Перевод статьи архимандрита Георгия, настоятеля монастыря Григориат Св. Горы Афон, в которой проводится анализ решений десятого заседания Международной смешанной комиссии в Равенне.

На десятом заседании в Равенне (октябрь 2007 года) Международная смешанная комиссия по богословскому диалогу между Православной и Римско-Католической Церковью утверждает, что дала «твердую основу для будущей дискуссии по вопросу о первенстве в Церкви на вселенском уровне» (пар. 46).

«Твердая основа», как это следует из 46 параграфа вышеприведенного текста, является признанием того, что в первом тысячелетии, до окончательного разделения 1054 года, Римский епископ признавался первым среди пяти патриархов в рамках нормально функционировавшей тогда соборной системы.

На заседании была также намечена тема для дальнейшей дискуссии по вопросу о примате: «Остается более глубоко изучить вопрос о роли епископа Римского в общении всех Церквей. Какова особая функция епископа «первого престола» в экклесиологии кинонии и в свете сказанного нами о соборности и власти в данном тексте? Как понимать и воплощать учение первого и второго Ватиканских соборов о вселенском первенстве в свете церковной практики первого тысячелетия? Вот критические вопросы для нашего диалога и наших надежд на восстановление полного общения между нами» (пар. 45).

Ясно, что тема серьезная, чем же, однако закончится диалог? По оценкам международной прессы Le Figaro 15/11/2007, Τhe Times 16/11/2007, а в основном итальянской, все идет к объединению церквей на основе признания первенства Папы за счет принесения в жертву, возможно, каких-то папских привилегий. Запад ожидает объединения римо-католиков с православными на основе начатого соглашения со сдержанным оптимизмом. На православном Востоке занимают весьма осторожную позицию и исполнены тревожных ожиданий. А в это время верующий народ задается вопросом: не будет ли искажена при этом православная вера?

В нашей недавней статье мы отмечали, что диалог православных с католиками в том виде, как он развивался до сего дня, показывает, что все идет к объединению униатского типа по плану, разработанному в Ватикане. Мы выразили надежду на то, что «православные не уступят в ответ на извечные папские притязания и не амнистируют унию, не признают за Папой какого-либо примата власти и вселенской юрисдикции, не согласятся принимать участие в ватиканских планах по объединению, что прямо или косвенно приведет к пренебрежению неискаженной православной верой» (Статья, озаглавленная «Беспокойство по поводу готовящегося Ватиканом объединения православных и римо-католиков», в журнале Παρακαταθήκη № 54, 2007).

К чему же ведет «Равеннский документ»?

Существуют серьезные причины полагать, что «Равеннский документ» подтверждает опасения в том, что православные уступят папским притязаниям, и вот почему.

1) В тексте идет речь о «Римско-католической Церкви». Это не технический термин, он имеет здесь вполне конкретное богословское содержание. Диалог ведется с тем условием, что эта – истинная. В этом пункте православная делегация отступила непозволительно далеко. Баламандское соглашение (1993) признает Римско-католическую Церковь в полном смысле этого слова, а это уже существенное отступление от самых основных и отправных моментов диалога. В то время как римо-католики, признавая за Православной Церковью действительность таинств и апостольское преемство, остаются верными экклесиологии Второго Ватиканского собора, православные отказались от веры авторитетных святых отцов и соборов в то, что Римско-католическая отсекла себя от Единой, Святой, Соборной и Апостольской Церкви и является церковью еретической в силу принятия еретических догматов.

2) Незадолго до Равеннской встречи, в июле 2007 года Ватикан выпустил руководство «Ответы на вопросы, касающиеся определенных взглядов на учение о Церкви», в котором поместные Церкви признаются «ущербными», поскольку не имеют общения с преемником апостола Петра. Данный документ есть ни что иное, как линия, согласно с которой должен развиваться диалог. А линия эта – римоцентричный экуменизм в том виде, как он определен на Втором Ватиканском соборе. В примечаниях к пар. 1 православные представители, несмотря на их заверение, что использование термина «Церковь» не противоречит осознанию Православной себя как Единой, Святой, Соборной и Апостольской, не приводят, тем не менее, также основной принцип православной экклесиологии, отрицающей за Римско-Католической Церковью указанные признаки. В то же время католики заявили, что вне католической Церкви в других Церквах они признают только отдельные элементы истинной Церкви.

3) Упоминание в «Равеннском документе» апостольской веры, таинств, апостольского преемства в отношении католической Церкви делается с такой естественностью, что можно подумать, что эта Церковь во всех указанных пунктах является православной. Однако еще святитель Марк Евгеник подвергал сомнению действительность таинств католической Церкви на том основании, что она откололась от истинной Церкви, с чем невозможно не согласиться. Католическая Церковь содержит еретические заблуждения, такие как Филиокве, непорочное зачатие, папская непогрешимость и т.д. В силу ее схизматического характера не может быть в Католической Церкви и апостольского преемства, ибо еще свт. Григорий Богослов отмечал, что апостольское преемство подтверждается православным образом мыслей, а инославным упраздняется.

4) В «Равеннском документе» рассматриваются две стороны института Церкви: соборность и власть (пар. 40–41). Стороны пришли к соглашению, что в первом тысячелетии жизни Церкви экклесиологическое содержание соборности и власти воплощались как на востоке, так и на западе православным образом. Безусловно, в первом тысячелетии соборность функционировала, и поэтому не могла развиться никакая власть в виде вселенского первенства или первенства юрисдикции. Но на протяжении веков в Римской Церкви постепенно принижалось значение соборности, которая, в конце концов, уступила место первенству Папы. Отсюда разногласие между католическими и православными участниками диалога об интерпретации прерогатив Римского епископа в рассматриваемую эпоху. Поскольку римо-католики не отказываются от папоцентричной интерпретации институтов соборности и власти в первом тысячелетии жизни Церкви, согласие «Равеннского документа» склоняется к признанию за Папой вселенского первенства. Только в том случае, если католики согласятся интерпретировать церковную историю первого тысячелетия таким же образом, как и православные, будет возможен их отказ от папских нововведений второго тысячелетия. Только при этом условии дискуссия на последующих заседаниях Комиссии по вопросу об интерпретации термина «соборность» и «власть» приведет к выводам в православном ключе, т.е. склонится к упразднению первенства Папы. Однако, зная стратегию Ватикана, мы не рассчитываем на то, что католики откажутся от своего папоцентризма, как древнего, так и современного, потому что «запечатали» его решениями своих тринадцати «вселенских» соборов.

Тактика Ватикана на всех диалогах – стараться отменять все богословские соглашения, которые идут вразрез с линией папской курии. Как православные отступили в вопросе с униатами, так отступят и на следующих диалогах и признают за Папой некий вид вселенского первенства.

5) Мы желали бы, чтобы католики отказались от папоцентричной интерпретации церковной истории первого тысячелетия, ибо с вопросом о первенстве Папы преподобный Иустин (Попович) связывал возникновение всех прочих отклонений в католическом вероучении.

Когда богословский диалог ведется на основании православных предпосылок, то это неплохо. Только мы должны твердо держаться соборно утвержденной позиции Православной Церкви по вопросу о папизме. В «Равеннском документе» не видно безусловной отеческой и соборной православной позиции. Отсутствует в нем и дух, которым руководствовался святой Марк Евгеник на переговорах об объединении на Ферраро-Флорентийском соборе, когда сразу же в начале предложил в качестве основы для дискуссии неискаженный Символ веры и его православное толкование. Отсутствует прямота, с которой святитель Нектарий Эгинский рассуждал в своей работе «О причинах раскола». И наоборот, господствует двусмысленная «экклесиология общения», в которой мыслится не общение между православными по вере Поместными Церквами, но между Православной Церковью и инославной Римской Церковью.

В «Равеннском документе» ясно вырисовывается тенденция представить вопрос о первенстве Папы, как «регулирование» папских привилегий, а не как глубокую богословскую проблему, касающуюся самого Таинства Христова. Согласиться с первенством юрисдикции над всей , то есть, принять, что один епископ есть глава и начальствующий над всей Церковью, пусть на которого возложена и роль служителя, является богохульством против Личности Христа, как единственного Главы тела Церкви. Единственная привилегия Римского епископа, с которой согласны православные – первенство чести среди пяти православных патриархов, и, следовательно, поминовение в диптихах первым Римского епископа. Прочие прерогативы Римского епископа православными не признаются. В документе присутствуют двусмысленные фразы, типа «protoi должны признавать первого среди них» (пар. 10). Церковь всегда признавала первенство за римской кафедрой до тех пор, пока римский епископ был православным, но никогда до сих пор не признавала за ним какого-то первенства или власти над всей Церковью, тем более что римская Церковь упорствует в своих еретических догматах.

На следующих заседаниях Комиссии ожидается дискуссия о роли Римского епископа и о его первенстве в «общении церквей». Мы, как православные, не можем принять папоцентричную интерпретацию первенства Римского епископа. В силу такой интерпретации первенства, Папа облекается совершенно неприемлемыми привилегиями, без согласия прочих Церквей древней пентархии и, более того, в ниспровержение канонического порядка древней Церкви.

Из всего вышесказанного становится понятным, что Равеннское соглашение о соборности и власти не отвечает критериям православной экклесиологии, чтобы могло представлять собой ясное основание дальнейшей дискуссии о первенстве Папы. Когда речь зайдет о толковании первенства Папы во втором тысячелетии, а также Первым и Вторым Ватиканским соборами, православные представители должны ориентироваться на православное учение святых отцов, а не на конформистский образ мыслей, в зависимости от требования времени, или на властное настроение Ватикана. Признание за Папой какой-либо прерогативы, противной православной экклесиологии, несомненно, будет означать униатское единство, с которым мы не согласимся.

С 15 по 22 сентября 2016 года в Кьети - по приглашению архиепископа Кьети-Васто Бруно Форте, а также при поддержке Конференции итальянских епископов - состоялось четырнадцатое пленарное заседание Смешанной международной комиссии по богословскому диалогу между Католической и Православными Церквами. Накануне открытия заседания царила атмосфера ожидания и неопределённости. Спустя почти девять лет с момента публикации последнего документа Смешанной международной комиссии многие желали обнародования нового текста, который показал бы, что богословский диалог не иссяк. Учитывая разочаровывающие результаты трёх предыдущих пленарных сессий в Пафосе (2009), Вене (2010) и в Аммане (2014), мы задались вопросом, может ли проект документа, составленный в ходе пленарного заседания в Аммане и рассмотренный координационным комитетом комиссии в Риме в 2015 году, получить одобрение всех членов.

Заседание в Кьети возглавили архиепископ Телмессоса Иов (Геча) (от Вселенского Патриархата Константинополя) и президент Папского совета по содействию христианскому единству кардинал Курт Кох (от Католической Церкви). Во встрече приняли участие представители четырнадцати автокефальных Православных Церквей, за исключением отсутствовавшего Патриархата Болгарии, и двадцать шесть католических представителей из разных стран. С согласия всех участников (только Православная Церковь Грузии выразила свое несогласие по некоторым пунктам) было решено опубликовать текст под общим названием Документ Кьети .

Текст, озаглавленный «Соборность и первенство в первом тысячелетии. На пути к общему пониманию в служении единству Церкви», содержит презентацию исторических путей, одобренных католиками и православными, с помощью которых соборность и первенство соединялись в жизни Церкви первого тысячелетия. Таким образом, текст продолжает размышление на тему первенства во Вселенской Церкви, которое было начато документом под названием «Экклесиологические и канонические последствия сакраментальной природы Церкви. Церковное общение, соборность и власть», утверждённом на пленарном заседании в Равенне (2007). Именно там католики и православные впервые вместе подтвердили необходимость первенства на уровне Вселенской Церкви. Все сошлись на том, что это первенство принадлежит Престолу Рима и его Епископу, но признали открытым вопрос, касающийся способа осуществления этого первенства, библейских оснований и исторических толкований.

Документ Кьети - из-за своей краткости (всего двадцать пунктов) и прагматичного стиля - может показаться теологически слабым. Тем не менее, через некоторые неявные ссылки на богословские принципы, подробно рассмотренные в документах предыдущих пленарных заседаний (например, о тринитарной теологии в Мюнхенском документе 1982 года и о евхаристическом богословии в документ Бари 1987 г.), текст прочно укоренён в теологических и сакраментальных основах предыдущих документов.

Особенно заметна связь документа Кьети с документом Равенны. Новый текст не только поднимает заново основные темы (например, отношения взаимозависимости между коллегиальностью и первенством в жизни Церкви), но и предлагает аналогичную структуру текста. Определение соборности и первенства в пунктах 3 и 4 документа Кьети отражает, несомненно, определение, предложенное более подробным образом в документе Равенны. Тройная актуализация взаимосвязи между соборностью и первенством на местном, региональном и универсальном уровнях из документа Равенны была возобновлена текстом документа Кьети с некоторыми существенными уточнениями. В этом последнем не говорится о трёх уровнях, но указывается, что тройная актуализация взаимосвязи между первенством и соборностью осуществляется в поместной Церкви, в региональном общении Церквей и во Вселенской Церкви. Использование более точного богословского языка для описания многих проявлений жизни Церкви позволяет уточнить, что между различными реалиями Церкви, о которых идёт речь, существует лишь слабая аналогия, и что взаимозависимость между соборностью и первенством в каждой из этих трёх реальностей выражается в достаточно разнообразных формах.

Главное новшество документа Кьети - по сравнению с текстом Равенны - в утверждении, что взаимозависимость между соборностью и первенством осуществлялась на практике в структурах Церкви первого тысячелетия. Стремление строго придерживаться исторических данных первого тысячелетия пронизывает весь текст, в котором тщательно избегается использования терминов, которые относятся скорее к эволюции второго тысячелетия (таких, как первенство юрисдикции, автокефалии и так далее).

Аспекты церковной реальности первого тысячелетия упоминаются в документе как чистые исторические свидетельства, без добавления каких-либо догматических толкований, по которым католики и православные нередко расходятся.

Однако документ Кьети нельзя назвать исключительно историческим исследованием. Центральным в динамике всего текста является заявление под номером 6, в котором утверждается необходимость «размышлять над историей», потому что в ней Бог открывает Себя. Этот параграф напоминает о том, что литургия, духовность, учреждения и каноны Церкви всегда имеют как историческое, так и богословское измерение. В то время как первенство принадлежит к бытию Церкви - как это было завещано Богом, а не просто касается должного функционирования церковных учреждений - столь же верно, что историческое развитие духовных учреждений не лишено богословского значения. Для нас, христиан, тот факт, что Бог открывает Себя в истории, является вопросом веры, поэтому мы должны уметь улавливать знаки Его присутствия и Его действия в истории Церкви.

Только сочетая исторический подход с богословско-умозрительным подходом можно определить на практике некоторые не только вдохновляющие, но и нормативные элементы, связанные со способом осуществления вселенского первенства, которое смогли бы сегодня принять и католики, и православные.

С этой точки зрения самой деликатной частью документа Кьети является та, которая касается отношений между соборностью и первенством в Церкви на вселенском уровне (ср. н. 15-19): она затрагивает наиболее важные экуменические вопросы. Можно легко понять трудности, с которыми комиссия достигла консенсуса по этому вопросу.

Тема, о которой идёт речь, находится в самом сердце исторического спора между католиками и православными особенно из-за того, каким образом она развивалась во втором тысячелетии. Работа Смешанной международной комиссии некоторым образом обусловлена ​​веками споров и разногласий по вопросу о первенстве Римского Епископа, в ходе которых позиции радикализировались и в конечном итоге стали почти непримиримыми. Эти радикальные позиции до сих пор живы в сознании части пастырей и верующих, которые поэтому смотрят с большим подозрением на работу Смешанной международной комиссии.

Тщательно избегая добавления каких-либо оценок, документ Кьети констатирует факт, что между четвёртым и седьмым веками был признан и установлен - в том числе и с помощью нескольких канонов Вселенских соборов - порядок между пятью патриаршими престолами, среди которых Римский занимал первое место, осуществляя «первенство чести» (ср. п. 15).

Кроме того, в документе говорится, что, начиная с четвертого века, на Западе первенство Римского Епископа воспринималось как прерогатива, связанная с тем, что Папа является преемником святого Петра, первого из апостолов. В документе признаётся, что эта интерпретация никогда не была принята Восточными Церквами, которые имели по этому пункту иное прочтение Писания и Отцов Церкви (ср. п. 16).

На первый взгляд, здесь мы сталкиваемся с существенным расхождением интерпретаций, утверждение которых будет только увеличивать разрыв между католиками и православными по этому вопросу. На самом деле признание со стороны католиков и православных гармоничного сосуществования в первом тысячелетии двух различных традиций, которые по-разному оправдывали первенство Римского Престола и его Епископа, является значительным шагом вперёд. Конечно, некоторые вопросы заслуживают дополнительного рассмотрения католиков вместе с православными, в частности, вопрос о подлинном смысле «первенства чести» в источниках первого тысячелетия, а также вопрос библейского основания первенства святого Петра в святоотеческой литературе Востока и Запада.

После утверждения первенства Римского Престола документ Кьети представляет краткое изложение конкретных форм осуществления этого первенства в первом тысячелетии. Прежде всего, в пункте 17 напоминается о практике упоминания в литургических диптихах имен Патриархов в соответствии с их порядком. Это предполагает право Епископа Рима предстоятельствовать в случае литургического сослужения между епископами главных престолов. Во-вторых, признается, что Епископ Рима играл решающую роль в принятии постановлений Вселенских соборов через своё согласие, выраженное через его легатов или постфактум (ср. п. 18).

В документе упоминается, что Престол Рима имеет возможность принимать апелляции, исходящие также от Восточных Церквей, не вынося своего решения, но отсылая вопрос на суд Синода Церквей, ближних к тому, кого считали несправедливо осуждённым собственным Синодом, как это регулируется каноном 3 Сардикийского собора (ср. п. 19).

Документ Кьети чётко утверждает, что эти прерогативы Престола Рима осуществлялись его епископом всегда в контексте соборности, то есть в тесной связи с епископами других основных кафедр первого тысячелетия, или же совместно с Синодом Церкви Рима (ср. п. 17-19). Таким образом признается, что также в Церкви на вселенском уровне в течение первого тысячелетия соборность и первенство были неразрывно связаны.

В заключение документ представляет общее наследие богословских принципов, канонических институтов и литургической практики первого тысячелетия в качестве необходимой точки отсчёта и источника вдохновения для преодоления существующего раскола между католиками и православными (ср. п. 20-21).

Первое тысячелетие не рассматривается как «золотая эпоха», к которой следовало бы вернуться: это было бы наивной и неосуществимой задачей. Реальная проблема, стоящая перед христианами Востока и Запада, заключается в том, чтобы понять, каким образом - на основе этого общего наследия - будет правильным осуществлять сегодня и в будущем первенство и соборность, соблюдая их взаимозависимость.

С этой точки зрения, исследование, проведённое в Кьети Международной смешанной комиссией, является значительным шагом вперёд в том, что способствует более глубокому осмыслению вопросов соборности и первенства, а также их взаимоотношений как в католическом мире, так и в православном мире. В обоих случаях некоторые недавние конкретные события - такие как проведение Всеправославного собора со всеми предшествовавшими трудностями с одной стороны, и усилия Папы Франциска ради нового импульса соборности в Католической Церкви, с другой - показывают, насколько важно и безотлагательно такое размышление.

(Монс. Андреа Пальмери, заместитель секретаря Папского совета по содействию христианскому единству)

Важные документы: Диалог с Римо-Католической Церковью

Николай П. Василиадис.

Папский примат

Страшная екклезиологическая ересь

ΝΙΚΟΛΑΟΥ Π. ΒΑΣΙΛΕΙΑΔΗ

ΠΑΠΙΚΟ ΠΡΩΤΕΙΟ

Φρικτή Εκκλησιολογική Αίρεση

Введение

Известно, что паписты с упорством отстаивают так называемое «первенство-примат» папы. Они же неоднократно заявляли, писали и возвещали, что: «Единство христианства означает ничто иное (и только) как подчинение Риму (папе), единственному представителю Христа на земле». И что «первенство и непогрешимость являются не церковными установлениями, которые Церковь могла аннулировать, но являются догматами, которые никогда не могут быть поколеблены». И еще, что «не может быть и речи о том, чтобы Католическая (Папская) Церковь пожертвовала чем-то из своих истин (более чем 218 заблуждений)». «Иначе говоря, как пишет профессор догматического богословия Богословского факультета Фессалоникийского университета Димитрий Целенгидис в своём письме к Священному Киноту Святой Горы Афон, - Папа на латинском Западе с помощью принятого на II Ватиканском соборе ужаснейшего учения о «непогрешимости» и требуемого первенства власти (πρωτεῖο ἐξουσίας ) над всей Церковью – своевольно узурпировал место Духа Истины во Вселенской Церкви ».

Такая позиция папистов, которая ими постоянно напоминается, не оставляет никакого сомнения в том, какого соединения они добиваются, когда ведут прения с православными. Они стремятся к соединению по образу проклятой Унии.

О том, почему они защищают «первенство», как оно развилось и как они его доказывают было написано православными достаточно много и оно достойно восхищения. Мы в качестве примера укажем на три такие выдающиеся скурпулезные, научные и важные исследования как:

а) Митрополит Нектарий Пентапольский. Историческое исследование причин Схизмы...и о возможности или возможности соединения ,

б)Хризостомос Пападопулос, Архиепископ Афинский и всей Эллады. Первенство епископа Рима (историко-критическое исследование), издание журнала «Ἐκκλησία» , Афины 1964г.

в) Пан. Н. Трембелас. О первенстве епископа Рима, издательство “Σωτήρ”, Афины 1965г.

Сравнительно небольшое исследование, которое мы далее представляем, является воспроизведением ранее опубликованных пяти статей, напечатанные в журнале “Ο Σωτήρ” (том.2001). Они отвечают на неприемлемую позицию, что якобы Константинопольский собор 879-880гг признал “первенство власти” папы, и, следовательно, вопрос по этой причине уже решен!

Мы публикуем эту статью немного дополненной и в одной части касаемся причины для обсуждений, которые возникают касательно “роли епископа Рима в обществе всех народов”, как это решила Смешанная Богословская Комиссия по богословскому диалогу православных и папистов во время заседания в Равенне (8-14 октября 2007г.) Прения велись о том, как необходимо нам, православным, понимать или истолковывать вопиющее еретическое “папское первенство” с тем, чтобы достичь соединения православных и папистов!

Сколь печальной является позиция некоторых православных, если мы критически подойдем к тому, что слышалось с их стороны во время “Дня науки” по вопросу “Богословского диалога между Православной и Римо-Католической Церквами”, который был организован кафедрой догматического богословия (отделение богословия) Богословского факультета Фессалоникийского университета им. Аристотеля 20.05.2009 в его конференц зале.

Очень печально и крайне беспокойным является то, что эти православные, и конечно же профессора богословия не только смущали своей позицией православную полноту, они принесли вред и самим папистам. К сожалению слова, которые написал свт. Василий Великий епископу Самосатскому Евсевию о папе и западных христианах его времени, имеют силу и для нашего времени. Он писал: “Ибо действительно, когда угождают людям надменного нрава, делаются на самом деле еще большими презрителями того, что в обычае. Впрочем, даже если над нами умилосердится Господь, то какой иной помощи нам необходимо ожидать? А если на нас пребудет гнев Господень, то какой нам помощи ожидать от “спеси” западных (то есть от их презрения, заносчивости, гордости)”.

В конце концов для нас в качестве поучительного примера станет патриарх Константинопольский Иосиф II, который приехал на Ферраро-Флорентийский лжесобор (1438-39) с большим дерзновением и наивностью веря, что оттуда православные вернутся «победителями»! Однако он не опоздал совершенно разочароваться и объявить: латиняне это «люди упорствующие, злочестивые и не поддающиеся убеждению (которых совершенно невозможно убедить). Не приемлют наших слов (не убеждаются и не соглашаются с нашими собственными словами), не же убеждены в том, чтобы желать истину» (вовсе не хотят соглашаться и убеждаться с истиной).

В конечном итоге давайте проявим страх к Богу истины и восскорбим о словесной Христовой пастве, христоименитой полноте нашего Православия. Давайте не будем ее травмировать нашим дальнейшим отступлением к ереси папизма. А компромиссная уния-соединение с нечестием, является предметом рассмотрения и нашими собственными мудрейшими богоносными Отцами и Святыми Православия.

Неприемлемые позиции

Паписты не оставляют использовать всякую удобную возможность, как только оказывается возможность послужить новейшей экклезиологической ереси о папском первенстве. Так униато-папистская газета Греции «Καθολική» от 26 июня 2001г.в перепечатке из афинской газеты «Το Βήμα» за 29.04.2001г. статье под названием «Первенство папы Римского и способ его практического иприменения». Между прочим в ней написано следующее: «Все и большинство настаивают на том, что якобы Восточная Церковь (т.е. Православная) не признает, никогда не признавала, как бы то ни было, первенство-примат Рима, если мы только за исключением некое простого почетного старшинства в порядке этикета, бы будем говорить, старейших патриархатов. Эта позиция, - продолжает автор статьи, - является настолько необоснованной, что настолько же наносит вред авторитету тех, которые ее защищают и делают невозможным с самого начала какой бы то ни было серьезный диалог, даже при самом непосредственном намерении постепенного сближения двух Церквей... Те же, которые поддерживают такую позицию, в нее верят, и несомненно многие люди, между прочим, закрывают глаза на то, что Константинопольский собор 879-880гг, с помощью которого подтверждено полное восстановление отношений между Старым и Новым Римом, принято правило благодаря которому не только признается, но и закреплено первенство Рима, предотвращая будущие споры против этого, как оно само и понималось в ту эпоху».

В дальнейшем автор статьи настойчиво напоминает на вышеуказанный канон, 1-е правило Константинопольского собора 879-880гг., о котором он говорит, что православные его истолковывают, между которыми находится и приснопамятный профессор догматического богословия Иоанн Кармирис, давая «ему другое, диаметрально противоположное, толкование в последнем параграфе». Он охарактеризовал такое истолкование этого канона как «возмутительное»!

Очевидно, что проуниатская и пропапистская газета бросилась эту статью опубликовать по той причине, что она поддерживает позиции Ватикана и, если говорить конкретно, «первенство власти», и она настаивает на том, что ей обладает папа.

Православные, согласно Иоанну Кармирису, утверждали на Соборе 879-880гг., что «по предложении представителей папы, запрещается (...) всякое нововведение в области почетного председательства-старшинства и привилегий Римского папы, то есть всякое изменения его primatus honoris (τιμητικού πρωτεῖου- первенства чести ) в primatus jurisdictionis ( διοικητικόν πρωτεῖον – примат власти )». Это толкование правила со стороны приснопамятного профессора Иоанна Кармириса вовсе не является «возмутительным», как это он докажет в дальнейшем.

Однако нам, прежде всего, необходимо ответить на написанное в статье, что якобы является «необоснованной» позиция, что «Восточная Церковь не признавала когда-либо вообще первенство Рима» , а только « простое почетное старшинство в порядке уважения старейших патриархий». Эта позиция не является абсолютно необоснованной.

Церковная история подтверждает, что в течение первых трех столетий не было ни одного случая в котором Церковью признавалось юридическое первенство Рима. Церковь Христова в этот исторический период не управлялась «монархически», и не принимала директив из Рима. Церковные соборы проводились без всякого признания епископа Рима. Епископы созывались и вели суды без всякого обращения к Римскому епископу.

Эта практика подтверждается и апостольскими правилами, в которых запечатлены принципы управления Церковью в течение первых столетий. На большой и важный авторитет этих правил уже указал святой I Вселенский собор (325г.) в своих канонах 1,2,5,9,10. Согласно апостольским правилам каждая поместная церковь управляется своим собственным епископом (см. апостольские правила 32, 35, 38, 39, 76), запретив какое бы ни было вмешательство одного епископа в епархию другого (апостольские правила 34, 35). Местные епископы (парикии) составляли местные Церкви, каждая из которых управлялась как ее «главой» и «первым» епископом (πρώτος). Но «первый» никогда не действовал без согласия с мнением других епископов, как также и кто-либо из других не действовал иначе, как при согласии с мнением «первого». « Епископам всякого народа подобает знати перваго из них, и призначать его яко главу, и ничего превышающаго их власти не творити без его разсуждения: творити же каждому только то, что касается до его епархии и до мест к ней принадлежащих. Но и первый ничего не творит без разсуждения всех. Ибо тако будет единомыслие... »(Апостольское правило 34) То есть все епископы любой области должны знать того, кто является «первым» среди них, то есть епископы митрополита и его считать «как главу» и без его мнения да ничего не делают превышающего круг их вопросов, т.е. то, что не принадлежит приходам епископов, но что лежит вне их границ. Всякий из епископов не может делать что-то без мнения митрополита, но только в то, что находится в границах его епископии и районов, которые находятся в ее пределах. Однако и митрополит не должен вершить какое-либо общее дело «только по своему усмотрению» без мнения всех его епископов. Так да будет храниться единомыслие...Следовательно и епископ Рима управлял только его собственной епископией, которую возглавлял сам и никак не иначе.

Таково было установление на протяжении трех первых веков церковной истории. Что же произошло в последующие века об этом мы напишем далее.

Разница между «первенством чести » и «первенством власти»

Церковь Христова на протяжении первых тех веков разрешала возникающие вопросы, как мы уже писали выше, посредством местных соборов. Не существует такого случая, когда бы Церковь запрашивала решения какого-то вопроса, затрагивающего главные интересы Церкви, только епископа Рима. Однако с четвертого века и впредь, по причине больших вопросов, которые появлялись и которые были вызваны различными ересями, эти вопросы обсуждались и разрешались Вселенскими Соборами. На этих Соборах представители епископа Рима занимали первое место, не потому что он обладал какой-то властью над другими епископами, но потому что Римский епископ считался «первым» по чести среди других «первых» епископов. Он считалcя «по чести» первым, поскольку его кафедра находилась в Риме, столице империи. «Первыми» во времена созыва I Вселенского собора (325) были епископы Рима, Александрии и Антиохии. Они считались равными между собой согласно 60 правилу святого I Вселенского Собора .

Когда же Вселенские Соборы предоставили епископам первенство «чести» и определили между ними «первого» по порядку, принимая в основу этого определения только причину государственной важности городов, в которых были епископы и пресвитеры. Во всяком случае именно поэтому священные каноны предписывают соблюдение и увеличение связей единого государства, «сообразуя церковный порядок вещей с государственным». Это положение усиливалось на протяжении веков как на Востоке, так и на Западе.

Примечательно, что «первой особенностью всех Вселенских Соборов является то, что они собираются указом не папы, ни сильного патриарха, но по указам василевсов». «Папами» епископы Рима стали называться с 8 столетия и по некоторым причинам. Давайте отметим то, что епископ Александрии уже назывался «папой» еще до 8 столетия, а имя же «патриарх» стало даваться во времена императора Феодосия II Младшего (408-450гг.)

На Вселенских соборах заседали обычно первые по чести епископы, а не не папские «легаты» (посланцы, представители). Ни один из епископов Рима на председательствовал ни на одном Вселенском Соборе лично. В решении различных вопросов, которые обсуждались во время Вселенских Соборов, авторитет и влияние личности могли иметь, и по существу имели,некоторые лица, но только те, о которых говорили, что они имели твердые, прочные (устойчивости), невредимые, чистые и сильные православные убеждения. Такая личность представляла и убеждала как подлинный выразитель и представитель евангельской истины, пусть даже она и не была епископом. Характерным примером является свт. Афанасий Великий, который играл основополагающую и важнейшую роль в I Вселенском Соборе, несмотря на то, что он был молодым архидиаконом Александрийской Церкви.

Удивительно то, что сила и законность решений Вселенских Соборов имеет зависимость от епископа Рима, папы настолько, насколько и от утверждения их другими патриархами. Решения же святых Соборов, на которых не были представлены ни папа, ни его представители, имели абсолютную и полную силу и носили обязательный характер для всех епископов. Они имели обязательность и для епископа Рима.

В период первых восьми веков, то есть до периода роковой схизмы, когда Церковь Христова была единой, высшая власть принадлежала исключительно Вселенским Соборам. Они авторитетно и непогрешимо формулировали учение Церкви, они выносили осуждение епископам, будь то епископом папа или патриарх. Известно, что святой VI Вселенский Собор (680г.) за монофелитство осудил Константинопольских патриархов Сергия, Пирра, Павла и Петра, Римского папу Гонория, Александрийского Кира и др.

Если бы теперь Вселенские Соборы предоставили бы «первенство чести» папе параллельно с другими патриархами, то оно не было бы властью или владычеством. Поскольку «первенство» может иметь место только между равными. В то время как владычество или власть предполагает более младших, низших, поданных, подчиненных.

«Первенство» которое признавалось за папой было только-лишь привилегией чести (προνόμιο τιμῆς ), а не привилегией власти и владычества. Впрочем «равные преимущества чести» с Римом предоставил святой II Вселенский собор и епископу Константинополя. Богоносные отцы этого собора решили: « Епископ Константинопольский ди имеет преимущество чести по Римском епископе, потому что град сей есть Новый Рим ». (3 правило) То есть патриарх Константинопольский да имеет привилегию чести после Римского папы, поскольку Константинополь есть и именуется Новым Римом. Однако здесь добавка «после» (μετά), как верно разъясняет прп. Никодим Святогорец, « очевидно не в позднейшее время », как изъясняют некоторые, « но и не умаляя и не преувеличивая », как толкуют другие, « но объявляют они о равенстве чести и порядка, как будто он же есть первый, второй же (...) второй по порядку чести ».

Подобное предписывает и святой IV Вселенский собор 28 правилом, в котором определяет, согласно толкованию прп. Никодима: « Поскольку престолу Древнего Рима, так как том городе находился царь, справедливым образом Отцы предоставили ему привилегию, чтобы он (его епископ) назывался первым по чести среди остальных патриархов, таким же образом и Отцы святого IV Вселенского собора предоставили равные и в точь в точь привилегии чести святейшему престолу Нового Рима, то есть Константинополю». «Подобает ему восприять эту подобную Риму и равную привилегию (...) с таким единственным отличием, что древний Рим да будет первый по порядку, а Новый Рим да будет вторым по порядку ».

Но и VI Вселенский собор постановил тоже. В 36 правиле он определяет следующее: « Определяем, да имеет престол Константинопольский равные преимущества с престолом Древнего Рима». То есть богоносные Отцы этого Собора определяют дабы Константинопольский епископ «имел бы равные преимущества с Римским (...), будучи вторым по нем по порядку ».

I, III, IV Вселенские соборы и Константинопольские соборы 867 и 869 гг. о «первенстве» папы

Митрополичью система устройства древней Церкви, которая вовсе не была монархической, прекрасно раскрывает 6 правило святого I Вселенского собора (325г.). В нем пишется: « Да хранятся древние обычаи, принятые в Египте, и в Ливии, и в Пентаполе, дабы Александрийский епископ власть над всеми сими. Понеже и Римскому епископу сие обычно (обычай). Подобно и в Антиохии, и в иных областях да сохраняются преимущества церквей ». Это правило свидетельствует, что епископы Римский, Александрийский и Антиохийский « считались равными друг другу » (ἐθεωρούντο ἴσοι πρὸς ἀλλήλους). Правило говорит: ... понеже Римский имеет те же обычаи с Александрийским , то есть имеет и ту же власть с остальными. Даже это правило свидетельствует, что система устройства древней Церкви не была монархической. Оно также разъясняет, что «епископы не находились в подчинении только одному епископу, ни церкви одной Церкви. Все епископы и все церкви были юридически независимыми друг от друга. Но между всеми епископами Римский епископ был «по престолу первым» ("πρωτόθρονος") как епископ столичного города в государстве. Его положение не отличалось от положения патриарха Константинопольского, которое он удерживает в Православной Церкви и поныне».

Касательно утверждения латинян, что якобы святой III Вселенский Собор (431г.) провозгласил «первенство» власти Римского епископа во всей Церкви мы отсылаем читателя к замечательному научному труду Архиепископа Афинского Хризостомоса Пападопулоса «III Вселенский собор и первенство епископа Рима. Ответ на энциклику Пия XI «Lux Veritatis», изданного в Афинах в 1932г. («Η Γ" Οικουμενική Σύνοδος και το πρωτείον του Επισκόπου Ρώμης. Απάντησις εις την εγκύκλιον του Πίου ΙΑ" "Lux Veritatis", εν Αθήναις 1932».) Правлда состоит в том, что III Вселенский Собор не только не изменил, но утвердил тот же порядок и даже в большей степени, который существовал прежде в управлении Церкви. «Он категорически запретил изменять права со стороны епископских престолов, способов управления и епархии, который принят изначально и выше, в древние времена получивший преобладание в связи с обычаем (в согласии с обычаем, который преобладал давно в древние времена), принадлежащий им» и «доказав, что всегда ему было чуждо монархическое первенство», то есть «власть одной епископской кафедры над остальными».

Даже IV Вселенский собор (451г.) не признал «первенства» Римского епископа. Как и III Вселенский собор он отверг всякую идею юрисдикционного первенства Римского епископа. «Самым ясным образом доказательством этого является то, что произошло во время обсуждения много нашумевшего 28 правила этого Собора».

Таково было положение, которое утвердилось в Церкви во время первых восьми столетий.

Теперь мы постараемся ответить на то, каково было положение на Константинопольском соборе 879-880гг., который якобы признал и закрепил «первенство» власти Римского епископа!

Известно о своевольном вмешательстве Римского папы Николая I во внутренние дела Константинопольской церкви, когда для этого был подан повод в связи с низложением патриарха Игнатия и избранием (против его воли) в патриархи Фотия Великого (858г.). Папа Николай I был тем, который представлял Римскую Церковь как Церковь вселенскую! И он счел удобным время для того, чтобы вмешаться лично в дела Восточной Церкви. Но его скандальное вмешательство в вопросы внутреннего управления Константинопольского епископа были отвергнуты и осуждены на Константинопольском соборе 867г. На этом соборе было « осуждено и анафематствовано со столь великим высокомерием предъявленное, неслыханное прежде в Церкви Восточной первенство » папы, которым « ниспровергнуто то, что ему определено быть каноническим порядком под Вселенскими соборами и независимость патриарших престолов » и через которое « епископ Римским возымел стремление быть абсолютным властителем-гегемоном всей Церкви ».

Но и на Константинопольском соборе 869г. были подтверждены, без какого-либо отрицания папами, независимость, автономия и равенство пяти патриарших престолов. Была отвергнута какая бы то ни была идея о монархическом первенстве или первенстве власти Римской кафедры. Таким образом «папское первенство в этом новом понимании», которое было самовольно и антицерковным образом представлено папой Николаем I, не было принято и на этом соборе.

Первенство власти папы было торжественно отвергнуто и на Соборе 879-880гг. Этот Собор был последним главным собором единой древней Христовой Церкви. Отцы и церковные писатели его рассматривали как VIII Вселенский. Но точно также он охарактеризован и неоднократно в своих Деяниях, а именно как Вселенский.

Собор 879-880гг. был созван свт. Фотием Великим, который уже был возведен в патриаршее достоинство. Он сам председательствовал на этом Соборе, на нем участвовали и три представителя папы, три представителя восточных патриархов, 18 митрополитов, множество епископов из разных церковных диоцезов Фракии, Понта, Ефеса, Иллирии и нижней Италии, в целом 383 епископа. Этот собор в действительности был внушительный. На нем воцарилось единогласие, его работа проходила ровно, и на пятом его заседании были признаны все деяния святого VII Вселенского собора.

В дальнейшем мы прокомментируем действительно очень важное первое правило этого собора, которое непосредственно касается нашей темы.

Важность Константинопольского собора 879-880гг.

Важность Константинопольского собора 879-880гг. заключается в том, что им внесена некая ясность в отношении положения свт. Фотия на патриаршем престоле, но это произошло вовсе не не воле папы, чтобы это было приемлемо папой. Последний собор признал восстановление Фотия как совершившийся факт. Но характерным является то, что касательно известного распоряжения 1 правила этого собора, римо-католические историки старались оспаривать его подлинность! Но поскольку этого не удалось сделать, то они постарались его перетолковать и придать ему смысл, согласно которому это установление якобы не ограничивает, но узаконивает привилегии папы и папской Церкви!..

Но, к сожалению, для папистов истина заключается в другом. Соборное постановление имело своей целью, что вытекает главным образом из деяний Собора и из содержания самого постановления, принять меры и урегулировать некоторые аномалии, которые происходили из-за такого факта: те клирики, которые были осуждены в Константинополе, они прибегали к помощи Запада и там получали оправдание! Конечно же были и сторонники патриарха Игнатия, которые, поощряемые Римом, не признавали патриарха Фотия!

Однако данное притязание папы Николая I и его преемников было очевидным новшеством: в том, чтобы своевольно оправдывать клириков другой Церкви, которые ей были осуждены или будут осуждены, для того чтобы антиканонически вмешиваться в ее внутренние дела. Тоже самое, несомненно, следовало бы утверждать и в случае антиканонического вмешательства патриарха Константинопольского во внутренние дела Римской Церкви и в случае принятия и оправдания клириков, которые были осуждены Римом.

После этого параграфа постановление завершается следующим: « Никаких излишних преимуществ святейшего престола Римской Церкви, никто из ее председателей в целом не вводил ни ныне, ни после ». «Излишние преимущества» о который здесь идет речь, ими было «преимущество чести» (τὰ πρεσβεῖα τιμῆς ), которое принадлежало Πапе. Они были определены 60 правилом I Вселенского собора, 30 правилом II Вселенского собора, 28 правилом IV Вселенского собора и 36 Пято-Шестого Вселенского собора. Следовательно, благодаря вышеназванным установлениям было запрещено какое бы то ни было нововведение в привилегии Римского епископа, также и какое то ни было изменение ни теперь., и не в дальнейшем, « первенства чести » в « первенство власти ». Как верно замечает архиепископ Афинский Хризостомос Пападопулос, «что (патриарх Константинопольский) с помощью вышеназванных установлений уравнен по отношению к патриарху Рима, следовательно запрещено всякое превышение этого последнего установления. Не только Константинопольский уравнен по отношению к Риму, но и лично Фотий превознесен выше папы Иоанна». Восточные патриархи одобрили Фотия. Александрийский Михаил его назвал « светообразным и светотворящим человеком, священства совершенство, правилом истины, Церкви Христовой архипастырем ». Иерусалимский Феодосий « главой тела Церкви ». Антиохийский Феодосий « святым отцом » и Ладьей Авраама, «с вятым отцом ». Но и « представители папы сравнивали Фотия «с солнцем», которое светит «твари по всей вселенной ». На последнем заседании, во время котрого епископ Кесарийский Прокопий сказал, восхваляя Фотия, « такому (архипастырю) именно и подобало выпасть жребию управлять в истине всем миром, по образу нашего архипастыря Христа », и представители папы добавили: « Истинно то, что он говорил «и мы на краю земли живущие это же слышим»! Но и прежде этого те же представители папы сказали: «Благословен Бог, что благое слово святейшего патриарха Фотия не только в нашей стране, но повсюду в мире распространилось ». Несмотря на все это свт. Фотий « не исполнился спеси от этих похвал и не захотел вовсе предъявлять претензии сверх того, что было определено канонами ».

Достойно также внимания и то, что Собор 879-880гг. принял следующее заявление о Фотие: « Павел и Евгений святейшие епископы и местоблюстители Древнего Рима, и еще Петр богопочтенный пресвитер и кардинал, сказали, что если кто-то с ним, со святейшим Патриархом (т.е. Фотием), не имеет общения, не приветствуется нами, поскольку такового место с Иудой, и он не сопричисляется ко всем христианам. И святейший собор повсюду возвещает, что так мы мыслим и учим, и если те, которые не имеют его архиереем Божиим, те же не имеют славы Божией ».

Папа Иоанн VIII с самого начала, как только получил известные Деяния Собора, сразу же его признал. Однако латиняне не захотели опубликовать деяния Собора! В тоже время они не предпринимали каких-либо попыток к тому, чтобы Деяния Собора изменить или отвергнуть их подлинность!... Однако с точки зрения научной, все эти попытки имели большую возможность для того, чтобы их отвергнуть, и тем самым сегодня этот Собор имеет такой авторитет, какой и его Деяния, т.е. «остаются неоспоримыми».

Смертельный удар по первенству власти Папы

Вполне естественно было то, что решение исторического Собора 879-880гг. вызвало негодование Папы. Поэтому, по причине недовольства папы важность к этому Собору, главным образом потому, что он не предоставил Папе право власти над Болгарской Церковью и потому что патриарх Фотий официально на Соборе не высказал своей признательности Римской Церкви за признание ей его, латинские историки утверждали, что представители Папы, которые принимали участие на вышеназванном Соборе:

б) не знали греческого языка и поэтому не высказывали верно своей позиции, которой необходимо было бы следовать по обсуждаемым вопросам,

в)они были подкуплены!...

Но эти утверждения франко-латинских историков доказывают, что либо представители Папы не были способны к тому, чтобы в точности сохранить инструкции Рима, либо же что, когда увидели и узнали вскоре действительное положение вещей, поняли неразумность претензий Папы. Поразительно то, что два епископа (представителя)Папы проживали в Константинополе около двух лет до Собора 879-880гг, и стало быть вполне естественно выучили и греческий язык, а, следовательно, прекрасно его понимали. Кардинал же Петр, член делегации от Папы на Соборе, принимал самое живое участие в прениях Собора. Это факт, который вполне ясно указывает на то, что он знал греческий язык. Более того, и три папских представителя « заверили и приняли принятое для решения » на Соборе.

Кроме всех остальных положительных следствий деятельности Собора как высшего церковного учреждения, на нем «принято», что Римский епископ «не начальник всей Церкви, что его авторитет не является абсолютным и что, следовательно, неверно и неканонично он вмешивался во внутренние вопросы Константинопольской Церкви (...) Это свидетельствует против авторитета Папы, поскольку о нем он заявил посредством антиканонической деятельности, тем самым было дано согласие нанести ему смертельную рану. Было отвергнуто новое первенство власти. Было вполне достаточным то, что папа Римский является одним из пяти патриархов всей Церкви, и что почетное первенство, которое он имел между остальными, не предоставляло ему права своевольно превышать положенного(...) С помощью этого Собора Церковь, таким образом, однажды официально отвергла первенство власти (τὸ πρωτεῖον ἐξουσίας) Римского епископа. Тξ, что было решено на этом Соборе было вполне согласным с тем, что было решено на предыдущих Вселенских Соборах, согласно с преданием Церкви».

Выводы

Итак, вышеизложенное доказывает, что единая -объединенная Церковь в течение I тысячелетия никогда не признавала за Римским епископом « первенство власти на всемирном уровне ». Она предоставила Римскому епископу только право быть первым между равными, между пятью патриархами. Она приняла то, что Римский епископ, как и Антиохийский не унаследовал от апостола Петра какой-то привилегии юрисдикционной власти или начальствования, или какого бы то ни было вида монархии в Христианском мире, не существовало никакого установления Церкви, епископ никогда не пребывал далее Рима. Епископ Римский не является преемником апостола Петра, поскольку Петр не был епископом Римским. Эти утверждения не имеют под собой какого-либо исторического основания. Но даже если мы примем то, что апостол Петр основал Римскую Церковь, то что из этого? Неужели же он сновал только одну Церковь? Он основал так же как и апостол Павел множество Церквей.

Итак Папа Римский обладал тем же достоинством, что и другие патриархи. Вселенские же Соборы (I, II, IV), когда вели речь о «преимуществе чести» Римского епископа, не говорили, что оно установлено согласно «божественному праву» или «согласно божественному определению и в связи с апостолом Петром», но оно было определено, поскольку Рим был древней столицей империи. Поэтому впрочем и престол Константинопольский был соответственно почтен, «поскольку он является Новым Римом». Итак, такова была вера Восточной Православной Церкви, которая продолжает неуклонно путь, учение и традицию единой Церкви первых восьми столетий. Об этом было заявлено в ответе Константинопольского собора 1895г. папе Льву XIII, который призывал православных к соединению с Римом на основании положений латинской Унии! В важном патриаршем и Соборном послании, которое было послано Папе в августе 1895г., было между прочим написано:

Всякая поместная автокефальная Церковь и на Востоке и на Западе была совершенно независимой и самоуправляемой во времена семи Вселенских Соборов. Епископы же автокефальных Церквей Востока, так и епископы Африки, Испании, Галлии, Германии и Британии управляли делами их Церквей каждый своей собственной Церковью без всякого вмешательства епископа Рима, который также был подчинен соборам и находился в послушании решениям соборов. В важных вопросах «созывался Вселенский Собор», который был и является «единственным высшим судьей Церкви». Это была древняя форма управления Церковью. Епископы же были независимыми один от другого и совершенно свободны в пределах своих собственных границ, проявляя послушание только соборный постановлениям, Соборам «принимая равное участие в них по отношению к другим епископам» (παρεκάθηντο ἴσοι πρὸς ἀλλήλους).

Все это было в силе вплоть до того момента, пока Церковь оставалась единой. Этому положению подвел прекрасный итог профессор Димитрий Целенгидис, который пишет: «Во время первого тысячелетия, когда Церковь была единой, «высший авторитет над всей Вселенской Церковью всегда и только принадлежал Вселенским Соборам. Во всяком случае никогда Православная Церковь не принимала папский примат-первенство, как его понимает и изъясняет I Ватиканский собор (1879/1870), который провозгласил Папу непогрешимым выразителем сознания Церкви с возможность принимать решения противоположные решениям даже Вселенских Соборов»! С помощью этого решения Папы еретики «аннулируют не просто и только соборный принцип управления Церковью, но в сущности и само присутствие в ней самой Святого Духа».

Теперь, когда Римская Церковь, и совершенно очевидно, является еретической, первенством чести в Православной Церкви обладает патриарх Константинопольский (поскольку он является Новым Римом), который однако является «первым между равными». Всякое иное положение его является неприемлемым, составляет абсолютно противозаконное дерзкое притязание гибельной абсолютной власти в Церкви и дьявольское сознание.

Напрасно трудятся и совершают великий грех те, которые стараются защищать это сатанинское сознание. Это является причиной по которой каждый раз, когда является это чуждое мышление, Церковь оказывала противодействие, и его отвергала. Поэтому в сущности не может происходить никакого диалога с Ватиканом, поскольку Папа продолжает настаивать на проклятом «первенстве власти», которое является страшной экклезиологической ересью, также как и «непогрешимости», или учении об исхождении Святого Духа и от Сына (Filioque) и других его ересях. 6

Церковные историки утверждают, что в древней Церкви вопрос о примате папства не стоял никоим образом. Общеизвестно, что речь шла только о первенстве чести. Однако если на этой почве папы пытались отлучать архиереев из-за несогласия с ними по каким-то вопросам, то остальные Церкви, в том числе и западные, активно протестовали. За Римской кафедрой безусловно признавалось только одно первенство - «председательство в любви».

Действительно, кафедра была богатая, римляне помогали мученикам, которых привозили в Рим, снабжали деньгами бедные Церкви. (Почувствуйте разницу - ни копейки не тратилось на разведку и контрразведку, на политическую деятельность, своих банков не было, - все раздавалось нуждающимся!)

Первые века по Рождестве Христовом сохранили нам только имена епископов Рима, некоторые их деяния и сочинения. Но вот в конце III века в Антиохийской Церкви возникли имущественные проблемы, связанные с ее епископом Павлом Самосатским, впавшем в ересь. Ему покровительствовала пальмирская царица Зенобия, управлявшая Сирией, и поэтому для решения вопроса местные христиане (не еретики) обратились к языческому императору Аврелиану. (Потому что он был великим понтификом (главным жрецом), и серьезные религиозные дела разбирались именно им). Естественно, он решил вопрос по-римски: велел найти в Риме жреца, представляющего данную религию, то есть христианского римского епископа, выяснить, какую позицию занимает он, и присудить имущество той стороне, которую поддерживает епископ Рима. Вот такое первенство чести. Позиция чисто имперская и чисто языческая.

И ее разделяли все в империи: Рим-де стольный град, центр Вселенной, живет там государь-император, солнце вселенной, а вокруг него светлейшие и сиятельнейшие патриции и наилучшие государственные мужи. Они - самые мудрые, самые добродетельные и просвещенные, а поэтому решат все по справедливости и как надо. Такая логика нам знакома. Но в древней Церкви рассуждали и несколько иначе. Когда в той же Антиохии, уже христианской, в 341 году на Поместном соборе, составившемся в связи с освящением Золотой базилики, обсуждали вопрос о замещении Александрийской кафедры, и Римский епископ пытался продиктовать отцам собора свое мнение (вполне справедливое), то отцы ответили ему, что со своими делами справятся сами, а он пусть не считает себя третейским судьей. И все.

Это классическая древнехристианская позиция: древней кафедре наше почтение и братская любовь, но у нас и своя голова на плечах. Потому что Дух Святой и в Риме, и в Антиохии и в городке Византий - один и тот же. Аналогичная ситуация возникла на Втором Вселенском соборе, когда Рим пытался навязать Константинополю свою кандидатуру на должность архиепископа Города (совершенно никудышнюю), отцы восточные ее отвергли, проголосовали за святителя Григория Богослова и, чтобы придать вес кафедре новой столицы империи, собор утвердил за ней второе по чести место после римской (3-е правило). «Потому что Константинополь есть новый Рим». Было также принято правило о невмешательстве епископов в дела чужих диоцезов (2-е правило).

В Риме эти два постановления сильно не понравились.

Потому что они сокрушали римские амбиции.

А по сему быстренько собрали собор у себя и «Римским Собором 382 года было определено, что первенство в делах Церкви принадлежит епископам тех трех городов, где ранее проповедовали апостол Петр и его ученик, - Рима, первым епископом которого являлся апостол Петр, Антиохии, как его первого епископского местопребывания, Александрии, с которой связана деятельность апостола Марка, ученика апостола Петра. Римскому Собору приписывают первое официальное провозглашение примата епископа Рима по божественному праву, поскольку он признал его преемником и викарием апостола Петра.

Однако декларации примата Римского епископа не встречали сочувствия не только на Востоке, но иногда и на Западе. Опираясь на доктрину первенства «Апостольского престола», папа Дамас стремился принимать участие в решении внутренних проблем не только Римской Церкви, но и других Церквей. При поддержке очень юного императора Грациана, папа дезавуировал второе правило Второго Вселенского Собора о невмешательстве епископов в дела чужих епархий. Он разослал предписание, запрещающее поставлять епископов без согласия Рима. Впоследствии он его дополнил, а папа Сириций (384-399) подтвердил: рукоположение во епископа считается действительным лишь при согласии Римской Церкви, после хиротонии епископы обязаны были являться в Рим для получения паллия». Кроме того, Римская Церковь твердо стояла на том, что духовная власть не должна зависеть от прихоти светской.

Увы! Даже для Рима это вскоре станет недостижимым идеалом. Но особенно важно здесь то, что духовная власть Римского престола на этом этапе своего существования стремится не просто не зависеть, а даже как бы изолироваться, оторваться от светской. Хотя на практике, конечно, это было сложно. Что касается Константинополя, то там происходит обратное, и Церковь охотно сотрудничает с государством, и со временем эти два института переплетаются очень тесно.

После смерти императора Феодосия Великого империя разделилась на две половины, причем, именно римская половина со временем (и довольно быстро) стала весьма нестабильной политически, императоры там слишком часто сменялись и единственным оплотом стабильности в этой части империи оказалась Церковь и, прежде всего, Римский епископ. Со времен святого Константина Великого ему даровались различные преференции. И, конечно, появлялись собственные теоретические и практические «наработки» римских архиереев.

Со времени папы Дамаса (366-384) кафедра Римских епископов стала называться «Апостольским Престолом» (это название он впервые использовал в своем послании испанским епископам около 375 года). Вскоре после Второго Вселенского собора в Риме появился документ, на основании которого позже был составлен так называемый «Декрет Геласия» (три основные главы «Декрета», скорее всего, написаны в ближайшем окружении папы Дамаса), в котором утверждалось, что «Римская Церковь Божественным изволением, а не решением какого-либо собора (имелся в виду II Вселенский Собор), есть глава всех Церквей».

Преемник папы Дамаса епископ Сириций стал первым, при ком титул «папа» приобрел то значение, которое он имеет теперь. Папа Иннокентий I (401-417) в послании гальскому епископу Децентию сформулировал теорию о преимуществе римской традиции как наиболее древней и сохранившей чистое учение апостолов. То есть ни Медиолан, ни Лугдун (Лион), ни Кордова, ни Александрия, ни Антиохия, ни Эфес и никакая другая архиерейская кафедра, а только Рим сохранил предание в чистоте. Только Римская кафедра является апостольской, именно от нее получили благодать местные Церкви.

Такой вот теологумен, в который охотно и совершенно искренне верили все последующие римские папы и почти весь западный епископат. Кстати, на Западе Рим мог отчасти претендовать на эксклюзивное обладание апостольским преемством (тоже довольно условно, потому что святитель Римский Климент утверждал, что апостол Павел проповедовал до края земли, что означало тогда Испанию и Англию), а вот на Востоке было масса городов и весей, слышавших проповедь апостолов, то есть было много апостольских кафедр.

Но в посланиях епископам папа Иннокентий указывал им на особый авторитет Римской кафедры в области вероучения и представлял обращение к нему епископов как признание ими «древнего отеческого обычая» передавать важнейшие церковные дела на рассмотрение Римского епископа. На самом деле этот обычай в то время находился в стадии активного формирования, и занимались этим формированием римские епископы. Папа Иннокентий выдвинул тезис о том, что Римская Церковь является единственным источником истинной апостольской веры. Это еще не полная «непогрешимость», но ее первые ласточки.

Позиция восточных Церквей разительно отличалась от римской.

«Восточные епископы частенько прибегали к поддержке пап как к тактически выгодному противовесу имперскому вмешательству в их дела. Но их письма с просьбой о поддержке всегда были адресованы не только одному папе, но и нескольким видным западным епископам. Например, письмо св. Иоанна Златоуста из ссылки обращено не только к Иннокентию Римскому, но и к Валерию Миланскому и Хроматию Аквилейскому. В таких обращениях имя папы Римского всегда стоит первым, но это - дань церемониалу, не исключающему авторитета других епископов».

В силу специфической политической обстановки «папы постепенно приобретают положение монархов. На Востоке их авторитарные претензии всерьез не воспринимались. Здесь только император - разумеется, при поддержке Вселенского собора, который он один лишь и мог созывать, - обладал единоличной верховной властью».

Но уже в V веке ситуация изменилась.

Святитель Лев I Великий, папа Римский (440 - 461) получил от императора титул Верховного понтифика, pontifex maximus, который постулирует носителя этого титула в качестве высшего авторитета в вопросах веры. «Власть римского епископа как наместника св. Петра уже утвердилась ранее предшественниками Льва, в особенности такими, как Дамас и Сириций. Но Лев - папа, чья безупречная нравственность и преданность Церкви создали ему непоколебимый авторитет во всем мире, - придал этой идее куда больше торжественности, внешнего блеска и последовательности. Более того, он внес в эту самооценку Римской Церкви два новых аспекта.

Один из них - параллелизм двух организаций, имперской и церковной. Римское понятие имперского тела (corpus) идентифицируется в его мысли с Телом Христа (Corpus Christi), которое понималось не только как духовное, сакраментальное тело, но и как конкретная земная организация. Конечно, Сам Христос - Глава тела, но так как Он сделал Петра «князем всей Церкви» - главенство над земной организацией принадлежит Петру и его наследникам. Иными словами, Петру и его наследникам принадлежит в Церкви то место, которое в Империи принадлежит императору». Власть папства, утверждал святой папа Лев, - это власть самого святого Петра; устами пап глаголет сам святой Петр.

При всем уважении к папе Льву лично на Востоке стали понимать, что «римское папское самосознание» нужно как-то ограничивать.

И поэтому на IV Вселенском соборе было принято 28 правило, уточнявшее 3-е правило Второго Вселенского Собора: «Ибо и престолу Древнего Рима отцы, как и подобает, дали преимущества, потому что он был царствующим городом... Такие же преимущества подобают и святейшему престолу Нового Рима... Город, получивший честь быть городом императора и сената и имеющий равные преимущества с древним императорским Римом, был бы... подобно ему возвеличен и в церковных делах и стал бы вторым после него». Здесь утверждаются две неприятные для Рима идеи: во-первых, что верховенство Первого Рима, так же как и Второго, было утверждено отцами, а вовсе не святым Петром, а во-вторых, что преимущества римского епископа вытекают из того, что Рим был царствующим городом, то есть столицей.

Папа святой Лев Великий этого канона не принял. Он был глубоко убежден в мистических причинах первенствования Римской кафедры.

Кроме 28 правила, в ответ на учение о примате папы Римского, основанном на преемстве власти от апостола Петра, на Востоке было обосновано первенство патриарха Константинопольского, во-первых, ссылкой на предание о том, что Константинопольская церковь была основана апостолом Андреем, который не только был братом Петра, но и впервые привел Петра к Иисусу Христу (Ин 1:35-42). Однако в большинстве своем православные богословы рассматривали власть, дарованную Петру, как прообраз епископской власти вообще, а не власти, принадлежащей епископу какой-то определенной кафедры. И чтобы усилить позиции архиепископа Константинопольского, восточные епископы дали Константинополю, до тех пор подчинявшемуся Гераклейской епископской кафедре, статус и права митрополии над Понтом, Малой Азией и Фракией.

Дальнейшее развитие теория примата папской власти в Церкви получит у папы Геласия I (492-486). Этот папа подходил к вопросу юридически и следовал сложившейся ранее римской традиции, по которой власть церкви была auctoritas - законодательной, а власть императора - porestas - исполнительной. В римском праве auctoritas превосходит porestas. (Правда, в тогдашней политической ситуации папа Геласий признавал политическое верховенство короля-арианина Теодориха - куда деваться!). Несмотря на немалые усилия Константинопольского патриарха Евфимия и угрозы византийского императора Анастасия, которые пытались получить независимость от Апостольского Престола, святитель Геласий отказывался предоставлять особые привилегии восточной церкви. Опровергая сам принцип, на котором основан 28-й канон, Геласий писал: «Разве император не останавливался множество раз в Равенне, Милане, Сирмии и Треве? И разве священники этих городов приобрели что-либо дополнительно, кроме тех почестей, которые передавались им с древних времён? Если вопрос о положении городов и имеет место, то положение второго и третьего престолов (Александрии и Антиохии) выше, чем у этого города (Константинополя), который не только не числится среди (главных) престолов, но даже не входит в число городов с правами митрополии».

В другом послании он ещё дальше развивает эту тему: «Разве следовало Апостольскому престолу предпочесть решение округа Гераклеи, - я имею в виду понтифика Константинопольского, - или решение каких-либо иных епископов, которых необходимо созвать к нему, либо из-за него, когда епископ Константинопольский отказывается предстать перед Апостольским престолом, являющимся первым престолом? Этот епископ, даже если бы обладал прерогативой митрополии или числился среди (главных) престолов, все равно не имел права игнорировать решение первого престола».

Папа Геласий придерживался «теории обоюдоострого меча». В послании к императору Анастасию он указывал, что в мире есть две власти: светская и духовная. В религиозных вопросах правители должны слушаться епископов, а в светских делах епископы должны подчиняться правителям. Но при этом священство все же выше императорской власти, и церковь должна стоять над государством. «Последовательный в своей доктрине, папа Геласий обосновал, что папская власть есть источник любого канонического права, понтифик неподсуден никакому суду, но сам может вершить оный над любой церковью и её предстоятелем. По сути дела, при Геласии I завершилось формирование учения о примате папства в Кафолической Церкви». «Теория папы Геласия была возрождена в радикально новой форме папой Григорием VII, который не только отрицал разделение церкви и государства, но и провозглашал господство церкви над светской властью". Но о нем речь пойдет впереди.

В 516 году папа Гормизд издал «Правило веры», в котором снова утверждалось в качестве незыблемого принципа то, что Римская церковь всегда хранила неповреждённую веру и что в ней одной - «цельная и истинная твердыня христианской религии».

Византийский ответ Чемберлену заключался в том, что с начала VI века в титулатуру Патриарха Константинопольского был введен эпитет «Вселенский». Конечно, Рим реагировал на это болезненно (хотя в V веке на Востоке так называли папу Льва). «Папа Пелагий II счёл титул «Вселенский» вызывающим и распорядился, чтобы римский представитель в Константинополе прекратил общение с патриархом, если тот не откажется от этого звания.

Этим посланником был будущий Григорий Великий, находившийся тогда в дружеских отношениях с благочестивым патриархом.

Впоследствии став папой, он и сам протестовал против использования этого титула. Он указывал на то, что «беды, обрушившиеся на империю, - это результат небрежения клира своими пастырскими обязанностями, суетности тщеславного духовенства, возлагавшего на себя „антихристианские звания", его гордыни, разрушающей правопорядок». В противовес этому святитель Григорий Великий даже назвал себя «рабом рабов» (servus servorum Dei). При этом святителе положение папы чисто внешними политическими обстоятельствами было переключено в иной регистр.

Ни Рим, ни Италия не были нужны Византии.

И вообще никому не нужны.

Враги наступали со страшной силой. «В это время церковные власти приобретали всё большее влияние в Риме по мере того, как ослабевало светское правление, не способное даже организовать оборону города от наступающих лангобардов. Римская церковь взяла на себя многие государственные функции. Папа сам занимался обеспечением защиты города. На средства, полученные с церковных земельных владений, занимавших площадь от 3,5 до 4,7 тысяч квадратных километров в Италии, Африке, Галлии и Далмации, а также на средиземноморских островах, он снабжал сограждан продовольствием, оплачивал войска, содержал стратегические объекты, откупался от варваров, выкупал пленных, обеспечивал необходимым беженцев. Неудивительно, что после смерти святителя Григория папская казна оказалась почти пустой: никогда ещё Римская церковь не брала на себя фактически полностью бремя светской власти". Причем, папа не просто взял в свои руки власть в стране. Он поставил себя, епископа Римского, над всем этим хаосом вполне в духе уже выработанных папством теорий. Но то были теории, а у папы Григория они воплотились в жизнь. Повторимся: это вынужденная необходимость. Иначе просто не выжили бы.

«До Григория римский епископ имел еще местное значение, неоспоримые права его простирались только на десять провинций его диоцеза. В Северной Италии его права оспаривали равеннский, миланский и аквилейский архиепископы. При лангобардах эти духовные властители должны были уступить Григорию. Последний, кроме того, шагнул далеко за границы Италии, когда он обратил в христианство вестготов в Испании, англосаксов в Британии и когда затем получил возможность назначать епископов и в лангобардские земли.

В притворах церквей, в оградах монастырей в воскресные и праздничные дни бедные получали пищу и одежду из рук чиновников папы. Ворота города открыты были для больных, лишенных крова и пищи, бежавших от преследования лангобардов, в Риме принимали их, лечили и кормили. Таким образом, тесные обстоятельства времени должны были сблизить римское население с их епископом; со времени Григория епископский престол принимает значение национального учреждения».

Папа Григорий был очень смиренным человеком. Он отказывался от почестей, полагавшихся гражданским правителям, однако его практический опыт был усвоен преемниками. Они пошли другим путем и уже сами включили эпитет «вселенский» в свою титулатуру. А также постарались создать свое папское государство по образцу светских.

(продолжение следует)

Использованная литература:

1. Ф. И. Успенский «История византийской империи»

2. В.В. Болотов «Очерки по истории древней Церкви»

3. А. Величко «История византийской империи»

4. А. Л. Дворкин «Папа Лев Великий и развитие идеи папского верховенства"(Из книги «Очерки по истории Вселенской Православной Церкви»)

Существует много заблуждений относительно первенства Римской церкви. В этой статье мы рассмотрим некоторые из них.

Часто можно слышать утверждения, что древняя Церковь не знала такого понятия, как первенство Римской кафедры, что в Евангелии нет и намека на что-либо подобное, а Отцы Церкви об этом ничего не говорят. Что эта идея было придумана довольно поздно и является результатом возросших амбиций римских епископов (авторство её одни приписывают Папе Николаю I, другие - Григорию VII, третьи - Александру VI, а кое-кто даже Григорию XIII). К тому же и основана она на подложных документах, вроде так называемых «Константинова дара» или «Лжеисидоровых декреталий». И уж, конечно, не может быть и речи о какой-либо власти римского епископа над другими поместными Церквями.

Не углубляясь в подробности из-за объёмности этого вопроса, заметим всё же, что первенство Римской кафедры обосновывается Католической Церковью именно ссылками на Евангелия (основными из них являются Мф 16:17-19; Лк. 22:32; Иоанн 21:15). С этим обоснованием согласны и Предание, и Отцы Церкви. Таким образом, понятие о главенстве римского епископа, как наследника верховного апостола Петра, существовало в Церкви изначально. Подтверждение этому мы находим в самых ранних документах по истории Церкви. Уже в конце I-го века Папа Климент I в своём известном послании разбирает конфликт в Коринфской Церкви, причём разбирает как имеющий на это право и власть. Это вынужден признать даже лютеранский богослов Гарнак: «Это вступление (Римской кафедры) в историю Церкви - после свидетельства апостола Павла, что вера римлян возвещена во всем мире (Рим 1:8) - необычайно блестяще; …послание доказывает, что уже в конце I-го века римская община выработала у себя прочное устройство, что она с материнской заботливостью следила за дальними общинами и что умела тогда говорить языком… долга, любви и власти».

Свидетельство о том, что послания Папы Климента пользовались особым авторитетом и читались «во всех церквях», мы находим у Епифания Кипрского. Об авторитете писем Римских Пап Климента и Сотера пишет и св. Дионисий Коринфский: «Сего дня проводили мы святой день Господень, и читали послание ваше, которое и всегда будем читать для нашего наставления, также как и прежде написанное к нам Климентом».

О первенстве Римской Церкви писали многие свв. Отцы, древние церковные и государственные деятели, и даже нехристианские авторы. Об этом же говорят и материалы Вселенских и поместных Соборов. Сборник цитат, подтверждающих главенство Римской кафедры и её епископа в Церкви, мог бы составить весьма объёмистый том. Поэтому приведём лишь несколько.

Ириней Лионский: «Святая Римская церковь, мать и владычица всех церквей, должна быть спрошена во всем, касающемся веры. Когда (споря с еретиками) мы излагаем предания, которые превеликая, святейшая и пренебесная римская церковь, основанная Петром и Павлом, от них же получила и сохраняет преемство своих епископов, мы тогда сокрушаем еретиков, … потому что с этой церковью должны согласоваться все церкви и все верующие во всей вселенной, высокого ради главенства её, и потому что в ней верующие, во всем мире рассеянные, сохраняют предание, от Апостолов исходящее» (Против ересей , III , 3,2).

Оптат Милевитанский: «Вы не можете отрицать того, что вам известно, что степень святительской кафедры дана была Риму, кафедре блаженного Петра, главы апостолов, поэтому и называемому «камнем». В этой кафедре надлежало всем верующим соблюдать единство, дабы другие апостолы не могли предоставить себе степень святительской кафедры, дабы всякий, кто воздвиг какую-либо другую кафедру против этой одной, считался виновным и отщепенцем». (Против донатистов , кн. II, 2)

Василий Великий: «Как глава не может сказать ногам: не имею в вас нужды, так конечно и вы не согласитесь отринуть нас» (из письма к папе Дамасу, Творения св. Василия Великого , т. VII, 189, 194).

Мина, патриарх Константинопольский: «Мы следуем за Апостольским Престолом и повинуемся ему; кого он принимает в общение, принимаем и мы; кого осуждает он, осуждаем и мы» (Мansi, VIII, 969).

Св. Максим Исповедник: «Все пределы вселенной и повсюду на земле, непорочно и православно исповедующие Господа, как на солнце вечного света неуклонно взирают на святейшую Церковь римлян, на её исповедание и веру, принимая из неё сверкающий блеск отеческих и святых догматов… Ибо и с самого начала от сошествия к нам воплощенного Бога Слова, все повсюду христианские церкви приняли и содержат ту величайшую между ними церковь Римскую, как единую твердыню и основание, как навсегда неодолимую по обетованию Спасителя вратами адовыми, имеющую ключи православной в Него веры» (Migne, PL , 110, 137-140).

Феодор Студит: «Если же встретится что-нибудь сомнительное, то повелите принять объяснение от Древнего Рима, как делалось издревле и от начала по отеческому Преданию. Ибо там… верховнейшая из церквей Божиих, на престоле которой первый восседал Петр, которому Господь сказал: “ты еси Петр”…» (Творения , Спб.Д.А., 1908. II, 447).

А вот свидетельство стороннего, не принадлежащего к Церкви человека, языческого историка Аммиана Марцеллина , современника блаж. Августина - «Епископы вечного города пользуются наивысшей властью» (Книга деяний , XV, 7, 10).

В 821-м году византийский император Михаил II, желая примириться с церковной партией иконопочитателей, собрал в Константинополе собор. «Однако представители иконопочитания объявили, что им не подобает присутствовать на соборе с еретиками; а если уже император находит, что этого вопроса не может решить патриарх, то за решением его надо обратиться в древний Рим, к главной из всех Божиих Церквей, основанной апостолом Петром».

Уже после раскола, в 1136-м году в Константинополе состоялся диспут между представителями Западной и Восточной Церквей, в ходе которого митрополит Никомедийский Никодим, комментируя аргументы в пользу первенства Рима, представленные Ансельмом Хавельбергским, согласился: «Мы располагаем у себя, в архивах Святой Софии, повествованиями о славных деяниях Римских Понтификов, мы располагаем актами соборов, в которых подтверждается всё, что ты говорил об авторитете Римской Церкви. Не сообразно ни с чем было бы отрицать то, что, как мы видим, говорили наши собственные Отцы».

Что касается подложных документов, то Католическая Церковь никогда не доказывала своего главенства на их основании. Главным аргументом Католической Церкви всегда было Священное Писание. Так называемый «Константинов дар» - это документ, который в средние века стали приписывать Константину Великому, якобы передавшему Рим во владение Папе Сильвестру I. Впервые он был обнаружен в составе Парижского манускрипта (Кодекс лат. 2777) никак не ранее IX столетия. Создание его обычно относят к 752-778 гг. А между тем, как мы видели, первые свидетельства первенства Римской Церкви относятся к гораздо более раннему периоду. К тому же, с помощью «Константинова дара» можно доказать лишь права Римского епископа на светскую власть над Римом, а вовсе не главенство в Церкви, которое не может устанавливаться светскими властями, в том числе императорами. Следует добавить, что подложность этого документа обнаружили сами католики. Одним из первых, кто пришел к такому выводу, был Николай Кузанский. В 1450 году подложность «Константинова дара» доказал Лоренцо Валла. В 1592 году после выхода в свет книги Цезаря Барония Церковные анналы , факт подделки этого документа был признан окончательно.

«Лжеисидоровыми декреталиями» называют сборник канонов, якобы составленный неким Исидором Меркатором. Об этой личности ничего неизвестно. За основу взято достоверное собрание церковных канонов, и не все документы там поддельные. Создание сборника относят к 850-851 гг. Составлены они были, предположительно, архиепископом Гинкмаром Реймским, или кем-то из его окружения. Сам Гинкмар был многолетним оппонентом нескольких Пап. Доподлинно известно, что в 852-м году Гинкмар Реймский использовал это собрание документов вовсе не для доказательства папского примата, а для борьбы со своими противниками, как светскими, так и церковными. Так, он употребил эти «Декреталии» для низложения епископа Ротада Суассонского. Однако Папа Николай I взял это дело под собственный контроль, и восстановил Ротада на его кафедре. «Декреталии» попали в Рим, по-видимому, в 864-м году как свидетельские материалы по этому делу. Иногда встречаются утверждения, что на «Лжеисидоровы декреталии» ссылались Папы Адриан Iи Николай I. Это не так. Ни Адриан I (умерший за 55 лет до составления этого сборника), ни Николай I(даже в своей полемике с Фотием) о них не упоминают. Позднее Папы ссылались на некоторые материалы этого сборника, но те никогда не были основным аргументом, и уже с XII века у иерархов Католической Церкви возникли сомнения в их подлинности. Позднее католические ученые доказали подложность значительной части этих документов, и Католическая Церковь их отвергла. Подложность «Декреталий» не служит доказательством против существования первенства Римской Церкви, поскольку оно основывается не на них, а на Евангелии. Как и в случае с «Константиновым даром», Отцы Церкви свидетельствуют о первенстве Рима задолго до появления «Лжеисидоровых декреталий».

И, наконец, утверждение, что Римский епископ не имел никакой власти в Церкви, а имел лишь некое почётное и ничего не значащее «первенство чести», опровергается всей церковной историей. Если принять такую точку зрения, то совершенно невозможно будет объяснить многочисленные апелляции иерархов, клириков и соборов различных поместных Церквей к Римскому епископу по вопросам, казалось бы, никак не входящим в компетенцию поместной Церкви города Рима. А ведь это была многовековая практика неразделённой Церкви. Как объяснить, почему константинопольский архидиакон Аэций обращается за помощью в Рим по поводу своего незаконного смещения патриархом Анатолием, а Иерусалимский, Диоспольский, Милевский Соборы, а также блаж. Августин Гиппонский по делу еретика Пелагия - к Папе Иннокентию? Почему александрийский епископ Иоанн Талаия и игумен Студийского монастыря Кирилл жалуются в Рим на Петра Монга и Константинопольского патриарха Акакия? Почему Папа Агапит низлагает патриарха Анфима и рукополагает на его место Мину? Какое право имел Папа Целестин писать Собору: «Чтобы не подумали, что этот суд имеет силу только в отношении к тому, кто уже сам на себя призвал суд Божий, мы властью нашего престола определили : епископа, или клирика, и всякого христианина, состоявшего в чине церковном, из числа тех, которые были удалены от своего места и от общения с Церковью Несторием или подобными ему, с того времени, как они начали проповедовать свое нечестивое учение, не считать удалёнными или лишёнными общения; но все они были и до настоящего времени пребывают в общении с нами; потому что никого ни низвергнуть, ни удалить не мог тот, кто, проповедуя такое учение, не пребыл твёрд в учении истины. Такое настоящее моё слово всех соединяет в общении между собою…»? И почему Собор не возмутился таким «произволом»?

Таких примеров множество. И объяснить их можно лишь только наличием властных полномочий у Римской Церкви. Вот что пишет по этому поводу известный православный богослов и профессор Свято-Сергиевского института в Париже Оливье Клеман: «… в эпоху Вселенских соборов Восток признавал реальное первенство Рима и вытекавшее из этого Петрово преемство. Речь шла о большем, чем просто «первенство чести», чем признание римского епископа первым среди равных».

Дмитрий Лялин