«Черный беркут» - колония особого режима для пожизненно осужденных. В ней сидят один из организаторов теракта на Черкизовском рынке, «липецкий» и «ховринский» маньяки, серийные насильники и убийцы. По словам местных правозащитников, сейчас колонию хотят закрыть. «360» рассказывает, почему это могут сделать и где еще в России отбывают наказание самые свирепые преступники.

Мало заключенных

По данным СМИ, о предстоящем закрытии ИК-56 «Черный беркут» членам Общественной наблюдательной комиссии Свердловской области рассказал начальник колонии - полковник Субхан Дадашов. По его словам, причиной стало сокращение числа арестантов, осужденных на пожизненное лишение свободы.

«Никаких документов об этом пока нет. Но это следует из логики происходящих событий. По штату у них должно быть 499 заключенных, по факту в колонии осталось около 70, и их численность постепенно сокращается», - цитирует Znak.com члена ОНК Ольгу Вековшинину.

Тюрьма заполнена чуть более чем на 14%, поэтому теряется смысл в ее содержании, добавила Вековшинина. 3 мая Владимир Путин назначил новым начальником регионального управления ФСИН Александра Федорова. После этого, пояснила общественница, и начали решать вопрос о закрытии ИК. Вот только пресс-секретарь управления службы Александр Левченко заявил, что никакой официальной информации о закрытии учреждения пока не было.

«Есть определенные процедуры, предшествующие ликвидации учреждений. Так, в обязательном порядке вопрос обсуждается с органами местного самоуправления и областной власти. Ничего этого на данный момент нет», - сказал он.

Левченко допустил, что документы о закрытии колонии могут поступить позднее. В сентябре прошлого года в Хабаровском крае открылась ИК-6 «Снежинка», которой «Беркут» уступает по инфраструктуре. Например, в «Беркуте» нет канализации, а вместо туалета используют ведро.

Виды колоний

В России существует несколько видов исправительных колоний (ИК). Самым «легким» вариантом являются колонии-поселения . В них попадают за преступления:

Совершенные впервые и по неосторожности;

Умышленные, но небольшой и средней тяжести.

Сюда же арестантов переводят за примерное поведение.

В ИК общего режима попадают впервые осужденные за тяжкие преступления, совершенные по неосторожности, и за умышленные преступления небольшой и средней тяжести.

В колонии строгого режима попадают арестанты, впервые приговоренные к тюремному сроку за особо тяжкие преступления, или рецидивисты.

Самым страшным считается попадание в колонию особого режима . Туда направляют лишь особо опасных рецидивистов или приговоренных к пожизненному лишению свободы. До 1996 года направляли и тех, кому в виде помилования смертную казнь заменили на пожизненный срок.

Во всех ИК, кроме колоний-поселений, действует три варианта отбывания срока: облегченные, обычные и строгие. В колонии общего или строгого режима заключенные попадают в обычные условия. За примерное поведение условия смягчают, за злостные - ужесточают. В колониях особого режима осужденные сразу направляются в строгие условия содержания. Сейчас в России семь таких мест.

«Черный беркут»

ИК-56 находится в поселке Лозьвинский Свердловской области. В колонии могут одновременно содержать 499 заключенных, включая 40 человек, направляемых в колонию-поселение. Неофициальное название дано из-за скульптуры у здания администрации: черный беркут вцепился когтями в голову поверженного змея.

На дверях камер здесь размещены таблички с перечнем преступлений конкретного заключенного. Это помогает охране не забывать, с кем они имеют дело. Тюрьма считается одной из самых жестких по условиям содержания.

Известные преступники:

Владимир Белов - «ховринский маньяк», по неофициальным данным, убивший более 80 человек. Суд признал его виновным только в шести убийствах;

Владимир Миргород - насильник и убийца. Лишил жизни 16 человек;

Илья Тихомиров - организатор теракта на Черкизовском рынке, где погибли 14 человек;

Анатолий Седых - «липецкий маньяк», убивший 12 девушек;

Эдуард Чудинов - главарь банды, лишившей жизней 15 молодых женщин.

«Белый лебедь»

Учреждение ИК-2 расположено в городе Соликамске Пермского края. Колония рассчитана на содержание 962 заключенных. По одной из версий, неофициальное название дали из-за способа перемещения заключенных: наклонившись вперед почти на 90 градусов, с руками, закинутыми за спину. По второй, из-за многочисленных скульптур лебедей на территории учреждения.

Самыми «знаменитыми» заключенными стали:

- «Русский Брейвик» Дмитрий Виноградов, убивший в Москве шестерых человек;

Сергей Лозовой орудовал на юге России. Его жертвами стали шесть человек;

Дмитрий Каримов - «таджикский маньяк» из Екатеринбурга. Изнасиловал и убил семь человек;

Юсуф Крышахмалов - организатор терактов в Москве и Волгодонске, в которых погибли более 200 человек;

Салман Радуев - чеченский террорист, скончался в ИК от травмы, полученной на свободе;

Игорь Изместьев - экс-член Совфеда. На его счету - 14 заказных убийств и пять покушений на убийства;

Юрий Шутов - депутат Законодательного собрания Санкт-Петербурга. Виновен в заказных убийствах и похищениях людей.

«Вологодский пятак»

ИК-5 размещена в зданиях бывшего Кирилло-Новоезерского мужского монастыря на острове Огненный в Вологодской области. Рассчитана на 505 преступников, но сейчас в ней всего 192 заключенных. Из-за расположения имеет еще одно неофициальное название «Русский Алькатрас», а «пятаком» ее прозвали исключительно из-за номера. В этой колонии осужденные шьют «те самые» варежки, а также сувенирные шлемы и буденовки.

Известные заключенные:

Александр Галотин и Василий Шивкопляс - члены банды Александра Боровкова, на счету которой убийство 15 человек;

Борис Кощеев - «пермский маньяк», убил пятерых;

Арасул Хубиев - организатор взрыва в Минеральных Водах;

Юсуп Юнусов - один из организаторов взрыва Дома правительства в Грозном;

Лом-Али Гайтукаев - организатор убийства Анны Политковской.

«Полярная сова» (Харп)

ИК-18 в поселке Харп в Ямало-Ненецком округе для содержания 1014 пожизненно осужденных. Существует с 1961 года, за это время не было ни одного побега. Сейчас в ней находятся около 400 человек. В частности:

Дмитрий Вороненко - серийный маньяк-убийца;

Денис Евсюков - экс-майор полиции, расстреливавший покупателей супермаркета в пьяном угаре;

Нурпаша Кулаев - единственный оставшийся в живых террорист, захватывавший школу в Беслане;

Николай Мозгляков - серийный педофил, насильник и убийца;

Александр Пичушкин - «битцевский маньяк»;

Сергей Помазун - «белгородский стрелок»;

Сергей Буторин - лидер Ореховской ОПГ.

«Черный дельфин»

ИК-6 в Оренбургской области - самая большая в России. Она рассчитана на 160 заключенных, однако отбывают наказание там около 860. На территории колонии есть фонтан с фигурой черного дельфина, он-то и дал прозвище учреждению. Туда попадают не только пожизненно осужденные, но и приговоренные к общему режиму заключения.

Владимир Николаев - каннибал и убийца двух человек;

Алексей Пичугин - экс-глава отдела компании «ЮКОС», занимавшийся организацией убийств и покушений;

Радик Галиакберов - главарь крупнейшей казанской ОПГ «Хади Такташ»;

Олег Рыльков - маньяк-убийца. Изнасиловал 37 девочек, убил четверых человек;

Владимир Муханкин - маньяк-убийца, убил восемь человек;

Сергей Шипилов - маньяк-убийца, убил 12 женщин;

Олег Костарев - организатор взрыва на Черкизовском рынке в 2006 году.

Кроме этих мест, в Мордовии существуют ИК-1 «Мордовская зона», где есть участок для содержания пожизненно осужденных, и ИК-6 «Торбеевский централ».

Ночь на 7 октября в Омске запомнится надолго: накануне в местной №6 (ИК-6) 150 заключенных устроили бунт, после чего за решеткой ввели особый режим, а в списках пострадавших оказались более 100 зэков. В Федеральной службе исполнения наказаний (ФСИН) поспешили заявить, что инцидент - всего лишь небольшая потасовка между осужденными. В то же время, по словам правозащитников, сидельцы устроили в ИК-6 массовую акцию протеста против карательных отрядов из активистов - заключенных, сотрудничающих с администрацией колонии. Подробности произошедшего в омской зоне выясняла .

Отрицательно настроенные

Утром в понедельник, 8 октября, в региональном управлении ФСИН сообщили , что работа омской ИК-6 вернулась в штатный режим. В управлении отметили, что голодовку, о которой сообщал ряд СМИ, никто из осужденных не объявлял. Сам же бунт, по версии тюремного ведомства, произошел из-за того, что «отрицательно настроенные» осужденные, говоря простым языком, обнаглели.

В выходные они попросили предоставить им сотовые телефоны, разрешить свободное перемещение по территории колонии, открыть штрафные изоляторы и выпустить всех нарушителей режима содержания. Поскольку требования зэков-бунтарей были явно незаконными, руководство ИК-6 решило ввести на территорию колонии сводный отряд бойцов Росгвардии и спецназа ФСИН. Тут стоит отметить: ИК-6 - колония строгого режима для «первоходов», то есть осужденных впервые.

«Возникла необходимость изолировать отрицательно настроенных осужденных и провести обысковые режимные мероприятия для пресечения дальнейших беспорядков и предотвращения давления на положительно настроенных осужденных. При проведении данной операции оружие и специальные средства не применялись», - говорится в сообщении УФСИН.

По данным тюремного ведомства, осужденных в ходе спецоперации конвоировали с руками, загнутыми за спину, а ее ход запечатлели при помощи средств видеофиксации. При этом «отрицательно настроенные» сопротивления не оказывали - и их изолировали от основной массы зэков. Сейчас с бунтовщиками работают следователи, а пострадавших в ходе произошедшего, по официальным данным, нет вообще.

«К ним примкнула вся колония»

Между тем руководитель портала Gulagu.net опубликовал приказ от источника во ФСИН, содержание которого противоречит официальной информации о произошедшем в ИК-6. Из документа следует, что 6 октября в 21:30 по местному времени осужденные отрядов №5 и №6 в количестве 100-150 человек организовали массовую драку и погром в отрядах. Они предприняли попытку освободить заключенных из карантинного отделения, штрафных изоляторов (ШИЗО) и помещений камерного типа (ПКТ).

К бунтующим примкнули осужденные еще из шести отрядов (№3, 4, 7, 8, 9, 10). В результате возникла непосредственная угроза жизни и здоровью осужденных и персонала учреждения, отмечается в приказе ФСИН. Документ, подписанный временно исполняющим обязанности начальника управления ФСИН по Омской области Русланом Петеневым, предусматривает введение с 7 октября 2018 года в ИК-6 усиленного варианта несения службы по охране и надзору со стороны сотрудников колонии. Также отменяются свидания осужденных с родственниками, переписки и телефонные переговоры, просмотр кино и чтение литературы, прогулки.

Информация, содержащая в приказе, опровергает все утверждения УФСИН о том, что произошла какая-то небольшая драка, - отмечает Владимир Осечкин. - Очевидно, что не менее 100 человек начали массовую акцию протеста, неповиновения. К ним примкнула практически вся оставшаяся колония, а администрация потеряла контроль над вверенным учреждением.

По его словам, осужденные взбунтовались против незаконно организованной в этой колонии секции дисциплины и порядка (СДИП), входящие в которую заключенные (активисты) с негласного одобрения администрации получают право командовать остальными. В момент бунта из окон колонии осужденные вывесили простыни, на которых кровью было написано «Спасите» и «Помогите», отметил он. Осечкин уверен, что администрация утратила контроль над ИК-6, поэтому была вызвана подмога - и силовики начали штурм. Между тем СДИП были запрещены еще в 2010 году, но в омских колониях эта система по-прежнему негласно работает.

Администрация вербует заключенных как негласных агентов, формирует из них команду, создает им льготные условия содержания, разрешает заниматься спортом, дает дополнительные свидания с родственниками, женами, любовницами, разрешает получать домашнюю пищу и пользоваться сотовой связью, - рассказывает собеседник «Ленты.ру». - За такие послабления эти заключенные с низкой нравственной планкой готовы выполнять любые распоряжения администрации. В частности, в ИК-6 по приказу оперативников они избивали и пытали неугодных заключенных.

В категорию неугодных прежде всего попадают «жалобщики» - осужденные, которые пытаются отстоять свои права, направляя жалобы в разные инстанции, а также заключенные, на которых поступают ориентировки от правоохранителей с тем, чтобы принудить их дать признательные показания и оформить явку с повинной. В разработку членов СДИП попадают также люди из обеспеченных семей. В спецпомещениях этих неугодных раздевают догола и избивают, и если с ними что-то происходит, то доказать причастность оперативных сотрудников, что именно по их команде активисты избили осужденного, невозможно.

«Вывесили кровавые призывы»

Позвонила на горячую линию мать осужденного и рассказала о бунте, - говорит в беседе с «Лентой.ру» эксперт фонда «В защиту прав заключенных» Петр Курьянов. - Она сказала, что сейчас зайдет спецназ и будет их убивать. Другие родственники, которые были рядом, слышали выстрелы в колонии. Я попросил родственников, которые были рядом с колонией, поснимать.

На своей странице в Facebook правозащитник опубликовал видео, снятое возле ИК-6 в момент бунта.

Фонд "В защиту прав заключенных" / Facebook

Когда власть в колонии незаконно делегирована активистам, которые якобы встали на путь исправления и помогают наводить порядки в колонии, начинается беспредел, - отмечает Курьянов. - Около тысячи жалоб написали заключенные в этой колонии, а большинство обращений наверняка даже не покидало ее пределы. Администрация под свой контроль ситуацию не брала, а поручила активистам утихомирить бунтующих, но это только усугубило ситуацию - вывесили кровавые призывы о помощи, и ФСИН не придумала ничего лучшего, как ввести спецназ.

По его словам, многие из дежуривших у ворот ИК-6 родственников отчетливо слышали выстрелы с территории зоны. При этом правозащитники «никогда ранее» не сталкивались с тем, чтобы спецназ подавлял бунт с помощью оружия. Предположительно, стреляли в воздух - но могли быть и другие варианты, а значит, либо администрация колонии чувствует полную безнаказанность, либо ситуация действительно была критической. Об избыточной силе при подавлении бунта заключенных говорит и Владимир Осечкин.

По нашей информации, бунт очень жестоко подавляли, - отмечает он. - Очень многих заключенных избили. Сейчас идет мощнейшее давление на осужденных, чтобы скрыть нарушения, идет массовая фальсификация. Тех, кто подвергался насилию со стороны активистов, кто действительно способен дать объективные показания, вывозят из ИК-6. ФСИН готовит наряды об этапировании как минимум 50 осужденных из Омской области в другие регионы, чтобы им заткнуть рот.

Руководитель портала Gulagu.net уверен, что к приезду представителей (СПЧ) в колонии останутся одни активисты, которые подтвердят официальную версию ФСИН про криминальных авторитетов, требовавших привилегий. Между тем с помощью протеста заключенные хотели привлечь внимание к пыткам и издевательствам, потому что местная ОНК не защищает заключенных - в ней сидят лояльные ко ФСИН люди. После подавления бунта Осечкин всерьез опасается за жизнь «наиболее смелых и говорливых» жалобщиков, которых могут убить, инсценировав суицид.

«Зону разбомбили»

Там была мясорубка: зону разбомбили, осужденные хотели вообще ее поджечь, с факелами ходили. Начальник колонии сам в шоке, - рассказывает жена одного из осужденных омской ИК-6 Оксана (имя изменено); 8 октября она встречалась с начальником колонии, который показал ей список из более 100 пострадавших в беспорядках. - Один заключенный в тяжелом состоянии, остальные - кому руку сломали, кого порезали, с огнестрельными ранениями никого нет. С незначительными ранениями оставили в колонии.

Людей, которые, встречаясь с заключенными, оказались случайными заложниками бунта, выводили в потрясенном состоянии. ИК-6 до сих пор в оцеплении, вокруг нее дежурят бойцы ОМОНа и полиция. Сам начальник колонии в момент бунта был в отпуске - его срочно вызвали на работу после произошедшего. Сейчас в ИК-6 все свидания с заключенными отменены. Саму колонию 8 октября посетила уполномоченный по правам человека в Омской области Ирина Касьянова.

Прошлись по отрядам, ситуация стабилизирована, - сообщила она «Ленте.ру». - В результате беспорядков в ряде жилых помещений и столовой выбиты окна, стекла в дверях некоторых помещений. Комнаты для приема пищи и психологической разгрузки не пострадали, как и жилые помещения. Было предложено осужденным высказать свои претензии, мы вели прием, обратился только один осужденный, причем по вопросу, не связанному с событиями в колонии. Он переживал, что нет связи с родителями. За два часа мы решили этот вопрос, связались с его мамой. Мы также посетили карантин, где содержатся вновь прибывшие заключенные. Там тоже были выбиты окна; никто в карантине не пожелал участвовать в беспорядках.

По словам Касьяновой, в результате бунта пострадали 20 человек, четверо из них - в больнице. Омбудсмен попыталась выяснить у осужденных причину конфликта, но никто не высказал претензий в адрес администрации.

Один из побитых был уже в постели, а другой - в курилке, когда их начали избивать другие заключенные, - сообщила омбудсмен. - Из опасной зоны им помогли выйти сотрудники колонии и доставили в больницу, один осужденный находится в реанимации, его состояние стабильно тяжелое.

Касьянова собирается также встретиться с зачинщиками бунта, чтобы узнать у них причину беспорядков. Она уверена: в колонии произошел конфликт между теми, кто встал на путь исправления, и теми, кто «настроен отрицательно».

След АУЕ

Между тем региональные СМИ сообщают, что причиной бунта в ИК-6 могло стать противостояние тюремных активистов и представителей субкультуры АУЕ («арестантский уклад един»). По негласному кодексу, приверженцы АУЕ защищают неофициальные порядки в колонии, тогда как активисты сотрудничают с администрацией и поддерживают официальный уклад. Первые якобы посчитали, что у вторых возникло слишком много привилегий: отдых, разговоры по телефону и пронос некоторых запрещенных вещей на территорию учреждения. В ночь на воскресенье они начали унижать активистов, что вылилось в массовую драку.

Предположительно, сотрудники УФСИН были в курсе ситуации, но осознанно не стали предпринимать никаких действий, так как тлеющий конфликт между обеими группами создавал некий баланс: активисты отвечают за внешний порядок и видимость благополучия, представители АУЕ - служат посредниками в контактах осужденных с руководством. Драку оценили как опасное явление лишь тогда, когда в ней стали участвовать 50 человек. Однако силовые методы лишь увеличили ее масштабы почти до 100 человек. После этого УФСИН пришлось привлекать внешние силы, дошло до штурма, информация просочилась в СМИ.

«Красной уткой» в народе называют Нижнетагильскую исправительную колонию №13. Считается, что слово «утка» закрепилось за названием учреждения как синоним сплетни, доноса, по которым попадали туда «враги народа», ведь работать колония начала в 1957 году в системе НКВД. А «красной» зоной считают ту, где установлен полный контроль администрации, и жизнь идет по уставу, а не по понятиям.

Образцовый порядок, строгая дисциплина

Колония №13 – образцовое учреждение. Большая часть контингента – бывшие сотрудники правоохранительных органов и военные: следователи, участковые, дпсники. Здесь нет чинов – на соседних нарах могут оказаться рядовой и генерал. Все они отбывают наказание за особо тяжкие преступления: убийство, грабеж, взятки. Учреждение рассчитано на содержание около двух тысяч человек.
Здесь строгий распорядок дня: подъем, зарядка, ежедневный досмотр, работа, личное время, питание, отбой. Перекличка отличается от того, что можно увидеть в обычной колонии: проверяющий зачитывает фамилию, а осужденный не говорит «Я», а называет свое имя и отчество.
Воровские законы в «Красной утке» не работают благодаря усилиям администрации и высокому по сравнению с другими колониями интеллектуальному уровню сидельцев. Большинство из них имеет высшее образование, а некоторые и не одно.

Условия жизни

Вновь прибывших сначала на две недели помещают в карантин. Он проходит в специальном здании. Отдельно содержатся осужденные впервые и рецидивисты. За время карантина проводится медицинский осмотр, предоставляется консультация психолога. Из здания заключенные не выходят.
Дальше первоходов переводят в отряд обычного содержания. Здесь они живут в казарменных помещениях, могут пользоваться библиотекой, смотреть телевизор в комнате воспитательной работы, играть в настольные игры. Им полагаются по четыре посылки и свидания в год. Встречи с близкими могут быть краткосрочными (через стекло, по телефону) и длительными, до трех суток, когда заключенные живут в отдельном, специально предназначенном для этого корпусе вместе с родными.
За хорошее поведение и работу можно попасть в отряд с облегченными условиями содержания. Здесь нет двухэтажных кроватей, комнаты рассчитаны на 4 человека и больше похожи на номер в скромной гостинице, только на мебели -таблички с именами заключенных. К услугам сидельцев есть бильярд и оранжерея, где живут попугайчики и черепашки. Количество свиданий с родными возрастает до шести раз в год.
За плохое поведение отправляют в отряд строгого содержания, туда же попадают те, кто пытался сбежать, и вновь прибывшие рецидивисты после карантина. Для их содержания отведена специальная территория, за пределы которой им не положено выходить. Свиданий и посылок здесь меньше, чем в обычном отряде.
Все обитатели учреждения питаются в общей столовой, где готовят заключенные.

Чем занимаются заключенные

В колонии есть средняя школа, которую в обязательном порядке должны закончить те, кто не сделал этого на воле и кому еще не исполнилось 35 лет. Кто перешагнул этот рубеж, может учиться добровольно.
В действующем на территории ПТУ можно получить рабочую специальность: швейного мастера, автослесаря, токаря, крановщика, электромонтера или электросварщика. Это дает дополнительные возможности для адаптации после освобождения, ведь в органы после отсидки уже не получится вернуться.
Трудятся заключенные в основном в швейном цеху. Они шьют рабочую одежду и получают небольшую зарплату, которую могут потратить в магазинчике колонии. Есть и кузнечный цех, где делают декоративные решетки, ограды и кроватные сетки. На токарных станках производят детали для вагоноремонтного завода. Еще зэки получают гранулы из полиэтилена и измельчают резину. Те, кто не работают в цехах, занимаются благоустройством территории.

Знаменитые заключенные

В ИК №13 «мотали срок» достаточно известные личности, среди которых зять Генсека Л. Брежнева Ю. Чурбанов, заметки которого были опубликованы в итальянской газете, а потом перепечатаны в российской прессе под названием «Зять Брежнева Чурбанов – в зоне «Красных петухов»», из-за чего чуть в колонии было не случился бунт. Администрации удалось разрешить дело, пригласив корреспондента и получив извинения за некрасивый заголовок.
В числе заключенных побывали и бывший мэр г. Сочи Вячеслав Воронков, и заместитель министра Молдавской ССР Вышку, бывший глава МЧС Свердловской области Василий Лахтюк, олигарх Павел Федулев, начальник Департамента контрольного управления при президенте РФ Андрей Воронин, бывший сотрудник ФСБ, а ныне адвокат Михаил Трепашкин, экс-руководитель Свердловской регистрационной палаты Виктор Шалдин, осужденный за кражу редких книг из библиотеки Санкт-Петербурга, адвокат Дмитрий Якубовский.
В целом условия содержания в «Красной утке» весьма неплохие, в шутку ее иногда называют «санаторием МВД». Морозный таежный воздух и отсутствие соблазнов дают возможность многое переосмыслить в жизни.

Вечером 6 октября в омской колонии строгого режима для впервые осужденных вспыхнул бунт заключенных. Местный УФСИН пытался преподнести это как локальный конфликт между «лицами отрицательной направленности» и «лицами положительной направленности», то есть тех, кто не работает на администрацию колонии, с теми, кто сотрудничает с тюремщиками.

На следующий день в колонию был введен ОМОН. Из окон заключенные вывесили белую простыню со словом «Спасите». С территории колонии были слышны выстрелы. Собравшихся у стен ИК родственников осужденных задерживала полиция. Многочисленные автозаки один за другим вывозили заключенных из ворот колонии. Куда их повезли, не сообщили ни родственникам, ни адвокатам… ни в тот день, ни в последующие. Есть информация, что большую часть из вывезенных отправили в ИК-7, которая считается пыточной. О происходящем в 7-й колонии неоднократно писала «Новая газета».

Приказом и.о. начальника УФСИН по Омской области Петеневым на территории ИК-6 введен режим особых условий, то есть на неопределенный срок приостановлены права заключенных на покупку продуктов и предметов первой необходимости, запрещены свидания с родственниками, получение посылок, денежных переводов. Заключенным нельзя смотреть телевизор и слушать радио, хранить книги, бумагу и ручки.

Ниже свидетельства бывших заключенных ИК-6, освободившихся всего пару месяцев назад. Сказанное ими ставит под сомнение официальную версию омского УФСИН, которую так старательно все эти дни поддерживали местная ОНК и только что назначенная Уполномоченная по правам человека в Омской области Ирина Касьянова.

Имена и фамилии заключенных изменены, поскольку нам известны случаи угроз бывшим заключенным со стороны сотрудников полиции и ФСИН после их рассказов правозащитникам и журналистам о происходящем в колониях Омска.

Ильнур Виллисов: «Из-за чего сейчас там бунт? Ну, во-первых, все просто скопилось. А во-вторых, там активисты (заключенные, работающие на администрацию колонии . — Е. М. ) на прошлой неделе избили заключенного в отряде, держали его там и не выпускали никуда. Он весь в синяках был. Активистов покрывал оперуполномоченный Фархутдинов Вадим Аликович. А избитый человек этот с промзоны, он работящий. Ну представьте: в каптерку тебе не зайти, где твои вещи лежат, сигареты, чай там лежит. Надо обязательно дневальному дать пару сигарет, чтобы он тебе открыл каптерку. Вот так все и пошло. Мне ребята звонили в эти дни, говорили, что там невыносимо.

Активистов на зоне сейчас человек 600. А всего заключенных в колонии чуть больше двух тысяч. Почти у всех активистов большие сроки. Эти активисты по всей колонии, даже в штабе есть завхозы. В карантине, где вначале размещают вновь прибывших в колонию, работают 15 активистов — завхоз, каптерщик, уборщик т.д., а должен быть вообще один уборщик. И ты должен у каждого из этих активистов разрешение спрашивать: «Разрешите обратиться?» — «Разрешаю». — «Разрешите сходить в туалет?» — «Разрешаю. Бегом». Все, ты делаешь «корпус 90» (согнувшись под прямым углом. — Е. М. ) и бежишь.

Если они видят, что ты пробегаешь в туалет, надо обязательно сказать: «Разрешите?» — иначе изобьют. То есть они себя ведут так же, как сотрудники колонии.

А активисты у сотрудников никакого разрешения, конечно, не спрашивают. И еще зэки активистам должны орать доклады. То есть такой-то такой-то, срок, статья. Все, как сотрудникам. Активисты создают такие невыносимые условия, что люди начинают платить деньги. В карантине, например, есть завхоз Байтасов Арман. Я знаю, что деньги от 10 до 15 тысяч платили активистам осужденные Абраев, Скоробатов, Харламов, Лисицкий, Власьян, Анисимов, Школа».

Владимир Евсеев: «После карантина заключенных переводят в адаптацию. Раньше было таких четыре отряда, сейчас два. На адаптации 15 дневальных, 10 ночных, а простых зэков 20 человек, и мы, эти 20 человек, должны каждый день чем-то заниматься: уборкой, кормить дневальных, мыть за ними посуду, стоять в маленьком квадратике и часами учить наизусть ПВР (правила внутреннего распорядка). Активисты заставляют приседать, забирают передачи, то есть ничего не доходит до тебя, когда передают твои родные.

В адаптации и в карантине меня пытали. В карантине, в душе, есть тазик, так вот в этот тазик тебя и окунают, пока захлебываться не начнешь. Потом закидывали на матрас, который на полу валялся, скручивали руки, раздевали, снимали штаны, говорили, что сейчас «опустят» — дубинку в меня воткнут.

У них там есть два уборщика, которые по указанию актива могут членом по губам провести, то есть «опустить».

А на адаптации пытают в каптерках. Пытают для того, чтобы осужденный либо платил, либо сотрудничал с ними.

Если смотрят, что у тебя какие-то есть деньги и ты в магазине можешь себе что-то купить, то начинают тебя пытать, чтобы ты им отдал деньги. По 10-15 тысяч в месяц нужно платить. Когда приезжали этапы из Москвы, так они давали этим активистам и по 70-100 тысяч. Сотрудники, конечно, в курсе всего этого.

Зэки сдавали деньги, чтобы перевестись с адаптации в другие отряды. Вот ремонт в адаптации был конкретно сделан на деньги заключенных. Руководил всем этим завхоз Баженов Дмитрий. Он большесрочник, то есть у него большой срок. Сдавали деньги Ташмурозов, Эгинбердиев, потом их вывезли в другие колонии. Там были осужденные за преступления в других странах, то есть фактически второсрочники: Исаев, Халмурзаев, они уехали в ИК-9. Они тоже платили, чтобы переводиться в другие отряды. Платили от 15 тысяч до 30 тысяч рублей».

Вадим Фрезов : «Завхоз столовой Святослав Лунин заключил договор с прокурором по надзору, который был закреплен за лагерем. Там многие заключают договоры с прокурором. Прокурорам выгодно иметь своих людей на зоне. Лунин сидит за наркотики. Когда он приехал на колонию, он не проходил приемку, в карантине он ходил с тросточкой, хотя тросточку у всех всегда забирают, даже будь ты дед старый, будь ты инвалид, у тебя заберут тросточку. А Лунин прошел все тихо и стал дневальным в адаптации и непосредственно прокачивал нас, чтобы мы пели песни, маршировали… Кто ему не нравился, он того выводил и устраивал конкретный дисбат: «Отжимаемся, приседаем, отжимаемся, приседаем!» Кто не может, он того заводил в умывальник и начинал бить.

Потом начальник колонии Алексеев Николай Васильевич поставил его завхозом столовой. До этого нас кормили хорошо. А потом еда стала отвратительная. Лунев начал продавать нам еду. Зэку положено столько-то граммов мяса, столько-то крупы в день, ну и т.д., а в итоге нам почти ничего не давали. Это все уходило на продажу. Продажа была поставлена у него на поток. То есть осужденные, у которых есть хорошо обеспеченные родные, покупали еду отдельно за деньги. Деньги переводились на карту. Еще можно было рассчитываться сигаретами. И в итоге мы ели с общего котла — у нас гречка жидкая, фактически одна вода и никакого мяса, у них за деньги — гречка сухая, с маслом, и мясо там лежит. Ну и хлеб, сахар продавали.

А завхозы там отдельно питаются. У них совсем другая еда, их кормят не как простых осужденных. Администрация к ним благосклонна, поощряет их везде, даже когда они какие-то нарушения совершают, им все сходит с рук. Конечно, у актива вообще привилегированные условия. Например, у них звонки родным каждый день».

Ильнур Виллисов: «Завхоз столовой Лунин С.К. забирает ставки осужденных, работающих в пекарне, или они идут в магазин и покупают ему продукты. Вот эти заключенные: Фатахов Н.Р., Дьяков Э.А., Соболев С.А., Гавриленко А.Н., Соколовский О.А., Желинский В.А. К этому завхозу Лунину благосклонно относится начальник колонии. Они вместе ходят на административные обходы. Лунин живет в колонии в отдельной комнате. И, конечно, у него свое отдельное питание. Кроме того, начальник колонии Алексеев говорит Лунину, что надо отремонтировать. Потом Лунин прокачивает осужденных, чтобы осужденные платили деньги».

Баннер «Спасите», который вывесили заключенные омской колонии. Фото очевидцев

Владимир Евсеев : «На промзоне есть группа осужденных — активисты, которые работают на отдел безопасности, которые провоцируют и записывают любые виды нарушений, вплоть до не застегнутой пуговицы, и сдают эту информацию в отдел безопасности. Кроме того, активисты выполняют еще и функции младших инспекторов, а именно: производят полный досмотр зэков, что ты несешь, хотя ты голый идешь. Могут на рабочем месте все полностью досмотреть без сотрудников. Есть у них сейчас на промзоне секция дисциплины и порядка, хотя они запрещены.

За сотрудником на промзоне всегда ходит ДПД — добровольный помощник дежурного называется. Он все смотрит, записывает.

Может сам пройтись по отрядам, посмотреть, что происходит. Смотрит, что в локалках происходит. На промзоне они в каждом участке сидят.

А условия работы на промзоне — невыносимые. Крыши текут, холодно, отопления нету. Много осужденных, заболевших туберкулезом, уехали в больницу, а потом в ЛИУ-10.

Я назову фамилии активистов на разных участках: малярный участок, это Эрих Дмитрий Олегович; в столовой работает Водянко Денис Валерьевич; на обувном участке Воронков Алексей Александрович. Бригадир ДПД (добровольная пожарная дружина) Лазарев. На швейном участке работает Гутц Алексей Николаевич. В редукторном участке Ужакин Виталий Викторович, помощник бригадира Шалчаев Делшот. В сувенирном участке Ткачев Владимир Дмитриевич, на погрузке машин присутствуют: Осадчий Артем Сергеевич, Скакун Евгений Николаевич, Краус Андрей. Все эти осужденные активисты проводят осмотр, следят за тем, как мы работаем, что делаем, чем занимаемся».

Вадим Фрезов : «Завхоз клуба Иванов Михаил забирал передачи осужденных, вызывал к себе в каптерку и начинал говорить: «Передачу получил? Дай мне сигарет, дай мне колбасы, дай мне чай». Осужденные носили и отдавали ему. Потом прокачивал их, то есть инсценировки делал, провоцировал. Вот сидишь в комнате временной разгрузки, бывают же ситуации человеческие банальные, немного глаза прикрыл, но ты же не спишь, но тебя уводят в дежурную часть и начинаются там издевательства: ставят на растяжку, бьют за то, что якобы спал днем. Это уже делают сотрудники.

Еще в отрядах заставляют петь песни, маршировать по плацу. Начинается это так: «Вот сегодня он плохо помыл полы. Все, идем маршировать». Хотя полы на самом деле помыты нормально. А те, которые платят завхозу, они не маршируют. Говорят: «Иванов, Петров, выйти из строя». Все, они не маршируют. По 3, по 5 тысяч в месяц надо было платить, чтобы было нормальное проживание. Еще за койко-место там платят, чтобы лежать нормально. Кто 3 тысячи, кто 2 тысячи платит завхозу в месяц.

И с одеждой для зэков проблема. Заставляют, чтобы наши родители покупали нам ткани, а мы сами шили свою одежду, либо покупали здесь в магазинах, которую мы шьем на промзоне. И также про обувь. Говорят, что мы должны сами себя обеспечивать».

Фото: РИА НОвости

Иван Сватов: «Издеваются над заключенными не только активисты, но и сотрудники колонии. Вот у сотрудника плохое настроение, а ты идешь, например, в столовую, и начинает он интересоваться, а почему у тебя такой внешний вид, почему ботинки нечищенные, или неправильно зашнурованы, или не побрит, хотя каждый день там бреешься с утра. И все, он начинает с полпинка заводиться. Либо завхозу ты не понравился, или ты ему должен сдать на ремонт деньги, или должен что-то ему сделать… Или какую-то объяснительную заставит тебя написать, чтобы ты пришел к нему и сказал: «Помоги» — и он начинает тебе цены устанавливать. Например, сдавать деньги на ремонты. Ведь ремонт в колонии в основном производят не за счет колонии, а за счет денег осужденных».

Вадим Фрезов : «За то, что, например, ботинок зашнурован не так, выводили в дежурную часть, ставили на растяжку, и сотрудники били нас специальной дубинкой по груди.

Есть у них такие деревянные трубы, «весло» называется. Причем били в зависимости от дня недели: если понедельник — 7 раз, вторник — 2 раза, среда — 3 раза, четверг — 4, ну и так далее. В понедельник у них рабочая неделя начинается, поэтому больше всего ударов.

В ШИЗО подвешивали в клетке, надевали пакеты на голову. И в адаптациях, и в карантинах тоже надевают пакеты на голову. Это делает «актив». Сотрудники это делают руками «актива». А бывает, что это в чистом виде инициатива «активистов». В 2014-2015 годах там были активисты Ровенский, Гончаров, так они ломали руки осужденным. К тем, кому они руки ломали, в санчасть приходили сотрудники и говорили не писать заявление, родным не жаловаться».

Остров Огненный. Это небольшой кусочек земли посреди Нового озера. Расположен он в Белозерском районе. Раньше на острове был Кирилло-Новоезерский монастырь, а теперь – тюрьма. Часто ее называют «Пятак». Это одна из пяти исправительных колоний особого режима для пожизненных заключённых в России .

Туда мы отправились 11 апреля – УФСИН по Вологодской области организовало пресс-тур, посвященный 20-летию колонии. Кстати, тюрьма в бывшем монастыре существует гораздо дольше - с 1917 года. Она была и тюрьмой для «врагов революции», и лагерным пунктом строгого режима, а после смерти Сталина стала обычным исправительным учреждением для опасных преступников. И только в 1994 году на ее базе создали колонию с новым видом уголовного наказания - пожизненным лишением свободы.

От Вологды до «Пятака» 300 километров пути – примерно четыре часа езды. С нами едет первый начальник колонии Алексей Васильевич Розов. По дороге он рассказывает байки, вспоминает, как устроил побег заключенного, чтобы «встряхнуть» персонал. Становится жутко интересно: ну как там, на «Пятаке»? И уже не терпится побывать на острове.

От цивилизации «Пятак» отделяют два моста. Один из них ведет на остров «Сладкий» - там живут сотрудники колонии с семьями. От него еще один мост ведет на большую землю. Именно на «Сладком» и останавливается наш автобус. Дальше - пешком. По мосту на «Пятак». Никакой мрачности там не ощущаешь. Может быть, это все из-за великолепных видов на лес и озеро. А еще говорят, что здесь чудесные по своей красоте закаты. Наверное, тем хуже для заключенных: видеть все это через решетку на окне в своей камере и понимать, что там никогда больше не окажешься…

Колония – учреждение режимное. Так просто туда, конечно, не пройдешь. Да и что говорить: любой движущийся объект видно издалека: пространство-то открытое. В общем, незаметным не останется никто. Снимать нельзя. Но журналистам по особому разрешению начальства - можно. А вот мобильные телефоны пришлось оставить в автобусе. На территории исправительного учреждения их проносить нельзя, как и другие гаджеты – планшеты и т.д. Кстати, мобильной связи на острове все равно нет, но правила есть правила.

У входа участников пресс-тура встречает начальник колонии Владимир Горелов с заместителем Игорем Дашковским . Нас уже ждут пропуски на КПП. Несколько дверей – и мы по ту сторону стен «Пятака». Мрачности всей обстановки по-прежнему не ощущаешь. Единственное, что чувствуешь сразу, – жуткий холод и ветер. Как-никак стоишь на острове посреди озера.

Журналистам сразу рассказывают, что нас ждет в ближайшие часы. Пройдем по территории, посмотрим, где будет новый корпус – там сейчас идут строительные работы, заглянем в уже «обжитые» корпуса. Журналисты наперебой просят пообщаться с заключенными. Разрешают. Но это позже.

Первое место, куда нас ведут – Воскресенский храм. Точнее, в этом здании раньше был храм, и внутри даже остались фрески. Но скоро там будет еще один корпус – трехэтажный на 72 человека. Батюшка – отец Александр, который приехал на «Пятак» с нами, рассказывает о храме и о своем отношении к тому, что в святом месте будут жить преступники. Отец Александр бывал в колонии. Он рассказал нам, что раньше из всего числа заключенных «Пятака» к Богу обращалась примерно треть. Сейчас общее число зеков меньше. Но к религии стали обращаться чаще. Из 135 пожизненно осужденных таких 67 – почти половина.

После храма нас ведут в новый блок, где содержат заключенных. Здесь сидят те, кто прибыл не так давно. Для понимания: первые 10 лет осужденных пожизненно ждут особые условия. Им не положены звонки, длительные свидания. Разрешены только два коротких свидания (по четыре часа) в год. После 10-летней отсидки условия немного смягчают. К коротким добавляют длительные свидания – по три дня. Спустя еще несколько лет заключенным разрешают небольшие телефонные разговоры, если человек ведет себя хорошо, ему позволяют «переехать» на одноярусную кровать и тому подобное.

Новый корпус рассчитан на 45 человек. Пока там только 13 осужденных. Кроме камер в блоке есть прачечная, комната для медосмотра, комната для общения с психологом, ну и помещения для персонала. Нас же, конечно, больше всего интересовали камеры. Журналистов провели в пока не занятое помещение. Нельзя не отметить, что условия жизни у местных заключенных очень даже неплохие. Каждая камера рассчитана на 2 человека. Внутри есть двухъярусная кровать, стол, за которым осужденные едят и пишут, скамья, полка для личных вещей, рядом – емкость с кипяченой водой. В другом конце - раковина, над ней – полочка и зеркало. Туалет – в отдельном помещении. В нем есть датчик движения. Как только человек заходит внутрь, включается свет. Ну и окно. Еще только подходя к зданию «Пятака», мы не ошиблись. Из камеры открывается действительно прекрасный вид.

В старых блоках условия похуже. Но оно и понятно. Все-таки помещения строили еще монахи - в 2017 году зданию бывшего монастыря исполнится 500 лет. Из отличий нового блока от старых можно назвать съемку в камерах. Установленные там видеоустройства, а значит и охрана, могут круглосуточно наблюдать за осужденными. Именно из-за них многие заключенные не хотят перебираться в новый блок. Они готовы жить в худших условиях, чтобы только не ходить 24 часа под видеосъемкой.

Несколько минут мы понаблюдали за людьми на мониторе. Видно, что большинство смотрит в окно. У многих на кроватях и столах видны книги.

Вот где тебя начинает немного трясти, так это у камер, где сидят осужденные. На каждой из них есть табличка с фотографией, информацией о человеке, а также о том, что он сделал и чего от него можно ждать. Почти у всех написано: склонен к побегу, членовредительству и суициду… Насчет самоубийства – это не просто догадки работающих с заключенными психологов. У каждого, на чьей табличке есть такая надпись, были попытки свести счеты с жизнью. Кстати, психологи регулярно работают с осужденными. Такие правила. Помимо бесед с ними проводят тесты. Специалисты даже определяют так назваемую совместимость зеков: кто с кем может сидеть в одной камере, а кто – нет.

Иногда разделить их просят сами заключенные. Причиной может стать специфика преступления, за которое сидит человек. Вот простой пример, который привел нам сотрудник охраны: один из камеры осужден за убийство, дома его ждут двое детей, а к нему подселяют педофила. Естественно, ясно, что междут ними будет конфликт. Бывает и такое, что вновь прибывшие преступники сразу просятся в «одиночки», понимая, что с ними могут сделать сокамерники.

У занятых камер нас попросили говорить шепотом и поменьше. Впрочем, говорить и не хотелось. Трудно описать свои ощущения там. Пройдя по коридору и прочитав несколько табличек, я остолбенела. Да, наверное, так можно назвать мое состояние. Стало жутко и куда-то пропали все мысли. «Изнасиловал 8-летнюю девочку, после чего убил ее», «Убил 6 человек, покушался на убийство восьмерых», «Умышленно убил 9 человек», «Убил таксиста, беременную женщину и ее маленького сына»… Знаете, странно быть на близком расстоянии от людей, о существовании которых там, в обычной жизни, стараешься не думать. И страшно даже приближаться к металлическим дверям, за которыми находятся те, кого боишься встретить в реальности.

Мне позволили заглянуть в окошечко - оно есть на каждой камере. Через такие окошки охранники могут наблюдать, что делает заключенный. Люди по ту сторону двери с массой засовов стояли лицом к стене. Им дали команду «приготовится к обходу». Одного взгляда на затылки совсем еще молодых ребят, которым предстоит прожить всю свою жизнь здесь, в этой камере, мне хватило…

Одну из камер для журналистов открыли. В ней сидит самый юный заключенный колонии – ему 21 год. Привезли Артема Ануфриева не так давно – в конце января. Его осудили за убийство 6 человек и покушение на убийство еще восьми. Это один из нашумевших «иркутск их молоточников», которые держали в страхе весь Иркутск. Артем вместе со своим приятелем, которому на тот момент было всего 17, создали свою группировку и, подражая известному «битцевскому маньяку» Александру Пичушкину, стали «очищать этот мир». Немного о биографии Артема нам рассказал один из конвоиров. Мальчик закончил школу с золотой медалью, учился в медицинском вузе, никогда и ни за что не привлекался… И на тебе – 6 убийств и 8 покушений.

Кстати, начальник колонии Владимир Горелов в самом начале рассказал нам об особенности последних лет: на пожизненное заключение сейчас идут в основном те, кто никогда раньше не совершал ничего противозаконного. Проще говоря, до этого ни разу не привлекался. И еще одно: возраст пожизненно осужденных снижается. Все чаще на «Пятак» привозят парней от 20 до 30 лет. Средний возраст заключенных в последние годы снизился почти на 17 лет. И это страшно.

Владимир Горелов об уменьшении возраста пожизненно осужденных

Сокамерник Артема прибыл из Омска . Его осудили за тройное убийство. Совершил его мужчина по-пьяни вместе с приятелем. Как он расскажет нам позже, тот день почти не помнит. Вроде как помог убить двоих. Больше и сказать нечего. Вот такие соседи, которым предстоит провести вместе как минимум 10 ближайших лет.

Именно с этими заключенными нам разрешили побеседовать. Кстати, на такие беседы должны дать согласие сами обитатели колонии. А общаться с публикой любят не все. Особенно с журналистами. Конвоиры признаются: в прессе о каждом из местных писали много и далеко не всегда правду. Поэтому СМИ они, мягко говоря, недолюбливают.

Первым к нам привели Артема Ануфриева. 21-летний парень с полуиспуганным, полуциничным взглядом первым делом потребовал убрать камеры. «Я журналистов уже натерпелся. Они помогли мне сюда попасть», - аргументировал Артем. Молодой человек начал тоговаться. Говорить он был согласен, только в случае того, как на его счет переведут три тысячи рублей. Правда, через некоторое время все же стал отвечать на вопросы. Но односложно и нехотя.

- Вы со своим наказанием согласны?

- Чем вас не устраивала ваша предыдущая жизнь?

Всем устраивала.

- За что вы сюда попали?

Не скажу.

x HTML-код

Встреча с самым молодым заключенным "Вологодского пятака". Валерия ВЕРХОРУБОВА

- Считаете ли вы наказание справедливым?

- Стоит ли то, что вы сделали, пребывания здесь?

Нет, не стоит.

- Чем вы занимаетесь здесь?

Пишу, читаю.

- Что пишите?

- Принимаете ли вы или ваши родственники какие-то меры для изменения приговора и рассчитываете ли на УДО?

Меры принимаем, но не рассчитываю.

Сосед Артема оказался, если так можно сказать, более дружелюбным. Раньше Сергей Терещенко трудился на железной дороге – был простым рабочим на путях. На вид это обычный работяга, что назвается, «и мухи не обидит». Дома у жителя Омска осталась жена и двое детей. Раньше он, как и многие на «Пятаке», ни за что не привлекался - и сразу пожизненное. Как мы уже писали выше, Сергея осудили за тройное убийство.

Я все подписал, что мне давали. Хотел смягчить. А получилось, что сел пожизненно, - признается заключенный.

В отличие от соседа по камере Сергей рассчитывает на УДО. Обещает не нарушать дисциплину и хорошо себя вести. Правда, признается: жена уже не ждет, не пишет.

Охрана обещает попробовать договориться с еще одним заключенным. Но возвращается ни с чем: он сам не хочет. На этом наше общение заканчивается.

Что еще сказать. На «Пятаке» есть известные личности. По крайне мере, их преступления прогремели на всю страну. Например, там отбывает наказание один из участников захвата школы в «Беслане». Другой – подорвал «Невский экспресс». На «Пятаке» сидит убийца, третий осужденный, которому Борис Ельцин заменил расстрел на пожизненное заключение.

Владимир Ганин в колонии стал художником. Нам показали его картины. Среди них есть изображения животных, красивые пейзажи. Если другие заключенные, которые проявляют талант, рисуют у себя в камерах, то у Ганина даже есть своя мастерская. Его работы можно купить прямо в колонии. Цена смешная – от 100 до 200 рублей. Все эти деньги идут на счет заключенного. Говорят, что Владимир Ганин сейчас – само смирение. А раньше… А раньше он убивал. Но глядя на его картины, этого не скажешь. Может, и вправду люди меняются?

Спрашиваю конвоира, как они относятся к осужденным. Все-таки и те, и другие годами живут бок-о-бок. Сотрудник вздыхает: «Ну как, жалко некоторых». Замначальника колонии поясняет: «Мы к заключенным относимся по-человечески. Но в рамках закона».

Здесь немного отступлю от повествования. На «Пятаке» условия действительно намного человечнее, чем в других подобных тюрьмах. Таких в России пять. Помимо вологодской колонии это «Черный дельфин», «Белый лебедь», «Черный беркут» и «Полярная сова». Согласитесь, названия довольно поэтичные. Хоть за ними и скрываются строгий режим и сотни опасных преступников. Где-то пожизненно осужденным запрещают работать, а гулять выводят даже не свежий воздух, а в специальные закрытые помещения. Где-то водят вниз головой и с поднятыми руками (кстати, именно этого я ждала, отправляясь на «Пятак»). Ничего такого в ИК-5 нет. Человек отбывает лишь то наказание, которое определил ему суд. И ничего сверх этого.

Что касается жалости, то жалко скорее даже не самих заключенных, а их родных. Особенно тех, у кого на «Пятаке» дети: совсем еще молодые парни. По факту их матерей наказывают даже больше, чем самих преступников.

Вот, бывает. Приедет мать, стучится в двери: «Пустите, пустите». А мы права не имеем, - рассказал сотрудник «Пятака».

Но что говорить: на свидания ездят совсем к немногим. Ведь на «Пятаке» сидят люди со всей страны. Родные не готовы тратить уйму денег и времени на дорогу ради 4-часовой встречи.

Спасают посылки и письма. Кстати, все это перед тем, как отдать осужденным, распечатывают. Послания читает специальный сотрудник. Важно, что бы в них не было ненужных заключенному данных. О побеге, например, или о суициде.

Иногда видишь их письма, и даже жалко. Мать пишет: сыночек, миленький. А этот сыночек – маньяк и много человек убил. А уж осужденные такие письма, бывает, пишут. И не поверишь, что преступник писал, - рассказывает один их работников колонии.

Разговарием о занятиях заключенных на «Пятаке». День зека строится так: подъем в шесть утра, отбой в десять вечера. В промежутке – телевизор, радио, книги, работа и прогулки. Садиться или ложиться на кровать во время бодрствования запрещено. Такие правила. Прогулки проводят каждый день по полтора часа. Гуляют в небольших двориках, по одному. А выводят на прогулку по двое – кто с кем сидит в камере. Что касается книг – их в колонии масса. Конечно, заключенным не дают детективы и разную запрещенную литературу. Остальное – можно. Телеканалов на «Пятаке» четыре. Смотреть боевики никому не разрешают.

Часто просят посмотреть боевик. А я говорю: «Ты уже в жизни насмотрелся. Вон, сколько убил. Сиди, смотри нормальные фильмы», - улыбается сотрудник колонии.

На одного заключенного в месяц тратится около пяти тысяч рублей. Это содержание: продукты, коммунальные услуги. Зарплата в эту сумму не входит. Работают в колонии почти все. Шьют варежки, форму, головные уборы. Деньги тратят на покупки в местном ларьке. Заключенному приносят список, и он выбирает, что ему нужно. Доступно в приципе все, кроме алкоголя. На телевизор в камеру заключенные тоже зарабатывают сами. На более-менее приличный можно заработать где-то за полгода. Или же телевизор могут купить родственники.

Но больше всего мысли заключенных занимает далеко не это. Всем, так или иначе, хочется выйти на свободу. И такой шанс у них есть. Тем, кто ведет себя хорошо, можно подать заявление на условно-досрочное освобождение. Сделать это разрешается только после 25-летней отсидки. Правда, за всю историю «Пятака» по УДО так никто и не вышел…

Некоторые пытались вырваться на свободу. Но вокруг колонии – вода, дальше – лес. Бежать некуда. И никому никогда не удавалось. Правда, попытка была. Та самая, которую организовало бывшее руководство колонии. Тогда заключенному удалось уехать с территории «Пятака» на машине, которая вывозит мусор. Но скрыться у него так и не получилось. Как рассказал бывший начальник колонии – мужчина попросту заплутал в лесу. Было это в 1992 году.

Алексей Розов о побеге заключенного с "Пятака"

Свалка у нас километра полтора от зоны. Там заключенного вместе с мусором и вывалили. Ко мне приходят и говорят: «А у вас человека на зоне нет». Я в ответ: «А я знаю!». Ну а куда он побежит? У нас от «Пятака» до первого населенного пункта - 7 километров. Если лесом идти, то вообще не сбежать. Заключенный сам потом рассказывал: «Я вылез когда, ипугался. Подумал: зачем это вообще». Тем более, что у него срока оставалось мало. Ну вот он вокруг зоны ходил, ходил. Но сам эффект побега послужил дальнейшему развитию колонии, - вспоминает Алексей Васильевич.

Дело в том, что к сотрудникам колонии пошли с жалобами местные жители: «Как так: опасного преступника отпустили?». Алексей Розов рассказал, что после таких разговоров охранникам стало стыдно: такой промах допустили. После этого они стали добросовестно относится к службе.

Выходишь с территории колонии со смешанными чувствами. Идешь к своему автобусу по мосту, по которому мечтал бы пройти каждый из сидящих на «Пятаке» людей, и как-то по-другому начинаешь ощущать все вокруг себя.

На обратной дороге пытаешься отбиться от множества мыслей. Не получается. Что не так? Почему так происходит, что молодые ребята сознательно запирают себя и лишают массы возможностей свободной жизни ради убийств, насилия и других зверств? Чья в этом вина: системы, времени, в котором живем, или наша – человеческая?

По пути в Вологду Алексей Васильевич предупреждает нас: «Не думайте о том, что видели». И добавляет: «Так и с ума сойти можно». Но еще несколько дней после поездки мысли возвращаются туда, на «Пятак». И ты снова пытаешься представить, каково это: всю жизнь провести в камере. И снова стараешься хоть немного понять тех, кто заперт на острове, тех, кто по своей или по чужой вине будет отбывать наказание длиною в жизнь.