имени. По обычаю, у возлежащих за трапезою лицо и грудь были обращены к трапезе, левая рука опиралась локтем на подушку, правая была свободна и могла протягиваться к пище, а ноги лежали наискось, в сторону от трапезы, так что следующий возлежащий находился головой не у ног, а у груди первого.

Так именно Иоанн имел голову у груди Иисусовой, иначе сказать, возлежал на Его лоне. Пользуясь этим, св. Петр сделал знак св. Иоанну, чтобы тот спросил Господа о предателе. Это показывает, что сам Петр не был столь близко ко Господу, не занимал первого места около Него, с точки зрения тогдашних обычаев (вопреки ложному учению римо-католиков о первенстве Петра). С особым дерзновением, на какое мог решиться только возлюбленный ученик св. Иоанн, припадши совсем близко к груди Иисусовой, тихо вопросил Господа: "Кто есть?" И Иисус отвечал: "Ему же Я, омочив хлеб, подам: и омочив хлеб, дал Иуде" . Хлеб на пасхальной вечери обмакивали в особый соус из фиников и смокв. Глава семьи раздавал иногда такие куски в знак своего особого благоволения. И этим, конечно, Господь хотел еще раз пробудить в Иуде чувство покаяния.

Это было ясно только для Иоанна. Другим же апостолам Господь сказал о предателе, как повествуют об этом первые три Евангелиста, в общем выражении: "Опустивший со Мною руку в блюдо, этот Меня предаст". "Горе человеку тому, которым Сын Человеческий предается" — Господь останавливает здесь внимание не на гнусности предательства, но на несчастной судьбе предателя и выражает скорбь о нем. "Но иной скажет", говорит св. Златоуст: "Если написано, что Христос так пострадает, то за что осуждается Иуда? Он исполнил то, что написано. Но он делал не с той мыслью, а по злобе. Если ты не будешь смотреть на цель, то и дьявола освободишь от вины. Но нет, нет. И тот, и другой достойны бесчисленных мучений, хотя и спасалась вселенная. Ибо не предательство Иуды сделало нам спасение, но мудрость Христа и величайшее Его помышление, обращающее злодеяния других в нашу пользу. Что же, спросишь ты, если бы Иуда Его не предал, то не предал ли бы кто-нибудь? Если бы все были добры, то не исполнено было бы строительство нашего спасения. — Да не будет. Ибо Сам Премудрый знал, как устроить наше спасение, хотя бы и не случилось предательства. Премудрость Его велика и непостижима. Потому-то, дабы не подумал кто, что Иуда был служителем домостроительства, Иисус называет его несчастнейшим человеком". Тем, что Господь дал Иуде кусок хлеба, Он хотел пробудить в нем раскаяние, но с омраченной душой Искариота произошло совершенно противное: "И после сего куска вошел в него сатана" .

Несмотря на предостерегающие слова Господа и на этот жест Его, призывающий к покаянию, Иуда еще больше ожесточился против Господа, как бывает с душами, глубоко погрязшими во зле. Господь, как Сердцеведец, видел, что делается в душе Иуды, но не хотел его обличить явно перед всеми учениками, дабы ученики не предприняли каких-либо насильственных мер против Иуды и не возымели бы тщетной мысли воспрепятствовать Божественному предопределению, а потому сказал лишь ему одному понятные слова: "Что делаешь, делай скорее" . — "Делай скорее, что ты задумал" — это властительное приказание Господа, жаждавшего скорее осуществить волю Божью и совершить Свой подвиг Искупителя человечества, и вместе с тем благовидный предлог освободить общество учеников от присутствия Иуды, установить без него, как недостойного, великое таинство Евхаристии и дать ученикам последнее прощальное наставление.

Св. Иоанн утверждает, что никто не понял этих слов Господа, в том числе и сам Иоанн, не подозревавший, что предательство совершится в эту же ночь, а все подумали, что Господь делает Иуде распоряжение о покупке всего требуемого к празднику. Вот это еще новое доказательство, что праздник еще не наступил и что, следовательно, Тайная Вечеря была совершена накануне наступления иудейской Пасхи 13-го Нисана. В самый вечер праздника нельзя было бы ничего купить, нельзя было и нищих найти, чтобы им помочь, ибо тогда все — и богатые и бедные — не выходили из своих домов, празднуя по закону Пасху. "Была же ночь, когда изыде" , как предполагает бл. Феофилакт, здесь Евангелист, быть может, имеет в виду и ту мысленную ночь, ту духовную тьму, которая покрыла окончательно омраченную сребролюбием душу Иуды-предателя.

Далее св. Иоанн начинает излагать прощальную беседу Господа с учениками, начинающуюся словами:"Ныне прославился Сын Человеческий" , которая читается у нас за богослужением в качестве 1-го Евангелия св. страстей в Великий Четверток вечером. Необходимо, однако, предположить, что тотчас же по выходе Иуды Господь сначала установил таинство Евхаристии (о чем повествуют первые три Евангелиста, но умалчивает Иоанн), а потом уже обратился к ученикам с теми словами, которые подробно излагает св. Иоанн, как дополняющий не рассказанное первыми тремя Евангелистами.

​Вопрос о том, причащался ли Иуда на Тайной вечере, может показаться маловажным в сравнении с другими – существенными, непосредственно относящимися к нашему спасению. Тем не менее и он может иметь нравственное значение для нашей жизни, поскольку касается темы достойного (или недостойного) причащения Святых Христовых Таин.

Когда ушел Иуда?

В толкованиях и учебных пособиях по Священному Писанию мы не найдем однозначного ответа. Впрочем, большинство толкователей Священного Писания и составителей хронологического изложения евангельских событий придерживаются мнения, что Иуда покинул Тайную вечерю непосредственно перед установлением Таинства Святого Причастия и, следовательно, не причащался.

Эта точка зрения излагается в «Руководстве к изучению Священного Писания Нового Завета» архиепископа Аверкия (Таушева), которое относится к основным учебным пособиям российских семинарий: «Необходимо, однако, предположить, что тотчас по выходе Иуды Господь сначала установил Таинство Евхаристии…» . Уход Иуды с Тайной вечери предваряет Таинство Евхаристии, совершенное Господом, в своде евангельских текстов «Евангельский синопсис» , изданном Православным Свято-Тихоновским богословским институтом . Эту же последовательность в изложении евангельских событий мы находим и в дореволюционных учебниках по Новому Завету .

Пособия, в которых Иуда признавался причастником Тела и Крови Христовых наряду с другими апостолами, также встречались, но выглядят скорее исключением из общего правила . И это неудивительно. Практически все толкователи Евангелия XIX – начала XX веков отрицают участие Иуды в первой христианской Евхаристии. Это положение мы найдем у ректора МДА, друга и соратника святителя Филарета (Дроздова) протоиерея Александра Горского , в толковании на Евангелие от Иоанна епископа Михаила (Лузина) , в «Евангельской истории» святителя Феофана Затворника , в Толковой Библии , в «Толковании Евангелия» Б.И. Гладкова , в издававшихся в дореволюционной России «Троицких листках» .

Мнения святых отцов Церкви

В святоотеческих толкованиях на Евангелие мы находим различные ответы на вопрос о причастии Иуды.

«Иуда не причастился»:

Святитель «Иларий прямо утверждает, что Judas corpus Christi non sumpsit (не принял Тела Христова)» .

Преподобный Ефрем Сирин:

«Таким же образом Господь посредством воды отделил Иуду от учеников, когда давал ему хлеб, обмоченный водою, потому что он недостоин был того хлеба, который вместе с вином раздавался двенадцати апостолам. Ибо тому, кто предавал Его на смерть, неприлично было посредством хлеба принять (в себя) Того, Кто спасает от смерти» .

«Иуда причастился»:

Святитель Иоанн Златоуст:

«Тогда, говорит (Евангелие), когда они ели и пили, Иисус, взяв хлеб в святые и пречистые Свои руки, возблагодарив и преломив, сказал ученикам Своим: “Приимите, ядите: сие есть тело Мое, за вас и за многих ломимое во оставление грехов”. Потом, взяв чашу, дал им, говоря: “Сия есть кровь Моя, яже за вас изливаема во оставление грехов” (Мф. 26: 26–28). Был тут и Иуда, когда Господь говорил эти слова. Сия есть кровь, о Иуда, которую ты продал за тридцать сребреников! Сия есть кровь, о которой ты незадолго пред тем бесстыдно сторговался с неблагодарными фарисеями. О, великое милосердие Христа! О, неблагодарность Иуды! Владыка питал, а раб продавал. Этот продал Его, взяв тридцать сребреников, а Христос дал выкупом за нас собственную кровь, да и продавшему дал бы, если бы, конечно, пожелал тот, потому что до предательства был тут и Иуда, был участником святой трапезы и вкушал Тайную вечерю» .

Блаженный Августин:

«Нужно понимать так, что Господь уже предоставил таинство Своих Тела и Крови всем Своим ученикам, среди которых был и Иуда, о чем читаем у Луки, а после этого, как повествует Иоанн, Господь, обмакнув и подав кусок [хлеба], явно указал на предавшего Его» .

Иуда, «даже причащаясь Тела Господа, не раскаивался». Этим «показано бесчеловечие Иуды»

Блаженный Феофилакт Болгарский высказывает обе точки зрения как имеющие право на существование:

«Ядущим присовокупил евангелист для того, чтобы показать бесчеловечие Иуды; если бы он был и зверь, то и тогда должен бы был смягчиться потому уже, что вкушал одну пищу с одной трапезы, а он между тем, и будучи обличаем, не вразумился и, даже причащаясь Тела Его, не раскаивался. Впрочем, некоторые говорят, что Христос приобщил Своих учеников Тайнам Своим уже тогда, когда Иуда вышел. Так обязаны поступать и мы, то есть нечестивых людей удалять от Божественных Таин» .

Свидетельства евангелистов

Если мы обратимся непосредственно к тексту Евангелия, то найдем следующее. По евангелистам Матфею и Марку, Спаситель указывает на Своего предателя до совершения Евхаристии. Согласно Евангелию от Луки, это происходит после совершения Таинства. В Евангелии от Иоанна установление Таинства Тела и Крови Христовых оказывается за рамками повествования.

Известный экзегет епископ Кассиан (Безобразов) предлагает следующее рассуждение на эту тему:

«Был или не был допущен Иуда к Евхаристической трапезе? Этот вопрос решается по-разному. Если основываться на тексте Мф. и Мк., представляется возможным защищать тезис, что Иисус сказал Свое слово о предателе, который затем ушел, после чего только и имело место установление Евхаристии. Эта возможность не исключается и Ин., поскольку оно не говорит об установлении Евхаристии. Установление Евхаристии – в схеме Ин. – могло иметь место непосредственно перед прощальною беседою после выхода Иуды (см.: Ин. 13: 30).

Иначе обстоит дело с Лк., где о присутствии предателя Господь говорит после установления Евхаристии (см.: Лк. 22: 21). Иисус открыто свидетельствует, что рука предающего Его с Ним за столом. Из Ин., а равно и из Мф. (ср.: Мф. 26: 21–25), также вытекает, что указание предателя было сделано в его присутствии. Таким образом, свидетельство Лк. заставляет предполагать, что установление Евхаристии имело место до выхода Иуды, иначе говоря, что он причастился.

Этот вывод может отвечать фактическому положению вещей, если мы держимся убеждения, что евангелист Лука воспроизводил события в их хронологической последовательности и остался верен своей заботе о хронологической точности и в повествовании о последней вечере. Если бы согласование Лк. в этом пункте с Мф. и Мк., с одной стороны, и с Ин., с другой стороны, и оказалось неосуществимым, все же свидетельство Лк. может иметь преимущественное право на наше внимание» .

То есть епископ Кассиан отмечает тот очевидный факт, что из четырех евангелистов один апостол Лука свидетельствует об участии Иуды в Евхаристии, но при этом ни один из трех других евангелистов этому факту не противоречит. Апостол Иоанн не описывает Причастия. Апостолы Матфей и Марк указывают лишь на то, что Господь до совершения Евхаристии говорит о предательстве одного из присутствующих учеников. Но, во-первых, у этих евангелистов не сказано, что Иуда после обличения ушел, а во-вторых, кто может утверждать, что предсказание предательства не могло иметь место дважды во время Тайной вечери – до и после совершения Господом Евхаристии? Мы знаем, что Господь и ранее неоднократно пророчествовал о предательстве одного из Его ближайших учеников. Так что еще раз подчеркнем: единственное свидетельство Евангелия о причащении Иуды находится у евангелиста Луки, и это свидетельство не опровергается ни одним другим евангелистом, на чем и акцентирует наше внимание епископ Кассиан (Безобразов).

Богослужебные тексты Страстной седмицы как весомый аргумент

Впрочем, приведенные рассуждения не имели бы решающего и даже существенного значения, если бы мы не могли подтвердить их более весомыми аргументами, и эти аргументы содержит наше церковное богослужение, а именно богослужение Страстной седмицы, а еще у же – Страстных четвертка и пятка. Среди авторов текстов богослужения этих дней – святые Косма Маюмский и Андрей Критский, что позволяет воспринимать эти тексты не только как святоотеческую литературу, но как голос Церкви.

Православное богослужение выстраивается вокруг Евхаристии – Таинства Тела и Крови Христовых. Священномученик Ириней Лионский настаивал на неразрывной связи христианского учения и Евхаристии: «Наше же учение согласно с Евхаристиею, и Евхаристия в свою очередь подтверждает учение» . По этой причине мы можем быть уверены, что наши богослужебные тексты, и тем более – тексты, посвященные установлению Таинства Евхаристии, без сомнения выражают воззрения всей Церкви, в том числе – на причастие Иуды.

Богослужение Великих четвертка и пятка однозначно утверждает: Иуда был причастником Тела и Крови Христовых

Богослужение Великих четвертка и пятка неоднократно и однозначно утверждает, что Иуда был причастником Тела и Крови Христовых наряду с другими апостолами.

Впрочем, в современных пособиях по Литургике можно встретить мнение, что в богослужении этих дней существует противоречие. О стихирах на стиховне утрени Великого четвертка автор одного из таких пособий утверждает следующее: «В стихирах говорится о том, как Иуда участвовал в Тайной вечере, и говорится также, что он все-таки не причащался Тела и Крови Господней, а принял только тот кусок хлеба, который протянул ему Христос, омочив в солиле и указав этим предателя». Как основание для такого вывода предлагается следующая стихира: «“Да никтоже, о вернии, Владычния вечери тайноненаучен, никтоже отнюд яко Иуда льстивно да приступит к Трапезе: он бо укрух прием, на Хлеба уклонися. Образом убо сый ученик, вещию же сый убийца” (4-я стихира на стиховне)» .

Вывод достаточно оригинальный, поскольку не нужно быть большим специалистом в церковнославянском, чтобы понять, что «уклонение на Хлеб», под Которым здесь подразумевается Сам Господь Иисус Христос, – это не «уклонение от Хлеба», а нечто противоположное по своей направленности, на что и указывает предлог «на». Да и сам глагол «уклонитися» имеет в церковнославянском языке более широкий спектр значений в сравнении с современным русским. Полный церковнославянский словарь перечисляет три значения этого слова: 1) «уклоняться, избегать»; 2) «преклоняться»; 3) «прельститься, броситься на что-то» . Именно в третьем значении слово «уклонитися» и используется в рассматриваемом отрывке. Выражение это по смыслу синонимично псаломскому «ядущий со Мною хлеб поднял на Меня пяту свою» (Пс. 40: 10) – которое и Сам Господь цитирует в Евангелии от Иоанна (см.: Ин. 13: 18). Мало того, слова этой же стихиры: «Никтоже отнюд яко Иуда льстивно да приступит к Трапезе» – дают нам возможность трактовать «укрух», принятый Иудой, как евхаристический. В любом случае из сказанного видно, что из текста разбираемой стихиры никак нельзя сделать вывод, что Иуда «все-таки не причащался Тела и Крови Господней».

Неразрешимым противоречием с отмеченным выводом в том же учебном пособии звучат авторские слова по поводу одной из стихир вечерни Великого пятка: «По тексту этой стихиры, Иуда все-таки причастился: здесь говорится, что у него в устах был “небесный хлеб”» .

Таким образом, по мнению автора пособия по Литургике, богослужебные тексты Страстной седмицы о причастии Иуды позволяют нам думать двояко. Хочешь – думай, что он причащался, а хочешь – что не причащался. Частично мы уже показали, а ниже постараемся еще показать, что это не соответствует действительности.

В Триоди Постной, содержащей богослужебные тексты Страстной седмицы, есть четыре песнопения, в которых напрямую говорится о вкушении Иудой Тела и Крови Христовых.

Тропарь 9-й песни Трипеснца на малом повечерии Великого четвертка:

«Руце простерл еси, имиже хлеб приял еси нетления, прияти сребреники, уста к целованию принося льстивно, имиже Тело Христово и Кровь приял еси, но горе тебе, якоже рече Христос» .

Два тропаря 8-й песни канона на утрене Великого четвертка:

«Законныя дружбы злоименитый Искариот волею забыв, яже нозе умы, уготови на предание: и Твой ядый Хлеб, Тело Божественное, воздвиже ков на Тя, Христе, и вопити не разуме: Господа пойте дела, и превозносите во вся веки».

«Приимаше решительное греха Тело безсовестный, и Кровь изливаемую за мир Божественную, но не стыдяшеся пия, юже продаяше на цене, о злобе же не негодова, и вопити не разуме: Господа пойте дела, и превозносите во вся веки» .

Вечерня Великого пятка. Стихира на «Слава и ныне» на «Господи, воззвах»:

«Рождение ехиднов воистинну Иуда, ядших манну в пустыни, и ропщущих на Питателя: еще бо брашну сущу во устех их, клеветаху на Бога неблагодарнии: и сей злочестивый Небесный Хлеб во устех носяй, на Спаса предательство содела. О нрава несытнаго, и дерзости безчеловечныя! Питающаго продает, и Егоже любляше Владыку, предаяше на смерть: воистину онех сын беззаконный, и с ними пагубу наследова. Но пощади, Господи, души наша от таковаго безчеловечества, Едине в долготерпении неизреченный» .

Приведенные тексты, на наш взгляд, столь красноречивы сами по себе, что не нуждаются в комментариях. Иллюстрацией этим текстам могут служить иконы Тайной вечери, где среди апостолов присутствует Иуда, а в Чаше в центре пасхального стола находится рыба – символ Христа, то есть Причастия .

«Безмерное долготерпение Господа»

В Триоди есть и другие тексты, которые можно понимать как указание на причастие Иуды, но они не столь однозначны, как приведенные, и могут толковаться как указание на участие Иуды не в Евхаристии, а в Тайной вечере в общем смысле. Тем не менее ни одного текста, в котором бы говорилось об уходе Иуды с Тайной вечери до Причастия, в Триоди просто нет.

Зато в Триоди есть слова, приоткрывающие нам причину крайнего снисхождения Господа к неверному ученику:

«Кий тя образ, Иудо, предателя Спасу содела? Еда от лика тя апостольска разлучи? Еда дарования исцелений лиши? Еда со онеми вечеряв, тебе от трапезы отрину? Еда иных ноги умыв, твои же презре? О коликих благ непамятлив был еси! И твой убо неблагодарный обличается нрав. Того же безмерное проповедуется долготерпение, и велия милость» .

Для ясности приведем русский перевод этого седальна:

«Каким образом, Иуда, ты предателем Спасителя сделался? Разве Он тебя от сонма апостолов отлучил? Разве дара исцелений лишил? Разве, совершив с теми вечерю, тебя от трапезы отстранил? Разве, омыв ноги другим, твои обошел? О, сколько ты благодеяний забыл, и теперь твой неблагодарный обличается нрав, Его же несравненное долготерпение возвещается и великая милость».

Согласно приведенному тексту, основанием такового снисхождения Господа к Своему предателю являются «безмерное долготерпение» и «велия милость». Верующему христианскому сознанию трудно смириться с мыслью, что Господь наш Иисус Христос, зная о предстоящем предательстве, допускает изменника к Причастию Своих Тела и Крови, к крайней степени соединения с Собой в таинстве любви, в новозаветное «Святая Святых». Но: «Мои мысли – не ваши мысли, ни ваши пути – пути Мои, говорит Господь. Но как небо выше земли, так пути Мои выше путей ваших, и мысли Мои выше мыслей ваших» (Ис. 55: 8–9).

Причастие Иуды соотносится с кенозисом: тут крайнее снисхождение Спасителя к человеческой личности

Если задуматься, то причастие Иуды укладывается в русло «кенозиса» – того немыслимого «истощания» Сына Божия, которое началось в Боговоплощении и закончилось позорной и мучительной смертью на Кресте. В случае с Иудой мы видим это же крайнее снисхождение и уничижение Спасителя к человеческой личности. Даже зная, что Он будет предан Иудой, Господь делает все возможное для обращения предателя, включая допуск его, оскверненного страстями и неверием, к принятию таинства Своих Пречистых Тела и Крови, так что у отступника не остается даже наималейшего повода к оправданию, о чем и говорится в приведенном выше седальне.

Таким образом, причастие Иуды показывает нам, что Господь не пренебрегает ни одним человеком, даже находящимся на крайней ступени нравственного падения, но, пока человек жив, ищет его спасения и подает нам все возможные и необходимые для нашего возвращения к Богу средства. И участие Иуды в таинстве Причастия дает нам надежду и даже уверенность в том, что в наших самых крайних жизненных ситуациях и даже в состоянии отступления от Бога Господь не оставляет нас.

«Чтобы ты знал: кто недостойно участвует в таинствах, на тех особенно всегда нападает диавол»

Но этот же факт причащения предателя одновременно служит нам страшным предостережением. Оказывается, что без доброго произволения и искреннего покаяния даже величайшее церковное таинство не только не приносит человеку пользы, но и делает его сосудом и орудием сатаны, о чем напоминает нам святой Златоуст:

«Тогда Иуда недостойно был участником Тайной вечери и, выйдя, предал Господа. (Это случилось так для того,) чтобы ты знал, что, кто недостойно участвует в таинствах, на тех особенно всегда нападает диавол и что они подвергаются большему наказанию. Говорю это не с целью устрашить вас, а чтобы сделать вас более внимательными к себе. Как телесная пища, попавши в худосочный желудок, усиливает болезнь, так и пища духовная, когда она принимается недостойно, навлекает большое осуждение. Итак, убеждаю, пусть никто (не приступает), имея в душе нечистые помыслы, но очистим наше сердце. Мы храмы Бога, если пребываем чисты. Сделаем чистой душу нашу» .

Если же нам кажется, что мы далеки от опасности последовать Иуде в предательстве Христа, то это лишь нам кажется. И для того, чтобы действительно отдалиться от этой незаметно затягивающей нас пропасти, нужно, чтобы воспоминание о предательстве ближайшего ученика Христова после принятия Святых Таин стало для нас подобием прививки. «Нужно быть готовым повторять слова апостольские в ответ на слова Христа: “Один из вас предаст Меня”. – “«Не я ли, Господи?” » .

Православному христианину желающему приступить к святому Таинству Причащения надлежит помнить, что для того, чтобы Причастие Господу не было «в суд и осуждение» христианину необходимо выполнить ряд сущностных и дисциплинарных условий. Дисциплинарные условия не являются строго обязательными, и в случае экстраординарных обстоятельств (например, при тяжкой болезни человека или предсмертного его состояния) не исполняются. Однако, православным христианам следует помнить, что выработке этих дисциплинарных условий послужил большой опыт жизни Церкви, и, поэтому, в обычных обстоятельствах эта внешняя подготовка (пребывание на богослужении, пост, домашняя молитва и т.д.) также является обязательной.

1. Осознание смысла. Человек должен совершенно точно осознавать, куда и зачем он пришел. Он пришел, чтобы вступить в Богообщение, стать причастником Божества, соединиться со Христом, вкусить вечерю Господню для своего освящения и очищения от грехов, а не исполнить религиозный обряд, «попить компотика» или поужинать. Апостол Павел говорит об этом так: «Далее, вы собираетесь, так, что это не значит вкушать вечерю Господню; ибо всякий поспешает прежде других есть свою пищу, так что иной бывает голоден, а иной упивается. Разве у вас нет домов на то, чтобы есть и пить? Или пренебрегаете церковь Божию и унижаете неимущих? Что сказать вам? похвалить ли вас за это? Не похвалю» (1Кор. 11:20-22).

2. Искреннее желание. Человек должен иметь совершенно искреннее желание соединиться со Христом. Этому желанию должно быть чуждо всякое лицемерие, и оно должно быть соединено со Страхом Божьим: » Начало мудрости – страх Господень» (Притч. 9,10). Человек должен помнить, что тот «кто будет есть Хлеб сей или пить Чашу Господню недостойно, виновен будет против Тела и Крови Господней»(1 Кор. 11,27) .

3. Душевный мир. Человек, подходящий к Чаше, должен иметь душевный мир, то есть состояние, чуждое злобе, вражде или ненависти против кого-либо. В таком состоянии для верующего человека подойти к Таинству невозможно. Господь наш Иисус Христос сказал: «Итак, если ты принесешь дар твой к жертвеннику и там вспомнишь, что брат твой имеет что-нибудь против тебя, оставь там дар твой пред жертвенником, и пойди прежде примирись с братом твоим, и тогда приди и принеси дар твой» (Мф. 5:23-24).

4. Церковность. И, наконец, последнее сущностное условие: человек не должен нарушать канонов Церкви, отлучающих его от Причащения и Церкви, то есть находиться в допустимых Церковью рамках веры и нравственной жизни, так как «благодать даруется тем, которые не нарушают пределов веры и не преступают преданий отцов» (Послание к Диогнету).

5. Исповедь. Традиция Русской Православной Церкви требует обязательной исповеди перед причастием: «Да испытывает же себя человек, и таким образом пусть ест от Хлеба сего и пьет из Чаши сей. Ибо кто ест и пьет недостойно, тот ест и пьет осуждение себе, не рассуждая о Теле Господнем. Оттого многие из вас немощны и больны и немало умирает»(1Кор. 11:28-29). Исповедь перед Причащением может происходить как накануне вечером, или утром, перед литургией, так и в необходимых случаях (праздники, загруженность священников из-за большого скопления народа и т.д.), за несколько дней до Причащения.

6. Литургический пост. Перед причастием по древнейшей традиции Церкви необходим так называемый литургический пост, или пост перед причастием, который заключается в том, что с 24 часов ночи накануне перед причастием ничего не едят и не пьют, ибо принято приступать к Святой Чаше натощак. В дни праздничных ночных служб (на Пасху, Рождество и т.д.) следует помнить, что продолжительность литургического поста по определению Священного Синода не может составлять менее 6 часов. Возникает вопрос если кто-нибудь, постясь для приобщения Святых Таин, умываясь или находясь в бане, нехотя проглотил немного воды, должен ли таковой причаститься? Как отвечает в своём каноническом послании святитель Тимофей Александрийский: «Должен. Ибо иначе сатана, обретя случай удалить его от Причащения, чаще будет делать то же» (ответ 16). В сомнительных случаях утром перед службой необходимо обратиться за советом к священнику.

7. Телесный пост. Желающий причаститься должен постараться достойно приготовиться к этому святому таинству. Ум не должен чрезмерно рассеиваться по мелочам житейским и развлекаться. В дни подготовки, если позволяют обстоятельства, надлежит посещать богослужения в храме и более прилежно выполнять домашнее молитвенное правило. Средством к такой более сосредоточенной духовной жизни является пост (в церковной практике он называется говением): телу предписывается воздержание и ограничение в пище (мясной и молочной). Телесный пост перед причастием продолжается, обычно, несколько дней и общее правило здесь таково: чем реже человек причащается, тем строже и больше должен быть телесный пост, и наоборот. Мера телесного поста также обуславливается семейными и социальными обстоятельствами (жизнь в нецерковной семье, тяжёлый физический и интеллектуальный труд), и в этих условиях естественно снижается. Отметим, что для христиан, соблюдающих однодневные и многодневные посты, во время Светлой пасхальной седмицы телесный пост перед причастием, как правило, полностью отменяется.

8. Телесная чистота. Существуют определённые требования к телесной чистоте касательно мужчин и женщин. Первое общее требование есть отказ от телесных супружеских отношений, накануне Причащения. Древняя аскетическая традиция также предписывает, без острой необходимости, мужчинам воздерживаться от Причащения в день после ночного непроизвольного истечения, а женщинам во время женских дней и сорокодневного послеродового периода: «Молиться, в каком бы кто ни был состоянии и как бы ни был расположен, поминать Господа и просить помощи – не возбранно есть. Но приступать к тому, что есть Святая Святых да запретится не совсем чистому душою и телом» (Второе каноническое правило свт. Дионисия Александрийского).

9. Присутствие на богослужении и домашняя молитва. Так как храмовое богослужение позволяет лучше подготовиться к литургии (общему делу – греч.), здоровому человеку накануне Причащения надо обязательно прийти в храм и помолиться вместе со всеми на вечернем богослужении. Домашняя молитва включает в себя кроме обычных утренних и вечерних молитв, чтение последования ко Святому Причащению – канон вечером, а остальное последование вслед за утренними молитвами утром. Русская традиция предусматривает также чтение трёх канонов: покаянного ко Господу, молебного ко Пресвятой Богородице, и канона ангелу-хранителю, обязательным является их прочтение в случае отсутствия на вечернем богослужении. Желающие, по личному усердию, могут прочитывать также и другие моления, например, акафист Иисусу Сладчайшему.

Александр Боженов

— Для нас традиционно слово Евангелие — это Благая радостная весть. И на этом обычно заканчивается то, что это слово обозначает. Но было бы важно сказать здесь, что изначально греческое слово — Евангелион — у древних греков обозначало не саму радость, а отклик души, рождавшийся при сообщении человеку радости. То, что в душе рождалось, как благодарность, как славословие, как желание человека одарить. Причем сначала безотносительно, то есть, радость абсолютно о любом деле, действии, совершаемом в мире. Потом, с течением времени, евангелием начинает называться сама какая бы то ни была радость. И только, по всей вероятности, за несколько столетий до Рождества Христова, когда греко-римский мир вместил в себя массу иудеев, которые были очень ревностными в деле проповедования о пришествия в мир Мессии, и было подведено под «евангелие» понятие о том, что Мессия должен прийти. Это слово начинает приобретать мессианский оттенок: учение о том, что в мир должен прийти Мессия. Мы можем об этом говорить в силу того, что у нас есть Книга, которая называется Септуагинта. Она была переведена за два с половиной столетия до Рождества Христова. Переводили ее еврейские толковники, или переводчики в Александрии, при царе Птолемее Филадельфе Втором. И вот…

— Переводили с какого языка?

— С еврейского на греческий, чтобы александрийская, величайшая библиотека получила главную книгу иудеев. И вот, здесь примечательно, что мессианские места в Библии, то есть, в пророческих текстах и в книгах законоположительных, переводчики часто связывали и обозначали через слова, однокоренные со словом Евангелие. То есть, мы можем сказать, что за два столетия до Рождества Христова это слово уже имело мессианский смысл. Например, из книги «Пророка Исайи» по переводу семидесяти, я постараюсь на слух знакомые для слушателей приводить места. Мы читаем у пророка Исайи, — как прекрасны ноги благовествующих мир. — Здесь слово «благовествующих», ставится однокоренное со словом Евангелие. Или, например, в 61-й главе у пророка Исайи (и слова эти освятил сам Господь своими устами в Назаретской синагоге. Он раскрывает книгу и читает) — Дух Господень на Мне. Сего ради помазал Меня, благовествовать нищим послал Меня. — Слово «благовествовать нищим» тоже является однокоренным со словом Евангелие. И мы можем сказать, что, когда Христос приходит в мир, этим словом обозначается то, что связано с Его пришествием. У ветхозаветных иудеев это было достоянием будущего, а когда Христос свое искупительное дело совершает, то уже Евангелие воспринимается как достояние настоящего. Но и здесь следует оговориться. Когда мы слышим, что Христос в Евангелии говорит: «Исполнилось время и приблизилось Царство. Итак, покайтесь и веруйте во Евангелие», то здесь под Евангелием нельзя понимать то, что мы понимаем традиционно — книгу, нет. У апостолов, у последователей святых апостолов — мужей апостольских Евангелием называлось, в первую очередь, само дело спасения, то есть, то, что Христом было совершено. (В этом смысле мы имеем одного единственного с большой буквы Евангелиста — это сам Христос). И когда, например, священномученик Игнатий Богоносец в посланнии филадельфийцам, обращаясь, говорит (примерно такие слова в русском переводе): «»Изрядное имеете Евангелие: пришествия в мир Господа нашего Иисуса Христа, Его страдания и воскресение», — он здесь четко обозначает, что для него Евангелие — это дело Христово. С другой стороны, конечно, и в апостольский век уже появляется термин Евангелие, используемый для обозначения авторитетного возвещения о том, как дело Христово было совершено. И в этом смысле апостол Павел в послании к Галатам, когда говорит: «Мне вверено Благовестие», — имеет в виду то, что он призван рассказывать о том, что Господь сделал.

— Вот, у нас вопрос. Я, вот, сейчас читаю исторический роман «Династия Романовых». Там, Москва и другие города сильно страдали от пожаров. А наша столица горела при царе Михаиле Федоровиче три раза. А также во время войны с Наполеоном. Вот, тем не менее, Москва с каждым годом процветает и становится все краше. Что ж так иноземные интервенты, за что так поступают по-варварски с Россией-матушкой? Спасибо большое.

— Мне кажется, это зависть самая обычная. Дьявольская зависть, потому что наш первопрестольный град — это город, где находится средоточие не только каких-то государственных, экономических учреждений. Но это и действительно первопрестольный град. Там, где изобилует Благодать, всегда будет пытаться прорваться грех. Поэтому мне кажется, что это есть свидетельство того, что, слава Богу, у нас все в этом смысле нормально.

Пожалуйста, вы в эфире. Назовитесь, кто вы, откуда?

— Добрый вечер. Раба Божья Татьяна. Город Москва. Хотелось бы задать вопрос батюшке. Как подготовить на первую исповедь своего крестника, которому семь лет и пойдет вот, вот, в это воскресенье на исповедь. И второй вопрос. — Может ли крестная мама крестить родившегося ребенка у своей крестницы? Спасибо большое.

\- По поводу вот этого мальчика, который первый раз пойдет на исповедь. Конечно, этот вопрос надо было бы адресовать к тому батюшке, к которому он пойдет. Просто традиция принятия первой исповеди разная бывает у священнослужителей. И она часто зависит именно от склада ребенка самого. То есть, на что он способен. Как он может исповедоваться. Иногда бывает достаточно малыша подвести просто к священнику. И священник сам ему задает простые, внятные вопросы о его житии и бытии. И мальчик, допустим, или девочка, отвечает. Иногда и это бывает важно, чтобы сам ребенок подошел и назвал то, что он осознает, как грех. Поэтому если есть возможность, вот, сейчас предварив эту исповедь, обратиться к этому священнику, к которому вы поведете, чтоб он вам объяснил, то, пожалуйста, это надо сделать. А в отношении второго вопроса. Если я правильно запомнил, может ли крестная мать опять стать крестной, да? Опят стать крестной у ребенка своей крестницы? Я считаю, что может. Я не вижу здесь никакого нарушения канонов.

— Почему?

— Ну, потому что есть такое понятие в церкви законов родства и свойства, духовного родства. И, вот, насколько я помню, эти законы позволяют поступать именно таким образом.

— Будьте добры. Вы знаете, мне хотелось бы, чтобы батюшка разъяснил такой вопрос. Значит, обычно даже Алексей Осипов говорит о том, что после того, как Господь дал ему причастие свое, то в него вошел Сатана. Я когда читаю, обычно каждый Великий пост, Иннокентия «Последние дни Иисуса Христа». Там, как раз, об этом пишется, что он сначала был Ветхий, ну, они Пасху такого Ветхого Завета исполняли. В этот момент именно он дал кусок от той Пасхи, которую они принимали. И только после того, когда он ушел. Тогда он начал беседовать со своими учениками и тут уже стал происходить. И вот это, собственно говоря, был уже после того, как Иуда ушел. Вот, Иннокентий Херсонский об этом очень подробно пишет.

— Да, да. Вопрос-то в чем ваш? Причастился ли Иуда, или нет?

— Если мы будем рассуждать о этом серьезном вопросе, то сразу надо сказать, что однозначного ответа нет. И это связано с тем, что евангелисты сами между собой разноголосят. Описывают установление Таинства Евхаристии три первых евангелиста, так называемых синоптика, которые схожи между собой в повествовании. Матфей, Марк и Лука. Иоанн, по всей вероятности, не говорит об установлении таинства евхаристии, но отчасти это и понятно: он своим Евангелием дополняет только то, о чем не сказано у синоптиков. Так, вот, если сравнить, с одной стороны, Матфея и Марка, а с другой стороны Луку, то получится, что по евангелисту Луке Иуда причастился. Господь установил Таинство Евхаристии, а затем уже он ушел. А по евангелиям от Марка и Матфея косвенно будет засвидетельствовано то, что Иуда перед причастием вышел. И вот, здесь, я бы хотел сказать, что это расхождение отразилось и на толкованиях наших святых экзегетов. Вот, вы привели святителя Иннокентия Херсонского. Действительно в своем труде он говорит так, как вы сказали. Другие толкователи говорят о том, что Иуда причастился. И в этом смысле, может быть, самым важным свидетельством для нас будет являться общее церковное литургическое предание, которое засвидетельствовано в службе Великого четверга. Те, кто обращал внимание на основные песнопения, те не могли не заметить, что основной мыслью этого Богослужения, как вечернего, так и утреннего, проходит мысль о том, что Иуда причастился. Он причастился себе в погибель. И это есть для нас уже своего рода учение о возможности недостойного причащения. И именно поэтому священник, когда выходит на амвон для причастия верующих, читает молитву, в которой обязательно произносит слова – «да не в суд, или во осуждение будет мне причащение Святых Твоих таинств, Господи, но во исцеление души и тела. Аминь». – Именно, в нашем свободном волеизъявлении располагается то, какими мы идем к причастию. И если меня допустили до причастия, а я что-то скрыл и подхожу? Это не является гарантией того, что все будет хорошо. И у апостола Павла тоже в послании к коринфянам очень эта тема серьезным образом поднимается. И там он говорит о том, что внезапная смерть человека часто настигает из-за того, что он недостойно приступает к чаше и вкушает плоть Христову.

Вот, это слово само собой Евангелие-благовестие. Вы говорили о том, что мессианский смысл этого слова, он сформировался достаточно долго.

— Достаточно долго. Да.

— И как же это получилось, что у нас получилось, вот, четыре благовестия. И они вроде даже разнятся между собой.

— И вот, вопрос, действительно, ребром. Почему четыре Евангелия? Вот, почему их не больше, ведь апостолов было больше. Почему их не меньше? Может быть, одно нужно было написать, и было бы достаточно. Это вопрос о четверичности Евангелия, который и в древности волновал многих. И древние своеобразно отвечали на него, пользуясь такой, ну, что ли, универсальной формулой. Допустим, Ориген, или Евсевий Кесарийский часто пытались этот момент обозначить так: «Евангелие едино по четырем». Они пытались сказать, может быть, здесь как раз о том, что с одной стороны Евангелием называется само дело спасения, совершенное Христом, а, с другой стороны, это уже то, что записано, то, что возвещает нам о том, как Евангелие было совершено. Поэтому оно едино, действительно, по четырем. Но в этом смысле апостолов, написавших Евангелия, мы должны уже тогда называть или евангелистами с маленькой буквы, или — соредакторами Богу Духу Святому. И тогда, в принципе, мы должны ставить вопрос не просто «Почему Евангелий четыре?», а – «Почему Богу Духу Святому изволилось оставить человечеству именно четыре Евангелия: не больше и не меньше?».

— Ну, вот, масульмане говорят, у них упал с неба Коран. Вот, и все. И читайте. Вот, каждая буква там священна. Не подлежит никакому сомнению. Вот, единожды возможный текст.

— В христианстве, как известно, все очень исторично. Все достаточно прозрачно, и история формирования, в данном случае, Канона священных книг Нового Завета показывает нам ту, что ли, кропотливость, тщательность, ответственность, неторопливость, с какой Церковь Христова действовала, определяя Канон истинных писаний. Почему евангелий четыре? Традиционно, когда рассуждают о древних, то говорят, что такое, вот, у древнего человека было мироощущение, что через число четыре выражалась и вселенскость, и универсальность того, о чем говорилось. Именно благодаря древности мы имеем с вами четыре стороны света, четверо времени суток, четыре главных стихии, и так далее… И в этом смысле, священномученик Ириней Лионский, который жил на рубеже второго и третьего веков однажды, однажды отвечал вопрошавшему: «Пусть никто не дерзает вводить большее, или меньшее количество Евангелий. Поскольку мы имеем четыре главных ветра и четыре стороны света, то и Евангелие, которое распространено по всей Вселенной, утверждается на четырех столпах». Видите, чтобы охватить весь мир Благовестием, для них необходимо, чтобы существовало четыре Евангелия: не больше и не меньше. Однако, мы с вами, конечно, можем сказать, пусть древние так воспринимали, а мы здесь, собственно говоря, причем? У нас мир воспринимается не через число четыре. Нам, по крайней мере, число десять каким-то завершенным кажется… В этом смысле, мне кажется, правы те исследователи, которые объясняют необходимость того, чтобы человечество четыре Евангелия имело, привлекая Священное Предание Церкви,. О чем здесь идет речь? Речь идет о том, что евангелисты, когда писали свои Евангелия, преследовали не только ту глобальную цель, ради которой, действительно написаны все книги Священного Писания, то есть, научить человека спасению. (Вот, она цель единственная, и по сути дела, глобальная). Были еще и локальные задачи, которые перед собой евангелисты ставили, адресуя свои Евангелия к конкретным церковным общинам. И вот, Предание говорит о том, что евангелист Матфей свое Евангелие адресовал общине Иерусалимской. Евангелист Марк — общине Римской. Евангелист Лука написал свое Евангелие для Антиохийской общины. А евангелист Иоанн, ознакомившись со всеми тремя, в дополнение написал свое четвертое, написал в Эфесе. Что значит написать Евангелие для обращенных ко Христу иудеев? Значит выразить Евангелие языком, понятным для мироощущения людей, которые выросли в вере в Единого Истинного Бога, каковыми иудеи и являлись. Если мы говорим о Марке – то это для Римской общины. Это, конечно, язычники, пришедшие ко Христу. И они выросли именно в ощущении многобожия, идолопоклонства. И поскольку был сформирован их взгляд на жизнь и на мир, сквозь вот эту призму многобожия, то Марк обращает к ним по-особому свое слово, так, чтобы им было понятно о Христе то, что они должны были узнать. Евангелист Лука обращает к Антиохийской общине, как мы сказали, а это так называемые прозелиты, то есть, те, кто сначала был многобожником или язычником, затем принял веру в Единого истинного Бога, а затем уже принял Христа. Это еще один, третий, можно сказать, своеобразный вид менталитета, как мы сейчас говорим, или мироощущения. И вот, исследователи говорят, что эти три первых Евангелия, охватывают собой, по сути дела, вид любого мироощущения древнего человека, вне Христа находящегося. Они, таким образом, удовлетворяют, если можно так сказать, национально религиозным запросам всякого верующего. Если я иудей и принимаю Христа, или ищу Христа, то я читаю Евангелие от Матфея. И оно мне будет понятно. Если я вырос в языческом мире, то возьму Евангелие от Марка и пойму его, и так далее… То есть, первых три Евангелия необходимы были для того, чтобы охватить собою всякое мироощущение. А евангелист Иоанн в своем Евангелии делает ударение на божественном достоинстве Иисуса Христа. Своим Евангелием, и об этом нам говорит Предание, он воссоздает, придает цельность и полноту тому учению о Христе, который человек должен иметь. При этом, дополнив первых три, Иоанн исчерпывает необходимость в создании большего количества Евангелий. В них нет необходимости. Итак, мы, таким что ли дедуктивным способом, пришли к положению о том, что у нас, действительно, должно было быть и есть не больше и не меньше Евангелий: четыре!

— А где вы найдете святых кои бы не лукаво Святым Духом истолковали Новый Завет?

— Никакой гарантии нет. И здесь, конечно, что хочется сказать, что мы всеми силами стараемся. А ваше дело доверять, или не доверять. Что здесь скажешь…

— Я вам, может быть, уже говорил это выражение. Оно принадлежит одному подвижнику благочестия. Он однажды сказал: «Если во всех лучших произведениях литературы мира истина шепчет и ползет, то в Евангелии она поет и летит!» — В этом смысле, конечно, себя лишать источника, где истина, именно поет и летит, мы не должны. Это очень ответственный момент.

— Ну, многие боятся. — Ой, сложно. — Ну, не сложно же, для взрослого человека, ну, несложно чтение Евангелия.

— Нет, конечно. Какая тут сложность. Сложность, если действительно ты не хочешь и агрессивно настроен к нему. И даже тут часто у людей при обращении к Слову Божию бывает переворот: ведь это благодатное слово, несущее само по себе, в себе несущее благодать Христову. Что ж тут говорить…

— — Батюшка, вот, у нас из Саратовской области вопрос. — Что такое апокриф. Наталья из Саратовской области спрашивает.

— Уместно, конечно, и такой вопрос поставить и попытаться на него ответить. Вообще, греческое слово «апóкрифа» — переводится как потаенный, скрытный. И оно изначально было нейтральным словом, которым обозначали книги, хранящиеся втайне и содержащие в себе учения, которые не могли быть вынесены для непосвященных. В самые первые десятилетия существования церкви Христовой книги Нового Завета тоже могли бы быть названы, в хорошем смысле слова, апокрифами, поскольку втайне хранились верующими людьми. Однако, с течением времени появилась ересь гностицизма. Гностики стали кичиться своими особыми учениями и тайнами, которые они имеют в своих книгах, и которые предназначены только для посвященных. Тут именно Церковь Христова усвоила этому термину, понятию апокрифа отрицательное значение. Им стали обозначаться книги, которые не являются выражением православного учения о спасении, которое Церковь Христова содержит. Если говорить о том, чем апокриф с догматической точки зрения отличается от книги канонической, то есть, той, которая содержится в Новом Завете и которую мы знаем, как Богодухновенную книгу, то мы должны будем сказать, что апокриф абсолютно ничего к учению о спасении не добавляет. И чаще всего, он это учение искажает. С точки зрения исторической, если пытаться ответить на вопрос, чем апокриф отличается от книги канонической, ответ будет еще проще. Апокриф написан кем угодно, но только не апостолом. А канонические книги все написаны апостолами, или их ближайшими учениками-сотрудниками, которые, в принципе, тоже относятся к лику семидесяти апостолов.

— Батюшка, а что означает слово «синопсис» — синоптические Евангелия?

— Синоптические Евангелия и синопсис — разные вещи. Сейчас Синопсис — и в науке, и в традиции чтения Евангелия – это, традиционно, свод по четырем Евангелиям, свод параллельных мест. Допустим, озаглавливается евангельское событие «Нагорная проповедь». И под заглавием помещаются в параллельные столбцы те фрагменты из Евангелий, где о Нагорной проповеди говорится. Синоптическими же Евангелиями называются первых три Евангелия в силу очень большой схожести между собой в повествовании. Греческое слово синоптикóс, переводится, как смотрящий воедино. То есть, складывается у читателя впечатление, что Евангелия были написаны первыми тремя апостолами чуть ли не сообща и единовременно,и чуть ли не при заданности перед ними единого плана. И существует в науке очень непростая проблема, которая называется синоптической. Она ставит вопрос ребром. Если первых три Евангелия так между собой похожи, и так не похожи на четвертое от Иоанна, то не является ли это свидетельством того, что первых три Евангелия не самостоятельны, а друг от друга зависящи. В чем здесь драматизм всей этой ситуации? Христос в Евангелии говорит, что Истина свидетельствуется при двух или трех свидетелях. Значит, если мы сводим первых три Евангелия, три свидетельства к одному, мы лишаем евангельскую историю истинности, объективности, достоверности. А за лишением евангельской истории этой достоверности, мы ставим под вопрос и то учение, которое благодаря Евангелию мы имеем – это наше учение о спасении. Это очень коварная проблема. Когда-нибудь мы о ней и поподробнее поговорим.

— Я хотела спросить, как читать Евангелие: по богослужебному календарю или по главам? И Еще вопрос. — Часослов мне подарили. И вот, там написано, как вести себя в Храме? Вот, например, когда Херувимская и там написано, — во время, когда Херувимскую исполняют, певчие, хор, надо нам всегда читать 50-й псалом. Наизусть уже все знаем. А другие подпевают, стоят. Вот, как бы, это надо учитывать, или это не так важно? Вот, или, например, когда священник идет надо склонить голову, как бы, когда он кадит…

— Ну, как в Часослове написано, так и надо поступать. Понятно, что для многих верующих вопрос подпевания, он очень актуальный. Хотя, конечно, если это мешает общему ходу богослужения, вносит какой-то диссонанс, отвлекает верующих, то я думаю, здесь ничего страшного, если ответственный за порядок в храме подойдет и попросит помолчать этих людей.

А вот относительно вопроса чтения Евангелия, то здесь такая рекомендация. Если вы читаете Евангелие, как молитвенное правило, присоединяя его, допустим, к утренним молитвам, то, мне кажется, хорошо читать именно так, как вы делаете, то есть по календарю те отрывки, которые положены на данный день. А если вы изучаете Четвероевангелие, то, конечно, лучше это делать по порядочку. И все так, чтобы все шло чредой друг за другом. Календарь богослужебный не охватывает, к сожалению, всего Четвероевангелия. Читать можно по главе, или меньшее количество стихов, это смотрите сами. Хотя, мне кажется, что для изучения, для размышления, рассуждения над Евангелием можно и даже десять всего стихов прочитав, попытаться сделать какие-то интересные для себя рассуждения, умозаключения о том, что было прочитано.

— Это заранее… Ну, тогда из Москвы. Катехизис митрополита Филарета талмудически Новый завет перетолковывает. Как с этим быть?

— Я не считаю так. Почему талмудически перетолковывает. Вообще, само по себе понятие талмудически — относить к Новому завету сложно. Нет, мне кажется, что святитель Филарет, писавший в первую очередь, на злобу своего дня, катехизис, именно рассматривал и использовал тексты Священного Писания, которые бы были на слух знакомы и понятны для его читателя и слушателя. Для уже начинающего в то время обезвериваться человека. И может быть, там действительно есть иногда суховатый, но очень понятный логический подход, который святитель Филарет демонстрирует. Он для того времени был очень важен. Если бы было не так, то тогда бы катехизис Филарета не претерпел десятки переизданий.

— А что такое талмуд, собственно?

— Талмуд — это иудейская книга, которая, как лучше выразиться, объясняет текст Священного Писания, который является для нас Ветхим Заветом. И естественно, традиции абсолютно разные у Православной церкви и в талмуде. Хотя некоторые пересечения по историческим моментам, встречаются. Чтобы не быть голословным, например, Талмуд очень четко называет, допустим, родителей Девы Марии. Правда, там идет имя Ее отца Илий. Но и Евангелие от Луки тоже в ближайшую степень к деве Марии ставит имя Илий. И здесь даже существует определенная проблема: как все-таки как звали отца девы Марии. Поскольку по преданию, мы знаем, его звали Иоаким. А там Илий. Обычно объясняют, что Ее отец мог иметь два имени, так как в традиции у иудеев было носить два имени. И поэтому вполне можно допустить, что он был и Илием, и Иоакимом.