Распространяется ли принцип внутреннего убеждения на оценку допустимости доказательств в российском уголовном судопроизводстве? Структура внутреннего убеждения Убеждение в уголовном судопроизводстве.

Введение

1. Оценка доказательств в уголовном судопроизводстве: понятие, критерии оценки
2. Принцип свободы оценки доказательств в уголовном судопроизводстве.

Заключение

Введение.

С введением в действие нового Уголовно-процессуального кодекса у граждан РФ появилось множество новых прав (тем более, что наше законодательство идет по пути гуманизации), А значит появились и новые правовые нормы, которые в свою очередь породили острые дебаты среди ученых-правоведов.

Нельзя сказать, что данный принцип является абсолютно новым в уголовно-прцессуальном законодательстве, ведь до этого похожий принцип уже существовал в УПК РСФСР 1960 года в ст.71, где указывалось, что должностные лица оценивают доказательства по своему внутреннему убеждению, основанному на всестороннем, полном и объективном рассмотрении всех обстоятельств дела в их совокупности, руководствуясь законом и социалистическим правосознанием. В статье же 17 УПК РФ прописано: судья, присяжные заседатели, а также прокурор, следователь, дознаватель оценивают доказательства по своему внутреннему убеждению, основанному на совокупности имеющихся в уголовном деле доказательств, руководствуясь при этом законом и совестью. Ну а как подмена всего нескольких слов в корне изменила смысл данных статей мы рассмотрим в моей работе.

Я считаю, что данная тема всегда была и будет актуальной. Потому что у каждого человека разные представления о жизни, правде, справедливости. Рассмотрев одни и те же материалы дела разные люди могут прийти к разным решениям, с которыми опять же одна часть людей может согласиться, а другая будет стоять на полностью противоположной точке зрения.

Эта тема очень тесно связана с философией и психологией, поскольку затрагивает внутренний мир человека, его мысли и переживания. Именно поэтому мне кажется, что пока люди не познают самих себя данная тема еще долгое время будет сохранять свою актуальность и востребованность.

В своей работе я поставила цель:

Выявить сущность и содержание принципа внутреннего убеждения и в чем он заключается.

А для достижения поставленной целипоставила следующие задачи:

1.дать понятие оценке доказательств, определить ее критерии;

2.выяснить, что такое свободная оценка доказательств, выявить понятие свободы оценки доказательств и определить данный принцип в российском уголовном процессе.

В ходе своей научной работы мною были использованы таике методы научного познания такие, как синтез, анализ, формально-логический метод, метод материалистической диалектики, методы индукции и дедукции и др.

Я считаю, что данная тема будет всегда актуальной, поскольку человеческое сознание невозможно изучить или понять, а тем более поставит в какие-то рамки.

Оценка доказательств в уголовном судопроизводстве: понятие, критерии оценки

Оценка доказательств является одним из основных структурных элементов одного из важнейших институтов уголовного судопроизводства- института доказывания, и это объясняет тот интерес, который всегда вызывает исследование проблем, тем или иным образом связанных с оценкой доказательств.

В уголовно-процессуальной литературе существует множество определений того, что понимается под оценкой доказательств: "логический, мыслительный процесс, органически связанный со всей деятельностью следственных и судебных органов"1, "мыслительная деятельность субъектов обязанности доказывания, направленная на установление объективной истины по уголовному делу"2, "логический процесс установления допустимости и относимости доказательств, наличия и характера связей между ними, определения значения и путей использования доказательств для обнаружения истины"3, "умственная, мыслительная деятельность следователя и судей, направленная на исследование доказательств, познание фактов события преступления и установление истины по уголовному делу"4, "определение достоверности и значения каждого доказательства и всей их совокупности с тем, чтобы на этой основе сделать вывод о фактической картине исследуемого события"5 и др. Таким образом, можно отметить, что все авторы сходятся во мнении о том, что оценка доказательств в том смысле, в котором ее понимает уголовно-процессуальный закон, представляет собой мыслительную деятельность специально уполномоченного субъекта. В то же время в соответствии с ч.1 ст.88 УПК РФ каждое доказательство подлежит оценке с точки зрения относимости, допустимости, достоверности, а все собранные доказательства в совокупности – достаточности для разрешения уголовного дела. То есть, для того, чтобы быть надлежащим средством уголовно-процессуального доказывания, каждое доказательство должно обладать совокупностью присущих ему в соответствии с законом уникальных признаков (свойств).

Вообще, ч.1 ст. 74 УПК РФ говорит, что доказательствами по уголовному делу являются любые сведения, на основе которых суд, прокурор, следователь, дознаватель в порядке, определенном законом, устанавливает наличие или отсутствие обстоятельств, подлежащих доказыванию по уголовному делу, а также иных обстоятельств, имеющих значение для уголовного дела6.

Доказательство в уголовном судопроизводстве - это очень сложная юридическая конструкция, которая не может возникнуть сама по себе, потому что формируется в процессе целенаправленной деятельности соответствующих субъектов, которые определяются УПК, а также в строго определенном процессуальном порядке.

«Совокупность собранных по уголовному делу сведений о наличии или отсутствии подлежащих установлению обстоятельств представляет собой доказательственную информацию, при помощи которой субъекты доказывания могут мысленно воспроизвести картину преступления, дать ему правильную юридическую оценку и принять единственно верное процессуальное решение по существу уголовного дела.»7

В принципе можно сказать, что доказательство является продуктом синтеза двух элементов: фактического и формального. Фактическая составляющая доказательства – это и есть его содержание, то есть сами сведения обо всех обстоятельствах преступления и других обстоятельствах, имеющих значение по делу. В то время, как формальная сторона отражает соответствие порядка и условий получения сведений о преступлении тем правилам, которые закреплены в уголовно-процессуальном законе. Причем значение имеют оба элемента, потому что, несмотря на то, что фактическая сторона доказательства помогает восстановить преступление, без формальной стороны эти сведения просто не будут иметь доказательственного значения.8 Именно поэтому далее в своей работе мне бы хотелось рассмотреть каждое из свойств доказательств, которые уже были названы выше.

Прежде чем приступить к рассмотрению данного вопроса хотелось бы отметить, что законодатель не определяет данные свойства каким-либо НПА, а только называет их в УПК РФ9, что, несомненно является пробелом в законодаетльстве. Данные свойства определяются лишь в научной литературе.

Под относимостью доказательств понимается, что их содержание способствует установлению обстоятельств, перечисленных в ст. 73 УПК РФ.10

При производстве по уголовному делу подлежат доказыванию:
1) событие преступления (время, место, способ и другие обстоятельства совершения преступления);

2) виновность лица в совершении преступления, форма его вины и мотивы;

3) обстоятельства, характеризующие личность обвиняемого;
4) характер и размер вреда, причиненного преступлением;
5) обстоятельства, исключающие преступность и наказуемые деяния;
6) обстоятельства, смягчающие и отягчающие наказание;
7) обстоятельства, которые могут повлечь за собой освобождение от уголовной ответственности и наказания;

При этом в соответствии с ч. 2 ст. 6 УПК РФ11, уголовное преследование и назначение виновным справедливого наказания в той же мере отвечают назначению уголовного судопроизводства, что и отказ от уголовного преследования невиновных, освобождение их от наказания, реабилитации каждого, кто необоснованно подвергся уголовному преследованию. Таким образом, доказательства могут быть обвинительными и оправдательными.

В зависимости от способа формирования, доказательства делятся на личные (идеальные) и вещественные (материальные). Личные доказательства содержатся в показаниях свидетеля, потерпевшего, обвиняемого, подозреваемого и т.д. Вещественные доказательства отображаются на материальных объектах (следы, изъятые с места происшествия, орудия преступления, документы с признаками подчистки)12.

В теории уголовно-процессуального права доказательства делятся на прямые и косвенные. Содержание прямых доказательств полностью совпадает с содержанием элементов предмета доказывания по уголовному делу (например: показания свидетеля, бывшего очевидцем преступления).

Содержание косвенных доказательств, способствует установлению обстоятельств, входящих в предмет доказывания, но являются как бы его промежуточным этапом (например, наличие мотива для совершения убийства).
Большинство косвенных доказательств являются в тоже время прямыми относительно конкретных фактов, которые они подтверждают или опровергают. В частности, следы пальцев рук, обнаруженные на ноже, которым было совершено убийство, являются прямым доказательством того, что подозреваемый держал его, но косвенным доказательством, что именно он совершил преступление.

В большинстве случаев, собранные по делу доказательства являются косвенными. Поэтому, только рассмотрение всех косвенных доказательств в совокупности позволяет сделать единственно правильный вывод.

Доказательства могут быть первоначальными и производными.

«Деление доказательств на эти группы осуществляется, исходя из отношения источника доказательства к отражаемому им факту, т. е. в зависимости от наличия или отсутствия между источником доказательства и фактом промежуточного носителя информации»13.

К первоначальным доказательствам относятся показания свидетеля, непосредственно наблюдавшего преступление, признаки вещественного доказательства, изъятого с места происшествия и т.д. Производные доказательства являются своеобразным передаточным звеном от первоначальных. В связи с этим, не исключена возможность потери или искажения доказательственной информации при её переходе от одного источника к другому. Поэтому, основная роль производных доказательств заключается в том, что они способны помочь в поиске и установлении первоначальных доказательств. Если по делу допрошен очевидец преступления, то все иные аналогичные показания, данные с его слов другими лицами, не имеют самостоятельного доказательственного значения.

В то же время, если источник первоначальных доказательств утрачен, (сгорел подлинник документа, свидетель умер) производные доказательства могут использоваться в доказывании.

Часть 1 ст. 74 УПК РФ говорит, что «доказательствами по уголовному делу являются любые сведения, на основе которых суд, прокурор, следователь, дознаватель в порядке, определенном настоящим Кодексом, устанавливает наличие или отсутствие обстоятельств, подлежащих доказыванию по уголовному делу, а также иных обстоятельств, имеющих значение для уголовного дела.»14 Исходя из данного законодательного определения доказательств, обстоятельства, подлежащие доказыванию, посредством совокупности доказательств устанавливает не только суд, но также прокурор, следователь и дознаватель. Иначе говоря, сведения, полученные в ходе предварительного расследования и в судебном разбирательстве, одинаково признаются доказательствами. Однако не следует полагать, что все доказательства, полученные прокурором, следователем, дознавателем, т. е. стороной обвинения, имеют равный процессуальный статус с доказательствами, полученными непосредственно в суде. Так, согласно Уголовно-процессуальному закону РФ, оглашение показаний подсудимого либо потерпевшего и свидетеля, данных, в частности, при производстве предварительного расследования может иметь место лишь в строго определенных случаях. Это означает, что протоколы допросов, полученные ранее, не могут оглашаться и использоваться в судебном разбирательстве наравне с показаниями подсудимых, потерпевших и свидетелей, данных непосредственно в судебном разбирательстве. Это значит, что существуют, по крайней мере, два вида доказательств, обладающих неодинаковым юридическим значением, а именно, - доказательства, собранные на досудебных стадиях процесса, и собственно судебные доказательства.

Убеждение участников уголовного процесса осуществляется посредством различных приемов: словесная оценка предмета разговора, внушение, разъяснение, сочувствие, одобрение и др. Поскольку убеждение - нравственно-психологическое понятие, и оно исходит от дознавателя, следователя, прокурора, важно, чтобы они сами прежде всего должны быть безупречными в нравственно-психологическом плане80 и чтобы также безупречно реализовывали эти свои качества, полностью воплощали в жизнь необходимые морально-психологические установки в системе межличностных отношений. Ведь участники этих отношений воспринимают не только содержание применяемых уголовно-процессуальных норм, но и деятельность органов, ведущих уголовное преследование, в том виде, в каком ощущается находящееся в ней состояние морально-психологической атмосферы. Отсюда обязанность правоприменителя - создать морально-психологический климат, атмосферу гуманности и честности, уважительности в отношениях, складывающихся при осуществлении уголовного преследования.

Реализация метода убеждения предполагает не формальное осуществление этого процесса, а сопровождаемое информированием контрагента о предмете, причинах, содержании и важности возникающего правоотношения в силу какого-то конкретного правоприменения, разъяснением его прав и обязанностей в связи с этим актом, а также словесными действиями по внушению ему необходимости и значимости неуклонного следования предписаниям закона.

Любая отрасль права предусматривает возможность применения государственного принуждения к лицам, которые не исполняют надлежащим образом требований соответствующего законодательства. Принудительные меры в уголовном процессе могут носить дисциплинарный, гражданско-правовой, административно-правовой, уголовно-правовой и уголовно-процессуальный характер.

В правовой литературе существуют разнообразные классификации мер процессуального принуждения. В частности, эти меры в зависимости от их целей и содержания специалисты делят на:

1) меры юридической (или процессуальной) ответственности , основанием применения которых является нарушение требований процессуального закона. Например, ст. 103 УПК предусматривает такую меру ответственности, как наложение денежного взыскания на поручителя при применении меры пресечения в размере до 10 000 руб.;

2) правовосстановительные меры - принудительные меры защиты субъективных прав, свобод и законных интересов личности и обеспечения исполнения ею правовых обязанностей. Основанием их применения является правонарушение, а целью - восстановление надлежащей, предусмотренной законом процедуры в сфере уголовного процесса. Например, ст. 10 УПК обязывает судью, прокурора, следователя, дознавателя немедленно освободить лицо, незаконно лишенное свободы или содержащее под стражей свыше срока, предусмотренного законом;

3) меры обеспечения получения доказательств:

а) привод (ст. 113 УПК);

б) задержание подозреваемого (ст. 91 и 92 УПК);

в) обыск и (или) выемка (ст. 182 - 184 УПК);

г) освидетельствование (ст. 179 УПК);

д) наложение ареста на почтово-телеграфные отправления (ст. 185 УПК);

е) контроль и запись телефонных и иных переговоров (ст. 186 УПК);

ж) получение образцов для сравнительного исследования (ст. 202 УПК);

з) отстранение подозреваемого или обвиняемого от государственной должности (ст. 114 УПК);

и) принудительное помещение обвиняемого или подозреваемого в медицинский или психиатрический стационар (ст. 203 УПК);

4) меры по поддержанию надлежащего порядка в ходе производства по уголовному делу (ст. 118, 258 УПК);

5) меры уголовно-процессуального пресечения (ст. 97 - 110 УПК).

Отечественный законодатель счел возможным подразделить меры процессуального принуждения с учетом научных исследований, практики применения закона и состязательного построения современного уголовного процесса на:

1) задержание подозреваемого (ст. 91 - 96 УПК);

2) меры пресечения (ст. 97 - 110 УПК);

3) иные меры процессуального принуждения (ст. 111 - 118 УПК).

Данная статья была скопирована с сайта https://www.сайт

УДК 343.1

М.С. БЕЛОКОВЫЛЬСКИЙ,
адвокат Первомайской коллегии адвокатов г. Ижевска

Статья посвящена одной из актуальных проблем доказательственного права - проблеме внутреннего убеждения при оценке допустимости доказательств. Полемизируя со сторонниками распространенной позиции о том, что оценка допустимости доказательств исключает внутреннее убеждение и носит формализованный характер, автор приводит аргументы в поддержку собственной точки зрения: необходимость подтверждать наличие или отсутствие факта нарушения при получении доказательства другими доказательствами, которые сами подлежат оценке, в том числе и с точки зрения достоверности, которая устанавливается в значительной мере на основе внутреннего убеждения; невозможность оценить существенность или несущественность нарушения без внутреннего убеждения; отсутствие формализованных правил установления наличия или отсутствия предубеждения, могущего быть вызванным тем или иным доказательством, в суде присяжных.

The article is devoted to the one of the most topical problems of Evidence Law, the problem of intimate conviction of appraisal of admissibility of Evidences. The author is engaging in polemics to the proponents of widespread position, according to which the appraisal of admissibility of evidences is producing only by formal criterions, without any intimate conviction. The author is proving his position by the following arguments: the necessary to corroborate the presence or the absence of the fact of breaches during the collection of evidences by the other evidences, which, for its part, have to be appraised, including of the criterion of reliability; the impossibility, without the resorting to the principle of intimate conviction, of appraisal of fundamental or unimportant character of the breaches; the absence of formal rules of appraisal of admissibility of prejudicing evidences in jury procedure.

До 1960-х годов в советской науке уголовного процесса понятие «оценка» употреблялось в основном применительно к оценке достоверности доказательственных фактов и их достаточности для установления обстоятельств, входящих в предмет доказывания. Постепенно все больше авторов начали включать в содержание оценки доказательств также и разрешение вопросов об их допустимости. К настоящему времени последняя точка зрения стала в уголовно-процессуальной теории преобладающей. Понимание допустимости как одного из критериев оценки доказательств воспринято законодателем и закреплено в ныне действующем УПК РФ (ч. 1 ст. 88).
Отсутствует в науке и практике отечественного уголовного процесса на сегодняшний день согласие по другому вопросу: распространяется ли на оценку допустимости доказательств принцип оценки доказательств по внутреннему убеждению, либо она производится на иных основаниях? По данному вопросу существуют две позиции.
Так, В.Д. Арсеньев отмечает специфику оценки допустимости доказательств, выраженную в том, что она в значительно большей мере, нежели иные их свойства, урегулирована правовыми нормами и представляет собой правовую оценку («неуклонное и точное применение закона к данному явлению, факту»), а это, в свою очередь, роднит данную оценку с решением вопросов применения уголовного закона (в частности, квалификации). Другие же свойства доказательств, например достоверность, представляют собой общую оценку («основанную на законе, который при этом никак не связывает ее»). Несмотря на это, по мнению В.Д. Арсеньева, внутреннее убеждение - метод и результат, присущий как правовой оценке допустимости доказательств, так и общей оценке их достоверности.
Кроме того, по мнению данного автора, «внутреннее убеждение как результат правовой оценки может быть составной частью внутреннего убеждения как результата оценки доказательств. Действительно, прежде чем приступить к разрешению вопроса о достоверности доказательства, а затем и о достаточности совокупности доказательств, мы должны предварительно ответить, в частности, на правовой вопрос о допустимости проверяемого доказательства.
С данной позицией, рассматривающей внутреннее убеждение в качестве универсального принципа оценки доказательств, в том числе и по критерию допустимости, согласны также В.Ф. Бохан, Е.Д. Горевой, П.А. Лупинская, А.Р. Ратинов и другие авторы.
Иначе подходит к рассматриваемой проблеме Г.М. Резник, по мнению которого оценка
допустимости, наиболее формализованного критерия оценки доказательств, основана на требованиях закона и исключает внутреннее убеждение правоприменителя. Данную точку зрения разделяет ряд авторов.
По нашему мнению, правильна первая из приведенных позиций. Несмотря на то что среди процессуальных свойств доказательств допустимость действительно является свойством наиболее формализованным, напрямую зависящим от соответствия (несоответствия) получения доказательства уголовно-процессуальной форме, внутреннее убеждение субъекта обязанности доказывания при оценке доказательства по этому критерию имеет место.
Даже без ссылки на позицию законодателя, установившего принцип свободы оценки доказательств по внутреннему убеждению (ст. 17 УПК РФ) и критерии оценки доказательств, в том числе и допустимость (ч. 1 ст. 88 УПК РФ), и не сделавшего для последней никакого изъятия, можно привести следующие доводы в пользу того, что внутреннее убеждение как принцип оценки доказательств распространяется также и на допустимость.
Во-первых, то обстоятельство, что оценка допустимости доказательств - это результат не только общей, но и правовой оценки, отнюдь не исключает внутреннего убеждения судьи (прокурора, следователя, дознавателя) в ее правильности. Следует, на наш взгляд, согласиться с В.Д. Арсеньевым: действительно, невозможно представить, что, принимая решение в приговоре о квалификации деяния, добросовестный судья не убежден в правильности примененной нормы права и толковании данной нормы, которым он руководствовался.
Во-вторых, установление правоприменителем факта несоответствия полученного доказательства требованиям закона, регламентирующего его получение, не влечет автоматическое признание данного доказательства недопустимым. Такой вывод приводит к следующему этапу интеллектуальной деятельности субъекта доказывания: оценке характера допущенного нарушения, лежащего за пределами уголовно-процессуальной регламентации. Так, зафиксировав несоответствие, суд, прокурор, следователь, дознаватель устанавливают, каков характер данного нарушения, привело ли оно к незаконному ограничению либо лишению прав участников уголовного судопроизводства и иных лиц, повлияло или могло повлиять на относимость и достоверность доказательства, на возможность его проверки. В зависимости от ответа на эти также не регламентированные уголовно-процессуальным законодательством вопросы, выявленное несоответствие доказательства требованиям закона будет квалифицировано либо как техническая ошибка, либо как нарушение. И лишь установленное нарушение позволит оценить данное доказательство как недопустимое.
В-третьих, принимая решение по вопросу допустимости доказательства, правоприменитель нередко вынужден предварительно оценить достоверность доказательств, обосновывающих факт нарушения и (или) опровергающих его (например, показания понятого, участвовавшего при производстве следственного действия), что уже включает в себя необходимость руководствоваться внутренним убеждением. В такой ситуации принцип оценки доказательств входит в процесс оценки допустимости доказательства опосредованно. Трудно согласиться с Е.Д. Горевым в том, что правоприменитель руководствуется принципом внутреннего убеждения при оценке допустимости доказательств лишь «в той части, в которой нарушения процедуры получения доказательства исследуются с точки зрения их воздействия на права и законные интересы лиц и возможности восполнения нарушений». Проверяя, получено ли то или иное доказательство надлежащим (управомоченным законом) лицом либо из надлежащего (приведенного в ч. 2 ст. 74 УПК РФ) источника, суд или другой правоприменитель также нередко вынуждены обращаться к иным, кроме проверяемого доказательства, средствам доказывания. Так, проанализировав проверяемый на предмет допустимости протокол допроса, допросив свидетелей, исследовав другой протокол следственного действия, составленный тем же следователем в то же время, суд может сделать вывод, что допрос фактически был проведен стажером следователя, которому такое право УПК РФ не предоставлено, т. е. протокол лишь подписан управомоченным лицом.
В-четвертых, еще более очевидно значение принципа внутреннего убеждения при оценке допустимости доказательств, могущих вызвать несправедливое предубеждение, при рассмотрении дела судом присяжных. Баланс публичного (полнота доказательственного материала, представляемого присяжным для правильного установления обстоятельств дела) и частного (предотвращение опасности того, что данное доказательство по своему содержанию станет причиной несправедливого предубеждения против подсудимого, а это может иметь место, если присяжные (непрофессионалы) построят свои выводы на основе не относящихся к делу фактов) интереса, учитываемый правоприменителем при принятии решения в данном вопросе, не регламентирован нормами УПК РФ и составляет сферу внутреннего убеждения судьи. Так, не обусловлена целями процессуального доказывания демонстрация присяжным фотографии трупа потерпевшего, которая не несет какой-либо дополнительной информации, а способна вызвать лишь предубеждение присяжных против подсудимого.
Представляется, однако, что доказательственная ценность данной фотографии «перевесит» опасность несправедливого предубеждения, если цель демонстрации - выявление противоречий между показаниями свидетеля и протоколом следственного действия о локализации ударов. Закон же, которым необходимо руководствоваться (ч. 8 ст. 335 УПК РФ) для оценки допустимости фотографии в качестве доказательства, содержит лишь общий запрет на исследование фактов прежней судимости, признание подсудимого хроническим алкоголиком или наркоманом, а также иные данные, способные вызвать предубеждение присяжных против подсудимого. Разве при решении председательствующим вопроса о допустимости данного доказательства не выходит на первый план его внутреннее убеждение?
Приведем пример из практики Верховного суда Удмуртской Республики, содержащий еще более сложную ситуацию. Защитник, выступающий в суде присяжных, оспаривая обвинение, сослался на то, что во время совершения одного из инкриминируемых его подзащитному деяний тот физически не мог его совершить, так как отбывал наказание в местах лишения свободы, чему есть документальное подтверждение. Однако адвокат был остановлен председательствующим со ссылкой на недопустимость сообщения присяжным сведений, могущих вызвать несправедливое убеждение в отношении подсудимого. Представляется, что при решении данного вопроса судье необходимо было руководствоваться не только формальным требованием ч. 8 ст. 335 УПК РФ, но и смыслом содержащейся в ней нормы, направленным на защиту интересов подсудимого, соотнести ее с целями и принципами УПК РФ, т. е. осуществить грамматическое, телеологическое и систематическое толкование указанной статьи, а затем взвесить и оценить баланс частного и публичного интереса в конкретном деле. Далее - принять решение о том, что более отвечает целям охраны интересов подсудимого: не препятствовать доведению до сведения присяжных информации об алиби и тем самым ознакомить их с его судимостью, либо лишить защиту этой возможности путем запрета на оглашение информации об отбывании подсудимым наказания в исправительном учреждении, ограничив тем самым его право на защиту?
В-пятых, не только оценка допустимости, но и оценка иных процессуальных свойств доказательств регламентирована законом, разница лишь в степени и характере данной регламентации. Действительно, вопросы допустимости в наибольшей мере связаны с требованиями надлежащей процессуальной формы доказательства, порядка его получения и использования, весьма подробно изложенными в законе.
Однако разве правило относимости доказательств не менее формализовано, чем допустимость? Вся разница в характере их законодательной регламентации: если допустимость доказательств, как правило, обусловлена соблюдением норм УПК РФ (порядка производства следственных (судебных) и иных процессуальных действий) при их получении, то относимость обусловлена в основном соответствием содержания доказательств положениям ст. 73 УПК РФ (общему предмету доказывания), специальным предметам доказывания, таким как обстоятельства, подлежащие установлению по уголовным делам о преступлениях, совершенных несовершеннолетним (ст. 421 УПК РФ), обстоятельства, подлежащие доказыванию при производстве о применении принудительных мер медицинского характера (ст. 434 УПК РФ), локальным предметам доказывания при принятии вспомогательных процессуальных решений (например, обоснованию необходимости избрания меры пресечения в виде заключения под стражу, т. е. доказыванию наличия оснований, предусмотренных ч. 1 ст. 108 УПК), а также содержанию диспозиции соответствующей статьи УК РФ.
Оценка достоверности, как свойство, которое не может быть полностью гарантировано даже самым строгим соблюдением требований процессуальной формы, не составляет исключительно сферу внутреннего убеждения, но производится с учетом общих принципов и положений уголовного процесса, а именно: независимости судей и подчинения их только Конституции РФ и федеральному закону (ч. 1 ст. 120 Конституции РФ), презумпции невиновности (ст. 14 УПК РФ), положения о том, что внутреннее убеждение должно основываться на совокупности имеющихся в уголовном деле доказательств и при этом необходимо руководствоваться законом и совестью (ч. 1 ст. 17 УПК РФ), положения о том, что никакие доказательства не имеют заранее установленной силы (ч. 2 ст. 17 УПК РФ), установленных способов проверки доказательств (ст. 87 УПК РФ), требования тайны совещания судей (ст. 298 УПК РФ).
Изложенные выше соображения позволяют сделать вывод о том, что внутреннее убеждение в уголовном судопроизводстве является универсальным принципом оценки доказательств, в том числе и по такому критерию, как допустимость.

Библиография
1 См., например: Каз Ц.М. Доказательства в советском уголовном процессе. - Саратов, 1960. С. 47; Ульянова Л.Т. Оценка доказательств судом первой инстанции. - М.: Госюриздат, 1959. С. 63-64; Строгович М.С. Курс советского уголовного процесса. Т. 1. - М., 1968. С. 334.
2 См.: Арсеньев В.Д. Вопросы общей теории судебных доказательств в советском уголовном процессе. - М.: Юридическая литература, 1964; Резник Г.М. Внутреннее убеждение при оценке доказательств. - М.: Юридическая литература, 1977. С. 7; Фаткуллин Ф.Н. Общие проблемы процессуального доказывания. 2-е изд., доп. - Казань, 1976. С. 177-178.
3 См.: Арсеньев В.Д. Указ соч. С. 173.
4 См.: Арсеньев В.Д. Указ. соч. С. 173-174.
5 См.: Бохан В.Ф. Формирование убеждений суда. - Мн., 1973. С. 15; Горевой Е.Д. Внутреннее судейское убеждение в оценке доказательств по уголовным делам. - М., 2008. С. 73-76; Лупинская П.А. Решения в уголовном судопроизводстве. Их виды, содержание и формы. - М.: Юридическая литература, 1976. С. 92-93; Она же: В кн.: Советский уголовный процесс: Учеб. / Под ред. Л.М. Карнеевой, П.А. Лупинской, И.В. Тыричева. - М., 1980. С. 153, 157 (впоследствии П.А. Лупинская изменила свою позицию, согласившись с точкой зрения Г.М. Резника (см.: Лупинская П.А. Решения в уголовном судопроизводстве: Теория, законодательство и практика. - М., 2006. С. 117)); Ратинов А.Р. Судебная психология для следователей. - М., 2001. С. 165-175; Он же. Теория доказательств в советском уголовном процессе. 2-е изд., испр. и доп. / Отв. ред. Н.В. Жогин. - М., 1973. С. 483-484.
6 См.: Резник Г.М. Указ. соч. С. 19.
7 См., например: Костенко Р.В. Понятие и признаки уголовно-процессуальных доказательств. - М., 2006. С. 99. С некоторыми оговорками с данной точкой зрения соглашается Н.М. Кипнис (см.: Адвокат: навыки профессионального мастерства / Под ред. Л.А. Воскобитовой, И.Н. Лукьяновой, Л.П. Михайловой. - М., 2006. С. 269-270).
8 См.: Арсеньев В.Д. Указ. соч. С. 173.
9 Горевой Е.Д. Указ соч. С. 83.
10 См.: Зайцева С., Пономаренков В., Громов Н. Не всякое лыко в строку. Относимость и допустимость доказательств в уголовном процессе // Юридический вестник. 2002. № 2 (232). С. 8-9.
11 См. определение Кассационной палаты Верховного суда РФ от 02.03.1994 // Бюллетень Верховного суда РФ. 1994. № 5. С. 8-11.
12 Дело № 2-1/05. Т. 34. л.д. 68 // Архив Верховного суда Удмуртской Республики.

меры уголовно-процессуального принуждения рассматриваются как предусмотренные и применяемые в установленном законодательством порядке компетентными органами и лицами в отношении определенной части участников процесса превентивно-обеспечительные средства принудительного характера1. Социальная ценность этих мер заключается в возможности с их помощью устранять препятствия на нута успешного выполнения задач советского уголовного судопроизводства. Любая мера принуждения может использоваться лишь тогда, когда убеждение и воспитание не достигают своей цели и государство в лице правоохранительных органов для обеспечения выполнения требований закона вынуждено использовать процессуально принудительные рычаги воздействия.

К мерам уголовно-процессуального принуждения относятся, прежде всего, меры пресечения, в том числе подписка о невыезде, личное поручительство, поручительство общественной организации, или трудового коллектива, заключение под стражу, наблюдение командования воинской части, отдача несовершеннолетнего под присмотр родителей, опекунов, попечителей, администрации детских учреждений

Наложение ареста на имущество как процессуально принудительная мера наряду с предотвращением ненадлежащего поведения лица, виновного в совершении преступления, служит обеспечению возмещения причиненного преступлением материального ущерба и исполнению приговора в части конфискации имущества.

Задержание подозреваемого - мера процессуального принуждения, состоящая в кратковременной изоляции лица, подозреваемого в совершении преступления, от общества, применяемая органом дознания, дознавателем, следователем или прокурором.

Сущность задержания как меры процессуального принуждения, применяемого органом дознания, дознавателем, следователем или прокурором к лицу, подозреваемому в совершении преступления, заключается в краткосрочном лишении свободы этого лица с тем, чтобы оно не имело возможности скрыться, воспрепятствовать установлению обстоятельств дела или продолжить преступную деятельность.

Меры пресечения являются наиболее строгими мерами процессуального принуждения, а также профилактическими мерами, направленными на обеспечение нормальной уголовно-процессуальной деятельности. В то же время, когда меры пресечения выступают как реакция на допущенное нарушение, они одновременно являются и мерами уголовно-процессуальной ответственности.

Физическое и психологическое принуждение - обстоятельство, исключающее преступность деяния, предусмотренное ст. 40 УК) - целенаправленное воздействие на человека, ограничивающее возможности его свободного волеизъявления в определенном поведении. Уголовная ответственность за причинение вреда охраняемым уголовным законом интересам исключается, если вследствие физического принуждения лицо не могло руководить своими действиями (бездействием). Если в результате принуждения лицо сохраняло возможность руководить своими действиями, то вопрос об уголовной ответственности решается с учетом положений ст. 39 УК, т. е. по правилам крайней необходимости (ст.40 УК). Например, кассир магазина под угрозой убийства передает преступнику деньги, уголовная ответственность исключается, так как причиненный вред меньше, чем предотвращенный.

1) меры юридической (или процессуальной) ответственности, основанием применения которых является нарушение требований процессуального закона. Например, ст. 103 УПК предусматривает такую меру ответственности, как наложение денежного взыскания на поручителя при применении меры пресечения в размере до 10 000 руб.;

2) правовосстановительные меры - принудительные меры защиты субъективных прав, свобод и законных интересов личности и обеспечения исполнения ею правовых обязанностей. Основанием их применения является правонарушение, а целью - восстановление надлежащей, предусмотренной законом процедуры в сфере уголовного процесса. Например, ст. 10 УПК обязывает судью, прокурора, следователя, дознавателя немедленно освободить лицо, незаконно лишенное свободы или содержащее под стражей свыше срока, предусмотренного законом;

3) меры обеспечения получения доказательств: