Никитин С.В., кандидат юридических наук, доцент, проректор Российской академии правосудия.

Судебный контроль за нормативными правовыми актами (судебный нормоконтроль) является одним из проявлений контрольных функций судебной власти. Контрольное начало судебной власти является одним из ее характеризующих признаков <1>. В этом смысле судебный нормоконтроль является разновидностью судебного контроля в государстве.

<1> См. об этом: Беляев В.П. Контроль и надзор в российском государстве. М., 2005. С. 95.

Судебный контроль в настоящее время является одной из наиболее спорных и неоднозначно понимаемых правовых категорий. В юридической литературе по-разному трактуются понятие и виды (формы) контроля, соотношение понятий судебного контроля и судебного надзора, категорий судебного контроля, правосудия и иных видов судебной деятельности и т.д. <2>. В литературе даже высказано мнение о том, что понятия судебного контроля вообще и судебного нормоконтроля в частности не следует относить к самостоятельным научным категориям <3>.

<2> См., напр.: Шульженко Ю.Л. Конституционный контроль в России. М., 1995. С. 7 - 15; Чепурнова Н.М. Судебный контроль в Российской Федерации: проблемы методологии, теории и государственно-правовой практики. Ростов н/Д, 1999. С. 10 - 74; Молотов А.В. Абстрактный и конкретный судебный конституционный нормоконтроль в деятельности Конституционного Суда Российской Федерации: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Тюмень, 2003; Судебная власть / Под ред. И.А. Петрухина. М., 2003. С. 13 - 27; Паршина Т.В. Понятие и виды судебного контроля за законностью правовых актов. Ниж. Новгород, 2004. С. 4 - 25; Ефимова В.В. Контроль в арбитражном процессе как способ устранения судебных ошибок: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Саратов, 2004. С. 13 - 14; Беляев В.П. Контроль и надзор в российском государстве. С. 94 - 119; и др.
<3> Едидин Б.А. Суд в системе органов государственной власти России: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 2005. С. 16; Ершов В.В. Административное право: теоретические, правотворческие и правоприменительные проблемы // Теоретические и практические проблемы административного правосудия: Материалы науч.-практ. конференции. 8 - 9 декабря 2005 г. М., 2006. С. 64 - 65.

Не ставя целью подробный анализ точек зрения по названным проблемам, отметим, что, на наш взгляд, судебный контроль может рассматриваться в качестве самостоятельного научного понятия для характеристики одной из форм реализации судебной власти в правовом государстве. Судебный контроль является разновидностью государственного контроля за законностью правовых актов <4>, решений, действий (бездействия) органов государственной власти, органов местного самоуправления, общественных и иных организаций и должностных лиц.

<4> Паршина Т.В. Понятие и виды судебного контроля за законностью правовых актов. С. 21.

Предметом судебного контроля, таким образом, являются правовые акты, а также деяния (действие и бездействие) органов и должностных лиц, влекущие за собой определенные юридические последствия. В связи с этим вряд ли будет правильным включать в понятие судебного контроля функции судебных органов и должностных лиц в сфере руководства судебной деятельностью, которые не носят юрисдикционный характер: анализ, обобщение и разъяснение судебной практики, контроль за соблюдением сроков рассмотрения дел в судах, контрольная деятельность органов судейского сообщества и т.д.

Контрольная деятельность суда протекает в определенных процедурно-процессуальных рамках, ее порядок регламентируется процессуальным законодательством. Судебный контроль может осуществляться в форме правосудия путем рассмотрения и разрешения дел в порядке конституционного, гражданского, административного или уголовного производства, а также в иных юрисдикционных формах.

Трудно согласиться с мнением В.А. Ржевского и Н.М. Чепурновой, которые достаточно жестко разграничивают и в какой-то мере противопоставляют такие виды судебной деятельности, как судебный контроль и правосудие <5>. Конечно, правосудие не может сводиться к осуществлению судом контрольных функций, даже в самом широком смысле этого слова, но неверно также и полное отрицание возможности реализации судом контрольных полномочий при рассмотрении и разрешении целого ряда юридических дел. Так, в гражданском и арбитражном процессе судебный контроль за законностью правовых актов, действий (бездействия) властных органов и должностных лиц осуществляется в первую очередь в делах, возникающих из административных и иных публичных правоотношений (гл. 23 - 26 ГПК РФ, гл. 22 - 26 АПК РФ). Кроме того, судебный контроль может осуществляться и в рамках общеискового производства по делам об оспаривании правовых актов, решений, действий (бездействия) учреждений, предприятий, организаций и общественных объединений <6>, по делам об освобождении имущества от ареста (исключении из описи) <7> и т.п.

<5> Ржевский В.А., Чепурнова Н.М. Судебная власть: конституционные основы организации и деятельности. М., 1998. С. 96 - 98.
<6> См. п. 9 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 20 января 2003 г. N 2 (Бюллетень Верховного Суда РФ. 2003. N 3).
<7> См. ст. 92 Федерального закона от 21 июля 1997 г. N 119-ФЗ "Об исполнительном производстве" (СЗ РФ. 1997. N 30. Ст. 3591); ст. 442 ГПК РФ.

Суды общей юрисдикции в рамках процедуры особого производства осуществляют контроль за законностью действий (бездействия) нотариусов (гл. 37 ГПК РФ), органов записи актов гражданского состояния (гл. 36 ГПК РФ), администрации психиатрического стационара (гл. 35 ГПК РФ) <8>. Арбитражные суды осуществляют контроль за решениями и действиями ряда лиц, участвующих в делах о несостоятельности (банкротстве) (гл. 28 АПК РФ). Наконец, при осуществлении правосудия по любому юридическому делу суд может реализовать контрольные полномочия в отношении подлежащих применению нормативных правовых актов, отказавшись применять те из них, которые не соответствуют закону или иному нормативному акту, обладающему большей юридической силой (ч. 2 ст. 120 Конституции РФ, ч. 2 ст. 11 ГПК РФ, ч. 2 ст. 13 АПК РФ).

<8> Тихомирова Ю.В. Производство по делам о принудительной госпитализации гражданина в психиатрический стационар и принудительном психиатрическом освидетельствовании: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 2004. С. 21.

Судебный контроль может осуществляться не только в форме правосудия (судопроизводства), но и в иных юрисдикционных формах. Так, суды общей юрисдикции и арбитражные суды в рамках специальных юрисдикционных процедур осуществляют контроль за решениями третейских судов (гл. 46 - 47 ГПК РФ, гл. 30 АПК РФ), а также решениями иностранных судов и арбитражей (гл. 45 ГПК РФ, гл. 31 АПК РФ). Суды общей юрисдикции осуществляют контроль за действиями судебных приставов-исполнителей на стадии исполнительского производства (ст. 441 ГПК РФ).

В самых различных юрисдикционных формах осуществляется судебный контроль на досудебных стадиях уголовного процесса: при обжаловании действий (бездействия) и решений органа дознания, следователя, прокурора (ст. 123 УПК РФ, ч. 1 ст. 125 УПК РФ), при рассмотрении ходатайства об избрании в качестве меры пресечения заключения под стражу (ч. 7 ст. 108 УПК РФ) и др. <9>.

<9> Муратова Н.Г. Многофункциональность судебного контроля в уголовном судопроизводстве // Уголовное судопроизводство. 2006. N 1.

В юридической литературе высказано предложение о выделении так называемого внутриведомственного (иерархического) судебного контроля, целью которого является контроль за законностью собственно судебных актов и исправления судебных ошибок в апелляционном, кассационном или надзорном порядке <10>.

<10> Беляев В.В. Контроль и надзор в Российском государстве. С. 97.

Конечно, по своей природе проверка законности и обоснованности судебных актов вышестоящими судебными инстанциями носит контрольный характер. Однако вряд ли целесообразно включать указанную специфическую процессуальную деятельность в содержание понятия судебного контроля, поскольку контрольные функции судебной власти как самостоятельной независимой ветви государственной власти в первую очередь направлены на контроль за законностью актов и действий иных властных структур (государственных, муниципальных, общественных и др.). Эти внешние контрольные функции имеют целый ряд общих принципов, закономерностей, черт и т.п., которые и дают основание объединять их единым понятием судебного контроля. В этом смысле судебный контроль - это внешний контроль суда за законностью правовых актов, действий (бездействия) органов государственной власти, муниципальных органов, коммерческих и некоммерческих организаций (объединений) и должностных лиц, который осуществляется в рамках правосудия (судопроизводства) и иных юрисдикционных формах.

Одной из разновидностей судебного контроля является контроль суда в сфере нормотворчества, контроль за законностью нормативных правовых актов. Данный вид контроля получил название судебного нормоконтроля. Интересно отметить, что термин "нормоконтроль" применительно к судебной деятельности введен в научный оборот судебной практикой. Впервые его употребил Конституционный Суд РФ в Постановлении от 16 июня 1998 г. N 19-П "По делу о толковании отдельных положений статей 125, 126 и 127 Конституции Российской Федерации" <11>.

<11> Вестник Конституционного Суда РФ. 1998. N 5.

На наш взгляд, использование Конституционным Судом РФ термина "нормоконтроль" для обозначения деятельности суда по проверке законности нормативных правовых актов нельзя признать в полной мере удачным. Дело в том, что данный термин применялся ранее, да и сейчас достаточно широко применяется, в том числе и в действующем законодательстве, для обозначения специального вида контроля за технической (научно-технической) документацией: конструкторской, технологической, проектно-сметной и др. <12>. Под термином "нормоконтроль" в данном случае понимается технический контроль за соответствием содержания и форм документации установленным стандартам, техническим условиям и нормативам. В связи с этим использование термина "нормоконтроль" для обозначения судебного контроля за законностью нормативных правовых актов представляется не совсем корректным. Тем не менее, учитывая, что этот термин получил широкое распространение в юридической литературе и судебной практике, целесообразно его сохранение и в научном обороте в качестве синонима понятия "судебный контроль за законностью нормативного правового акта". При этом употребление термина "нормоконтроль" обязательно должно, на наш взгляд, сочетаться с прилагательным "судебный" ("судебный нормоконтроль"), что позволит отграничивать его от одноименного технического термина "нормоконтроль".

<12> См. п. 2.1.2 Основных правил работы с научно-технической документацией в организациях и на предприятиях, утв. Приказом Главархива СССР от 12 октября 1988 г. N 71 (официально не опубликован, см. СПС "КонсультантПлюс"); п. 3.1.4 Постановления Минтруда РФ от 21 апреля 1993 г. N 86 "Об утверждении укрупненных норм времени на разработку технологической документации" (Бюллетень Минтруда России. N 5. 1993); п. 4.15 Приказа Ростехрегулирования от 30 декабря 2004 г. N 154-ст (Стандартизация в РФ. Стандарты организаций. Общие положения. ГОСТ Р1.4-2004. М., 2005).

Как уже отмечалось выше, в юридической литературе некоторые авторы ставят под сомнение правомерность использования понятия судебного контроля вообще и судебного нормоконтроля в частности. Так, В.В. Ершов считает спорными указанные понятия. По его мнению, то, что в специальной литературе обычно определяется как нормоконтроль или судебный контроль, с позиции теории систем было бы более обоснованным рассматривать как объективно необходимый непрерывный процесс взаимного влияния и сдерживания органов государственной власти <13>.

<13> Ершов В.В. Административное право: теоретические, правотворческие и правоприменительные проблемы. С. 64.

Отрицание судебного контроля как научной категории, в том числе в сфере нормотворчества, вряд ли можно считать плодотворным. Судебный контроль является одной из форм взаимодействия судов и иных государственных и общественных структур. Научное осмысление конкретных форм такого взаимодействия, включая судебный контроль за законностью нормативных правовых актов, в отдельности и в их системной связи позволяет точнее и глубже понять закономерности функционирования судебной власти. Поэтому судебный нормоконтроль, по нашему мнению, может и должен рассматриваться в качестве самостоятельного предмета научного исследования. Отрицая это, названные авторы все многообразие процесса взаимного влияния (взаимодействия) судебной власти и иных ветвей государственной власти и общества фактически сводят к системе сдержек и противовесов.

Между тем контрольные функции суда в сфере нормотворчества не могут быть полностью связаны или отождествлены с так называемой сдерживающей функцией судебной власти. Конечно, проверка судами нормативных правовых актов является очень важным инструментом сдержек и противовесов в механизме разделения властей. Судебный нормоконтроль является важнейшим средством "сдерживания" органов законодательной власти от попыток издания "неправовых" законов, нарушающих баланс властей в государстве и т.д. С другой стороны, контроль суда за нормативными актами органов исполнительной власти позволяет удерживать их от незаконного нормотворчества, осуществляемого с превышением их полномочий.

Судебный контроль является весьма эффективной формой разрешения противоречий в нормативно-правовой системе государства. Проводя проверку нормативных актов, суд выявляет наличие или отсутствие противоречий между правовыми актами различной юридической силы. Установив наличие такого противоречия, суд разрешает его, прекращая действие конкретного нормативного акта или лишая его юридической силы, либо преодолевает противоречие в пределах конкретного дела, отказываясь применить незаконный нормативный акт. Судебная форма разрешения или преодоления противоречий нормативных актов является весьма оперативной и мобильной. Для нее характерно наличие специальных процессуальных гарантий, направленных на объективное и беспристрастное разрешение правового спора. Поэтому, принимая во внимание сложность и многослойность российской нормативно-правовой системы, в которой существуют три уровня нормативных актов (федеральный, региональный и муниципальный), а также учитывая недостаточно четкое разграничение нормотворческих полномочий между различными властными структурами, можно сделать однозначный вывод об объективной необходимости и эффективности применения судебной формы разрешения или преодоления нормативно-правовых противоречий. Наличие судебного способа разрешения противоречий в нормативно-правовой системе позволяет достаточно быстро и эффективно нейтрализовать действие незаконных правовых актов, что, несомненно, является фактором, способствующим обеспечению законности и правопорядка в государстве.

Наконец, судебный контроль в сфере нормотворчества является одним из способов реализации правозащитной функции судебной власти, поскольку, признавая незаконным нормативный акт, ущемляющий права, свободы или законные интересы граждан и организаций, суд тем самым осуществляет их защиту.

Таким образом, судебный контроль и сдерживающие полномочия судебной власти - взаимосвязанные, но различные правовые явления. С одной стороны, как уже отмечалось, судебный контроль не исчерпывается лишь реализацией механизма сдержек и противовесов, с другой - сдерживающая функция суда может быть реализована не только посредством судебного контроля за законностью правовых актов и действий (бездействия) законодательной и исполнительной власти, но и в других формах <14>.

<14> См., напр., ч. 2 ст. 93, ч. 7 ст. 125 Конституции РФ, ст. 25 Федерального закона от 6 октября 1999 г. N 184-ФЗ "Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов РФ" (СЗ РФ. 1993. N 42. Ст. 5005) и др.

Выступая против использования понятия судебного нормоконтроля, В.В. Ершов отмечает, что суд контролирует не сами правовые нормы, а деятельность органов, применяющих нормативные правовые акты <15>.

<15> Ершов В.В. Административное право: теоретические, правотворческие и правоприменительные проблемы // Теоретические и практические проблемы административного правосудия: Материалы науч.-практ. конференции. 8 - 9 декабря 2005 г. М., 2006. С. 64.

Конечно, принятие нормативных правовых актов - это деятельность законодательных и исполнительных органов государственной власти, и в этом смысле данная деятельность является объектом контроля со стороны судебной власти. Тем не менее и сами нормативные акты как результат правотворческой деятельности могут рассматриваться в качестве объекта (предмета) судебного контроля. Так, предметом непосредственной контрольной деятельности суда может выступать нормативный правовой акт как юридический документ, например при проверке законности акта с точки зрения его формы и т.д. Рассмотрение нормативного правового акта в качестве объекта судебного контроля позволяет корректно ставить и решать целый ряд важнейших теоретических и практических вопросов судебного оспаривания нормативных актов: подведомственность и подсудность дел, правовые последствия судебного решения и т.д.

Более того, по нашему мнению, в целях более глубокого и всестороннего исследования проблемы судебного нормоконтроля последний может рассматриваться не только в отношении "суд - спорный нормативный акт", но и в аспекте взаимодействия (взаимного влияния) судебных актов (решений) и нормативных правовых актов.

В юридической науке вопрос о взаимодействии правовых актов почти не исследовался. Практически отсутствует анализ понятия "взаимодействие актов", не выработано его научное определение. В общей теории права данный вопрос ставился в отношении правоприменительных актов при освещении проблем реализации права. При этом в литературе чаще всего лишь констатировалось, что правоприменительные акты находятся в различных связях, взаимоотношениях между собой. Так, В.В. Лазарев подчеркивал особое значение связей юрисдикционных и управленческих актов, союзных и республиканских, актов государственных органов и общественных организаций <16>. Что же касается взаимодействия актов, то оно связывалось главным образом с их юридической силой <17>.

<16> Лазарев В.В. Эффективность правоприменительных актов. Вопросы теории. Казань, 1975. С. 22.
<17> Дюрягин И.Я. Применение норм советского права. Теоретические вопросы. Свердловск, 1973. С. 141 - 144; Лазарев В.В. Эффективность правоприменительных актов. С. 26; Васильев Р.Ф. Правовые акты органов управления. М., 1970. С. 25. Несомненно, юридическая сила правоприменительных актов - свойство, характеризующее их взаимоположение в системе актов, выражающее их способность воздействовать, влиять друг на друга. Вместе с тем вряд ли правильно связывать такое влияние лишь с действием юридической силы. Далеко не все формы взаимодействия актов есть выражение проявления их юридической силы. Кроме того, последствия вступления в юридическую силу, ее содержание настолько отличны у разных видов правоприменительных актов (например, юрисдикционных и управленческих), что трудно говорить о каких-то общих закономерностях проявления юридической силы актов и, соответственно, общих форм их действия друг на друга. Поэтому указание лишь на юридическую силу актов применения права не позволяет достаточно полно и точно раскрыть содержание и разнообразные формы их взаимодействия.

В науке гражданского процесса исследовались лишь отдельные аспекты проблемы взаимодействия судебных и иных правоприменительных актов, возникающие при изучении взаимообязательности судебных решений и актов органов государственного управления <18>, проблем судебного контроля за административными актами <19>, процессуальных связей судебных решений и актов органов общественной юрисдикции <20>. Что касается проблемы взаимодействия (взаимного влияния) нормативных правовых актов и судебных решений, то она также не стала самостоятельным объектом комплексного исследования в юридической науке.

<18> Плетнева О.Е. Взаимная обязательность судебных решений и актов органов государственного управления: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Свердловск, 1982.
<19> Юрченя П.Н. Судебное обеспечение законности в деятельности административных органов. Харьков, 1987; Хаманева Н.Ю. Судебный контроль за реализацией прав граждан в сфере исполнительной власти. М., 1999; и др.
<20> Воложанин В.П. Несудебные формы разрешения гражданско-правовых споров. Свердловск, 1974; Щедрина Л.П. Формы судебного контроля за несудебной юрисдикцией // Проблемы действия и совершенствования советского гражданского процессуального законодательства / Под ред. Ю.К. Осипова. Свердловск, 1982. С. 133 - 137.

Учитывая глубину, сложность и многомерность вопросов взаимодействия судебных решений и нормативных правовых актов, остановимся на характеристике лишь основных форм воздействия (влияния) судебного решения на нормативно-правовые акты.

В самом общем виде под таким воздействием, по нашему мнению, следует понимать такое влияние судебного решения, в результате которого изменяется юридический статус или регулятивные свойства нормативного акта.

Изменение юридического статуса нормативного правового акта может быть связано с утратой им юридической силы. Нормативные правовые акты могут быть признаны не соответствующими Конституции РФ или конституции (уставу) субъекта РФ и лишены юридической силы соответственно решением Конституционного Суда РФ или решениями конституционных (уставных) судов субъектов РФ, принятыми в порядке их компетенции <21>. Лишение нормативного акта юридической силы означает признание его недействительным и, соответственно, полную правовую дисквалификацию и исключение акта из нормативно-правовой системы <22>.

<21> См. ст. 125 Конституции РФ, ст. 27 Федерального конституционного закона от 31 декабря 1996 г. N 1-ФКЗ "О судебной системе" (СЗ РФ. 1997. N 1. Ст. 1).
<22> Сивицкий В.А. Оспаривание нормативных и ненормативных правовых актов // Юридический мир. 1999. N 1. С. 8 - 9.

Воздействие судебного решения на регулятивные свойства нормативного акта может заключаться в следующем. Судебным актом может быть прекращено или приостановлено действие спорного нормативного акта (ст. 253 ГПК РФ, ст. 196 АПК РФ, ст. 48 Федерального закона от 6 октября 2003 г. N 131-ФЗ "Об общих принципах организации местного самоуправления в РФ" <23>). Прекращение или приостановление регулирующего действия нормативного акта не влечет за собой лишение его юридической силы и исключение из нормативно-правовой системы, а означает признание акта недействующим и не подлежащим применению на определенный или неопределенный срок.

<23> СЗ РФ. 2003. N 40. Ст. 3822.

Судебное решение может оказывать влияние не только на нормативный акт, бывший предметом судебного контроля, но и на другие нормативные акты, которые основаны на незаконном акте либо воспроизводят или содержат положения, признанные судебным решением незаконными (ч. ч. 2 - 4 ст. 87 Федерального конституционного закона от 21 июля 1994 г. N 1-ФКЗ "О Конституционном Суде РФ" <24>, ч. 3 ст. 253 ГПК РФ).

<24> СЗ РФ. 1994. N 13. Ст. 1447.

Действие нормативного правового акта, признанного судебным решением недействующим, при определенных условиях может быть восстановлено. Так, Конституционный Суд РФ в ряде своих постановлений сформировал правовые позиции, согласно которым он может подтверждать конституционность (следовательно, и законность) нормативных актов субъектов РФ, а также Правительства РФ, признанных судами общей юрисдикции не соответствующими федеральному закону и не подлежащими применению. В данном случае Конституционный Суд РФ фактически выступает в качестве судебной инстанции, окончательно разрешающей публично-правовые споры о законности нормативных правовых актов <25>.

<25> Постановление Конституционного Суда РФ от 18 июля 2003 г. N 13-П по делу о проверке конституционности положений статей 115 и 231 ГПК РСФСР, статей 26, 251 и 253 ГПК РФ, статей 1, 21 и 22 Федерального закона "О прокуратуре Российской Федерации" в связи с запросами Государственного Собрания - Курултая Республики Башкортостан, Государственного Совета Республики Татарстан и Верховного суда Республики Татарстан" // Вестник Конституционного Суда РФ. 2003. N 5; Постановление Конституционного Суда РФ от 27 января 2004 г. N 1-П по делу о проверке конституционности отдельных положений пункта 2 части первой статьи 27, частей первой, второй и четвертой статьи 251, частей второй и третьей статьи 253 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации в связи с запросом Правительства Российской Федерации // Вестник Конституционного Суда РФ. 2004. N 2.

Регулирующее действие нормативного акта может быть дисквалифицировано не вообще, а лишь в конкретном деле, когда суд отказался от применения незаконного нормативного акта и обосновал свой отказ в судебном решении (ч. 2 ст. 120 Конституции РФ, ч. 2 ст. 11 ГПК РФ, ч. 2 ст. 13 АПК РФ).

Судебный акт может также выступать средством корректировки регулятивного действия нормативного правового акта в тех случаях, когда судебным решением осуществляется расширительное или ограничительное толкование содержащейся в нормативном акте правовой нормы.

Судебное решение может выступать средством дополнительного регулирующего воздействия на нормативный акт в тех случаях, когда судебное решение выполняет функцию поднормативного регулирования, например в случае конкретизации в судебном решении тех или иных нормативных положений.

Своеобразной формой влияния судебного решения на нормативный акт является установление судебным решением запрета на нормативное воспроизведение положений, признанных судом незаконными и утратившими силу или недействующими, в том числе путем повторного принятия такого же акта (ч. 2 ст. 79 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде РФ", ч. 4 ст. 253 ГПК РФ).

В понимании природы судебного нормоконтроля особое значение имеет его разграничение по форме. В форме судебного контроля отражаются характер и правовые последствия воздействия судебного решения на нормативный правовой акт. По своей форме судебный контроль может быть прямым (непосредственным) либо косвенным (опосредованным). Прямой нормоконтроль означает судебную проверку законности нормативного правового акта в рамках юридического дела, специально начатого в целях такой проверки. В результате указанной проверки принимается судебное решение, в соответствии с которым нормативный правовой акт сохраняет свою юридическую силу или действие либо утрачивает их полностью или в определенной части.

Судебный контроль за законностью нормативного акта может осуществляться в косвенной (опосредованной) форме при разрешении того или иного юридического дела, начатого вне связи с проверкой данного нормативного правового акта. Такой вид проверки именуют косвенным или опосредованным контролем. Суть его заключается в том, что суд при вынесении решения по делу отказывается от применения сомнительного, на его взгляд, правового акта. Суд как бы игнорирует его и разрешает дело на основании других нормативных актов, обладающих, как правило, большей юридической силой. Причем речь идет не просто о правильном выборе судом правовой нормы, подлежащей применению к данным правоотношениям, а именно о сознательном отказе судом от применения правовых норм, регулирующих данные правоотношения, но делающих это неправомерно, например в нарушение норм, обладающих большей юридической силой.

Незаконный нормативный акт не утрачивает юридическую силу вообще, а теряет ее в рамках конкретного юридического дела. Судебное решение в данном случае оказывает на нормативный акт косвенное или опосредованное влияние, нейтрализуя его действие на конкретные правоотношения.

Термины "прямой контроль" и "косвенный контроль" предложены в гражданско-процессуальной литературе А.Т. Боннером и В.Т. Квиткиным для классификации форм судебного контроля за индивидуальными управленческими правовыми актами <26>. В последнее время в качестве их синонима также используются термины "непосредственный и опосредованный контроль" <27>.

<26> Боннер А.Т., Квиткин В.Т. Судебный контроль в области государственного управления. М., 1973. В настоящее время А.Т. Боннер полагает возможным использовать предложенную терминологию и для обозначения форм судебного нормоконтроля (Гражданское процессуальное право: Учебник / Под ред. М.С. Шакарян. М., 2004. С. 321).
<27> Лебедев В.М. От идеи судебного нормоконтроля к административному судопроизводству // Российская юстиция. 2000. N 9. С. 2; Жуйков В.М. Проблемы гражданского процессуального права. М., 2001. С. 115 - 116.

При характеристике форм судебного контроля ряд авторов используют понятия "абстрактный" и "конкретный" нормоконтроль <28>. По нашему мнению, для этого нет достаточных оснований. Понятия абстрактного и конкретного контроля вполне могут быть использованы при характеристике порядка (процедуры) проверки конституционности нормативных правовых актов в рамках конституционного судопроизводства, но вряд ли пригодны для обозначения форм судебного нормоконтроля. Абстрактный контроль предполагает проверку конституционности нормативного правового акта вне связи с каким-либо конкретным спором или делом: в любой момент после принятия нормативного акта, независимо от его применения. Конкретный же контроль осуществляется в связи с какими-либо конкретными делами, для решения которых необходимо применение определенного нормативного акта <29>. В этом же значении понятие абстрактного нормоконтроля используется Конституционным Судом РФ, в частности в упоминавшемся уже Постановлении от 16 июня 1998 г. N 19-П.

<28> Зайцев Р.В. Виды судебного нормоконтроля // Российский судья. 2003. N 4. С. 5; Молотов А.В. Абстрактный и конкретный судебный конституционный нормоконтроль в деятельности Конституционного Суда Российской Федерации: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Тюмень, 2003. С. 13; Паршина Т.В. Понятие и виды судебного контроля за законностью правовых актов (общеправовой аспект) // Российский судья. 2006. N 3. С. 44.
<29> Молотов А.В. Абстрактный и конкретный судебный конституционный нормоконтроль в деятельности Конституционного Суда Российской Федерации: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Тюмень, 2003. С. 13.

Рассмотрение Конституционным Судом РФ дел в порядке абстрактного нормоконтроля осуществляется по правилам гл. IX Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде РФ" (проверка конституционности нормативных правовых актов по запросам лиц, перечисленных в ст. 84 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде РФ"), а в порядке конкретного нормоконтроля - по правилам гл. XII - XIII данного Закона (проверка конституционности законов по жалобам граждан и запросов судов).

Несмотря на некоторые незначительные отличия указанных процедур, связанные в основном с субъектами и порядком обращения в Конституционный Суд РФ, суть их одна и та же - проверка конституционности спорного правового акта в специально возбужденном для этого деле, в результате рассмотрения которого спорный акт сохраняет или утрачивает юридическую силу.

Таким образом, проверка конституционности нормативного правового акта в порядке абстрактного контроля (по правилам гл. IV Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде РФ") и в порядке конкретного контроля (по правилам гл. XII - XIII указанного Закона) - это такая форма судебного нормоконтроля, при которой решение Конституционного Суда РФ оказывает на спорный нормативный акт прямое, непосредственное воздействие. Это, в свою очередь, означает, что в данном случае мы имеем дело с различными процедурами прямого (непосредственного) судебного нормоконтроля.

Что касается нормоконтроля в судах общей юрисдикции и арбитражных судах, то его разграничение на абстрактный и конкретный в том понимании, какое вкладывается в него в решениях Конституционного Суда РФ и научных источниках, в настоящее время не имеет какого-либо значения.

Согласно действующему процессуальному законодательству порядок рассмотрения дел об оспаривании нормативных правовых актов судами общей юрисдикции не зависит от субъекта обращения в суд и от того, связано ли это обращение с наличием либо отсутствием какого-либо юридического дела, в котором был применен (подлежит применению) спорный нормативный правовой акт <30>. Например , заявление прокурора об оспаривании нормативного правового акта лишь по мотиву его несоответствия акту, имеющему большую юридическую силу (абстрактный контроль), и заявление заинтересованного гражданина или обращения, в отношении которых спорный акт был применен в конкретном деле, будут рассмотрены по одним и тем же процессуальным правилам, в одном и том же процессуальном порядке (гл. 24 ГПК РФ, гл. 23 АПК РФ).

<30> Действительное или возможное применение спорного нормативного акта в конкретном деле в отношении заявителя (гражданина или организации) играет роль обстоятельства, свидетельствующего о наличии юридического интереса заявителя и, соответственно, о наличии у него права на обращение в суд с заявлением об оспаривании нормативного акта.

Таким образом, в настоящее время в судах общей юрисдикции и арбитражных судах абстрактный и конкретный контроль процедурно совпадают. При этом, как и в конституционном судопроизводстве, эти виды контроля осуществляются в форме прямого (непосредственного) нормоконтроля.

Сказанное свидетельствует о том, что использование терминов "абстрактный" и "конкретный" для обозначения форм судебного нормоконтроля некорректно. На наш взгляд, в данном случае наиболее приемлемым является использование понятия прямого и косвенного контроля.

Основные права и свободы человека и гражданина, закрепленные на конституционном уровне (гл. II Конституции РФ), в настоящее время являются непосредственно действующими, а это значит, что нормативно-правовые акты парламента, законодательного по своей сути органа государственной власти, утрачивают, в сравнении с формальным юридическим статусом советских законов, значение единственного и безусловного источника права. Отныне в состав действующего в стране позитивного права, наряду с правом законодательным, включаются перечисленные в Конституции права и свободы (первоначально сформулированные в Декларации от 17 сентября 1991 г.), а также особая часть национальной правовой системы - общепризнанные принципы и нормы международного права и ратифицированные международные договоры.

Разнородные по источникам своего происхождения нормативно-правовые акты необходимо привести в согласованную связь прежде всего по их юридической силе. Под юридической силой понимается приоритет нормативного правового акта перед другими актами или его подчиненность актам большей юридической силы.

При этом акт меньшей юридической силы столь же обязателен для исполнения, как и высшей. При том условии, что он соответствует актам вышестоящих органов и компетенции органа, издавшего его.

Понятие юридической силы, таким образом, отражает фундаментальное свойство властной явления права, его позитива в официальных нормативных актах - обязательность и бесконечную в принципе длительность. Акт утрачивает юридическую силу, если наступают оговоренные в нем самом условия или применяется установленный порядок по прекращению его действия.

Субординация разнородных по происхождению актов определена Конституцией следующим образом:

• 1. Если ратифицированным международным договором установлены иные правила, чем предусмотренные национальным законодательством, то применяются правила международного договора;
• 2. Федеральные, в том числе федеральные конституционные, законы, право принятия которых предоставлено исключительно Федеральному собранию (ст. 94), не должны противоречить Конституции РФ (п. 1 ст. 15);
• 3. Существует род законов, обязанных своим происхождением правотворчеству представительных органов субъектов Федерации. Помимо Конституции, норм международного права, ратифицированных международных договоров, в России действуют три «сорта» законов:
  • - федеральные конституционные законы;
  • - федеральные законы;
  • - законы субъектов Федерации.

В Конституции определен:

• - круг общественных отношений, которые могут регулироваться только Конституцией РФ;
• - круг общественных отношений, которые могут регулироваться только федеральным, в том числе федеральным конституционным, законом;
• - круг общественных отношений, которые могут регулироваться как федеральными законами, так и законами субъекта Федерации;
• - круг общественных отношений, которые могут регулироваться исключительно законами субъектов Федерации.

Приоритеты правовых актов федеральной власти и власти субъектов Федерации находятся, таким образом, в зависимости от предмета правового регулирования (ч. 3 и 4 ст. 76);

• 4. Конституция РФ предоставляет Президенту РФ право издавать обязательные для исполнения на всей территории Российской Федерации указы и распоряжения. Они не должны противоречить Конституции и федеральным законам;
• 5. Правительству РФ предоставлено право на основании и во исполнение Конституции РФ, федеральных законов, нормативных указов Президента РФ издавать постановления и распоряжения, обязательные к исполнению в Российской Федерации. В случае противоречия указанных постановлений и распоряжений Конституции РФ, федеральным законам и указам Президента они могут быть отменены Президентом РФ. Таким образом, именно верховенство Конституции, федерального закона и закона субъекта Федерации есть принцип, придерживаясь которого можно обеспечить единство действующих в стране нормоустановлений. Это положение дает ключ к определению характерной для России конфигурации разделения властей с точки зрения отношений между законодательной и судебной властью. Власть наших судей состоит в обязательности постановлений, венчающих отправление правосудия, т. е., в осуществлении правоприменительного полномочия посредством переноса юридической силы Конституции, федерального закона, закона субъекта Федерации и иных нормативных правовых актов на подлежащие разрешению особенные случаи в особых процедурных формах конституционного, гражданского (и арбитражного), уголовного и административного производства.

Суд в России самостоятелен не потому, что творит непосредственно нормы права, уподобляясь законодателю. Этой особенностью отличается положение суда в англо-американской правовой семье. У нас суд самостоятелен потому, что вершится независимо от исполнительной власти и от чьей бы то ни было воли, способной оказывать деформирующее воздействие на подчинение судей только Конституции, федеральному закону и закону субъекта Федерации.

При этом благодаря высшей юридической силе ряда субъективных прав - права считаться невиновным, права на свободу и личную неприкосновенность, других фундаментальных прав и свобод, и с учетом сложной субординации нормативных актов в системе объективного, законодательного права это подчинение обречено быть в высшей степени творческим. Во-первых, потому, что оно созидает неведомый для истории отечественного права режим правовой законности. Например, право считаться невиновным, и закон - нормативный правовой акт, исходящий от органа представительной власти, - принадлежат к категории правовых явлений, но остаются при этом далеко не тождественными вещами. Объединить их призван суд. Он соединяет реализацию субъективных прав и свобод, не подпадающих под понятие закона, с осуществлением права в форме закона, т. е., действует в режиме правовой законности. Идею различения права и закона отнюдь не обязательно доводить до крайности, до взаимоисключения и понятия «не правового закона». В правовом государстве случается, что закон противоречит конституции, исполнение закона правительственной властью нарушает права и свободы граждан. Но в нем, помимо законодательной и исполнительной власти, существует еще одна ветвь власти - судебная. Выправить эти дефекты, обеспечить режим правовой законности, избавить «правление права и закона» от этих уклонений призвана именно судебная власть. Эта творческая задача решается методами конкретного и абстрактного нормоконтроля.

Задача нормоконтроля заключается в том, чтобы вывести в определенном порядке из состава действующего права отдельные нормоустановления, которые не отвечают положениям Основного закона о конституционном строе, высшей ценности прав и свобод, приоритете правил международного договора по отношению к правилам, предусмотренным в национальном законе, соответствии законодательства предметам ведения субъектов Федерации и органов государственной власти РФ, прямом действии Конституции РФ, ее верховенстве и верховенстве федеральных законов на всей территории государства, равенстве в правах и свободах и их доступности для всех и др.

Особый класс общеправовых требований образуют принципы законности, относящиеся к согласованности нормативно-правовых актов по их смыслу и юридической силе, правилам принятия и опубликования, ввода в действие, прекращения действия и т. д.

Учитывая динамизм и объем нормативного массива, применяемого в современной судебной практике, судебные органы обязаны, можно сказать, обречены участвовать в унификации действующего права с позиций его соответствия перечисленным выше общеправовым регулятивным началам.

Установив при рассмотрении дела несоответствие нормативного акта государственного или иного органа, а равно должностного лица Конституции Российской Федерации, федеральному конституционному закону, федеральному закону, общепризнанным принципам и нормам международного права, международному договору Российской Федерации, конституции (уставу) субъекта Российской Федерации, закону субъекта Российской Федерации, суд в соответствии с ч. 3 ст. 5 Закона «О судебной системе РФ» принимает решение, ссылаясь на правовые положения, имеющие наибольшую юридическую силу, вплоть до непосредственного применения Конституции.

Абстрактный нормоконтроль - это разрешение Конституционным судом РФ дел о соответствии Конституции РФ федеральных законов, нормативных актов Президента РФ, Совета Федерации, Государственной думы, Правительства РФ, конституций (уставов) и законов субъектов Федерации, договоров между органами государственной власти РФ и органами государственной власти субъектов Федерации, договоров между субъектами Федерации, не вступивших в силу международных договоров РФ (ч. 2 ст. 125 Конституции РФ). Конституционное правосудие действует и на уровне субъектов Федерации. Нормативно-правовые акты или их отдельные положения, признанные неконституционными, объявляются утратившими юридическую силу.

Признаком абстрактного нормоконтроля является вынесение решения о признании акта в целом или его части утратившими юридическую силу. Есть ли смысл в том, чтобы к конкретному нормоконтролю общих и арбитражных судов присовокупить полномочие выносить решения, аналогичные решениям в системе конституционной юстиции?

Объединить толкование закона в рамках правоприменительных процедур в общих и арбитражных судах эти два метода с тем, чтобы создать смешанную модель нормоконтроля? Если у общих и арбитражных судов возникает проблема правовой коллизии и отбора норм, необходимых для применения, то решаться она должна исключительно в контексте конкретного деликта и конкретной формы судопроизводства - уголовного, гражданского или административного. Если же суды общей юрисдикции вовлекаются в абстрактный нормоконтроль, то вынесение решения о признании нормативного акта утратившим силу, равно как и механизм исполнения такого решения, не вкладываются в процедуры гражданского, уголовного и административного судопроизводства.

Поэтому попытка внедрить смешанную модель нормоконтроля есть путь в тупиковую ситуацию.

ПРЕИМУЩЕСТВА РАССМОТРЕНИЯ ИНДИВИДУАЛЬНЫХ КОНСТИТУЦИОННЫХ ЖАЛОБ В ПОРЯДКЕ АБСТРАКТНОГО НОРМОКОНТРОЛЯ КОНСТИТУЦИОННЫМИ (УСТАВНЫМИ) СУДАМИ СУБЪЕКТОВ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

СВЕТЛАНА АЛЕКСАНДРОВНА БЕНЬЯМИНОВА

Заслуженный юрист Республики Карелия,

председатель Конституционного Суда Республики Карелия,

e-mail: [email protected]

Анализируются различия между абстрактным и конкретным нормоконтролем, осуществляемыми конституционными (уставными) судами субъектов Российской Федерации. Автор предлагает использовать преимущества рассмотрения индивидуальной конституционной жалобы в порядке абстрактного нормоконтроля в целях повышения социальной востребованности конституционных (уставных) судов субъектов Российской Федерации.

The distinctions between the abstract control of norms and concrete control of norms provided by the constitutional (charter) courts of the constituent entities of the Russian Federation are analyzed. The author suggests to use advantages of examination of an individual constitutional complaint in procedure of abstract control of norms for increasing the social role of the constitutional (charter) courts of subjects of the Russian Federation.

Ключевые слова: абстрактный и конкретный нормоконтроль, конституционные (уставные) суды, индивидуальная конституционная жалоба

Key words: abstract and concrete control of norms, constitutional (charter) courts, individual constitutional complaint

В ноябре 2014 г. Конституционному Суду Республики Карелия исполнилось 20 лет. Думается, что как раз наступило время для подведения итогов и формулирования рекомендаций, направленных на совершенствование конституционной юстиции в России.

Не претендуя на комплексное освещение проблем конституционной (уставной) юстиции субъектов Российской Федерации, обратим внимание на отдельные правовые аспекты рассмотрения индивидуальной конституционной жалобы гражданина в порядке абстрактного нормо-контроля.

Индивидуальная конституционная жалоба в конституционный (уставный) суд субъекта РФ -это средство защиты прав и свобод человека и гражданина, закрепленных в основном законе субъекта Российской Федерации. Гражданин может просить проверить нормативные правовые акты, изданные государственными органами субъекта Российской Федерации или органами местного самоуправления, на предмет их соответствия основному закону данного субъекта. При этом в зависимости от установленной в законе о конституционном (уставном) суде субъек-

та Федерации модели индивидуальная конституционная жалоба гражданина рассматривается в порядке конкретного либо абстрактного нормо-контроля.

В порядке конкретного нормоконтроля проверяется конституционность только того нормативного правового акта, который применен или подлежит применению в деле, рассмотрение которого завершено или начато в суде и которым нарушены конституционные права и свободы конкретного гражданина. При абстрактном нор-моконтроле проверка конституционности оспариваемого нормативного правового акта не связана с наличием конкретного дела (спора), в котором этот акт применен или подлежит применению; для принятия жалобы к рассмотрению достаточно обосновать неконституционность нормативного правового акта.

Большинство конституционных (уставных) судов субъектов РФ действуют по первой модели1, использующейся региональными законодателями по аналогии с той, которая заложена в основе деятельности Конституционного Суда РФ: согласно п. 3 ч. 1 ст. 3, ст. 96, 97 Федерального конституционного закона от 21 июля 1994 г. № 1-ФКЗ

российское право

ОБРАЗОВАНИЕ ПРАКТИКА НАУКА

«О Конституционном Суде Российской Федерации» (далее - ФКЗ № 1) Конституционный Суд по жалобам на нарушение конституционных прав и свобод граждан проверяет конституционность закона, примененного в конкретном деле, рассмотрение которого завершено в суде, и чьи права и свободы нарушаются этим законом.

Указанные положения, а также ст. 100 ФКЗ № 1, регламентируют случаи, когда на основании решения Суда конкретное дело в любом случае подлежит пересмотру компетентным органом в обычном порядке. Это позволяет некоторым ученым2 сделать вывод о том, что Конституционный Суд РФ, рассматривающий жалобы граждан, не удовлетворенных результатом рассмотрения их правовых споров в суде, выступает экстраординарной судебной инстанцией по рассмотрению конкретных судебных споров и вышестоящей по отношению ко всем судам (судам общей юрисдикции и арбитражным судам).

Однако российское процессуальное законодательство не содержит норм о пересмотре дел, в случае если решения, аналогичные указанным в ст. 100 ФКЗ № 1, были вынесены в конституционных (уставных) судах субъектов Федерации, что существенно снижает их ценность для гражданина - потенциального заявителя. Зачем ему, прошедшему все инстанции в суде общей юрисдикции, арбитражном суде, обращаться в конституционный (уставный) суд субъекта, если решение последнего не будет основанием для пересмотра его дела?

Указанная проблема была частично разрешена определением Конституционного Суда РФ от 5 июня 2012 г. № 1239-О «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Мохам-мада Фарида на нарушение его конституционных прав частью второй статьи 392 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации» (далее - определение № 1239-0). Согласно ему законодательное установление основ статуса конституционных (уставных) судов субъектов Российской Федерации и юридических последствий вступления в силу их решений в системе действующего правового регулирования означает, что решение суда общей юрисдикции (арбитражного суда), основанное на подзаконном нормативном правовом акте, признанном конституционным (уставным) судом субъекта РФ в пределах его полномочий противоречащим конституции (уставу) субъекта Федерации, может быть пересмотрено в установленном законом порядке в соответствии с п. 1 ч. 4 ст. 392 Гражданского процессуального кодекса РФ (в редакции Федерального закона от 9 декабря 2010 г. № 353-ФЗ). Иное приводило бы к невозможности исполнения решений конституционного (уставного) суда субъекта РФ и потому нарушало бы единство

судебной системы России (ст. 3 Федерального конституционного закона от 31 декабря 1996 г. № 1-ФКЗ «О судебной системе Российской Федерации»), лишало бы смысла обращение заявителей в этот суд, делая иллюзорным предоставленный гражданам и их объединениям способ защиты прав с помощью конституционного правосудия.

Напомню, что согласно упомянутому в определении № 1239-О п. 1 ч. 4 ст. 392 ГПК РФ отмена постановления государственного органа или органа местного самоуправления, послужившего основанием для принятия решения по данному делу, является новым обстоятельством -основанием для пересмотра вступивших в законную силу судебных постановлений.

Однако исходя из определения № 1239-О указанная правовая позиция не распространяется на случаи, когда конституционным (уставным) судом субъекта РФ признан неконституционным закон субъекта РФ. Кроме того, указанное определение не было официально опубликовано, оно даже не включено в справочную правовую систему «КонсультантПлюс». В силу ст. 79 ФКЗ № 1 позиция Конституционного Суда, изложенная в определении, не подлежит обязательному учету правоприменительными органами.

Поскольку в ГПК РФ отсутствует прямое указание на такое новое обстоятельство для пересмотра судебных постановлений, вступивших в законную силу, как решение конституционного (уставного) суда субъекта РФ, возникают сомнения в обязательности применения судами общей юрисдикции позиции, изложенной в определении № 1239-О. Усиливает эти сомнения и постановление Пленума Верховного Суда РФ от 11 декабря 2012 г. № 31 «О применении норм Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации при рассмотрении судами заявлений, представлений о пересмотре по вновь открывшимся или новым обстоятельствам вступивших в законную силу судебных постановлений», в котором определение № 1239-О не только не упомянуто, но и не принято во внимание: в подп. «г» п. 5 постановления, разъясняющего порядок исчисления срока обращения, указано, что в случае обращения с заявлением, представлением о пересмотре вступивших в законную силу судебных постановлений в связи с отменой постановления государственного органа или органа местного самоуправления, послужившего основанием для принятия указанного в заявлении судебного постановления, вышестоящим органом или должностным лицом либо органом, принявшим это постановление (п. 1 ч. 4 ст. 392 ГПК РФ), срок обращения в суд необходимо исчислять со дня, следующего за днем принятия указанными органами и должностными лицами

нового постановления, если иное не установлено нормативными правовыми актами, регулирующими порядок принятия и вступления в силу постановлений, принимаемых данными органами и должностными лицами.

Таким образом, суды общей юрисдикции под отменой постановления государственного органа или органа местного самоуправления понимают только отмену постановления вышестоящим органом или должностным лицом либо органом, принявшим это постановление. Поскольку конституционный (уставный) суд субъекта РФ не является вышестоящим органом, его решение вряд ли станет основанием для пересмотра судебного постановления.

Укажем еще одну правовую норму, которая снижает ценность для заявителя индивидуальной конституционной жалобы, рассматриваемой в порядке конкретного нормоконтроля. Даже если в законе субъекта РФ о конституционном (уставном) суде предписано использовать модель, когда гражданин может обратиться с индивидуальной конституционной жалобой на нормативный правовой акт, который еще не применен, но подлежит применению в деле (т. е. до окончания рассмотрения в суде), то ГПК РФ не позволяет в этом случае судье приостановить производство по делу в суде общей юрисдикции (в соответствии со ст. 143 Арбитражного процессуального кодекса РФ арбитражный суд обязан приостановить производство по делу в случае невозможности его рассмотрения до разрешения другого дела, рассматриваемого конституционным (уставным) судом субъекта РФ). В связи с этим граждане чаще всего обращаются в конституционный (уставный) суд субъекта РФ только в том случае, если заинтересованы в изменении правого регулирования правоотношений в будущем.

Перечисленные недостатки нехарактерны для рассмотрения жалобы в порядке абстрактного нормоконтроля: гражданин сразу может обратиться в конституционный (уставный) суд субъекта РФ за защитой своих конституционных прав, минуя суд общей юрисдикции, арбитражный суд.

Наличие или отсутствие конкретного правового спора (дела) лишь формальное основание для принятия или для отказа в принятии индивидуальной конституционной жалобы к рассмотрению. Поскольку конституционный (уставный) суд субъекта РФ, проверяя нормативный правовой на соответствие конституции (уставу) этого субъекта, разрешает только вопросы права и не связан основаниями и доводами, изложенными в обращении, то фактические обстоятельства индивидуального спора, позиции сторон в конкретном индивидуальном споре, количество пройденных судебных инстанций до обращения

в конституционный (уставный) суд не влияют на оценку конституционности самого нормативного правового акта: суд, проверяя нормативный правовой акт на соответствие конституционным положениям, анализирует буквальный смысл этого акта, исходя из его официального и иного толкования или сложившейся правоприменительной практики, а также из его места в системе правовых актов.

К тому же, независимо от того, в каком порядке была рассмотрена индивидуальная конституционная жалоба (в порядке конкретного или абстрактного нормоконтроля), действие итогого решения конституционного (уставного) суда одинаково: согласно ст. 27 Федерального конституционного закона «О судебной системе Российской Федерации» такое решение, принятое в пределах полномочий суда, обязательно для исполнения и не может быть пересмотрено иным судом. Исполнение же любого решения конституционного (уставного) суда субъекта РФ о признании акта неконституционным требует внесения изменений (дополнений) в этот акт либо признания его утратившим силу, что означает изменение нормативного правого регулирования общественных отношений для неопределенного круга лиц, как правило, относящихся к той же категории граждан, что и заявитель, а значит, и защиту конституционных прав таких граждан.

Таким образом, различия между конкретным и абстрактным нормоконтролем влияют на субъектный состав лиц, имеющих право обратиться с индивидуальной конституционной жалобой, и не оказывают воздействия на рассмотрение дела, вынесение решения и на само исполнение решения конституционного (уставного) суда.

На условность ценностного различия между абстрактным и конкретным нормоконтролем указывают и некоторые ученые, в том числе Н. С. Бондарь, судья Конституционного Суда РФ3.

В связи со сказанным возникает вопрос: если расхождения между конкретным и абстрактным нормоконтролем не влияют на процесс оценки соответствия нормативного правового акта конституции (уставу) субъекта РФ, на юридическую силу решения конституционного (уставного) суда, целесообразно ли ограничивать возможности граждан по защите своих конституционных прав, устанавливая для них право обращаться с индивидуальной конституционной жалобой только в порядке конкретного нормоконтроля, в то время как все региональные законы о конституционных (уставных) судах субъектов РФ предусматривают, что государственные органы соответствующего субъекта обращаются в конституционный (уставный) суд субъекта в порядке абстрактного нормоконтроля? Справедливо

российское право

ОБРАЗОВАНИЕ ПРАКТИКА НАУКА

ли ставить гражданина в неравные условия по сравнению с органами государственной власти? Та же статистика рассмотрения дел конституционными (уставными) судами субъектов РФ свидетельствует, что подавляющее число обращений исходят от граждан, а не от органов государственной власти.

Полагаю, что указанное ограничение нельзя объяснить тем, что граждане в отличие от сотрудников аппарата государственных органов обладают низкой правовой грамотностью, так как граждан с высшим юридическим образованием в России более чем достаточно. Нельзя ссылаться и на большую загруженность конституционных (уставных) судов субъектов РФ и необходимость в связи с этим устанавливать «фильтр», отсеивающий обращения граждан: по статистике, возможности конституционных (уставных) судов субъектов РФ не используются в полной мере. Нет правовых препятствий в федеральном законодательстве. Нет и научного обоснования необходимости установления только такой модели обращений для граждан.

Широкое применение в конституционных (уставных) судах субъектов Федерации института индивидуальной конституционной

жалобы, рассматриваемой в порядке абстрактного нормоконтроля, вполне уместно и обладает большим потенциалом и преимуществами

В литературе перечислено лишь несколько недостатков рассмотрения индивидуальной конституционной жалобы в порядке абстрактного нормоконтроля4. Так, эта модель:

1) способствует значительному увеличению количества формально допустимых, но в то же время необоснованных обращений, что влечет, помимо прочего, опасность вмешательства конституционного (уставного) суда в компетенцию иных судебных органов власти;

2) не соответствует правовой природе судебного конституционного контроля как экстраординарного средства защиты прав и свобод граждан;

3) не обеспечивает целенаправленное, адресное воздействие конституционного правосудия на правоприменительный процесс.

Первый довод опровергается практикой: в Республике Карелии, где с 2002 г. (со вступления в силу Закона Республики Карелия от 4 января 2002 г. № 566-ЗРК «О внесении изменений в Закон Республики Карелия „О Конституционном Суде Республики Карелия"») применяется модель рассмотрения индивидуальной конституционной

жалобы в порядке абстрактного нормоконтро-ля. С 1994 по 2001 г. поступило 139 обращений граждан (рассмотрено 27), с 2002 по 2008 г. -139 обращений граждан (рассмотрено 48), с 2009 по 2014 г. - 146 (рассмотрено 16). Таким образом, вести речь о каком-либо увеличении количества обращений не приходится.

Что касается второго довода, то в законодательстве РФ конституционные (уставные) суды субъектов Российской Федерации не определены в качестве высшего либо экстраординарного судебного органа, их решения не указаны как основания для пересмотра судебных постановлений, состоявшихся в судах общей юрисдикции, арбитражных судах. В качестве экстраординарной инстанции в определенном аспекте может рассматриваться только Конституционный Суд РФ.

Третий довод в приведенной формулировке ставит под сомнение все конституционное правосудие, осуществляемое как Конституционным Судом РФ, так и региональными конституционными (уставными) судами, цель которого не разрешение индивидуального правового спора, а недопущение искажения конституционных ценностей самим государством в лице его органов, принимающих нормативные правовые акты. Конституционный Суд РФ, выявляя правовую природу конституционного судопроизводства, указал, что правомочием по проверке конституционности указанных нормативных актов, осуществляемой в особой судебной процедуре конституционного судопроизводства, наделен только он сам. Это обусловлено тем, что решения Конституционного Суда, в результате которых неконституционные нормативные акты утрачивают юридическую силу, имеют такую же сферу действия во времени, пространстве и по кругу лиц, как решения нормотворческого органа, и, следовательно, такое же, как нормативные акты, общее значение, не присущее правоприменительным по своей природе актам судов общей юрисдикции и арбитражных судов5.

Следовательно, широкое применение в конституционных (уставных) судах субъектов Федерации института индивидуальной конституционной жалобы, рассматриваемой в порядке абстрактного нормоконтроля, вполне уместно и обладает большим потенциалом и преимуществами.

В литературе6 называют следующие достоинства института индивидуальной конституционной жалобы, рассматриваемой в порядке абстрактного нормоконтроля:

доступность: заявителю нет необходимости обращаться в промежуточные инстанции для получения подтверждения факта, что оспариваемая им норма подлежит применению в его деле;

простота обоснования: заявитель не обязан доказывать то, что оспариваемая правовая норма непосредственно связана с нарушением его конституционного права в конкретном деле;

возможность превентивной защиты: заявитель может получить защиту своего конституционного права еще до его нарушения неконституционной нормой;

всеобщность: по результатам рассмотрения жалобы защищаются нарушенные конституционные права и свободы не только обратившегося с жалобой гражданина, но и неопределенного круга лиц, права которых регулируются и соответственно могут быть нарушены оспариваемой нормой права.

Таким образом, возможности абстрактного нормоконтроля в большей степени гарантируют реализацию и защиту их прав и свобод путем конституционного судопроизводства. Это особенно актуально при рассмотрении жалоб в области защиты прав и свобод человека и гражданина. Причины этого - в сочетании публичных и частных правовых начал. По мнению Н. С. Бондаря7, ценность абстрактного нормоконтроля обусловлена его ориентацией преимущественно на защиту общих интересов, он открывает наиболее широкие возможности для осуществления конституционно-судебной проверочной деятельности.

Полагаю, что рассмотрение индивидуальных конституционных жалоб в таком порядке имеет еще одно преимущество. Это единственная для гражданина возможность оспорить нормативный правовой акт субъекта РФ и получить судебную защиту конституционных прав и свобод в ситуации, когда этот акт не содержит положений, регулирующих права, свободы и обязанности граждан какой-либо категории, в частности самого заявителя.

Согласно п. 11 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 29 ноября 2007 г. № 48 «О практике рассмотрения судами дел об оспаривании нормативных правовых актов полностью или в части» судья отказывает в принятии заявления в соответствии с п. 1 ч. 1 ст. 134 или ч. 8 ст. 251 ГПК РФ в случае, когда в заявлении гражданина оспаривается полностью или в части нормативный правовой акт, очевидно не затрагивающий его права и свободы, тогда как это обстоятельство является необходимым условием проверки акта или его части в порядке, предусмотренном гл. 24 ГПК РФ (например, заявление граждан, не имеющих статуса индивидуального предпринимателя, об оспаривании полностью или в части нормативных правовых актов, регулирующих отношения с участием организаций и индивидуальных предпринимателей).

На основании указанного пункта суды общей юрисдикции отказывают в принятии от граждан заявлений об оспаривании нормативного правового акта, если оспариваемый акт не регулирует отношения с их участием8.

Таким образом, если нормотворческий орган по каким-либо причинам (намеренно либо ненамеренно) не включил граждан определенной С категории в число участников правоотношений, регулируемых нормативным правовым актом, то эти граждане не смогут оспорить такой акт в суде общей юрисдикции, а следовательно, и в конституционном (уставном) суде субъекта РФ, где используется модель рассмотрения индивидуальной конституционной жалобы только в порядке конкретного нормоконтроля. Приведем пример.

11 июля 2014 г. Конституционным судом Республики Карелия было вынесено постановление по индивидуальной конституционной жа-

По результатам рассмотрения жалобы в порядке абстрактного нормоконтроля было защищено право коренного малочисленного народа - вепсов, проживающих в Республике Карелии, на осуществление охоты в целях обеспечения ведения традиционного образа жизни и осуществления традиционной хозяйственной деятельности

лобе гражданина А. П. Хворова о проверке на соответствие Конституции Республики Карелия указа Главы Республики Карелия от 13 сентября 2012 г. № 121 «Об определении видов разрешенной охоты в охотничьих угодьях на территории Республики Карелия, за исключением особо охраняемых природных территорий федерального значения» (далее - Указ). Согласно решению суда Указ признан не соответствующим Конституции Республики Карелия.

По результатам рассмотрения жалобы в порядке абстрактного нормоконтроля было защищено право коренного малочисленного народа -вепсов, проживающих в Республике Карелии, на осуществление охоты в целях обеспечения ведения традиционного образа жизни и осуществления традиционной хозяйственной деятельности.

В чем состояла суть жалобы? Федеральный закон от 24 июля 2009 г. № 209-ФЗ «Об охоте и о сохранении охотничьих ресурсов и о внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации» предусматривает следующие виды охоты:

российское право

ОБРАЗОВАНИЕ ПРАКТИКА НАУКА

1) промысловая охота;

2) любительская и спортивная охота;

3) охота в целях осуществления научно-исследовательской деятельности, образовательной деятельности;

4) охота в целях регулирования численности охотничьих ресурсов;

5) охота в целях акклиматизации, переселения и гибридизации охотничьих ресурсов;

6) охота в целях содержания и разведения охотничьих ресурсов в полувольных условиях или искусственно созданной среде обитания;

7) охота в целях обеспечения ведения традиционного образа жизни и осуществления традиционной хозяйственной деятельности коренных малочисленных народов Севера, Сибири и Дальнего Востока Российской Федерации, охота, осуществляемая лицами, которые не относятся к указанным народам, но постоянно проживают в местах их традиционного проживания и традиционной хозяйственной деятельности и для которых охота является основой существования. Последний вид охоты осуществляется свободно, без каких-либо разрешений (ст. 19 Закона).

Виды разрешенной охоты регламентирует высшее должностное лицо субъекта РФ (руководитель высшего исполнительного органа государственной власти субъекта РФ) на основе правил охоты (ст. 23 Закона).

Глава Республики Карелия определил в оспариваемом Указе, что в охотничьих угодьях на территории Республики Карелии из семи допустимых видов разрешены шесть: охота в целях обеспечения ведения традиционного образа жизни и осуществления традиционной хозяйственной деятельности в этот перечень не включена.

Таким образом, конкретных положений, затрагивающих право вепсов как коренного малочисленного народа на охоту, Указ не содержал. С точки зрения ГПК РФ он не регулирует правоотношения, возникающие в связи с осуществлением коренными малочисленными народами охоты, следовательно, не влечет правовых последствий и не затрагивает права представителей этого народа. Следовательно, заявление А. П. Хворова об оспаривании Указа вряд ли было бы принято к рассмотрению судом общей юрисдикции.

Полагаю, что введение в законодательство других субъектов Российской Федерации норм, аналогичных нормам Закона Республики Карелия «О Конституционном Суде Республики Карелия», расширяющих круг субъектов обращения в конституционные (уставные) суды и допускающих возможность абстрактного нормо-

контроля по индивидуальным конституционным жалобам граждан, способствовало бы эффективному конституционному судебному контролю за функционированием законодательства субъекта РФ и полной защите прав и свобод граждан, повысило бы социальную востребованность региональной конституционной юстиции.

Примером для расширения круга субъектов обращения с конституционной жалобой послужили законодательные акты Германии, имеющей богатый опыт развития конституционной юстиции. В Германии «правом на обращение с конституционной жалобой наделяется, как правило, „каждый", то есть любое физическое или юридическое лицо. Основанием для обращения служит предполагаемое жалобщиком нарушение его конституционных прав со стороны публичных земельных властей»9.

1 По состоянию на 1 сентября 2014 г. действуют 16 конституционных (уставных) судов субъектов РФ. В 11 из них (конституционные суды республик Адыгея, Дагестан, Ингушетия, Коми, Марий Эл, Саха (Якутия), Татарстан, Кабардино-Балкарской Республики, уставные суды Санкт-Петербурга, Свердловской и Калининградской областей) индивидуальная конституционная жалоба рассматривается в порядке конкретного нормоконтроля, в двух (конституционные суды республик Карелия, Башкортостан) -в порядке абстрактного нормоконтроля, еще в двух (конституционные суды Республики Северная Осетия - Алания, Чеченской Республики) - и в порядке конкретного, и в порядке абстрактного нормоконтроля, в одном (Конституционный Суд Республики Тыва) индивидуальные конституционные жалобы не рассматриваются.

2 Тарасова А. Е., Власенко Д. К. Публичный контроль за конституционностью правоприменения: компетенция Конституционного Суда РФ // Журн. рос. права. 2012. № 3. С. 70-76.

3 Бондарь Н. С. Аксиология судебного конституционализма: конституционные ценности в теории и практике конституционного правосудия. М., 2013. С. 99 (Библиотечка судебного конституационализма: сер. Вып. 2).

4 Брежнев О. В. Институт конституционной жалобы в субъектах Российской Федерации: нормативные модели и практика их реализации // Конституционное и муниципальное право. 2013. № 9.

5 Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 16 июня 1998 г. № 19-П по делу о толковании отдельных положений статей 125, 126 и 127 Конституции Российской Федерации // СПС «КонсультантПлюс».

6 Переплеснина Е. М. Право на обращение с индивидуальной конституционной жалобой как гарантия реализации правового статуса личности // Журн. конституционного правосудия. 2008. № 4.

7 Бондарь Н. С. Указ. соч.

8 Например, определения Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда РФ от 10 августа 2005 г. № 5-Г05-41; от 24 августа 2005 г. № 86-Г05-20; от 19 ноября 2008 г. № 60-Г08-7; от 4 февраля 2009 г. № 33-Г08-2.1

9 Брусин А. М. «Двойное» конституционное правосудие: ненужная роскошь или насущная необходимость? // Вестн. Уставного суда Санкт-Петербурга. 2002. № 2. С. 143.

Судебный нормокон- троль может быть разграничен (классифицирован) на определенные группы (виды) (схема 1.3). В юридической литературе традиционной является следующая классификация:

• 1) по субъекту контроля выделяются конституционный контроль, осуществляемый Конституционным Судом РФ и конституционными (уставными) судами субъектов РФ, и контроль, осуществляемый судами общей юрисдикции и арбитражными судами;
• 2) в зависимости от вступления или невступления в силу контролируемого нормативного правового акта - последующий или предварительный;
• 3) по форме контроля - абстрактный (прямой, непосредственный) и конкретный (косвенный, опосредованный) .

Если целью классификации является научный анализ судебного нормоконтроля как правового явления, выяснение общих и особенных признаков контроля, то в основе разграничения судебного контроля на отдельные виды должны лежать критерии, которые позволяют выделить такие специфические черты нормоконтрольной судебной деятельности, которые позволяют говорить о ней как об особом (отдельном) виде судебного нормоконтроля, имеющем наряду с общими признаками контроля набор отличительных (специфических) черт (свойств).

С учетом изложенного, на наш взгляд, судебный контроль за законностью нормативных правовых актов может быть разграничен по следующим основаниям (критериям ):

• - по процессуальной форме (процедуре) контроля;
• - по времени вступления в силу подлежащего контролю нормативного правового акта;
• - по форме судебного контроля.

В зависимости от процессуальной формы (процедуры) контроля выделяются конституционный нормоконтроль, который осуществляется в рамках конституционного судопроизводства Конституционным Судом РФ, а также конституционными (уставными) судами субъектов РФ, и общий судебный нормоконтроль, осуществляемый судами общей юрисдикции и арбитражными судами в рамках производства по делам, возникающим из публичных (административных) правоотношений.

Разграничение судебного контроля на предварительный и последующий связано со вступлением в силу нормативного правового акта, являющегося предметом контроля. В настоящее время в Российской Федерации предварительный судебный контроль за законностью нормативных актов, не вступивших в законную силу, допускается только в отношении международных договоров (ч. 2 ст. 125 Конституции РФ).

Формы судебного нормоконтроля. В понимании природы судебного нормоконтроля особое значение имеет его разграничение по форме. В форме судебного контроля отражается характер и правовые последствия воздействия судебного решения на нормативный правовой акт. По своей форме судебный контроль может быть прямым либо косвенным.

Термины «прямой контроль» и «косвенный контроль» предложены в гражданско-процессуальной литературе А. Т. Боннером для классификации форм судебного контроля за индивидуальными управленческими правовыми актами и подзаконными нормативными актами . В последнее время в качестве их синонима также используются термины «непосредственный» и «опосредованный» контроль .

Прямой (непосредственный) нормоконтроль означает судебную проверку законности нормативного правового акта в рамках юридического дела, специально начатого в целях такой проверки. В результате указанной проверки принимается судебное решение, в соответствии с которым нормативный правовой акт сохраняет свою юридическую силу или действие либо утрачивает их полностью или в определенной части.

Судебный контроль за законностью нормативного правового акта может осуществляться при разрешении того или иного юридического дела, начатого вне связи с проверкой данного нормативного правового акта. Такой вид проверки именуют косвенным, или опосредованным, контролем. Суть его заключается в том, что суд при вынесении решения по делу отказывается от применения «сомнительного», на его взгляд, правового акта. Суд как бы игнорирует его и разрешает дело на основании других нормативных правовых актов, обладающих, как правило, большей юридической силой. Причем речь идет не просто о правильном выборе судом правовой нормы, подлежащей применению к данным правоотношениям, а именно о сознательном отказе судом от применения правовых норм, регулирующих данные правоотношения, но делающих это неправомерно, например в нарушение норм, обладающих большей юридической силой.

Незаконный нормативный правовой акт не утрачивает юридическую силу вообще, а теряет ее в рамках конкретного юридического дела. Судебное решение в данном случае оказывает на нормативный правовой акт косвенное, или опосредованное, влияние, нейтрализуя его действие на конкретные правоотношения.

Правовым основанием косвенного нормоконтроля являются ч. 1 ст. 15, ч. 2 ст. 120 Конституции РФ. Данные конституционные нормы нашли свое развитие в ч. 3 ст. 5 Федерального конституционного закона от 31.12.1996 № 1-ФКЗ «О судебной системе Российской Федерации», а также в ч. 2 ст. 11 ГПК РФ, ч. 2 ст. 13 АПК РФ, ч. 2 ст. 15 КАС РФ, из которых следует, что суд, установив при разрешении дела, что нормативный правовой акт не соответствует нормативному правовому акту, имеющему большую юридическую силу, применяет нормы акта, имеющего наибольшую юридическую силу.

При характеристике форм судебного контроля ряд авторов используют понятия «абстрактный» и «конкретный» нормоконтроль . По нашему мнению, для этого нет достаточных оснований. Понятия абстрактного и конкретного контроля вполне могут быть использованы при характеристике порядка (процедуры) или вида проверки конституционности нормативных правовых актов в рамках конституционного

Схема 1.3

судопроизводства, но вряд ли пригодны для обозначения форм судебного нормоконтроля, в том числе проводимого в рамках гражданского и арбитражного процесса.

Абстрактный контроль предполагает проверку конституционности нормативного правового акта вне связи с каким-либо конкретным спором или делом: в любой момент после принятия нормативного акта, независимо от его применения. Конкретный же контроль осуществляется в связи с какими-либо конкретными делами, для решения которых необходимо применение определенного нормативного акта . В этом же значении понятие абстрактного нормоконтроля используется Конституционным Судом РФ, в частности, в упоминавшемся уже Постановлении от 16.06.1998 № 19-П.

Рассмотрение Конституционным Судом РФ дел в порядке абстрактного нормоконтроля осуществляется по правилам, предусмотренным гл. IX Федерального конституционного закона «О Конституционном Суде Российской Федерации» (проверка конституционности нормативных правовых актов по запросам лиц, перечисленных в ст. 84 названного закона), а в порядке конкретного нормоконтроля - по правилам гл. XII и XIII данного закона (проверка конституционности законов по жалобам граждан и запросов судов).

Несмотря на некоторые незначительные отличия указанных процедур, связанные в основном с субъектами и порядком обращения в Конституционный Суд РФ, суть их одна и та же - проверка конституционности спорного правового акта в специально возбужденном для этого деле, в результате рассмотрения которого спорный акт сохраняет или утрачивает юридическую силу.

Таким образом, проверка конституционности нормативного правового акта в порядке абстрактного контроля (по правилам гл. IV вышеуказанного закона) и в порядке конкретного контроля (по правилам гл. XII, XIII указанного закона) - это такая форма судебного нормоконтроля, при котором решение Конституционного Суда РФ оказывает на спорный нормативный акт прямое, непосредственное воздействие. Это, в свою очередь, означает, что в данном случае мы имеем дело с различными процедурами прямого (непосредственного) судебного нормоконтроля.

Что касается нормоконтроля в судах общей юрисдикции и арбитражных судах, то его разграничение на абстрактный и конкретный в том понимании, какое вкладывается в него в решениях Конституционного Суда РФ и научных источниках, в настоящее время не имеет какого-либо значения.

Согласно действующему процессуальному законодательству порядок рассмотрения дел об оспаривании нормативных правовых актов судами общей юрисдикции не зависит от субъекта обращения в суд и от того, связано ли это обращение с наличием либо отсутствием какого-либо юридического дела, в котором был применен (подлежит применению) спорный нормативный правовой акт . К примеру, заявление прокурора об оспаривании нормативного правового акта лишь по мотиву его несоответствия нормативному правовому акту, имеющему большую юридическую силу (абстрактный контроль ), и заявление заинтересованного гражданина или организации, в отношении которых спорный акт был применен в конкретном деле (конкретный контроль ), будут рассмотрены по одним и тем же процессуальным правилам, в одном и том же процессуальном порядке (гл. 21 КАС РФ, гл. 23 АПК РФ).

Таким образом, в настоящее время в судах общей юрисдикции и арбитражных судах абстрактный и конкретный контроль процедурно совпадают. При этом, так же как и в конституционном судопроизводстве, эти виды контроля осуществляются в форме прямого (непосредственного) нормоконтроля.

Сказанное свидетельствует о том, что использование терминов «абстрактный» и «конкретный» для обозначения форм судебного нормоконтроля некорректно. На наш взгляд, в данном случае наиболее приемлемым является использование понятий прямого и косвенного контроля.

• См.: Лебедев В. М. Становление и развитие судебной власти в Российской Федерации. М., 2000. С. 93-94 ; Паршина Т. В. Понятие и виды судебного контроля за законностью правовых актов: лекция. Н. Новгород: Изд-во Нижегород. акад. МВД России,2004 С. 25-46.
• См.: Боннер А. Т. Применение нормативных правовых актов в гражданском процессе: автореф. дис. ... д-ра юрид. наук. М., 1980. А. Т. Боннер полагает возможнымиспользовать предложенную терминологию и для обозначения форм судебного нормоконтроля. См.: Гражданское процессуальное право: учебник / под ред. М. С. Шакарян.М. : Проспект, 2004. С. 321.
• См.: Жуйков В. М. Проблемы гражданского процессуального права. М. : Городец,2001. С. 115-116.
• См.: Зайцев Р. В. Виды судебного нормоконтроля // Российский судья. 2003. № 4. С. 4; Паршина Т. Понятие и виды судебного контроля за законностью правовых актов (общеправовой аспект) // Российский судья. 2006. № 3. С. 22 ; Ярошенко Н. И. Нормоконтроль:конституционно-правовые основы и роль в механизме реализации конституционно-правовой ответственности: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Челябинск, 2006. С. 14.
• См.: Лазарев Л. В. Правовые позиции Конституционного Суда России. М. : Городец,Формула права, 2003. С. 31-32 ; Молотов А. В. Абстрактный и конкретный судебныйконституционный нормоконтроль в деятельности Конституционного Суда РоссийскойФедерации. С. 13.
• Действительное или возможное применение спорного нормативного правовогоакта в конкретном деле в отношении заявителя (гражданина или организации) играетроль обстоятельства, свидетельствующего о наличии юридического интереса заявителяи, соответственно, наличии у него права на обращение в суд с заявлением об оспаривании нормативного правового акта.

Конституционный контроль - специфическая функция компетентных органов публичной власти по обеспечению верховенства и высшей юридической силы конституции в системе источников (форм) права, ее прямого, непосредственного действия в деятельности субъектов общественных отношений на всей территории государства.

Существует специализированный и судебный (судебный круче).

Наиболее распространенным и значимым полномочием судов является конституционный нормоконтрол: проверка конституционности законов, подзаконных нормативных актов, внутригосударственных и международных договоров.

Конституционный нормоконтроль имеет следующие разновидности:

Обязательный (императивный) и факультативный. В силу принципа диспозитивности конституционный нормоконтроль, как правило, является факультативным, т. е. осуществляется по инициативе заинтересованного органа, физического или юридического лица. Однако в силу действия закона принцип публичности в ряде случаев диктует обязательный конституционный нормоконтроль.

Так, например, судья, пришедший к убеждению, что закон противоречит конституции, не может применять его в конкретном деле, он обязан обратиться в конституционный суд для окончательного решения вопроса о конституционности закона;

Предварительный (превентивный, предупредительный) и последующий (репрессивный). Предварительный нормоконтроль (ex ante) означает проверку конституционности законов, как правило, после их принятия парламентом, но до промульгации (подписания и обнародования) и вступления в силу. При предварительном контроле иных нормативных актов они проверяются до их вступления в силу. Последующий нормоконтроль (ex post) распространяется на вступившие в силу, на юридически действующие нормативные правовые акты.

В странах с североамериканской моделью судебного конституционного контроля и ее разновидностями нет предварительного нормоконтроля, применяется только последующий нормоконтроль, с европейской моделью - преимущественно последующий, но в определенных случаях и предварительный.

В литературе нередко отмечаются существенные недостатки предварительного судебного конституционного нормоконтроля, хотя не отрицаются и его достоинства. Преимущества этого вида контроля усматривают в возможности урегулировать спорные конституционно-правовые вопросы до вступления закона в силу, тем самым способствовать стабильности законодательства и избежать проблемы отмены множества подзаконных актов, основанных на законе, действовавшем много лет и признанном неконституционным ex tunc (с момента его принятия). В то же время этот вид контроля во многом ущербен. Краткие сроки, отводимые для превентивного нормоконтроля, могут сказаться и на его качестве, а включенность такого контроля в еще не завершенный законодательный процесс, имеющий во многом политический характер, может обернуться повышенной политизацией и самого конституционного контроля. Преимущества предварительного нормоконтроля проявляются при проверке конституционности не вступивших в силу международных договоров, позволяющей предотвратить коллизии национального и международного права;

Абстрактный и конкретный. Абстрактный нормоконтроль (in abstracto) означает проверку конституционности закона вне связи с каким-либо делом, конкретный контроль осуществляется только в связи с конкретным делом, при разрешении которого применен или подлежит применению определенный закон, конституционность которого оспаривается. Конкретный нормоконтроль (in concrete) предусматривается обычно для индивидов, юридических лиц, во всех остальных случаях используется абстрактный конституционный контроль. Предварительный конституционный контроль может быть только абстрактным. Конкретный нормоконтроль всегда последующий, но последующий контроль может быть и абстрактным.

Материальный и формальный. Материальный нормоконтроль означает проверку соответствия содержания акта положениям конституции. При формальном нормоконтроле проверяется соблюдение конституционных требований относительно формы акта, правомочности органа издать оспоренный акт, процедуры его принятия, опубликования и введения в действие. Между приведенными видами конституционного контроля наблюдаются определенные взаимосвязи. Так, предварительный контроль, как правило, является консультативным, обязательным (реже факультативным), абстрактным, материальным и формальным одновременно. Последующий контроль, как правило, является постановляющим, факультативным, абстрактным (конкретным), материальным (формальным);

Консультативный и учреждающий (постановляющий). Учреждающий (постановляющий) нормоконтроль не подлежит обсуждению и сомнению, его результаты обязательны как для участников конституционного судопроизводства, так и для всех субъектов права.

Консультативный нормоконтроль имеет не только высокий моральный авторитет, но и юридическую значимость, он обязывает к рассмотрению решения конституционного суда либо аналогичного ему органа тем органом, от которого зависит дальнейшая судьба проекта закона или самого закона, принятого парламентом.

Итак, судебный конституционный нормоконтроль, как правило, является факультативным, последующим (репрессивным), абстрактным и конкретным (с возможными комбинациями), материальным и формальным, учреждающим (постановляющим).

Судебный конституционный контроль, или конституционное правосудие, представляет собой самостоятельный вид судопроизводства - конституционное судопроизводство. Именно эта форма обеспечивает объективность и беспристрастность осуществления конституционного контроля.

Решения конституционного суда выносятся от имени государства, как правило, являются окончательными, обжалованию не подлежат и имеют общеобязательную юридическую силу.

Решения конституционного суда могут быть преодолены только путем принятия новой конституции или внесением изменений и дополнений в действующую. Конституционные суды обеспечивают верховенство и прямое действие конституции на всей территории государства. Таким образом, конституционное правосудие есть высшая форма конституционного контроля.

18) Разграничение полномочий КС РФ, конституционных (уставных) судов субъектов РФ и судов общей и арбитражной юрисдикции.

Практика Конституционного Суда РФ и конституционных (уставных) судов постепенно вырабатывает рациональный вариант соотношения их юрисдикции и взаимодействия при соблюдении принципа их самостоятельности и независимости.

В связях Конституционного Суда РФ и конституционных (уставных) судов субъектов Федерации исключается какая-либо административная подчиненность, юрисдикционная иерархичность, так как федеральный Конституционный Суд РФ не выступает в качестве кассационной, апелляционной или надзорной инстанции по отношению к конституционным (уставным) судам субъектов Российской Федерации. Конституционный Суд РФ и конституционные (уставные) суды субъектов Российской Федерации существуют автономно, независимо друг от друга, не находятся в отношениях соподчинения, действуют в своем конституционном и конституционно-уставном поле.

Конституционный Суд РФ и конституционные (уставные) суды субъектов Федерации самостоятельны и независимы в пределах их полномочий, очерченных соответствующими конституциями, уставами и законами. Принимая решения, федеральный Конституционный Суд действует с позиций Конституции РФ, а конституционные (уставные) суды руководствуются конституцией (уставом) субъекта Российской Федерации, но только в той мере, в какой они соответствуют Конституции РФ. Тем самым они ограничены компетенцией друг друга:

Конституционный Суд РФ не вправе рассматривать дела, находящиеся в юрисдикции конституционных (уставных) судов субъектов Федерации (например, проверять конституционность актов, принятых по вопросам исключительной компетенции субъекта, что получило подтверждение в ч. 2 ст. 85 ФКЗ);

Конституционные (уставные) суды субъектов Федерации не вправе вторгаться в юрисдикцию федерального Конституционного Суда РФ и рассматривать подведомственные ему дела.

Более сложные правовые связи возникают в сфере совместного ведения Российской Федерации и ее субъектов и совмещенной (конкурирующей) юрисдикции конституционных (уставных) судов и Конституционного Суда РФ.

Связи федерального Конституционного Суда, конституционных (уставных) судов субъектов Российской Федерации в сфере совместного ведения Российской Федерации и ее субъектов исследованы профессором В. А. Кряжковым. В данной сфере отношений им выявлены следующие варианты разграничения полномочий Конституционного Суда РФ и конституционных (уставных) судов

Заявитель по своему усмотрению направляет запросы в Конституционный Суд РФ или конституционный (уставный) суд о проверке конституционности законов или нормативных актов субъекта Федерации;

При возникновении спора о компетенции между высшими органами государственной власти субъектов Российской Федерации целесообразно исходить из идеи, что первично он подведомствен конституционному (уставному) суду субъекта Российской Федерации. Если спорящие стороны не обращались сюда, то федеральный Конституционный Суд вправе, основываясь на п. 3 ч. 1 ст. 93 Федерального конституционного закона от 21 июля 1994 г., отказать в рассмотрении ходатайства.

Разграничение юрисдикции конституционных (уставных) судов и судов общей и арбитражной юрисдикции.

Федеральное законодательство о полномочиях судов общей и арбитражной юрисдикции должно быть скорректировано с учетом компетенции конституционных (уставных) судов.

Общие суды призваны уступать конституционным (уставным) судам свою компетенцию по публично-правовым делам в той мере, в какой она закрепляется законом субъекта Федерации за конституционными (уставными) судами. В части предметов ведения конституционных (уставных) судов данный закон должен быть согласован с Федеральным конституционным законом от 31 декабря 1996 г. (ч. 1 ст. 27) и другими федеральными законами. При этом должна быть исключена правовая ситуация, когда какие-либо акты, действия или решения публичного характера в случае их оспаривания оказались бы неподсудны конституционным (уставным) судам.

Во всяком случае суды общей и арбитражной юрисдикции, действующие на территории субъекта Федерации, не вправе рассматривать дела о конституционности законов, нормативных правовых актов органов государственной власти субъекта Федерации и органов местного самоуправления, давать толкование конституции (уставу), если законом субъекта Федерации они отнесены к ведению конституционных (уставных) судов. Суды общей и арбитражной юрисдикции вправе отменять незаконные правоприменительные решения, признавать недействующими нормативно-правовые предписания, противоречащие основным учредительным актам и законодательству субъектов Российской Федерации, если это не отнесено к компетенции их конституционных (уставных) судов. Обращения, исходящие от конституционных (уставных) судов, обязательны для всех органов государственной власти (ч. 1 ст. 6 Федерального конституционного закона от 31 декабря 1996 г.), следовательно, они обязательны и для общих судов.

Решение конституционного или уставного суда субъекта Российской Федерации, принятое в пределах его полномочий, не может быть пересмотрено иным судом (ч. 4 ст. 27 названного Федерального конституционного закона). Это положение означает, что суд общей и арбитражной юрисдикции не наделен полномочиями, позволяющими ему преодолевать решения конституционного (уставного) суда, и при вынесении своих решений должен исходить из правовой позиции конституционного (уставного) суда по поводу конституционности нормативного акта, данного им толкования конституции или устава субъекта Федерации.

Суды общей и арбитражной юрисдикции направляют в конституционные (уставные) суды запросы о проверке конституционности законов субъектов Федерации, примененных или подлежащих применению в конкретном деле. При этом если закон издан по вопросам совместного ведения органов государственной власти Российской Федерации и ее субъектов, то суд общей и арбитражной юрисдикции может адресовать запрос либо в федеральный Конституционный Суд, либо в конституционный (уставный) суд субъекта Федерации.

Конституционные (уставные) суды воздерживаются от установления фактических обстоятельств дела в тех случаях, когда это входит в юрисдикцию других судов. При этом конституционный (уставный) суд должен отложить рассмотрение дела до вынесения решения судом общей юрисдикции или другим государственным органом (подобно правилу, закрепленному в п. 4 § 23 Регламента Конституционного Суда РФ).